Миллион разбитых роз.

      Сразу же после того, как разъярённый Джухён выбежал на улицу, Лалиса незамедлительно побежала вслед за ним, совершенно наплевав на то, что она выбежала босиком и без верхней одежды, когда улице не самая тёплая погода. Но сейчас это мало её волновало. Удивительно, но сейчас её даже не волновало то, где сейчас находился Чонгук и как далеко. Её волновал сейчас он.       — Джухён, постой! — крикнула она парню, смотря на его удаляющуюся спину. Услышав до боли знакомый голос, он остановился, начиная переводить дыхание, как можно сильнее вдыхая чистый лесной воздух. — Что с тобой? — отдышавшись после короткого бега, спросила она, в непонимании наблюдая за тем, как брюнет опёрся о дерево, тяжело дыша, а на глазах виднелись проступающие слёзы.       Он не мог. Он окончательно понял, что никогда не сможет это забыть и тем более не переживать это всё снова и снова. Его болезненные воспоминания, как сохранённая запись, всё чаще и чаще проигрывались, напоминая о своём существовании и снова оставляя за собой следы, которые долго не стирались. Которые никогда не стираются. Которые въелись в подсознание.       — Всё нормально, — лишь вымолвил парень спустя минуту долгой тишины, делая глубокие вдохи и выдохи.       — Не ври мне, — сказала Манобан, прекрасно понимая, что просто так он бы не разозлился и не выбежал бы на улицу. — Я прекрасно вижу, что с тобой что-то не так.       А ведь она права. С ним правда что-то не так. А всё это началось примерно с того момента, когда ушла его мать. Возможно, тогда бы он не стал насиловать проституток, чтобы доказать самому себе, что такие женщины не имели права быть в нашем мире. Не имели права быть в чьей-либо семье.       Когда он услышал эти слова, Джухёну совершенно было плевать, что она подумает о нём, но ему сейчас это просто необходимо. Потому он резко подошёл к ней и, раскрыв свои руки, крепко обнял, как можно сильнее прижимая девушку к своей груди, утыкаясь носом в её распущенные волосы. Девушка не сразу смогла понять, что случилось, потому как всё это произошло слишком быстро и неожиданно, что она аж округлила свои и без того большие глаза.       Сердце неожиданно ускорило свой ритм, отбивая свои удары всё чаще и чаще, что создавало ощущение, что скоро и оно вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. В горле сразу пересохло, оставляя неприятное ощущение во рту, будто целый день она даже капли в рот воды не брала. По телу пронёсся табун мурашек, которые взбудоражили её тело. И только лишь она знала, что мурашки были вовсе не от холодного ветра на улице, который окутал её с ног до головы. Она прекрасно знала, что это, но, видимо, не до конца хотела осознавать. Недолго думая, девушка решила обнять его в ответ, всё ещё не до конца осознавая, что он реально её обнял.       — Не обращай внимания на моё поведение. Просто, когда я вспоминаю не самое лучшее событие в моей жизни, мне хочется обнять какого-нибудь, чтобы чувствовать, что я не один, — проговорил парень, вдыхая уже родной для него запах духов, которыми девушка пользовалась регулярно и которыми вечно пахла только она. Запахи её волос и духов заставляли просто очутиться в каком-то другом мире сразу же, как только закроешь глаза. Потому что, как считал парень, этот запах только её. И пользовалась им только она.       — Я тебя понимаю, — промолвила Лиса, ободряюще гладя спину своего друга. — Но ты не переживай, всё будет хорошо, и ты не будешь один, вот увидишь.       Эти слова как нож прямо в сердце. Она настолько добрая, что прямо сейчас она пыталась ободрить и успокоить того, кто сломал ей всю жизнь и из-за которого она не могла спать по ночам. От этой мысли неприятный ком в горле брюнета встал поперёк, не давая ему возможности нормально вдохнуть. Потому что такие мысли его душили. Мысль о том, что он сделал с ней и что она стала такой по его вине, не давали ему какого-либо покоя. Он постоянно думал об этом, и от этого с каждым днём становилось лишь труднее. «Правильно ли я поступаю по отношению к ней? Может быть, слова отца всё-таки правда?» — мысль, которая сразу же поселилась в голове Чона и которая улетучилась так же быстро, как и пришла, потому как Чон Чонгук никогда не признает того, что его отец оказался прав. Никогда.       «Я всё сделаю для того, чтобы ты снова улыбнулась. Вот увидишь! Я заварил всю эту кашу, мне её и расхлебывать».       — Ну что, пошли? — с лёгкой улыбкой на лице спросил парень, схватив девушку за руку, и, не дождавшись её ответа, потянул за собой, направляясь обратно в дом Розэ, которая всё это время стояла возле открытой двери и ухмылялась тому, каким мог быть двуличным Чон Чонгук, как она считала.       — Ну что, освежились? Я могу продолжать? — всё с той же стервозностью поинтересовалась брюнетка, присев обратно на диван вместе с голубками, делая маленькие глотки уже остывшего кофе.       На её вопросы парень с девушкой лишь смущённо переглянулись, сразу же отведя друг от друга взгляды.       — Отлично, — сказала она, скрестив ноги и положив уже пустую чашку на журнальный столик, после чего продолжила: — Чон Чонгук — мальчик, обиженный жизнью. По крайней мере, он так считал, потому как почти всю жизнь рос без ласки и какого-либо внимания. Мать ушла, совсем позабыв о его существовании, а отцу и дела не было до него, потому как целиком и полностью он был предан своей работе. И вырос он со злобой в душе. Чувствовал себя брошенным и никому не нужным, — сделав театральную паузу и заметив полную тишину в доме, она продолжила: — А после того, что он узнал, кто его мать на самом деле, он вообще потерял границы разумного. Принимал наркотики, днём и ночью напролёт употреблял алкоголь в больших количествах вместе со своими дружками, перекурил всё возможное и невозможное, а самое главное, ловил и насиловал проституток. И всё это было для того, чтобы заглушить свою внутреннюю боль и чтобы доказать всем, что распущенным девушкам нет места в этом мире. Потому что он считал, что они портят этот мир.       Она была права. Абсолютно права. Как будто сейчас не Розэ сидела рассказывала всю историю про Чонгука, а его душа. Потому что всё, что она говорила, было правдой чистой воды, которая хранилась глубоко в его душе, где никто не мог этого увидеть, кроме него самого. И, на самом деле, он не понимал этого до сегодняшнего дня. Он знал, что делал плохо. Но понял это только сейчас. Понял, что не проституток не должно быть в этом мире, а таких, как он. Аморальных уродов.       — А что самое интересное, после того, как он их насиловал, он давал им деньги, причём в больших количествах. Зачем он это делал, я даже представить не могу. И, кажется, кроме него, этого никто и не знает.       Факт в том, что он тоже не знал. Чонгук уже сам запутался. Он ничего не понимал. Он не понимал себя. Не понимал, зачем всё это делал. Кому пытался доказать. Возможно, он просто осознал всё, что делал, и всё, что уже сделал, но проблема в том, что слишком поздно. Может быть, если бы он осознал это раньше, всё было бы совсем иначе…       — Но моя сестра не проститутка, зачем он тогда изнасиловали её? — выслушав весь рассказ Розэ о Чонгуке, задала вопрос Лалиса, чувствуя, как эмоции взяли верх. И это не из-за того, что история жизни Чонгука показалась ей грустной. Совершенно нет. Она просто не понимала, в чём была причина и зачем он это сделал. Возможно, если бы она рассказывала о другом человеке, с тяжёлой судьбой, может быть, тогда бы ей было жалко его. Но нет. Чонгуку же не было жалко, когда насиловал её сестру, тогда почему Лисе должно быть жалко?       — Может быть, потому что он ошибся? — неожиданно встрял в разговор Джухён, уставившись в одну точку в полу, проговаривая этот вопрос будто под гипнозом, задумываясь на своими же словами.       — Всё может быть, — заключила Розэ, также задумавшись над этим.       — Но даже если и ошибся, он же мог остановится, ведь так? Он же мог понять, что она не такая, за кого они её принимали.       — Мог, но как можно было понять, он не остановился.       Лиса лишь закусила губу до самой крови, чтобы просто-напросто не закричать и не сорваться. Чтобы просто не выйти из себя, когда эмоции уже на пределе. Но это получалось с большим трудом. «Если бы я пошла вместе с ней, она была бы ещё жива?» — вопрос, над которым она прежде никогда не задумывалась, до сегодняшнего дня. Эта мысль гложела. Разрывала сердце на куски, что уже невозможно сдерживать себя. Слёзы полились из её покрасневших глаз, обжигая бледные щёки. Она ведь уговаривала её не идти одной ночью. Она ведь хотела пойти вместе с ней, но… она не пошла.       — Где он сейчас? — сжав руки в кулаки, впиваясь ногтями в молочную кожу, спросила рыжеволосая сквозь слёзы и непреодолимое желание разнести всё вокруг себя, чтобы стало легче на душе. Но она прекрасно знала, что легче не станет. — Где сейчас эта тварь?       — Он в Японии. Он уехал туда сразу же после того, как это произошло.       — Вот оно что, — шёпотом произнесла Лалиса, уже не удивляясь тому, почему она не могла найти его весь этот мучительный для неё год. — В каком именно городе он там проживает?       — В Киото, — сказала Розэ первый город, который пришёл на ум.       — Отлично, тогда завтра же мы взлетаем, — решительно утвердила Манобан, резко вскочив со своего места и обратившись к парню, который очень сильно удивился настрою девушки. Ведь это совсем не входило в его планы.       — Ты собираешься поехать туда к нему? — спокойно спросила брюнетка, совершенно не удивляясь её решению. — Тогда не забудь прихватить с собой перцовый баллончик. Там таких, как Чонгук, тысячи, а безопасность превыше всего, — с ехидной ухмылкой дополнила она, не дождавшись толком ответа девушки, уже сразу понимая её без лишних слов. — Удачи.       Лиса же поймала себя на мысли, что наконец попрощается раз и навсегда с этой высокомерной особой, но должна отдать ей должное за маленькую помощь. Больше её здесь ничего и не держало, потому как то, что она хотела узнать, уже узнала. Поэтому, быстро собрав все свои вещи, она буквально выбежала на улицу, что создавало ощущение, будто она полетит туда не завтра, а прямо сейчас.       — Лиса, постой! — крикнул Джухён, догоняя девушку. — Ты сейчас серьёзно? Ты хочешь поехать в Японию за ним? — всё ещё прибывая в шоке от такого смелого решения девушки, спросил парень, пытаясь не отставать от неё, но было трудно, потому как она шла очень быстро, что было неподвластно его лёгким.       — Да, — кратко бросила та, ускорив шаг, направляясь к чёрной машине.       — Но зачем? — в недоумении снова спросил парень, заставив девушку наконец остановиться и обернуться к нему.       — Чтобы отомстить, — спокойно заключила рыжеволосая, дальше продолжая свой путь к чёрному автомобилю, не желая больше здесь находиться.       — Что? Лиса, ты в своём уме?! Ты серьёзно хочешь его убить?       — Он же убил мою сестру, почему же я не могу? — ответила вопросом на вопрос девушка.       — Потому что ты не такая, как он.       — Мне всё равно. Я обещала сестре, что отомщу, значит, я во что бы то ни стало сделаю это, — выпалила Лалиса, уже открывая дверь машины, тем самым собираясь закончить данный разговор, но брюнет не позволил ей этого сделать.       — Лиса, ты никуда не поедешь! — пригрозил тот, закрывая дверь машины, сосредоточив своё внимание лишь на девушке.       — Что? Не поеду? — спросила она, надеясь, что ей это лишь всё послышалось, и что он, несомненно, поддержит её в этом и поедет вместе с ней, но, видимо, не в этот раз.       — Да, ты никуда не поедешь! Я тебя не пущу в Японию, поняла? — процедил Джухён, сам того не понимая, повысив на неё свой тон.       — И это говоришь мне ты? Человек, который всегда поддерживал и помогал мне? Зачем тогда всё это было? Для чего?       Истерика окончательно накрыла с головой, от чего она просто уже не могла держать себя в руках и просто не кричать от всего происходящего.       — Лиса, послушай…       — Нет, Джухён, это ты меня послушай! — прокричала девушка на парня, забившись в истерике. — Этот человек сейчас спокойно попивает чаёк в Японии, совсем не беспокоясь о том, что он сгубил три жизни, одна из которых всё ещё мучается и плачет. Разве он решает, кому жить в этом мире, а кому нет? Почему же он тогда сделал это с моей сестрой и братом? Скажи, почему?       Сердце рвало на маленькие кусочки, раны сочились, а душа не переставала плакать. Всё это сводило с ума, не позволяло уже здраво мыслить. Крышу снесло окончательно, она давно вышла из строя. Она не могла. Уже не могла терпеть всё это. Не могла жить в несправедливости, где каждый человек решал, жить кому или нет. Где каждый человек решал чью-то дальнейшую судьбу. Она отомстит и только тогда сможет вдохнуть спокойно, по крайней мере, за свою сестру.       — Тише, Лиса, успокойся, — ласковым голосом проговорил парень, протягивая заплаканную Лису к себе, заключая в свои объятия. — Не плачь, всё будет хорошо, — всё проговаривал он, успокаивающе гладя её по спине и прижимая её как можно ближе к себе.       — Я должна его убить, должна отомстить за муки Джису, — чуть заикаясь и шмыгая носом, проговорила девушка, уткнувшись в плечи парня, руками обхватывая его талию.       — Тебя же могут посадить, не думала об этом?       — Мне уже всё равно. Я не думаю о себе.       — Тогда подумай обо мне, — тихо сказал брюнет на ушко Лисе, заставив ту успокоиться и взглядом, полным непонимания, посмотреть в его глаза. — Подумай, что будет со мной, если тебя посадят.       — Ты о чём? — вполголоса спросила она, думая о том, что ей это только послышалось и что он имел в виду совсем другое.       — Я не смогу жить без тебя, Лиса, — жалобным голосом промолвил Джухён, нежно обхватив холодную ладонь девушки своими горячими руками. — Я не перенесу этого, если тебя посадят, не перенесу, понимаешь?       — Джухён…       — Ничего не говори, прошу, — перебил он её, обхватив её розоватые щёки своими большими ладонями, смотря прямо ей в глаза. Она чувствовала, как он дышал. Чувствовала, как быстро билось его сердце даже через куртку. Они стояли очень близко друг к другу, и это сбивало её с толку. Казалось, в этот момент она просто потеряла голову. Не могла здраво мыслить. И это уже не от того, что ей больно, а от чувства, которое испытывала впервые в своей жизни. И это любовь.       Его взгляд был как будто гипнотизирующим. Стоило только заглянуть в его глаза, как сразу теряешь рассудок и собственный человеческий разум. Но неожиданно для девушки его взгляд был направлен на её губы. Их лица с каждой секунду становились всё ближе и ближе, и у каждого было учащённое дыхание, которое они могли чувствовать друг у друга. Джухён больше не мог терпеть. Больше не мог не поддаваться своим желаниям, поэтому, медленно приблизившись, он ласково коснулся пухлых губ Лалисы, заставляя ту от неожиданности закрыть глаза. Его рука резко оказалась на её тонкой талии, чуть сжимая кожу сквозь одежду, тем самым прижимая настолько ближе, что и ближе уже некуда, вызвав у неё море эмоций, которые просто невозможно описать несколькими словами. В один момент она почувствовала, как колени задрожали, а ноги резко стали ватными. В один день у неё слишком много событий, что она не сразу поняла, что происходило. Его бархатные губы аккуратно и не спеша оттягивали её, делая этот поцелуй проникновенным, тем самым заставляя почувствовать в ней возбуждение, которое возрастало с каждым мгновением. Поддавшись искушению, она просто не могла его оттолкнуть. Не потому, что у неё не хватало сил, а потому, что не хотела. Её сердце бешено барабанило, от чего сразу кинуло в жар. Внутри как будто развели пламя огня, который просто не мог потушиться. В один момент она почувствовала, как миллион бабочек начали порхать у неё в животе, заставляя её сердце трепетать от счастья. Этот страстный поцелуй был дня неё бесконечностью. Она не замечала ничего. Ни холода, ни ветра, который полностью окутал их тела. Для неё существовало только она и он.       Больше никто.