Белый анемон

      Святая Земля Мари Джоа. Место, где живут Небесные Драконы — потомки Королей, создавших Мировое Правительство. С самого заселения этот остров являлся одним из самых безопасных мест во всем мире. Так все считали. В это все верили. Даже, когда Тайгер атаковал Святую Землю и сжег её, она вознеслась снова, подобно фениксу и стала ещё величественнее и неприступнее, чем была раньше. Она не пала и не сдалась. И не сдастся никогда.       Тяжелые шаги и стук трости раздавались эхом по белому коридору, оседая на стенах и впитываясь во внутрь, обрекая старейшину и дальше идти в полной тишине. Его серьезный и решительный взгляд ныне поменялся на усталый и изможденный своим тяжелым бременем. На секунду он остановился и осмотрел весь коридор, увешанный портретами в ярких золотых рамках, обрамленных по краям жемчугом и изумрудами. Горосей вздохнул, опустил взгляд вниз и зажмурил глаза, сомкнув губы в тонкую полоску. Затем продолжил свой путь к яркому свету впереди, что пробивался полосой света из-за прикрытой двери. За ней взгляду старейшине открылся вид на чудесный, прекраснейший сад из белых анемонов.       Неожиданно раздался веселый смех. Из-за деревьев показался мальчишка лет четырнадцати, который, едва заметил Горосея, бросился в его сторону: — Дедушка! Вас долго не было. Где Вы пропадал? — Прости... Было много работы. — Оу... — мальчишка тяжело вздохнул и сел на цветочную поляну, едва наклонив голову. — Видимо, работы была действительно тяжелая. Вы очень плохи. Впрочем, Вы все равно никогда меня не слушаете. Расскажите, чем еще занимались это время? — Моя работа весьма скучна... — Вовсе нет! — Но... Мир на гране разрыва. Мало того, что пошатнулись все Три Великие Силы пошатнулись и кого ставить на места Шичибукаев, так и среди Йонко становится не спокойно. Ты ведь знаешь о Маршалле Д. Тиче? Какая все же разрушительная мощь теперь сосредоточена в его руках. — Не уже ли никак не одолеть? — Не знаю, что делать... Это никому не нравится, но что мы теперь можем сделать? — Не знаю, дедушка. Хотя, знаю, но это уже поздно. Не надо было развязывать войну. — Война... Все война... — Вот именно, дедушка, — мальчишка встал. — Вот именно, что война. Вы ведь сами её не любите. А все равно начали из-за страха. И чего вы боялись? Что сын Короля Пиратов соберет флот и атакует Дозор и Мари Джоа? Вы ведь знаете, что он ничего не хотел. Никто ничего не хотел.       Старейшина молчал, опустив голову вниз. — Вам, дедушка, стоило меня еще тогда послушать и задуматься. В нас тоже кровь течет не голубая. Сами же знаете, что мы ничем от них не отличаемся.       Юнец вздохнул, провел рукой по белым длинным волосам, посмотрел на свою руку, где когда-то давно был красный порез, из которого тонкими струйками вытекала алая кровь. Он взглянул в сторону. Молчание стояло вязкое, мерзкое, гнетущее, холодное, темное. Мальчик вздрогнул, едва заметив краем глаза, как изменилось лицо Горосея, и вжал голову в плечи. Помолчал, постояв несколько минут, и чуть улыбнулся. — Мы.... Мы думаем, что у Вас ещё много работы, дедушка. Мы думаем... думаем, что Вам лучше не стоит сюда приходить. Вам ведь... не нравится это место. И Нам тоже... — юнец замолчал, кивнул и, сказав последнюю фразу, направился вглубь сада. — До свидания, дедушка!       Горосей стоял неподвижно, вглядываясь лишь в одну точку во всем этом саду. Он не сдержался. Ударил кулаком по толстому стеклу, отделявшему его от самого дорогого человека, и судорожно прикрыл глаза. Когда же он их открыл, эти чертовы цветы... эти белые анемоны словно в насмешку открыли ему вид на сидящего внутри скелета в дорогих одеждах и проросшего этими цветами.       Этими мерзкими цветами.