Где же ты, Дориан?

Ты очень мил, в свои каких-то 20 лет, Ничуть смертельными грехами не задет, Твой разум только чистотой продет, И сердце только испускает свет. Два фактора, что жизнь воссоздали, "-Красоту и молодость Вы оправдали", Увидев совершенство и картину написали, Людей своим присутствием восхищали. Зачем ты согласился выпить в баре? У всех чтоб на виду и быть в ударе? Ты был бы вечной жизни благодарен? Твой вариант на соглашение кошмарен... Впервые Вами было выпито вино, И девушек вокруг полным полно, Ах, сердце на любовь обречено, Впервые было похотью искушено. Она была такой же, столь невинной, И называешь ты себя еще мужчиной? Променял её и показалась финна, "-Что же стряслось с тобой, картина?" И как-то быстро это в общем отлегло, "-Тебе совсем от этого не тяжело?", И кажется что ты поистине как зло, У тебя в душе совсем ведь не бело. Ты понял в том, что в жизни нет границ? Не сосчитать скольких попробовал девиц, Превратил ты каждую из них в блудниц, Совратил и выкинул тех, как тряпиц. Вокруг тебя все в восхищении, "-Не стыдно ли за совращения?" "-Жесток ты не был при вступлении", "-Бэзил, нет никакого сожаления!". Убийство было неосознанно для разума, Он был такой сутулый, безобразный, Брызнула кровь, такая сладкая, наглядная, И запах был манящий, мужеобразный*. Порезал на куски и растоптал, Разве ты так раньше поступал?! Я вижу, кайф с этого ты испытал, Ты даже себя БОГОМ посчитал. Прошла уж больше четверть века, В какого превратился человека? "-В чем твой секрет? Какая-то опека? "-Нет ничего что называлось лекой*". Я ненавижу свою душу, во что я превратился, Безумно хочется, чтоб этот цикл прекратился, Я так жалею, что на ту сделку согласился, Мне не понятно, как я еще не развалился. Господь, прошу тебя, дай еще шанс, Я не хочу больше входить в этот аванс, Воспоминания выводят меня в транс, Нет, пора уже нарушить тот баланс. Хватило смелости вернуться мне в свой дом, "-Прошу Вас, не идите тем, что я путем", И не узнать "кого-то" в облике ином, "-Ты о том чудовище гнилом?" ТЫ создал образ, кем побоялся стать, Мне ли теперь какой ты мразь не знать? Удобно было и комфортно наблюдать, Это ты со мной так захотел поиграть! Никто мне больше ничего не скажет, И дьявола в портрете не покажет, И не поддамся больше краже, Не в силах больше я держать всю тяжесть. Гарри, зачем, и что ты натворил?! Неужто в шоке, кого ТЫ сотворил?! Не описать, как сильно отравил, "-Вот кто я есть!" сейчас же заявил. Я не пускал кого-то ближе, чем на метр, Целиком и полностью я заперт, Бесплатный мне достался в ад билет, Не сосчитать скольким принес я вред. Проткнул я шпагой свою сущность, Выглядела она жутко всемогуще, Я умираю с совести грызущей, Раздался с уст моих крик тьмущий. Сгореть до тла, чтоб покаяться Богу, "-Он строг, но ангелы простить то могут", Иду теперь на путь расплаты, нога в ногу, Чтобы не вспоминать меня другого. А на портрете тот же стал мальчишка, Не придерешься ни к какой ты мелочишке, Остался милым и открытым, словно книжка, "-Как же мне жаль тебя, сынишка."