Разговоры (2). Предложения

Когда Джоан слышит это предложение в первый раз, она, не сдерживаясь, орёт на Шарлиз и уходит в свою комнату, хлопнув дверью. Там она ещё долго лежит в темноте, внутренне кипя от злости и сжимая кулаки настолько сильно, что на ладонях остаются следы от ногтей. Боль немного отрезвляет, позволяет подавить ярость и прогнать мысли, замкнувшиеся в круг. Всё это глупо, глупо и нелепо. Джоан вспоминает Гарри и думает, что просто не может так поступить. Хватит её матери и одного ребёнка неправильной ориентации. И ведь она, Джоан, всегда хотела настоящую семью: любящую, единую, принимающую тебя таким, какой ты есть. Она надеялась однажды создать такую семью. Как много Джоан думала об этом, пока была в Афганистане. Это была одна из спасительных мыслей, хрупкая мечта, далёкая и недостижимая. А потом Джоан вернулась в Лондон — с психосоматической хромотой и простреленным плечом, ноющим в непогоду, крохотной армейской пенсией и пустотой вместо сердца. В третий раз Джоан всё ещё хочется чем-нибудь запустить в Шарлиз, вновь поднявшую эту тему — будто двух предыдущих отказов было недостаточно. На этот раз она даже вслушивается в доводы соседки, а не пытается сразу послать её к чёрту. Определённо, во всём этом есть рациональное зерно, но… Джоан уже достаточно хорошо знает Шарлиз и чувствует тут какой-то подвох, что-то она явно не договаривает. Серьёзное или нет — непонятно, но сам факт настораживает. Джоан снова отказывается, но на этот раз уже спокойным тоном. Ей совершенно не хочется обижать Шарлиз, тыкая в недостатки её плана. В десятый раз предложение поступает прямо во время расследования. Джоан хочется тяжело вздохнуть, потому что она совершенно не представляет, как объяснить Шарлиз, что её идея… Не так хороша. Но Джоан знает, как сложно её переубедить, когда она что-то вобьёт себе в голову. С этим Джоан сталкивалась уже неоднократно за время жизни в одной квартире вместе с Шарлиз Холмс. Да и сама идея уже не кажется совсем неприемлемой. На самом деле Джоан не раз ловила себя на том, что восхищается Шарлиз — её умом и необычной красотой. Джоан видела разные стороны её характера, дни чёрной скуки и времена труднейших расследований, видела, как она могла преображаться при необходимости. И ничто из этого не заставило её задуматься о том, чтобы съехать и жить более спокойной жизнью — с более спокойным человеком. Всё было наоборот. Несмотря на трудный характер, Шарлиз была потрясающей. Великолепной. Джоан искренне считала, что ей повезло — что, если бы в тот день они не встретились? Как бы сложилась её жизнь в Лондоне? И эта альтернативная реальность была ужасной, совершенно невыносимой и пустой. Шарлиз заполнила её жизнь тогда, когда она больше всего в этом нуждалась. И Джоан была благодарна — в те моменты, когда не хотела её прибить — за всё, что у неё есть. Она ворчала из-за молока, разбросанных вещей и химических опытов, но никогда не хотела ничего иного. Любые отношения, которые она пыталась построить, в конечном счёте рушились из-за Шарлиз. Большинство мужчин прямо говорили ей, что им не нужна девушка, убегающая в любое время суток, срывая планы, чтобы помочь своей подруге-детективу. Некоторые прямо смеялись Джоан в лицо — детектив? разве это профессия для женщины? — и тогда она сама уходила, не желая выслушивать подобное о Шарлиз. Иногда Шарлиз участвовала в этом прямо — высказав очередному мужчине в лицо всё, что она о нём узнала. Порой Джоан это даже забавляло. А уж прогнозы подруги на длительность отношений… Иногда Джоан хотелось посоветовать Шарлиз устроиться в любовное агентство — но она представляла, как бы её обидело такое предложение. Поэтому Джоан молчит, посмеиваясь про себя. В двадцатый раз Джоан уже даже не пытается возражать. Она чувствует, что почти согласна — столько уговоров, разумных доводов и предложений ей довелось выслушать за последнее время. Предложения Шарлиз беспокоят её даже больше, чем бесконечные намёки, сыплющиеся со всех сторон. Джоан почти перестала злиться на них, они скорее вгоняют её в задумчивость. Джоан уже готова согласиться хотя бы ради того, чтобы от неё отстали — и Шарлиз, и полиция, и читатели блога, и все вокруг. Может, если они действительно дадут им то, что все так жаждут увидеть, люди вокруг успокоятся и заткнутся?.. Она думает об этом снова и снова, прокручивая в голове варианты. И никак не может решить. Двадцать первого раза не случается. Вместо этого Джоан, доведённая до белого каления, подходит к Шарлиз и притягивает её за шарф, заставляя наклониться. Она обнимает её за талию, утыкаясь носом в шею. Дыхание их обеих ускоряется от прилива адреналина — ведь и Джоан, и Шарлиз представляют, сколько людей сейчас наблюдают за ними. А затем Джоан поворачивает голову, намереваясь поцеловать подругу в щёку — такой провокации, наверное, должно быть достаточно, — но Шарлиз тоже слегка сдвигается. На пару секунд их губы соприкасаются, а затем Джоан отстраняется и невидяще смотрит вперёд, пытаясь уложить в голове произошедшее. — Теперь я точно не найду себе мужчину, — отстранённо шепчет она в шею Шарлиз. Подруга фыркает и самодовольно отвечает: — Всё равно все они были тебя недостойны. Джоан не остаётся ничего, кроме как рассмеяться. Она поднимает взгляд и видит ответную улыбку. И почему-то именно она делает этот момент счастливым.