Он, конечно же, всего лишь подросток

      — Но, мистер Старк…       — Питер, хватит. Мы уже все решили, — рука Тони Старка решительно повисла в воздухе перед самым носом обескураженного и слегка обиженного Питера, словно возвела между ним и Старком некое подобие стены. — Ты остаешься здесь. Помогаешь тёте Мэй, занимаешься в оркестре, готовишься к Декатлону… Или что вы там, в школе, обычно делаете?       Питер не отвел взгляд и ничего не ответил Тони на его слова. Его карие глаза смотрели тихо и осуждающе.       Он, конечно же, считает, что уже достаточно взрослый, чтобы лезть туда, откуда сам Старк с удовольствием свалил бы.       Он, конечно же, винит во всем его — Тони Старка — за то, что тот не разрешает ему вмешиваться во «взрослые дела».       Он, конечно же, обижается. И, конечно же, не понимает, что Старк контролирует его не из вредности и нежелания поручить ему что-то ответственное, а из-за обычного страха, который опутывает его по рукам и ногам каждый раз, стоит ему только представить, что может случиться с Питером на одном из тех заданий, куда обычно отправляют команду Мстителей.       Он, конечно же, делает вид, что все в порядке. Но все-таки отводит глаза и чуть слышно отвечает:       — Да, мистер Старк. Я все понял.       — Вот и молодец, — Тони закрывает дверь, оставляя Питера на пороге Башни Мстителей и с трудом переводя дух. — Хэппи! — кричит он, и Хэппи тут же возникает перед ним, как будто из ниоткуда. — Головой отвечаешь, — предупреждает Старк, указывая пальцем на дверь, за которой минутой раньше скрылся Питер.       Хэппи важно кивает, всем своим видом выражая уверенность в себе и занимаемой им должности. Старк выдыхает. Одной проблемой меньше.       Голос П.Я.Т.Н.И.Ц.ы звучит непривычно громко в наступившей тишине:       — Костюм готов к использованию, сэр.       Костюм готов к использованию.       Эти четыре слова значили для Старка одно: скоро, совсем скоро ему предстоит провести несколько ненавистных часов в обществе Мстителей. Правительство вышло на след одного из множества штабов Гидры — очередная часть мертвой организации, которую она отбросила, словно ящерица хвост, чтобы запутать Щ.И.Т. и Мстителей. По обрывочным сведениям Тони понял, что миссия предстоит серьезная.       Седьмой уровень.       Уровень, который агенты Щ.И.Т.а присуждают ситуации, если она значит ни что иное, как начало войны.       В данном случае, ее продолжение.       Именно поэтому Старк запретил Питеру ехать в Джорджию вместе с ним. Именно поэтому он наотрез отказал ему в его просьбе. Именно поэтому он активировал режим усиленного родительского контроля, встроенный в костюм Человека-Паука и, по последним сведениям, еще не взломанный Питером.       Железная броня привычно обхватывает тело, и Тони чувствует себя в безопасности. Его костюмы всегда дарили ему чувство защиты и уверенность в своих силах.       — Поддай газку, Пятница, — распоряжается Старк.       Панорамное окно уходит в сторону.       — Приятного полета, сэр, — насмешливо — как показалось Старку — желает ему П.Я.Т.Н.И.Ц.А., и Тони хмыкает:       — Поговори мне еще!

***

      С Мстителями у Старка сложились, мягко говоря, напряженные отношения. Война, которую развязали они со Стивом, раз и навсегда перечеркнула все, что зарождалось много лет. Все, к чему шаг за шагом шли Мстители, рухнуло в один миг. Не стало команды. Остались люди, вынужденные работать бок о бок и бок о бок рисковать собственной жизнью ради спасения жизней других людей.       Впрочем, на этот раз об их прежних распрях пришлось забыть.       Железная скрипучая клетка лифта медленно ползет по темной шахте.       Глубоко.       Штаб Гидры слишком глубоко под землей, и единственный способ проникнуть на нижний этаж — туда, где и хранилось то самое секретное оружие Гидры, — этот самый лифт. Сэм, Роуди, Ванда и Вижен остались наверху — на земле, на свежем воздухе, где не пахло сыростью и гнилью и где не витало в воздухе то омерзительное ощущение пустоты и покинутости. Обманчивое ощущение, ибо Старк знал наверняка: они здесь. Они живыми отсюда не уйдут и живыми им в руки не дадутся. Они обязательно постараются похоронить их здесь — под землей, в завалах этого мерзкого, подобного злокачественному отростку на теле живого организма, штаба Гидры.       Дверь лифта распахивается со скрежетом, по звуку более ужасным, чем трение пенопласта по стеклу.       — Один вопрос, — нарушает тишину Старк, сканируя длинный широкий коридор, представший их взгляду. — Почему мы не могли дождаться их наверху и взять организацию там?       Кэп поправляет висящий на руке щит и скашивает глаза в сторону Старка.       — Здесь люди, — отвечает он таким холодным тоном, что Тони сразу становится ясно: Капитан Нравственность считает его последним подонком на Земле. — Их надо вывести отсюда.       Люди.       Люди, над которыми Гидра ставила опыты и эксперименты.       Люди, которые после вмешательства этой самой пресловутой Гидры больше похожи на овощи, нежели на людей.       Их надо вывести, рискуя собой.       Конечно, это было в духе Капитана. Как Тони Старк мог об этом забыть?       — Человек-Паук выведет их наверх, — твердо чеканит Романофф, прижимая портативную рацию к уху. — Сэм, что у вас?       — Порядок, — шелестит из динамика голос Сэма.       Порядок…       — Погоди, — Старк хмурится, пытаясь понять, что именно так насторожило его в словах Наташи. — Что ты сказала?..       И тут осознание сказанного ею приходит, со всей своей необратимой ясностью обрушиваясь на Старка и снося способность мыслить здраво.       …Человек-Паук выведет их наверх.       Человек-Паук — это Питер.       Питера здесь не должно быть ни в коем случае!..       — Пятница, свяжи меня с Паучком, — приказывает Тони, мгновенно находя местоположение Питера. Он находится сейчас в своей комнате за письменным столом, если, конечно…       …он снова взломал костюм.       — Мистер Старк? — голос мальчишки робкий и виноватый. И прозвучал он отнюдь не из динамиков.       Старк оборачивается и нос к носу сталкивается с Паучком, который появился неслышно, спустившись на паутине вниз и легко проскользнув худым телом через широкую решетку кабины лифта.       Тони глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться. Он чувствует, как горячей волной поднимается внутри него злость, сметая на своем пути жалкие остатки рассудка и выдержки. Старк открывает рот, чтобы от души отчитать этого мальчишку, который всегда лезет туда, куда его не просят лезть, и внушить ему, что штаб Гидры — это не место для пятнадцатилетних подростков, но вместо яростного монолога из его груди вырывается лишь четыре слова:       — Что. Ты. Тут. Делаешь?       И, прежде чем Питер успевает сказать хоть слово, за него отвечает Капитан:       — Это я его позвал.       Лицо Тони неуловимо меняется, но под маской этого — к счастью или к сожалению — не видно. Он поворачивается к Стиву и смотрит на него в упор, стараясь прожечь, испепелить его своим взглядом.       Подумать только!..       Капитан — тот, кто готов рискнуть всем ради спасения других людей! — посылает в самую опасную миссию пятнадцатилетнего подростка! И пусть Роджерс не знает, кто скрыт под маской Человека-Паука, это знает Тони. И у него в голове не укладывается, что теперь ему делать.       — Разделимся, — холодно чеканит Романофф, прерывая беспорядочный поток мыслей в голове Старка и нарушая воцарившуюся тяжелую тишину. — Тони — займись поиском оружия. Стив — идешь вместе со мной по координатам Сэма. Ты, — кивок в сторону Питера — прямо по коридору и направо. Выведи людей. Всех, кого сможешь найти.       — Он никуда не пойдет, — с внезапной решимостью обрывает Наташу Старк.       Он злится. На себя за свою непредусмотрительность, на Питера, который его ослушался, и на Хэппи, который снова за ним не уследил. Злился и даже не пытался хоть как-то скрыть свою злость.       — На это нет времени, — холодно бросает Романофф, мастерски пряча изумление, вызванное странной реакцией Тони, и на ходу сверяясь с координатами по маленькому наручному экрану. Старк слышит, как за его спиной Питер тихо говорит:       — Она права. Мистер Старк, поверьте, я…       — Выводишь людей и остаешься ждать меня наверху. Слышишь?       Питер кивает.       Но что-то во всей его напряженной фигуре есть такое, что рождает в Старке смутные подозрения. Он уже не верит подростку.       — Ждешь. Меня. Наверху. Что бы ни случилось, ты ждешь меня наверху. Понял?       Питер снова кивает. Кивает и, не теряя больше ни минуты, срывается с места — прямо по коридору и направо — четко по указанному Наташей курсу.       Лучше бы он с такой же четкостью выполнял приказы Старка.

***

      Тони слышит взрыв, раздавшийся в дальнем отсеке длинных коридоров, и досадливо морщится. Приспешники Гидры взорвали себя, и вся их миссия, по сути, провалилась — теперь они не добудут ни оружия, ни сведений о других штабах разросшейся подобно Медузе Горгоне организации.       Но теперь весь кошмар позади — Питер успел вывести людей из шахты.       — Питер? — спрашивает Тони, бегло оглядывая разрушения и практически на ощупь возвращаясь в сторону лифта. — Ты в порядке?       — Нет сигнала, — отвечает П.Я.Т.Н.И.Ц.А. холодным металлическим голосом, и Старку кажется, что мир уходит из-под его ног.       — Питер? — спрашивает он уже более настороженно и вдруг, разворачиваясь, шагает обратно — в смрад и черноту дыма и пыли от разрушившихся стен.       — Пятница, проверь жизненные показатели Паучка, — распоряжается Старк, сканируя груду лежащих друг на друге обломков. Сканеры находят искомое, и сердце Тони падает куда-то в область живота. Питер лежит там — под грудой камней, каждый из которых — как с ужасом кажется Старку — весит никак не меньше тонны.       — Давление падает. Пульс двести тридцать шесть ударов в минуту.       Зашкаливает.       Все показатели зашкаливают.       Совсем скоро у мальчишки кончится кислород, и он задохнется. Останется навсегда погребенным здесь — в сотнях метров под землей, в общей могиле для последователей Гидры.       С остервенением Старк кидается разбирать обвал. У него есть четыре минуты до того, как сердце Питера остановится.       — Тони! — слышит он голос Кэпа прямо за своей спиной, но не отрывается от своего занятия, продолжая методично и остервенело откидывать в сторону тяжелые глыбы. — Надо уходить! Трогать завалы опасно!..       — Иди к черту! — кричит Старк. — А лучше помоги!       Лицо Стива меняется.       Он понимает, что случилось.       — Питер, — настойчиво пытается связаться с Паучком Старк. — Ты меня слышишь?..       Долгих несколько секунд ему отвечает тишина. А потом Старк слышит голос подростка — тихий и слабый:       — Мистер Старк?       — Питер, не молчи. Только не молчи, слышишь? Говори со мной. О чем угодно. Только не молчи.       Питер молчит, словно в насмешку над ним. Он молчит всего несколько секунд, за которые Старк успевает тысячу раз проклясть Роджерса за то, что тот впутал подростка в это дело.       — Тут темно, — Питер кашляет и сдавленно стонет: — Не вздохнуть…       — Держись, Пит, скоро мы тебя откопаем, — уверенно — тоном, каким он обычно врет Пеппер о том, что миссия, порученная Мстителям, совсем не опасная, — говорит Тони и сам удивляется тому, насколько твердо звучит его голос.       Он откидывает очередной камень в сторону и холодеет, слыша, как где-то совсем рядом осыпается на пол груда мелких камушков.       И без того непрочные стены, которые с трудом удерживают потолок в этой части коридора, с каждой попыткой Старка становятся весьма ощутимой угрозой.       — Давление падает, — учтиво напоминает П.Я.Т.Н.И.Ц.А.       Полторы минуты.       Через полторы минуты ничего уже не вернуть.       — Не этот, — Капитан, отдуваясь и тяжело дыша, останавливает Тони, когда он берется за очередную глыбу. — Обвалится только…       Старк одаривает Стива одним из тех взглядов, после которых хочется умереть, но за маской — к счастью или к сожалению — его лица не видно.       Старк откидывает в сторону камень и чувствует, как каждой клеточкой души ненавидит Капитана. Все случившееся — это его вина.       Но злится он даже не из-за этого.       По-настоящему Старка злит благородство Роджерса. Он видит, как Стив задыхается от пыли, с трудом ворочая неподъемные глыбы; каждое движение дается ему с трудом, но он не уходит, продолжая прорываться сквозь каменную преграду, чтобы спасти человека, имени которого он даже не знает.       В нестерпимом желании сделать Капитану еще хуже Старк поворачивается к нему и говорит:       — Ему пятнадцать лет. Пятнадцать!       Сорок две секунды.       Последний камень отходит в сторону, и Старк видит подростка. Питер лежит на спине, его голова откинута назад, а стянутая в попытке глотнуть хотя бы немного воздуха маска лежит рядом. Мгновенно Тони отмечает, что нога Паркера вывернута под неестесственным углом — сломана. Но ресницы чуть подрагивают и лицо, хотя и мертвенно-бледное, но не окаменевшее. Живое. Бережно Старк поднимает Питера и, прижав его к груди, вместе с ним взлетает по опустевшей шахте вверх — на землю, под солнечный свет и свежий воздух.       Краем глаза он видит, как на своих крыльях спускается в шахту Сэм, и уже не беспокоится о том, как будет выбираться на свет божий Капитан.       Питер в его руках слабо вздрагивает, и его рука, соскользнув, безвольно повисает вдоль тела.

***

      — Питер!       Тётя Мэй врывается в палату стремительным вихрем, и дежурившая на своем посту медсестра не успевает ее остановить. Всегда идеально ухоженная, сейчас Мэй Паркер похожа на женщину, которую высадили с поезда в глухой местности и которой пришлось добираться до города пешком — волосы взлохмачены, пуговицы на жакете застегнуты через одну, в глазах — паника, губы дрожат.       Старк вздыхает, приготавливаясь врать, и идет навстречу Мэй. Прикладывает палец к губам, показывая этим жестом, что Питер сейчас спит, но женщина уже затихает сама, отыскав взглядом лежащего на больничной кровати драгоценного племянника, лицо которого из-за бледности сливается с наволочкой подушки.       — Как он? — спрашивает она у Старка. Мэй смотрит на него почти жалобно, ищет поддержки. — Мне позвонили и назвали только адрес больницы. Не сказали даже, что случилось!..       — Не волнуйся, Мэй, все в порядке, — Старк берет ее под локоть и отводит к окну — подальше от кровати Питера. — У него всего-то сломана нога, и он проспит еще как минимум час.       Мэй немного успокаивается. Приглаживает волосы, замечает, как застегнуты пуговицы на жакете и принимается приводить в порядок свой внешний вид. По тому, как старательно и методично она это делает, Старк понимает: Мэй все еще волнуется. Очень. И он, черт возьми, отлично ее понимает!..       — Мэй? — тихо зовет Питер, и она тут же подходит к его кровати. Тони подставляет ей стул, и женщина садится на него, не замечая ничего, кроме осоловевших карих глаз, которые смотрят на нее донельзя виноватым взглядом.       — Питер, как же это случилось? — беспомощно спрашивает Мэй, опуская сумочку, которую она до сих пор сжимала в руках, прямо на пол.       — Да вот так… — подросток разводит руками и виновато улыбается. — Я переходил дорогу на перекрестке… Ну, на Восьмой авеню. И вдруг — откуда ни возьмись! — пикап. Я в сторону, а его как раз на повороте занесло — и он на обочину въехал. Это было…неожиданно.       Неожиданно — это не то слово, мысленно отмечает про себя Старк. Когда Питер вдруг появился в этой шахте, он чуть не поседел. И уж точно постарел за эти несколько часов лет на пять!..       — Ох, Питер! — Мэй гладит его по всклокоченным волосам, а сам Питер, по взгляду тёти поняв, что она ему поверила, вздыхает с облегчением.       Тони смотрит на него скептически, но сдержать усмешку становится трудно. Хорошая, однако, смена ему растет — врет и не краснеет, и в своей убедительности даст фору даже самому Старку!..       — Мистер Старк, к счастью, оказался рядом, — вдруг говорит Питер, признательно, но не без опаски глядя на Тони. Через секунду к нему поворачивается и Мэй, и под двумя нацеленными на него взглядами Старк теряется.       — Э-э-э… Ну, да, — говорит он и спешит выпроводить Мэй из палаты. — Тебе разве не нужно зайти к врачу Питера, Мэй? Узнать об уходе, взять для него освобождение от школы…       — Ох, да, — Мэй, воочию убедившись в том, что ее племянник жив и, если не считать сломанной ноги, вполне себе цел, встает. Гладит его напоследок по щеке и говорит: — Я люблю тебя!       Она уходит, и Тони остается с подростком наедине. Тот, будто специально пытаясь избежать их неприятного разговора, закрывает глаза. Притворяется, что ему больше всего на свете сейчас хочется спать.       — Значит, ты меня не послушал, — говорит Старк, усаживаясь на стул и отмечая, как съежился под его взглядом Питер. Он по-прежнему лежит с закрытыми глазами, но как будто всей кожей ощущает нацеленный на него строгий взгляд Тони.       И правильно, что он его боится. Заслужил.       — Ладно, — Тони вздыхает, хлопает себя ладонями по коленям и вместо приготовленной заранее нотации говорит: — Я тебе не отец, чтобы воспитывать. Ты и так все понял.       Питер молчит, и Старк спрашивает с нажимом:       — Понял ведь?       — Понял, — откликается Питер и все-таки открывает глаза.       Тони удовлетворенно хмыкает. Пальцы сами собой нащупывают в кармане пачку с мармеладом, и Старк выуживает ее на свет, с шуршанием разрывая упаковку и отправляя красного прозрачного медвежонка себе в рот.       Он только сейчас вспоминает, что с самого утра у него во рту не было ни крошки.       — Мистер Старк, — говорит вдруг Питер, приподнимаясь на локтях и глядя на него внимательно и заискивающе. Тони, ожидая следующих слов подростка, готовится к худшему — он уже достаточно хорошо изучил этот взгляд, за которым неизменно следует что-то, что Старку очень не понравится.       — М? — спрашивает он, поедая мармелад с нездоровым аппетитом.       Не признаться себе в том, что он все-таки перенервничал, Тони уже не может.       Питер вздыхает и говорит — быстро, словно боится, что, если не успеет сказать все сразу, как на духу, Старк его не выслушает:       — Раз у меня все получилось, я могу теперь работать с Вами на каждой миссии?       Старк убирает пакет с мармеладом обратно в карман, встает и отряхивает руки.       — Нет, — говорит он. — Не можешь. Капитан Порядочность узнал, что тебе всего пятнадцать, поэтому в ближайшее время приглашений на вечеринки не жди.       Старк выходит из палаты, спиной ощущая на себе обиженный и до крайности разочарованный взгляд подростка.       Он, конечно же, очень на Тони обижен за то, что тот выдал Стиву его возраст.       Он, конечно же, будет долго уговаривать его плюнуть на этот, по его мнению, малозначимый факт.       Он, конечно же, не даст теперь ему покоя, доказывая свою взрослость и самостоятельность.       Но он, конечно же, теперь будет в безопасности.