Здесь было так темно...

- ...Идём, - Максим схватил Юрия за руку, увлекая его за собой в тёмный проулок. - Но мне нужно к Любе... - залепетал Деточкин, впрочем, не особенно противясь. - Это ненадолго, - не оборачиваясь и всё так же сжимая похолодевшими пальцами его запястье, заверил Подберёзовиков. - Ну... хорошо, - неуверенно согласился Деточкин. В Подберёзовикове боролись стыд и предвкушение. Давным-давно осознав своё равнодушие к окружающим женщинам, Максим с иронией, хоть и по-доброму относился к знакам внимания с их стороны (в том числе и со стороны собственной помощницы). Ему всё казалось, что встреча с любимой ещё впереди, он всё ждал кого-то... Впервые увидев Деточкина в роли Чацкого, Подберёзовиков испытал восхищение. Восхищение талантом при личном знакомстве постепенно перерастало в человеческую симпатию, в дружбу... Уже много лет Максим не был так счастлив. И вот совпадение: именно в это время ему представилась возможность расследовать интереснейшее дело - серийный угон машин. Подберёзовикову уже мерещилось и успешное завершение дела, и последующее повышение, и более близкие отношения с Юрием... Всё это рисовалось так туманно, несмело, нетипично для волевого следователя, но иначе он просто не мог. Даже в фантазиях он доходил лишь до совместной поездки с Деточкиным куда-нибудь за город. "На пару дней на рыбалку", - мечтательно щурился утреннему солнцу Подберёзовиков за чашкой кофе с сигаретой. Ему представлялось, как Деточкин своей немного косолапящей походкой бредёт по берегу реки к их общей палатке... И вот все мечты рухнули самым отвратительным образом: предмет его робких воздыханий оказался преступником, которого он разыскивал. Злость и обида, а главное - разочарование, терзали Максима. Он ненавидел Юрия и стыдился своих чувств к нему так, будто о них было кому-то известно. А потом Деточкин признался в мотивах своих преступлений. Сказать, что признание шокировало Максима - ничего не сказать. Он уже свыкся с мыслью о лицемерии Юрия, о наигранности его поведения, за которой скрывался корыстный расчёт, а тут нелепое, но такое благородное желание установить хоть какую-то справедливость в мире... Выпивая подозрительно крепкое пиво, Подберёзовиков пьянел не только от него. - Я тебя люблю... - отчаянно сорвалось с губ. ...Они зашли в какой-то небольшой дворик, больше напоминающий не столицу, а глухую провинцию. Фонари почти все не горели, их с Юрием обступила тьма. "Здесь было так темно, тихо и пустынно, что невольно хотелось совершить преступление", - почему-то подумал Подберёзовиков. Он чувствовал себя едва ли не растлителем малолетнего: Юрий так трогательно наивен, так несчастен в стремлении к справедливости... Но алкоголь и длительное воздержание сделали своё дело: последние доводы разума потонули в охватившем вожделении. Вздохнув, Подберёзовиков повёл Деточкина во тьму: возле забора, освещённого одиноким фонарём со стороны прилегающей улицы, громоздились кучи досок, брёвен и ещё какой-то рухляди. Никто ничего не увидит... - Пришли, - грустно сказал Подберёзовиков. Деточкин с нарастающим беспокойством осмотрелся. - Максим, ты... что? - Юрий ещё больше ссутулился, снизу вверх глядя на друга. - А сам-то как думаешь? - Подберёзовиков закурил, вдыхая терпкий дым вместе с прохладным ночным воздухом. Поднял глаза: на небе мерцали равнодушные звёзды, дополняя трагизм сцены. - Ты... - глаза Юрия округлились. - Максим... Конечно, может я и плохо поступал... Но, Максим, не убивай меня! Пожалуйста! Подберёзовиков засмеялся. - Не буду я тебя убивать... И даже бить не буду, Юр, - Максим замолчал. Потом потушил сигарету и приблизился к Деточкину. Юрий растерянно улыбался. Подберёзовиков заскользил пальцами по его щеке. - Я уже говорил, что ты лапа? - понизив голос, ласково уточнил Максим. Последовал поцелуй с сигаретно-пивным привкусом. Подберёзовиков успел подумать, что в следующий раз следует быть чистоплотнее. Если будет следующий раз... Тяжело дыша, Максим отстранился от друга. Деточкин стоял с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, с выражением предельного ужаса на лице. - Юра? - Подберёзовиков обнял Деточкина. - Максим, - Деточкин облизнул губы и посмотрел на друга. - Ты говорил, что любишь меня. Не как друг любишь? Подберёзовиков мотнул головой. - Прямо... по-серьёзному любишь, да? По-взрослому? - допытывался Юрий и Максим снова почувствовал себя совратителем - с таким невинным видом были заданы вопросы. - Как тебе сказать... обычно мужчины так любят женщин, - Подберёзовиков тщательно подбирал слова. - Жён, невест, любовниц иногда... А я вот люблю тебя. Как тебе новость? В ответ Деточкин порывисто прижался к нему. - Я очень рад! - прошептал Юрий. - Максим, понимаешь, я хотел тебе рассказать... Признаться. Но так боялся! Честное слово! И потом машины эти дурацкие - мороки столько было с ними! Всё времени не находил. Теперь опешил Подберёзовиков. А Деточкин продолжал говорить - слегка заплетающимся языком, но с большим чувством. - Я хотел после премьеры объясниться... Как познакомились с тобой, о тебе только и думал... - И о машинах, - губы Максима коснулись виска Юрия. - Ах, ты, ворюга ... - Даже к Любе охладел, - пропустив насмешку Подберёзовикова мимо ушей, заявил Деточкин. - Хотя мне она очень нравилась. Я уже решил было жениться на ней... Максим стал покрывать лицо Юрия поцелуями: щёки, лоб, даже чмокнул в кончик носа. Эйфория нарастала и всякое чувство вины растворилось в ней. - Я понимаю, что это всё неправильно, - Деточкин млел в крепких объятиях Подберёзовикова. - Мужчина не должен влюбляться... ах... в мужчину... но мне никогда никто так не нравился... М-Максим, я тебя люблю! Правда, люблю... - И ты согласен?.. - целуя шею Юрия с риском оставить на ней засосы, Максим на ощупь стал расстёгивать пуговицы его пиджака. - Прямо тут?! - изумился Деточкин. - Да, хорошо... Я знаю, это незаконно, но ведь у нас чувства... - Правда, УК РСФСР не считает чувства смягчающим обстоятельством, - усмехнулся Подберёзовиков. - Но тебе не привыкать нарушать его... - Максим, но я же объяснял! - шёпотом взмолился Юрий, позволяя снять с себя пиджак. - Я пошутил, - по правде говоря, Максиму сейчас было решительно плевать и на УК РСФСР, и на нормы, принятые в обществе. Он снова поцеловал Деточкина, поглаживая его бёдра. Касания влажных губ сводили с ума, Максим скользнул языком в приоткрытый рот Юрия. Деточкин всхлипнул, неуверенно отвечая на поцелуй. - ...А можно я... потрогаю? - вдруг спросил Юрий, положив ладонь на пах Подберёзовикова. Даже при бледном свете фонаря виден был румянец на щеках Деточкина. Дрожащими руками Максим расстегнул свои брюки и приспустил трусы. - Трогай... Длинные пальцы осторожно заскользили по стволу, высвобождая головку. Подберёзовиков сжал губы, мыча что-то невнятное от нахлынувших ощущений. Человек, которого ещё утром он ненавидел, доставлял ему сейчас ошеломляющее удовольствие. - Раздевайся, Юр, - велел Максим ставшим хриплым голосом. - И спиной повернись. После стольких заверений в любви, происходящее пугало Подберёзовикова всё больше, поскольку казалось чем-то особенно грязным. Но Деточкин своими не слишком умелыми ласками всё равно распалил мужчину. Да, наверное, их совместный первый раз мог бы проходить в более располагающих к романтике условиях, но выбирать не приходилось... Обняв послушно исполнившего его просьбу Юрия сзади, Максим прижал его к наваленным брёвнам. - Будет чуточку больно... может быть, - плюнув на пальцы Подберёзовиков принялся как мог растягивать новоиспечённого любовника. - Но это поначалу... Деточкин замер, тяжело дыша. Когда Максим нетерпеливо вошёл в него, он сжался. - Тише-тише, - пальцы Максима вцепились в бёдра Юрия. - Расслабься. Удовольствие словно принесло новую волну опьянения. Чужое тело, горячее, влекущее, проникновение в него, сводящая с ума упругость... Деточкин жалобно стонал в ответ на каждое новое движение Подберёзовикова. Снова и снова. Отбросив всякое стеснение, просил брать себя глубже, восхищённо заверяя, что никогда не испытывал ничего подобного. И Максим брал, весь теряясь в ощущениях, жалея только, что не видит лица любовника. "В другой раз мы будем на кровати... Юра-Юра, сладкий мой, всего тебя хочу целовать". Чьи-то голоса в другой стороне двора заставили мужчин остановиться. - Максим, нас увидят! - зашептал Деточкин. - Ох, какой ужас! Какой позор! Что мы скажем?! - Молчи, - прошипел в ответ Подберёзовиков, прислушиваясь. - Милиционер арестовал угонщика, что не так? Юрий нервно засмеялся. Голоса стихли, люди видимо зашли в подъезд. Максим обхватил Юрия, принимаясь ласкать его. Скользя пальцами по нежной коже, то сжимая ладонь, то почти раскрывая её. Уткнувшись лицом куда-то в шею любовника. - Ах, - Деточкин начал толкаться в руку Подберёзовикова. - Я больше не могу... Подберёзовиков и сам находился на грани, чувствуя, как физическое удовольствие смешивается с ослепительно-ярким восторгом. - Да! М-Ма-а-аксим, да! - практически заскулил Деточкин, по его телу пробежала дрожь. На пальцы Максима брызнуло чужое семя. Через мгновение и сам он со стоном излился в любовника. Несколько минут мужчины полулёжа пытались отдышаться. - Всё в порядке? - усмехнулся Подберёзовиков, целуя Деточкина во влажный висок. - Да, Максим, я так счастлив... А мы ведь встретимся так ещё раз, да? - И ещё, и ещё... Только веди себя прилично, договорились? - ... Договорились, - чуть помолчав, подтвердил Юрий. - Я постараюсь... The End