Удержи мое сердце

Опустевший на время дом, снова наполнился радостными голосами, сияющими взглядами — он был словно пронизан обжигающими искрами любви. Смешные утренние перепалки, дружеские шутки и задорный смех опять нарушали тишину, возвращая жизнь друзей в привычное русло. Первый, после возвращения ребят из Тулузы, уикенд единогласно было решено провести вместе. После вкусного завтрака, который готовили дружно и мальчики, и девочки, все перешли в гостиную и, удобно устроившись на подушках дивана, разглядывали фотографии на мониторе компьютера Бруно, как вдруг, раздался звонок в дверь. — Кто бы это мог быть? — Бенедикт открыла и была крайне удивлена — на пороге стоял высокий, подтянутый, но уже немолодой мужчина в элегантном костюме и родители Себастьена. — Добрый день, — нерешительно поздоровалась Бенедикт с незнакомцем и более радушно — с Полин и Леоном. — Месье Локонте! — воскликнул Бруно и стремительно пересёк гостиную, чтобы поздороваться и с шефом, и с родителями друга, вошедшими в дом и как-то смущённо поглядывая на хозяев. — Да проходите же! — пригласил Жозе, когда бурные приветствия, в процессе которых, родители Себастьена чуть не задушив в объятиях Лали, сошли на нет. Все расселись на подушках, и ребята в недоумении выжидательно переглянулись. Кашлянув, начал разговор Локонте. — Итак, друзья мои, я пришёл потому, что вы, некоторым образом, оказались причастны к нашему расследованию и задержанию подозреваемой в мошенничестве и убийствах нескольких пожилых женщин в разных концах света, которую вы знаете под именем Алины Дюрье, но на самом деле у неё множество имен, и то, которое известно вам — не настоящее. Я пока не вправе обнародовать истинное имя этой мадемуазель, поэтому будем называть её Алиной Дюрье. Прежде всего, я немного расскажу о ней. Девушка росла в семье медиков, довольно благополучной, занималась музыкой, изучала и знает в совершенстве несколько языков, получила диплом фармацевта. Несмотря на хорошее воспитание, Алина всегда была алчной, склонной к обману и даже к некоторой жестокости. Ей всегда хотелось делать всё, что заблагорассудится, и выводило из себя то, что мешало так поступать. В первую очередь ей мешали родители, которые чуть было не стали первыми жертвами. Они наставляли дочь, пытаясь сдерживать неблаговидные порывы, и в итоге чуть не поплатились за это жизнью. Алина прекрасно разбиралась в химии и увлекалась изготовлением отравляющих веществ, которые не будут оставлять следов в организме. Поэтому решила убрать со своего пути отца, который был особенно строг к ней, заодно и опробовав на нём новую «разработку». Алина подлила ему в чай собственноручно приготовленную отраву, но, видимо, где-то просчиталась — отец выжил, но не стал заявлять в полицию, тем не менее, Алина сбежала. — Господи! — не сдержав эмоций, ахнула Полин, покосившись на сидящего рядом сына. — С этого момента потянулась цепочка преступлений, — продолжил Локонте. — Алина виртуозно меняла внешность, подделывала блестящие рекомендации и устраивалась на работу к одиноким, состоятельным старушкам. Втираясь в доверие, она делала всё, чтобы те упомянули её в завещании, и как только это происходило, несчастные женщины, спустя непродолжительное время, умирали от сердечного приступа, благодаря «лекарствам», которыми их угощала Алина. Так она добралась и до мадам Дюваль — очень богатой женщины. Алина решила, что это — джекпот, но к своей досаде случайно узнала, что несколько лет назад старушка составила завещание, согласно которому всё имущество после её смерти переходило внучатому племяннику — вам, месье Себастьен. Себ в недоумении посмотрел на Локонте. — Но я ничего не знал о завещании. Я просто любил тётушку Кристину, с удовольствием приезжал к ней… — Вы же знаете, чем она занималась? — уточнил Локонте. — Какой у неё был бизнес? — Она была владелицей алмазной шахты, — пожал плечами парень. — Ничего себе! — присвистнул Жозе и обвёл взглядом присутствующих. — Теперь я понимаю, почему Алина так настаивала на обмене завещаниями, — передёрнул плечами Себастьен от охватившей его брезгливости. — Откуда же взялась эта алмазная шахта? — вдруг спросила Лали. — А мы сейчас попросим рассказать об этом мадам и месье Куриво, — сделал приглашающий жест в сторону пожилой пары Локонте. — Что же, стрекоза, и вы, ребята, слушайте, — начал свой рассказ Леон. — Мадам Дюваль — кузина отца Полин. Она жила во Франции до восемнадцати лет, а потом произошло несчастье — её жених погиб. Девушка не смогла оставаться дома — слишком много было воспоминаний вокруг, поэтому в отчаянии она сбежала в Канаду, чтобы всё забыть. Какое-то время она работала гувернанткой в богатой семье, где в неё влюбился старший сын хозяев. Ясное дело, родные были против такого увлечения, и парочка сбежала на север страны к золотым приискам. Сначала они жили в деревне золотоискателей, но удача отвернулась от них — бесконечное промывание песка в реке не давало результатов. Пара жила впроголодь, но они любили друг друга и не теряли надежды на счастливый исход поисков. В конце концов они решили уйти из лагеря. Они шли всё дальше и дальше, вверх по реке, которая петляла в лесу, забрались в глухие места и вскоре наткнулись на заброшенную хижину, в которой умирал старик. Молодые люди, как могли, ухаживали за ним, и им удалось вырвать для старика несколько лишних дней. Перед смертью он отдал влюблённым карту, в которой указывалось место, где были найдены алмазы. Он обессилел и не мог вернуться к семье, поэтому, умирая, попросил их позаботиться о его жене и трёх дочерях. — Они нашли алмазы? — спросила очарованная невероятной историей Бенедикт. — Да, все было так, как сказал старик. Пара нашла месторождение и оформила документы на себя и семью старика. С тех пор чета Дюваль ни в чём не нуждалась. Только одно омрачало их жизнь — у них не было детей. Несколько раз они приезжали к нам погостить, и мадам Дюваль полюбила нашего Себастьена, как родного сына. Когда ему было четырнадцать, он впервые попал в Канаду и был очень впечатлён поездкой на алмазную шахту. Помнишь, сынок? — Конечно, — кивнул Себастьен, — но я не знал, что шахта до сих пор существует. Думал, что она давно иссякла. — Вы правы, месье, — громко сказал Локонте. — Ваша тётушка была умной женщиной, вложив все свои средства в акции, приносящие неплохой доход, так что могу вас поздравить — вы стали довольно состоятельным человеком. Ну, а Алина думала, что шахта продолжает работать и надеялась, окрутив вас, стать одной из самых богатых невест мира. К сожалению, вы в её дальнейшие планы не входили, но благодаря мадемуазель Лали, которая действовала весьма неосторожно, вам удалось остаться в живых. — И я безмерно благодарен ей за это, — поцеловал свою неугомонную невесту Себастьен. — Но неужели Алина смогла одна столько натворить? Мошенничества, убийства… — Бенедикт передёрнуло от ужаса. — Не одна, — усмехнулся доселе молчавший Бруно. Он вопросительно взглянул на шефа и, когда тот кивнул, продолжил: — У неё был сообщник. Именно он находил жертв. Как — нам ещё предстоит выяснить, но его причастность уже доказана. Кстати, тоже небезызвестный нам тип, — парень выразительно посмотрел на Аделину и усмехнулся. — Жюло Ксавье. Девушка вздрогнула и густо покраснела. Она не осмелилась поднять глаза, но Бруно ласково взял её за руку. — Он так же, как Алина, менял внешность и имена, — слегка сжав подрагивающие пальцы Аделины в ладони, продолжил он. — Когда я его увидел — не мог отделаться от ощущения, что лицо мне знакомо. И пока Фабрис искал владельца машины, на которой укатила в туман моя невеста, я пытался вспомнить, где мог видеть этого парня. Но после информации от Фабриса всё встало на свои места. В досье имеются фотографии Ксавье лишь в гриме, а тут я видел его настоящее лицо, да ещё и в сумерках, поэтому не сразу узнал. Прокололся парнишка на любви к девушкам и крутым автомобилям, — Бруно обнял Аделину и улыбнулся. — Если бы не ты, мы, наверное, ещё долго искали бы этого типа. — Прости меня, — девушка наконец взглянула на жениха. Её глаза были полны слёз, щёки горели румянцем. Она была так трогательна и мила, что Бруно, не сдержавшись, коснулся робким поцелуем нежных губ. — Я люблю тебя. Пока остальные беседовали, задавая множество вопросов Локонте, Себастьену и его родителям, Жозе поймал взгляд Лали, слегка кивнул ей и, когда девушка подошла, тихо сказал: — Мы с Бене уезжаем вечером, — и, чуть помедлив, добавил: — в Южную Америку. Навсегда. Когда до Лали дошёл смысл сказанных слов, в её груди разлился холод, сковав сердце. Она устремила на друга пронзительный взгляд и онемевшими губами прошептала: — Почему? Жозе, не сводя с неё горящего взгляда, в котором бушевало отчаяние, с трудом выговорил: — Так будет лучше для всех. И в первую очередь для вас с Себастьеном. Я хочу, чтобы вы были счастливы. А если останусь — то всё испорчу, потому что мне будет трудно себя сдерживать. Ты начнешь метаться между нами и сделаешь больно и себе, и Себу. — Нет! — быстро сказала Лали и схватила Жозе за руку. — Это невозможно, это пройдёт. То, что было в Тулузе, останется прекрасным воспоминанием! И я ни о чём не жалею, — добавила она, опустив глаза. — Я тоже, Лали! Я тоже! Но боюсь, что не смогу спокойно наблюдать, как ты ходишь рядом, смеёшься, целуешь Себастьена, занимаешься с ним любовью! И потом, есть Бене, которая все эти годы терпит мои выходки и заслужила быть счастливой. — Прошу тебя, не уезжай! — взмолилась Лали. — Ты стал очень дорог мне, — и слёзы задрожали на её ресницах. Жозе молча поднес её руку к губам, и кожу Лали обожгло от поцелуя. Прикрыв глаза, качнулась навстречу, но Жозе удержал её. — Нет, Лали, не нужно, пожалей моё сердце. И потом, у тебя есть Себ, посмотри на него! Лали повернула голову в сторону Себастьена, а тот, словно почувствовал — взглянул на неё сияющими влюблёнными глазами. Она мягко улыбнулась в ответ и послала воздушный поцелуй. Повернулась к Жозе, кивнула. — Ты прав, я люблю Себастьена больше жизни, но и ты всегда будешь занимать определённое место в моём сердце, как самый лучший и близкий друг. Лали искренне тепло обняла Жозе, ощущая в душе лёгкую грусть, понимая, что он увезёт с собой кусочек её сердца. — Я могу тебя попросить об услуге? — спросил Жозе. — О да, всё, что угодно! — встрепенулась Лали. — Не говори ребятам, что мы с Бене навсегда покидаем Францию. Сообщишь им позже, когда самолёт взлетит. Опять сердце в груди сделало бешеный скачок, но Лали сумела совладать с ним, поэтому просто сказала: — Им будет очень сильно не хватать вас, — и, вдруг, осознав до конца проиходящее, в отчаянии воскликнула: — Неужели мы никогда не увидимся с тобой?! Жозе изменился в лице — видно было, какая борьба с собой и раздирающими сердце чувствами идет внутри него. Он резко выдохнул и, улыбнувшись, поправил ей выбившуюся прядь волос. — Пройдет время, моя Лали, страсти улягутся и тогда… Всё может быть… — запечатлел он на её щеке прощальный поцелуй. — Может быть… — эхом ответила Лали, тихо вздохнула, сжала его пальцы в ладони, но, спустя мгновение, лицо ее прояснилось и она, отпустив руку Жозе, направилась туда, где её ждали нежные объятия Себастьена.