* * *
Гарри вошёл в факультетскую гостиную, осмотрелся и прямым ходом направился к Гермионе. Та сидела за своим любимым столиком в углу и что-то строчила на свитке пергамента, изредка поглядывая на страницы раскрытого перед ней учебника. — Привет, чем занимаешься? — улыбнулся ей Гарри. Гермиона смерила его хмурым взглядом, собрала свои вещи в сумку и бесцеремонно поволокла Гарри к выходу. Спустя пару минут блужданий по школе, она наконец-то нашла свободный кабинет и втолкнула друга внутрь. — И что всё это значит? — осведомился Гарри, усаживаясь на одну из парт. — Это я у тебя хотела поинтересоваться, — процедила Гермиона. — Что опять с тобой произошло? Сначала тебя никто не может добудиться, а потом я узнаю, что ты лежишь в больничном крыле с магическим истощением. Боже, Гарри, да тебя ни на минуту оставить нельзя! — Так не оставляй, — хмыкнул он. Этот ответ — вернее, его легкомысленная несерьёзность — порядком разозлил Гермиону. — Не оставлять? — запальчиво переспросила она. — Ты считаешь это смешным, да? Да что с тобой не так, Гарри? Вчера мы тихо, спокойно расстались, а сегодня ты валяешься в кровати цветом немногим лучше трупа! Поверь мне, я знаю, о чём говорю! Ладно, магическое истощение — ерунда, пусть! Но что будет завтра? Что будет послезавтра? Сломаешь руку? Ногу? Свернёшь шею?! Получишь аваду?! Да мне уже страшно оставлять тебя одного! — она уже кричала в лицо оторопевшему Гарри. — Гарри Джеймс Поттер, ты... Если тебе плевать на себя, так хоть обо мне подумай! Знаешь, сколько я спала этой ночью?! Полтора часа! Да и то урывками! Чёртовых полтора часа, наполненных кошмарами! Да на меня даже зелья не действуют! И вот я вся на нервах поднимаюсь в вашу спальню, и что я вижу? Гермиона закрыла лицо руками и без сил опустилась на ближайший стул. Сгорбилась. — Гад ты, Гарри... — тихо и очень горько сказала она. — Немножко спокойной жизни, без неожиданностей и риска. Немножко времени, чтобы успокоиться и прийти в себя. Чтобы перестать мучиться кошмарами, наконец. Разве я так многого прошу? — она отняла руки от лица и посмотрела на него несчастными глазами: — Я устала, Гарри. Я устала от всего этого. Он не стал ничего отвечать, да она и не ждала этого. Гарри просто сел на соседний стул, без слов перетащил Гермиону себе на колени и обнял за талию. Гермиона же вцепилась в него, как утопающая за спасательный круг, и прижалась всем телом. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким шмыганьем Гермионы. Гарри гладил её по изредка вздрагивающей спине и в голове у него билась всего одна мысль: “Снова довёл, чёртов идиот! И что мне стоило предупредить её, перед тем как бежать к эльфам?” Ему было больно и очень стыдно. — Нам нужно средство связи, — вздохнул он спустя четверть часа, когда Гермиона более-менее успокоилась. — Потому как другого способа быстро вытащить тебя из кровати посреди ночи я не вижу, а вчера был как раз такой случай... Гарри в подробностях рассказал ей всё о его ночных мытарствах на ниве спасения Добби. — В общем, амулет амулетом, но, как я считаю, мне очень повезло, что я нигде не напутал с каналами и смог его вытащить, — закончил Гарри свой рассказ. — Так что придётся нам забыть об этом Хьюзе, уж очень они там в Америке недружелюбные. Хотя... Сегодня утром Добби что-то говорил по поводу проваленного задания, — задумчиво почесал затылок Гарри. — Вроде как что-то там он всё-таки принёс. Но это не точно. — Так вызови его и спроси, чего зря гадать? Следуя словам подруги, Гарри так и поступил. Добби явился незамедлительно, после чего обстоятельно, пусть и в своей неподражаемой манере, рассказал, как было дело. Оказалось, после того, как Гарри не только открыл для Добби широкий канал подпитки, но ещё и накачал того энергией под завязку, домовик решил, что возвращаться к такому хорошему хозяину с пустыми руками позорно, да и проучить “плохих волшебников, которые не хотят помогать Великому Гарри Поттеру” было бы неплохо. Поэтому он вихрем прошёлся по всем смежным помещениям, собирая всё на его взгляд мало-мальски ценное, и сбежал обратно в Хогвартс без всяких там международных почтовых порталов. Теперь-то у него с лихвой хватало на это магической силы. Так что итогом его командировки стала довольно внушительная куча самого разного барахла, выгруженная Добби прямо под ошарашенные очи Гарри и Гермионы. — Слушай, он у тебя, случаем, клептоманией не болеет? — осторожно поинтересовалась Гермиона, когда Гарри отпустил домовика восвояси. — И где же он всё это складировал? — Вот уж чего не знаю, того не знаю, — хмыкнул тот в ответ. Молодые люди как смогли крепко заперли входную дверь и принялись за сортировку добычи. Правда, перед этим пришлось ещё сгонять Добби в Косой переулок за двумя парами защитных перчаток из драконьей кожи: мало ли что там в этой куче могло заваляться? Всё-таки магическая лаборатория — это не склад мягких игрушек, там вполне реально может найтись что-нибудь на самом деле опасное. — Знаешь, — спустя час протянул Гарри, обозревая результаты их трудов, — я думаю Добби заслужил медаль. Или даже орден. С отличием. — Да, — задумчиво согласилась та, снимая перчатки, — если бы ещё всё это не было ворованным... Куча барахла, притащенная домовиком из-за океана, оказалась на поверку довольно ценной. Чего там только не было! Полторы дюжины испещрённых рунами носимых артефактов, штук пять артефактов стационарных — и всё это непонятного назначения. Богатая подборка книг по ментальной магии, чарам, рунам и артефакторике. Большой комплект инструментов мастера-артефактора и несколько наборов расходных материалов. Небольшая коробка заготовок под амулеты. Сундучок расширенного пространства с кучей каких-то зелий. Кипа лабораторных журналов, и прочей сопутствующей технической и рабочей документации. И, как вишенка на торте, внушительная сумма денег в американских долларах. Но... На данный момент всё это богатство было для них бесполезно. — Это не наш уровень, — спустя ещё один час со вздохом сообщила Гермиона, откладывая последний бегло просмотренный фолиант. — Нам до этих книг ещё учиться и учиться. — Ага, — кивнул Гарри. — Из всего этого мы сейчас можем использовать только отделение первой помощи из сундучка с зельями, да деньги на случай непредвиденных трат. — И что из всего этого амулет защиты мы тоже не знаем. Гермиона сложила все найденные кулоны, кольца и цепочки в отдельную коробку и аккуратно пристроила на крышку сундучка с зельями. — Что же, будем разбираться с документацией, — она уменьшила заклинанием лабораторные журналы Хьюза и засунула их в свою школьную сумку. После того, как Добби уволок всё обратно — Гарри снова забыл поинтересоваться у него, где он всё это хранит — друзья двинулись к выходу из класса. — Прости, я снова накричала на тебя, — покаялась Гермиона, на мгновение прижавшись к спине Гарри, пока тот расколдовывал дверь. — Ничего, я всё понимаю. Они наконец открыли дверь, после чего вышли в коридор и направились в сторону гостиной Гриффиндора. — Я становлюсь истеричкой, — вполголоса бурчала Гермиона. — Я становлюсь чёртовой истеричкой. И мне это совсем не нравится. Гарри ничего не ответил на это, только лишь обнял Гермиону за талию и покрепче прижал к себе, делясь с ней своим теплом и поддержкой.* * *
Гарри лежал на кровати в Выручай-комнате и задумчиво смотрел на потолок. Тот под его взглядом то переливался различными цветами, то отображал картинки из его памяти. И на данный момент на потолке был нарисован календарь за сентябрь месяц девяносто четвёртого года. С момента появления Гарри и Гермионы в этом времени прошло уже десять дней. И, вопреки его подспудным опасениям, пролетели эти дни довольно гладко. Казалось, кроме Лаванды с Парвати, больше никто не обратил внимания на какие-то резкие изменения в их поведении, если они вообще были, конечно. Даже Рон, который поначалу немного дулся на них с Гермионой, за то, что они, якобы, не взяли его с собой в Годрикову Лощину навестить могилы Поттеров, в конце концов успокоился и общался с ними как прежде. Правда, иногда он всё-таки кидал подозрительные взгляды на друзей, когда те вечерами сидели в обнимку на одном из диванчиков в Гриффиндорской гостиной, но ни вопросов, ни — чем чёрт не шутит! — претензий от Рона пока не было слышно. До поры до времени, ибо, как подозревал Гарри, рыжий пока ещё и сам не понял, почему его так напрягает эта картинка. Зато поняла его сестрёнка. Увидев в первый раз, как Гарри обнимает безмятежно дремлющую на его плече Гермиону, Джинни так засмотрелась на это, что не заметила чью-то сумку под ногами и кубарем покатилась на пол. — Похоже, нам и в этот раз не избежать советов от “старой мудрой женщины,” — вздохнул тогда Гарри, встречаясь с обиженным взглядом Джинни. Впрочем, всё это были мелочи жизни. Гораздо сильнее его волновала Гермиона. С одной стороны, всё, вроде как, шло хорошо. Гермиона постепенно начала отходить от ужасов последних недель, потихоньку втягиваясь в рутину школьных будней. Прогресс, конечно, был пока невелик, но он всё же был. В плюсы так же можно было записать одно довольно неожиданное последствие её такого состояния. На том памятном уроке ЗОТИ, посвящённом непростительным заклинаниям, Гермиона практически мгновенно освободилась от Империо Крауча, чем ввергла того в неподдельное изумление. “Я просто знала, что передо мной стоит враг, — впоследствии рассказывала она Гарри. — Когда он наложил на меня заклинание, во мне поднялась такая ненависть, что я даже и не заметила, как скинула его. Я была готова убить Крауча, но не покориться!” С другой же стороны, она практически перестала спать по ночам. Причём Гарри обнаружил это совершенно случайно, когда спустился в гостиную в половине третьего ночи, мучаясь от разбудившей его головной боли. Он только было собрался вызвать Добби и послать того за трофейным сундучком с зельями, как вдруг увидел Гермиону, клевавшую носом над учебником трансфигурации. Гарри, конечно, знал, что из-за кошмаров она плохо спит по ночам. Но тот факт, что она даже и не пытается ложиться спать, просиживая ночи напролёт над книгами, неприятно поразил его. Вот уж от кого-кого, а от Гермионы он подобной дурости не ожидал. — Ну не можешь ты нормально спать, так обратись к специалисту! К мадам Помфри, например, или напрямую в больницу Святого Мунго. Опять же, есть же и другие зелья, есть маггловские препараты, наконец, — увещевал он тогда подругу. — Зачем насиловать свой организм? — Зелье Сна-без-сновидений действует на меня как-то странно, — объясняла она, — да, я не вижу снов, но чувства страха и безысходности становятся чуть ли не в десять раз сильнее. Другие, более сильные препараты, либо токсичны, либо вызывают привыкание. А обращаться к специалистам... Те сразу же попытаются докопаться до первопричины моих кошмаров, что сам понимаешь, чем чревато. Так что я совсем не представляю, что мне делать. Я очень хочу спать, но не могу. Гермиона вздохнула, привычно устроила голову у него на плече и мгновенно заснула. — Спать она не может, ага! — спустя сорок минут беззлобно проворчал Гарри, с некоторым трудом отбирая у подруги свою совсем онемевшую руку. Затем он перенёс её на диванчик побольше и укрыл пледом. Что самое примечательное, Гермиона при этом не проснулась. В ту ночь Гарри сторожил её сон до восьми утра, коротая время за учебниками по чарам и трансфигурации. Гермиона спала спокойно, а лицо её было безмятежно. За все пять часов она не проснулась ни разу. С той ночи, а это было четыре дня назад, Гарри взял за правило сразу же после уроков утаскивать Гермиону в Выручай-комнату и там чуть ли не силком укладывать подругу спать. Если она почему-то может нормально спать только в его присутствии, то нужно для неё это присутствие организовать. Пусть только днём и после уроков, но всё же. Ну а пока Гермиона спала, Гарри занимался магией. Вспомнив тот бой в Отделе Тайн, он решил, что невербальная магия — это довольно-таки полезное в бою умение. Поэтому он недолго думая проконсультировался с профессором Флитвиком, набрал рекомендованной им литературы и начал заниматься самостоятельно. Вот и сегодня Гарри лежал на кровати в Выручай-комнате, а под боком у него тихо посапывала Гермиона. В его руке была волшебная палочка и он уже, наверное, в тысячный раз пытался зажечь Люмос невербально. Пока безрезультатно. “Люмос! Люмос! Люмос! — палочка так и мелькала в его руке. — Да что я делаю не так?!” В прочем, Флитвик изначально предупреждал, что овладеть невербальной магией нахрапом не получится. И главная загвоздка тут кроется не в особенностях магии как таковой, а в инерционности человеческого мышления. С первого курса юных магов учат колдовать с помощью жестов волшебной палочкой и слов-заклинаний, потому как это самый простой способ творить магию. И многие из них подспудно уверены: хоть замахайся волшебной палочкой, но без заклинания толку не будет. Но они упускают из виду, что слово-заклинание — это всего лишь один из простейших способов вызвать в себе побуждение к магии. Способ обратиться к ней и направить в нужное русло, на достижение необходимого эффекта. Так что если суметь самостоятельно вызвать в себе это побуждение, то слова-заклинания становятся больше не нужны. И именно из-за пресловутой инерционности мышления сделать это не так-то просто. — Люмос! — повинуясь тихому шёпоту, на конце волшебной палочки загорелся огонёк. “Да у меня уже чёртов рефлекс! — сердито подумал Гарри. — Люмос — и он загорается. Нокс — и он тухнет. Какое тут, нафиг, побуждение?! Побуждение... Хм...” Что он хочет получить? Свет. Но зачем ему свет, если в комнате и без того светло? Может, именно на этом он и буксует? По факту ему не нужен свет, поэтому-то невербально ничего и не получается. Повинуясь желанию Гарри, комната погрузилась в абсолютную тьму. “Люмос! — ничего не произошло. — Начнём заново. Что мне нужно? Побуждение. Зачем мне это нужно? Зажечь свет. Или...” В этот момент его осенило: ему нужно не только побуждение как таковое, ему нужна ещё и магия! Неужели всё так просто? Умению чувствовать магию невозможно научить словами или книгами. До этого можно только дойти своим умом, либо же посмотреть, как видят магию другие. Тогда, в начале месяца, старейшины, погрузив Поттера в обучающий транс, показали ему как видят и чувствуют магию домовые эльфы. Они помогли ему разобраться с энергоканалом, связывающим его с Добби, увеличить его пропускную способность, да отправить хороший такой заряд магической энергии. И именно тогда в сознании Гарри, либо же в системе его мировосприятия что-то сдвинулось: с тех пор он мог чувствовать, а иногда даже и видеть магические потоки. Видеть и направлять. Гарри тоненькой струйкой направил свою магию в волшебную палочку и взмахнул ей, представив, как на её кончике загорается огонёк заклинания, и... он действительно загорелся! Флитвик всё сказал правильно: главное проявить гибкость разума, переступить через свои привычки и уверенно пойти другим путём. Правда, Гарри подозревал, что на самом деле своему успеху он обязан старейшинам домовых эльфов и их обучающему трансу, а не каким-то там особенностям мышления. Огонёк на палочке раз за разом то загорался, то потухал. И продолжалось это до тех пор, пока Гарри не заметил одну интересную деталь: в кромешной темноте комнаты он отчётливо видел магические потоки, вырывающиеся из палочки в виде тонких полупрозрачных неоново-фиолетовых линий. И линии эти постоянно складывались в один и тот же узор, который, будучи законченным, схлопывался в небольшой клубок на кончике волшебной палочки, превращаясь в огонёк Люмоса. Это заинтриговало Гарри, и он принялся экспериментировать. Изменял движение — заклинание не получалось. Представлял вместо Люмоса эффект от Агуаменти — получался тот же Люмос. Попробовал было колдовать вообще без палочки, но не тут-то было! Волшебную палочку всё-таки не зря называют концентратором магической энергии. Магические потоки, вырывающиеся из его пальца, были похожи на аэрозоль, распыляющийся из баллончика с дезодорантом, и ничем не походили на те тонкие, строгие линии, что получались при использовании волшебной палочки. В конце концов он пришёл к довольно интересному выводу: если умеешь осознанно направлять свою магию, то слова и намерение становятся не нужны, а вот концентратор обязателен. Достаточно лишь нарисовать этим самым концентратором нужный узор. И узор этот был чем-то похож на руны. Причём руны не те классические, что он видел в учебниках Гермионы, а какие-то другие. И где-то он подобные уже встречал. Ночник в Выручай-комнате снова включился, Гарри осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить подругу, и, наложив на кровать звуконепроницаемый барьер, вызвал Добби. Домовик появился незамедлительно, и Гарри осознал, что снова что-то пропустил в этой жизни. Сейчас Добби был одет в строгий и безукоризненно выглаженный костюм-тройку с гербом рода Поттер на левой стороне груди. Он поправился, стал плотнее телосложением, уже ничем не напоминая того неряшливого, неудержимо восторженного, суетливого существа, который всего неделю назад приволок им из-за океана целую гору всякой всячины. И только преданный взгляд, да чуть подрагивающие уголки губ, которые то и дело пытались разъехаться в широкой улыбке, выдавали в этом чопорном английском слуге старого доброго Добби. — Чем могу служить, сэр? — ровным тоном поинтересовался он. — Ого! Да ты изменился. Отлично выглядишь, Добби! — Спасибо, сэр. Меня взял в обучение сам старейшина Рори, сэр. Гарри кивнул, хмыкнул и попросил домовика принести ему те книги, что тот приволок из Америки. Через мгновение три высоких стопки уже были перед ним. Поиск нужной книги не занял много времени. Объёмный талмуд “Введение в функциональные рунические конструкции” за авторством группы американских магов лежал на самом верху. — Спасибо, Добби, — Гарри признательно улыбнулся домовику. — Это я оставляю себе, а остальное забирай. И ещё, передай мою самую горячую благодарность старейшинам. Без них я бы не смог вытащить тебя оттуда, да и умение управлять своей магией оказалось довольно полезной штукой. — Хорошо, сэр. Я в точности передам им ваши слова. Домовик исчез, а Гарри быстро пролистал талмуд в поисках таблицы рун. Нашёл одну из простейших и безопасных — руну света. Немного поразмышлял, как бы так нарисовать её за один заход, немного потренировался и, на всякий случай оградив стационарными щитами себя и Гермиону, принялся за дело. Магия уже привычно сконцентрировалась на кончике волшебной палочки, и Гарри, затаив дыхание, в одно слитное движение нарисовал в воздухе довольно замысловатую конструкцию. По завершению, конструкция пришла в движение и раздвоилась. Одна её часть сжалась в точку, другая — образовала вокруг этой точки полуфутовую в диаметре сферу и засветилась неярким белым светом. В конце концов, в воздухе возле Гарри завис матово-белый светящийся шар. — Да это же так просто! — ошарашенно пробормотал юноша. — Почему нас этому не учат?! — Потому что на самом деле это совсем не просто. Раздавшийся за спиной голос, заставил Гарри подпрыгнуть от неожиданности. Он обернулся и увидел старейшину Абнера, который с любопытством рассматривал висящую в воздухе сферу. Старейшина подошёл поближе и коснулся её пальцем. Сфера дестабилизировалась и лопнула с тонким дребезжащим звуком. — Поначалу я не поверил словам Добби, — Абнер смерил Поттера пристальным взглядом. — Но теперь вижу, что он не ошибся. Вы и в самом деле научились управлять своей магической энергией. — И что в этом такого? — удивился Гарри. — Обучающий транс, в который мы ввели вас тогда, не предназначен для людей. Обычно мы его используем только для обучения юных домовиков управлению своей энергией. На вас мы его использовали только лишь для того, чтобы получить возможность манипулировать вашими магическими потоками, и направить их туда, куда было нужно. Сами бы вы не справились. — Стойте! Но вы же, помнится, ещё удивлялись, что я не знаю, как работать с магическими каналами и отправлять по ним свою энергию. Как это... соотносится с вашими словами? Старейшина Абнер хмыкнул, выудил из воздуха старинный на вид талмуд и протянул его Поттеру. “Волшебники и домовые эльфы: заклинания, ритуалы, правила,” — прочитал Гарри на обложке. — Перед тем как связать свою жизнь с домовым эльфом, вы были обязаны изучить этот труд, мистер Поттер, — пояснил старейшина. — Помимо прочего, в этой книге как раз и описаны способы контроля пропускной способности энергоканала между волшебником и домовым эльфом. Эти заклинания довольно просты в освоении и доступны даже школьнику. Главное, чтобы он не перестарался и не довёл себя до магического истощения. — С этим понятно, — почесал затылок Гарри. — Так, вы говорите, во время того транса я никак не мог научиться видеть и контролировать магию? — До сегодняшнего дня мы думали, что это невозможно. Вы далеко не первый волшебник, которому мы помогли таким образом, но на моей памяти подобных казусов не случалось ни разу. Не берусь судить о причинах этого, я не специалист. Может, тут сыграла роль ваша личная предрасположенность, или же особенности вашей родовой магии, не знаю, — он покачал головой, немного помолчал и продолжил: — Вообще, умение видеть магию и непосредственно управлять ею не является среди волшебников чем-то из ряда вон выходящим. Вот только путь до такой степени контроля нельзя назвать лёгким — это, без приуменьшения, годы регулярных тренировок и медитаций. Обычно, к тому времени волшебники уже успевают получить звание мастера чар. Нет, есть конечно, ещё и артефакты, позволяющие видеть магию, но они далеки от совершенства. Проводя аналогию, когда вы видите свечу, маги, использующие подобные артефакты, видят лишь ореол света вокруг этой свечи. И по этому ореолу они понимают: что-то там есть, — старейшина посмотрел на свои наручные часы и поспешил откланяться: — В общем, вам лучше бы поговорить об этом с мастером Флитвиком, а я, с вашего позволения, удаляюсь. Дела. — Большое спасибо за консультацию, но у меня ещё один вопрос: а откуда вы так много знаете? — Я живу в этой школе уже третью сотню лет, мистер Поттер, и прослушал тысячи часов самых разнообразных лекций, — хмыкнул домовик перед тем как поклониться и исчезнуть. Гарри покачал головой: “Опять у меня всё не как у людей”, — вздохнул и посмотрел на Гермиону. Та разметалась по кровати, и её ещё совсем недавно такое безмятежное лицо было покрыто вуалью беспокойства. Гарри снял все наложенные заклинания и взял подругу за руку. — Спокойно, Гермиона, спокойно. Всё в порядке, всё хорошо. Она сжала его ладонь и расслабилась. Гарри погладил её по руке, уселся на пол и пролистал полученную от домовика книгу. Потом отложил её и задумчиво взъерошил волосы на голове. Его мысли вновь вернулись к сделанному недавно выводу, что побуждение не нужно. Но, тогда как в эту систему вписываются заклинания Патронуса и Авады? Вообще все те, для которых нужен определённый душевный настрой? Да и взять, к примеру, красящие заклинания. Там же пока не представишь нужный тебе цвет, будет постоянно получаться какая-нибудь ерунда. После ещё получаса экспериментов Гарри пришёл к следующему умозаключению: если для ряда простейших как палка заклинаний типа Люмоса и Ступефая ещё можно обойтись одними только спинномозговыми рефлексами, то уже с более сложными — такой фокус не пройдёт. Нужно подключать мозг. Либо для прямого мысленного контроля заклинания — привет танцующим ананасам! — либо для более подробной визуализации результата — трансфигурация. В общем, к моменту пробуждения Гермионы — часам к девяти вечера — Гарри был уже совсем опустошён своими экспериментами, зато успел перепробовать почти все заклинания, которые знал. Кроме боевых, конечно. — Ммм... — мурлыкнула Гермиона, сладко потянувшись. — Доброе утро, Гарри! Заспанная, разомлевшая со сна Гермиона была столь милой, столь забавной, столь родной, что Гарри не удержался. Он наклонился над ней и осторожно поцеловал в губы. — О, мистер Поттер, — через некоторое время протянула она, весело сверкая глазами, — вы всё-таки изволили вспомнить, что мы теперь пара? — Я всегда помнил, — ответил он, любуясь её счастливой улыбкой, которая за последние пару недель была чрезвычайно редкой гостьей на её лице. — Вот только решил, что у тебя и без моих приставаний целая куча проблем. — Дурак вы, мистер Поттер. — Раз я дурак, то почему же вы, мисс Грейнджер, сами не проявили инициативу? — Да и я не умнее, — усмехнулась Гермиона. Спустя сорок минут, посвятив это время поцелуям, позднему ужину, да проведённой Поттером демонстрации своих успехов на почве освоения невербальной магии, молодые люди всё-таки собрались и направились в свою башню. До отбоя оставалось совсем немного времени. — Надо что-то придумать, — вздохнул Гарри, переступая через исчезающую ступеньку на одной из лестниц. — Мне как-то неприятно идти спать, зная, что ты всю ночь будешь в одиночестве скучать в гостиной. — Ну что ты такое говоришь? — мягко укорила его Гермиона. — Ты же сам видел, я вовсе не скучаю. Я делаю уроки, изучаю бумаги Хьюза или просто читаю. Не волнуйся за меня, я прекрасно провожу время в тишине и спокойствии. — Сужу по себе, — хмыкнул он. — Чего-чего, а уж одиночества я натерпелся сполна. И особенно сильно оно убивает после таких вот потрясений. И поговорить не с кем, и не отвлечься никак, а на душе так дерьмово — хоть волком вой. Сидишь, тупишь в стену, как дурак, и думаешь... всякое, — Гарри немного помолчал. — А после смерти Сириуса и разговора с Дамблдором меня совсем переклинило. Ощущал себя чуть ли не прокажённым каким-то. Искренне верил, что если буду держаться подальше от всех, то все шишки будут сыпаться только на меня одного, не затрагивая никого из вас. И чем больше времени я проводил в одиночестве, тем больше убеждал себя в этом. Гермиона остановилась, схватила Гарри за грудки и прижала к себе. — Не смей! — прошипела она, в её глазах снова появился страх. — Слышишь? Не смей! Гарри обнял её, прижал к себе и успокаивающе погладил по спине: — Тише, Гермиона, тише. Благодаря некоторым личностям, нарушившим моё уединение, я кардинально поменял своё мнение по этому вопросу. Просто к чему я тебе всё это рассказываю, — он отстранился и посмотрел в её глаза. — После таких потрясений одиночество конкретно даёт по мозгам. Я как бы надеялся, что это не продлится слишком долго, но... — Но я и правда не чувствую себя одинокой, — перебила она его. — Я знаю, что ты рядом, спишь в своей кровати. Знаю, что в любой момент могу подняться наверх, разбудить тебя, и ты не отмахнёшься от моих проблем. — Это всё равно не выход. Слушай, давай договоримся: сегодня ты снова попробуешь лечь спать по нормальному. Я понимаю, что ты уже выспалась и наверняка так просто не уснёшь, но ведь можно же принять немного снотворного? — не дождавшись никакой реакции от подруги, он продолжил: — Сама подумай, это ведь какой-то замкнутый круг получается. Чем больше ты боишься спать сегодня, тем больше ты будешь бояться спать завтра. И это будет продолжаться до тех пор, пока твой страх не превратится в самую настоящую фобию! Ну, что скажешь? Вместо ответа на его вопрос, она лишь вздохнула и пожала плечами. — Гермиона, — потормошил девушку Гарри. — Не молчи. — Я не боюсь спать, — наконец ответила она. — Просто, когда я сплю одна, мне постоянно снятся кошмары. В итоге я просыпаюсь и потом долго не могу заснуть. Но, когда я чувствую рядом с собой тебя, кошмаров почему-то нет, — она немного помолчала. — Ладно, ты прав. Это не выход. Я попробую. — Вот и прекрасно, — Гарри поцеловал её в щёку, обнял за плечи, прижав к себе, и двинулся дальше по коридору. — Если не получится, то на недельку вернёмся к старой схеме, а потом попробуешь ещё раз. Гермиона кивнула и за весь остаток пути до башни Гриффиндора не проронила ни слова. Лишь у самого портрета Полной дамы она чему-то усмехнулась и поинтересовалась: — Кстати, а кого мне благодарить за то, что ты не ушёл в отшельники? — Кого-кого... — хмыкнул Гарри и назвал пароль. — Малфоя и компанию благодари. Он мягко подтолкнул опешившую подругу в проход и вошёл следом. Несмотря на стрелки часов, приближавшиеся к десяти часам вечера, в гостиной факультета бурлила жизнь. Кто-то, сделав уроки, общался с друзьями или играл в настольные игры. Кто-то эти самые уроки спешно доделывал. А кто-то, забив на всё, упоённо страдал ерундой. — О, наконец-то это свершилось! Узрите же явление великого Поттера и его верной соратницы народу! — дурашливо завопил один из близнецов Уизли. — Вы где пропадали? Рончик вас уже обыскался, — поддержал его второй. — Готовился к великим и ужасным свершениям, естественно! — подбоченясь, заявил Гарри, поддерживая игру. — Вступайте же в ряды моих последователей и узрите истинную мощь древней магии, сокрытую в этом учебнике... по чарам! Гарри с видом крестоносца, демонстрирующего братьям по вере священный Грааль, поднял книгу над головой, давая ознакомиться с ней всем желающим, и уже нормальным тоном завершил: — Правда, сам я в нём никакого откровения не нашёл, но может у вас получится? — Не знаю, мы его... — Вообще не разу не открывали! Близнецы рассмеялись, а Гарри, подтянув за собой Гермиону, плюхнулся на диван рядом с одноклассниками. — Нет, серьёзно, куда вы пропадаете постоянно? — поинтересовался Симус. — Так я же рассказывал, вроде. Магией занимаюсь, тренируюсь. — Кстати, ты же обещал мне показать, чем там занимаешься, — обвиняюще наставил на него палец Дин, — но так и не показал. Гарри хмыкнул и, ничтоже сумняшеся, вызвал Патронуса. Из острия его волшебной палочки вырвался огромный серебристый олень, оббежал гостиную и, не обнаружив поблизости дементоров, развеялся лёгким туманом. Вокруг воцарилась поражённая тишина. Внезапно через всю гостиную пронёсся полупрозрачный толстый котяра, а ещё через несколько секунд над головами ошеломлённых учеников воспарил большой мощный орёл. — Что это было? — прозвучал в тишине восхищённый девичий голос. — Они такие красивые! — Это был Патронус — сущность, синтезированная магией и положительными эмоциями. Чуть ли не единственная легальная защита от дементоров. Кроме огня, разумеется, — пояснил Джаред Диннер, невысокий плотный паренёк, в этом году заканчивающий Хогвартс. — Кошак — это мой Патронус, орёл — Стива, — кивнул он на своего однокурсника. — Научились в том году, когда дементоры чуть ли не под самыми окнами летали. — А олень чей? — поинтересовался кто-то. — Поттера! — выкрикнул Симус. Джаред поднялся со своего места, подошёл поближе и с любопытством посмотрел на Гарри. — Телесный Патронус в четырнадцать? Уважаю. — В тринадцать вообще-то, — скромно поправил его тот. — Тоже в том году освоил. — Тёмная ты лошадка, Поттер, — хмыкнул Джаред. — Что ещё интересного умеешь, если не секрет? Гарри задумался. В принципе, не было ничего страшного в том, чтобы показать немного своих умений перед учениками. Плюс это был отличный способ вынести на обсуждение факультета одну довольно щекотливую тему. — Интересного? Так-то больше ничего такого, типа Патронуса, у меня в запасе нет, — пожал плечами Гарри. — А из остального: полностью освоил практическую часть ЗОТИ до седьмого курса включительно, сейчас работаю над невербалкой. — До седьмого курса? — переспросил Дин и подтолкнул его локтем: — Ты что, решил в турнире поучаствовать? Так туда моложе семнадцати же не берут. Гарри удовлетворённо улыбнулся: он ждал подобного вопроса. — Веришь-нет, у меня нет никакого желания лезть в эту историю и понапрасну рисковать своей жизнью на потеху публике. — Понапрасну? — завопил незаметно подошедший Рон. — А деньги? А слава? — Рисковать жизнью? — хмыкнул один из близнецов. — Дамблдор же обещал, что никаких смертельно опасных заданий не будет. Заинтересованные разговором, к ним постепенно стягивалось всё больше и больше народу. Даже Джаред присел на подлокотник кресла, в котором сидела Кети Белл. — Рон, вот уж ты мог бы про славу и не говорить, — вздохнул Гарри, покачав головой. — От неё одни только проблемы. Ты же видел, как оно бывает. Сегодня ты всенародный герой, а завтра изгой. Сегодня ты в центре компании, а на следующий день тебя называют Наследником Слизерина, натравливающим змей на всяких там Джастинов. И это только на родном факультете! Что же обо мне говорят на остальных трёх? Так что ну его, нафиг, эту славу! Гермиона усмехнулась и обвела взглядом собравшихся в их уголке учеников. Но сколько бы она не вглядывалась в лица главных активистов факультета, которые обычно и начинали процесс травли и роспуска слухов, так и не смогла найти в них ни толики сочувствия, смущения или же стыда. Эти эмоции она видела только на лицах непричастных: Лаванда и Парвати, Невилл и Дин, Фред и Джордж, Анджелина и Алисия, Кэти и Джинни, Джаред и Стив, Ли и Колин. — Что же касается обещаний Дамблдора... Дамблдор может обещать что угодно, но толку-то от этого? — заявила Гермиона, сходу угадав замысел Гарри. — Взять хотя бы его постоянные уверения о том, что Хогвартс, якобы, самое безопасное место в магической Британии. Гарри, сколько раз нас едва не убили за эти три года? — На первом курсе нас пытались прикончить тролль и одержимый, — начал загибать пальцы Поттер. — На втором: акромантулы, наследник и его василиск. На третьем — нас чуть не расцеловала толпа дементоров, еле отбились. Получается, нас могли убить пять раз и ещё один — оставить без души. Как по мне, довольно неутешительная тенденция. — Гонишь! Быть того не может! — возмутился Маклагген. — Могу поклясться на магии, — холодно отбрил его Гарри и обвёл взглядом горящие любопытством глаза учеников. — В общем, к чему я вообще веду? Каждый год в Хогвартсе творится какое-нибудь дерьмо. И какого-то чёрта мы втроём — сначала я, а следом за мной Гермиона и Рон — оказываемся в этом дерьме по уши. Да, бывало пару раз, что мы сами лезли куда не надо, но чаще всего нас втягивали в это без спроса... Так вот, грядущий Тремудрый турнир, по моему мнению, то самое пресловутое дерьмо. И что-то мне подсказывает, Гарри Поттеру не дадут остаться в стороне. Я надеюсь на лучшее, надеюсь, что турнир пройдёт мимо меня, но готовлюсь к худшему, чтобы не подохнуть на первом же испытании. Знаете, не раз побывав на грани жизни и смерти, как-то по-особенному начинаешь ценить свою жизнь. — Поттер, да ты параноишь! Тебе лечиться надо! — фыркнула Аннет Симпсон, одноклассница Кэти и Маклаггена. — И Грейнджер, ещё раз посмеешь сказать хоть что-нибудь в подобном тоне о Дамблдоре — пожалеешь! Ты меня знаешь. Гермиона проводила Аннет цепким, внимательным взглядом, а на Гарри тем временем насели близнецы Уизли: — Думаешь, тебя засунут в чемпионы? — Но там же возрастное ограничение! — Ага, думаете сам Дамблдор будет сидеть над шапочкой с заявками? — фыркнул Гарри. — Даю галеон против ломанного кната, что они сварганят какой-нибудь ящик для приёма заявок, да зачаруют каким-нибудь возрастным барьером. Близнецы переглянулись. Судя по появившимся на их лицах ухмылкам, слова Поттера упали на благодатную почву. — Так ты расскажешь, куда вы там встревали? — поинтересовался Дин. Гарри посмотрел на Гермиону — та равнодушно пожала плечами, на Рона — рыжий с энтузиазмом покивал головой. — Более-менее подробно я могу рассказать только о событиях первого курса. На счёт второго и третьего — извините, но только в самых общих чертах. В тех событиях замешаны не только мы трое, но и ещё несколько лиц. Не хотелось бы, чтобы из-за моей болтливости у них были проблемы, а они определённо будут, если я ляпну лишнего, — он немного помолчал, собираясь с мыслями, и обвёл собравшихся взглядом. — Вы знаете, что такое философский камень? За время рассказа аудитория Гарри увеличилась в несколько раз. Чуть ли не весь факультет сидел и слушал рассказ о событиях того учебного года от первого лица. Ведь на памяти подавляющего большинства старшекурсников это был первый раз, когда кто-то из гриффиндорской троицы так подробно рассказывал о тех событиях, в которых эта троица принимала самое непосредственное участие. Обо всём этом ходили легенды и разного рода домыслы, но мало кто знал, что именно происходило здесь, в Хогвартсе. Лишь близнецы Уизли не стали слушать Поттера и исчезли в самом начале его повествования. Они и так знали обо всём от Рона, который никогда не считал нужным скрывать какие-либо свои приключения от братьев. — Это был Квиррел, помните такого? Он был одержим, — рассказывал Гарри почти в полной тишине. — Одержим духом, который хотел возродиться, используя для этого философский камень. Я разговаривал с ним, и он называл себя Волдемортом. По гостиной прошла волна поражённых вздохов, вскриков и матерков. — Заметьте, я не утверждаю, что он на самом деле был Волд... — Гарри оборвал себя на полуслове и закатил глаза. — Я не утверждаю, что он и на самом деле был Тем-кого-нельзя-называть, я лишь говорю, что он сам называл себя именно так. В общем, эта одержимость духом — добровольная, надо сказать, одержимость — не принесла Квиррелу добра. Его тело сгорало прямо у меня на глазах. Отвратительное на самом деле зрелище... — он немного помолчал, прокручивая в голове воспоминания. — Философский камень, если это и в правду был он, в чём я сейчас уже довольно сильно сомневаюсь, так ему и не достался. Дух, называющий себя Тем-кого-нельзя-называть, ушёл, а Квиррел... Ну вы поняли. — И ты хочешь, чтобы мы поверили в эту сказочку, Гарри? — беззлобно фыркнул кто-то с задних рядов. Поттер даже не понял, кто именно. — Тот-кого-нельзя-называть мёртв и больше никогда не вернётся. Это факт. Так что если решил врать, то будь другом, знай меру и не завирайся! — Я потом докажу свои слова, — усмехнулся Гарри. К своему удивлению он вдруг осознал, что его никоим образом не задел этот комментарий, а наоборот — даже несколько позабавил. — Потерпите пару минут, там совсем немного осталось. Он промочил пересохшее горло тыквенным соком и продолжил: — События, произошедшие во время моего второго курса, были чем-то похожи на ту историю с философским камнем. Там тоже фигурировал одержимый духом. Разница только в том, что одержимый поначалу не знал, что он одержим, а дух, чтобы возродиться, вытягивал его жизненные силы. Одержимый, повинуясь внушению духа, выпустил на волю василиска и натравливал его на учеников. На самом деле это чудо, что никто не погиб. Кто-то увидел его через объектив фотоаппарата, — Гарри кивнул на Колина. — Кто-то сквозь привидение, а кто-то в отражении зеркала... В общем, в конце года я снова встретился с духом. И он снова называл себя Волд... Тем-кого-нельзя-называть. Он натравил на меня василиска, но мне удалось его убить. Правда, я сам чуть не умер в процессе, у меня даже шрам от его клыка на руке остался, но, тем не менее, всё обошлось. Дух ушёл, а бывший одержимый выжил и даже почти не пострадал. Это всё, что я могу рассказать, не называя имён, — Гарри перевёл дух и перешёл к своему третьему курсу: — Ну а о прошлогодних событиях я могу рассказать совсем немного. В результате одного крайне неприятного стечения обстоятельств мы оказались ночью на берегу Чёрного озера, и туда налетели дементоры. Не скажу точно сколько их было, но явно больше двух десятков, и если бы не заклинание Патронуса, мы бы сейчас с вами тут не разговаривали... Мда... Гарри встал со своего места и обвёл взглядом море обращённых к нему лиц. Поднял волшебную палочку и вывел в воздухе ритуальный символ магической клятвы. — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей магией, — скучающим тоном начал он, — что всё рассказанное мной здесь и сейчас о событиях последних трёх лет правда и только правда. Я ничего не преувеличил, ничего не приуменьшил, ничего не добавил от себя. Так оно всё и происходило. Да будет магия мне свидетелем и судьёй! Над его головой сверкнула небольшая жёлтая звёздочка и рассыпалась искрами. Клятва была принята, слова проверены, вердикт вынесен. В гостиной Гриффиндора воцарилась абсолютная тишина. — Люмос! — на кончике волшебной палочки Поттера послушно загорелся огонёк. — Так вот, друзья мои, для чего я вам всё это рассказал? А просто так, для информации. Я не пытаюсь что-то вам доказать, на что-то намекнуть или донести какую-то мысль. Я просто рассказал о том, чему сам был свидетелем. Изложил голые факты, так сказать. Какой вывод можно сделать, исходя из этих фактов? Не знаю, у каждого он будет свой... Засим разрешите откланяться. Я адово устал и хочу спать. Он подхватил свою школьную сумку, подмигнул Гермионе и направился в сторону мужских спален, а за его спиной потихоньку рождался гул разбуженного улья.