Потерянный герой

Мистер и миссис Эванс сами по себе были довольно любопытными людьми, и поэтому они всегда интересовались успехами младшей дочери в мире магии, а также различными интересными событиями, вещами и тому подобным. Лили же баловала родителей рассказами о волшебстве. И однажды речь зашла о тюрьмах. — А где у вас содержат заключённых? — спросил мистер Эванс, прочитав статью о заключении одного серийного убийцы. Его дочь поёжилась и сказала немного боязливо: — Это настолько ужасно, что даже говорить не хочется. Миссис Эванс ахнула. — Что, всё настолько плохо? Девочка важно кивнула. — Да! Главные стражи тюрьмы — дементоры. Тогда Петунья поморщилась — сестрица явно переигрывала и лишь нагоняла страх на родителей. — А ты откуда знаешь, что там ужасно? Неужели тебя уже сажали? — злорадно спросила она. Лили посмотрела на сестру недовольно. — Нет, не сажали. Я знаю, что это твоя мечта, сестричка, — пропела она, фальшиво улыбаясь. Мистер Эванс покачал головой — всё вновь скатывалось к ежедневным разборках двух сестёр. Дабы отвлечь дочерей от их очередной ссоры, он спросил: — А кто такие дементоры? Лили явно почувствовала себя в своей стихии и начала рассказывать заученный текст из учебника. Петунья обиженно отвернулась — её задевали речи сестры о волшебстве. Она могла прочитать из книг в волшебной школе множество различных интересных вещей, а она, Петунья, была лишена этого. Как же это несправедливо! — А ещё они самые страшные из волшебных тварей! — важно заключила она. Мистер и миссис Эванс впечатлились — им даже не пришлось притворяться. — А где это находится, интересно? А вот этого она помнила довольно смутно. Лили немного подумала и покусала губы — не хотелось позориться перед Петуньей. В конце концов, девочка щелкнула пальцами и произнесла победно: — В Северном море! Петунья насмешливо прищурилась, а Лили задрала нос и сказала точное местонахождение — она всё-таки вспомнила. Её старшая сестра фыркнула и поджала губы. С тех пор прошло уже много лет — ни Лили, ни их родителей уже не было в живых, но эти детские воспоминания всё равно не оставляли её, не давали покоя. Наверное, именно поэтому она и запомнила местонахождение этого жуткого места. Петунья Дурсль, урождённая Эванс, боязливо озиралась по сторонам. Туда ли она попала? Или это место где-то дальше? Ощущения подсказывали, что всё верно и сейчас она находится близко рядом с тем местом, о котором с таким страхом отзывалась её поганая сестрица. Было очень холодно, хотя на улице стояло лето. Почему-то даже солнце здесь не светило, словно здесь властвовали мёртвые. Хотя, глупость. Лили говорила, что мёртвые не могут властвовать. Ох уж эта Лили! Женщина поджала губы и посмотрела на свёрток, который держала в руке. Гарри, ведьмин ублюдок, улыбался и тянул к ней свои ручки, от которых миссис Дурсль брезгливо уворачивалась. Кажется, мальчишке было очень даже неплохо здесь. По крайней мере, точно лучше, чем ей. Да, сестрица всегда говорила, что ей становится намного лучше в мире магии. Тем не менее, она всё же преувеличивала и обманывала саму себя — Гарри морщил носик и пытался забраться в тёплое одеяло поглубже. — Вот и оставайся в этом своём мире магии, — прошипела Петунья и опустила ребёнка на скалы. Тот беспокойно заворочался и посмотрел на тётю невинными зелёными глазками. Точно также на неё когда-то смотрела Лили — думала, что её зелёные очи настолько прекрасны, что все тут же падут к её ногам. — Ну уж нет, — злобно сказала она. — На меня это больше не действует! Когда миссис Дурсль обернулась и уже собралась уйти, Гарри шмыгнул, открыл рот и громко заплакал. Если на плач своего сыночка она всегда бежала по первому зову и успокаивала своего очаровательного малыша, то на плач Лилиного ублюдка она реагировала совершенно иначе — раздражалась. Сейчас же что-то изменилось. Женщина остановилась и замерла, как вкопанная. Почему-то пришла мысль о том, как если бы сама Лили оставила её Дадличка неизвестно где, фактически на произвол судьбы. Ведь её милый точно пропал бы. Лили никогда бы так не поступила. Петунья сглотнула и обернулась. В изумрудных очах застыли слёзы, а мальчик надрывал горло, словно пытаясь переубедить Петунью. Нет, такого просто быть не может. Её никогда бы не убил неизвестный Тёмный волшебник, потому что она нормальная. И теперь у неё всё будет хорошо, как и у её Дадличка. Больше никаких волшебников в её доме. А она не Лили, чтобы играть в благородство. Всё, её терпение закончилось. — Можешь даже не стараться, — сухо проговорила Петунья и удалилась. Было немного странно и даже страшно, но женщина спрятала эти чувства в глубине души — там же, где и покоились её тёплые чувства к Лили. Гарри смотрел на исчезающую в тумане фигуру женщины и с каждой секундой плакал всё сильнее. Но она держалась и не обернулась, даже уже сидя в лодке. Женщина выбралась из лодки и всё-таки посмотрела на туманный остров. Отсюда уже ничего не было видно. И к лучшему. Лили унижала её за то, что она не была волшебницей. А сейчас Петунья просто отплатила ей той же монетой. «Клин клином, сестрёнка», — подумала она и села в машину. — Получилось? — с надеждой спросил грузный мужчина, сидящий на водительском сиденье. Женщина кивнула и глубоко вздохнула — наконец она могла дышать полной грудью. — Да, Вернон, сейчас заберём нашего Дадличка у Мардж и поедем домой. Я приготовлю самый лучший ужин. И мы выпьем. За свободу! О ребёнке сестры она предпочла даже не думать. Вернон повторил: — За свободу! — и широко улыбнулся. Ему было намного радостнее, чем жене. В конце концов, мальчишка действительно был ему никем. И они уехали — к счастливой жизни. Такой, какой она была до появления выродка Тем временем Гарри затих, увидев приближающуюся к нему фигуру. Он чуть прищурился, не сумев опознать её. Нечто в балахоне подняло ребёнка и тот радостно задрыгал ручками. Для него эти ощущения были приятными — как на облачках. Вспомнилось смутное ощущение, когда кто-то поднял его в воздух и закружил. Фигура влетела в здание и поднималась всё выше и выше по этажам. Гарри стало неуютно — здесь было намного холоднее, чем на улице. Наконец, дементор оставил мальчика в нужной камере и улетел. Маленький Гарри засопел — он не был рад тому, что и этот кто-то его покинул. Рабастан Лестрейндж слабо приподнял веки и прохрипел: — Что это такое? Его брат, сидящий в той же камере, нашёл в себе силы подняться и подойти к свёртку. Он сам не понял, что это, пока не наткнулся на два изучающих его глаза. — Ребёнок, — изумлённо проговорил он. Из соседней камеры послышался вопль: — А ты случайно не чокнулся, Руди? В Азкабан не сажают детей! Рудольфус выдохнул — его жена снова нашла в себе силы буйствовать. — Это ребёнок, Белла. Посмотри сама. Женщина проковыляла к концу своей камеры и заглянула в отверстие между стенами, даже не входя. Её глаза стали круглыми. — Ребёнок, — повторила она за Рабастаном. Рудольфус поджал губы. — Что он здесь делает? Белла, позови надзирателей. У него самого не было сил голосить, на это была способна только Белла. Она открыла рот и громко закричала во всю силу лёгких: — Твари! Твари министерские, идите сюда! Ждать долго не пришлось — уже через несколько минут на этаж поднялись суровые на вид мужчины. Они оглядели Беллатрису, и один из них покачал головой. Другой устало спросил: — Ну и что ты орёшь, ненормальная? Разумеется, они привыкли к тому, что она постоянно кричит, но раньше она никогда не звала их. Трясущимся пальцем она указала на свёрток у ног мужа. — Там ребёнок. Один из надзирателей закатил глаза. — Что ты несёшь? Какой ещё ребёнок? Недовольный, он собрался уйти, но его остановил напарник. — Смотри, там правда что-то есть. Шевелится, — настороженно сказал он. Подойдя поближе к решётке, они во все глаза уставились на ребёнка. Тот к тому времени уже начал всхлипывать. — Дайте его мне. Я успокою, — вдруг попросила Беллатриса. Надзиратель покачал головой. — Все знают, как ты успокаиваешь людей. Мы заберём его и выясним, как он сюда попал. До этого молчавший Рабастан сказал: — Его дементор принёс. Мужчина возразил убеждённо: — Это невозможно. Наконец, ребёнок разразился громким плачем. Надзиратели растерянно переглянулись. — И что с ним делать? — спросил один у другого. Тот лишь пожал плечами. Наконец мужчина выдал: — Ладно, отдайте ей. В любом случае, этот парень не жилец — раз его нашёл дементор, то его оставили где-то недалеко. Похоже, захотели избавиться. Его напарник воскликнул: — И что, ты предлагаешь оставить ребёнка этим ненормальным? Тот покачал головой. — У нас нет другого выбора. Или оставить ей, или выкинуть на улицу, где он сдохнет и умрёт. Мелкий маггл Министерству точно не нужен. А детей Лестрейндж вроде не жрёт. Беллатриса возмущенно фыркнула, но никто не обратил на неё внимание. Мужчина махнул рукой и взмахом палочки немного приподнял решётку в камере Лестрейндж. Она забрала ребёнка. Через пару минут шаги надзирателей окончательно стихли, а Рудольфус и Рабастан через дыру в стене вошли к Беллатрисе. Она укачивала ребёнка, и он уже почти не плакал. Желание почувствовать тепло детского тела пересилило ненависть к магглам. — С чего так? Материнские чувства пробудились? Она покачала головой. — Нет, но так хоть какое-нибудь веселье. И пусть, что маггл, он всё равно долго здесь не протянет и… Мальчик развеселился и махнул ручкой, тем самым вызвав порыв ветра и растрепав и так ужасно выглядящие волосы женщины. Все трое ошеломлённо застыли. — Маг, мальчишка — маг, — не веря, произнёс Рудольфус. Беллатриса тряхнула головой, не понимая. — Но что он здесь делает? — задал логичный вопрос Рабастан. Тем не менее, ответа не знал никто. Женщина опустилась на пол и всмотрелась в лицо ребёнка, а также — в него всего. Мальчику на вид было два года — наверное, он уже умел ходить. Беллатриса привычно распутала одеяльце — сколько раз она делала это во время детства своей младшей сестрёнки Циссы и не счесть. Мальчик оправдал ожидание — получив свободу, он тут же бодро поковылял к другим людям. Рудольфус изумлённо подхватил падающего к его ногам мальчишку под мышки и приподнял его. Несмотря на то, что из-за нескольких месяцев проживания в Азкабане он здорово сдал, ребёнка он поднять смог. Держа на руках весело ерзающего мальчишку, он спросил поражённо: — И как это понимать? Неужели бастард? Рабастану открылся прекрасный вид на ребёнка сбоку. Ему почудилась тонкая полоска шрама на лбу ребёнка. Сначала он не поверил, но потом подошёл к брату и выдернул ребёнка из его рук. Под ошеломлённые взгляды брата и невестки он отодвинул чёлку малыша в сторону и выдохнул. — Невозможно, — уверенно сказал он, но всё говорило об обратном. Беллатриса и Рудольфус всё ещё ничего не понимали. — Гарри. Ты ведь Гарри, да? — осторожно спросил он. Мальчик захлопал в ладоши и улыбнулся. Да, это было его имя. Наконец дошло и до Беллатрисы. Она бросилась к Рабастану и тоже посмотрела на лоб ребёнка, а после зажала рот рукой. — Нет. Нет, нет, быть такого не может! Подтянулся и Рудольфус. — Он герой. Это просто какая-то ошибка, — неуверенно произнёс он. Беллатриса заметалась по камере с безумными глазами. — Нет никакой ошибки! Нет! Это он, это он убил моего лорда! Рудольфус покачал головой. — Белла, я прошу… Женщина обессиленно опустилась на пол и зарыдала. — За что? Мерлин, за что? — выла она. Братья переглянулись — они прекрасно понимали, за что Беллатрисе мучения в Азкабане. И понимали, за что это им. Лестрейндж подошёл к жене и сказал с сожалением: — Похоже, он им больше не нужен. Но зато он нужен нам. Представляешь, как рад будет Лорд, когда он придёт освобождать нас и увидит Гарри Поттера? Эти слова подействовали — Беллатриса вскинула заплаканные глаза и спросила с надеждой: — Ты думаешь, он вернётся? Рудольфус кивнул. — Конечно, он вернётся. И ты это знаешь, просто нужно верить и ждать. Он обязательно отблагодарит нас. И вообще, ты сама кричала об этом всему миру. Беллатриса кивнула. — Я говорила это скорее им, чем себе. Но ты прав. Лорд придёт и отблагодарит нас за верную службу, и всё вновь будет по-прежнему, — убеждённо сказала она. Муж помог ей подняться и женщина забрала ребёнка у Рабастана. — Ну что, Гарри Поттер? Ты же поможешь нам и нашему Лорду? Он за это простит тебе тот случай — он очень добрый и справедливый, и глуп тот, кто думает по-другому, — с благоговением произнесла она. Рудольфус поджал губы. — Белла, хватит. Скоро и ребёнок начнёт думать, что я рогоносец. Женщина усмехнулась. — Я не виновата в том, что они все думают, что любовь может быть только такой. Мужчина был вынужден согласиться — уж он-то слышал брачную клятву жены и прекрасно знал, что если бы жена захотела ему изменить, то он обязательно был бы в курсе. Надзиратели вернулись через полчаса. -Ладно, оставляйте мальчишку, — сказал тот, что постарше. — Харчи для магглёнка не жалко, а ещё одну койку мы выделим — их тут полно. Другой кивнул. — Да, жалко пацана. Когда постарше станет, можно будет память стереть и на волю выпустить. Авось выживет в большом мире. На том и порешили. Им выдали ежедневную порцию еды. Гарри, кажется, был голоден, поэтому всё, что совала ему в рот ложкой Беллатриса, послушно съел. — Странно, — задумчиво проговорила женщина. — А вот Нарси кидалась едой. — Может, он не избалован излишками еды? — предположил Рудольфус. Беллатриса пожала плечами. — Мало ли. Но он же герой. Я думала, что он, как и мы все в детстве, ел с золотой ложки. Рабастан покачал головой. — Если бы он ел с золотой ложки, то его бы не выкинули к стенам Азкабана. Рудольфус выдвинул свою версию событий: — Может быть, он больше не нужен? То есть, победил Тёмного волшебника и всё, можешь гулять дальше? Беллатриса закивала. — Да, Поттеров-то убили. Блэка тоже посадили. По сути, у него вообще никого не осталось. Рудольфус хмыкнул. — А что, Меда не согласилась бы принять героя у себя? Женщина вынуждена была признать: — Согласилась бы, конечно. Но в чём тогда дело? — испытующе спросила она. Рудольфус ответил с ухмылкой: — Поживём — узнаем, Белла. Она согласно кивнула. — Да, поживём — узнаем.

***

Надзиратель подёргал решётку в камеру Лестрейндж, а где-то вдалеке провыл один из многочисленных заключённых тюрьмы. Беллатриса встрепенулась и села на кровати, судорожно пытаясь отдышаться. Ей вновь приснился плохой сон про то, как Гарри убивает Волдеморта. Сны были разные — иногда её Лорд убивал её Гарри, а точнее, Арлена, а иногда, как сейчас, её Гарри убивал её Лорда. Мужчине надоело ждать. Его немного шатало — он даже не смотрел на письмо и не видел там печать Хогвартса. Он сказал холодно: — Я понимаю, что у всех бывают кошмары, но не собираюсь стоять здесь до скончания веков. Письмо было из Хогвартса, но все давно смирились с тем, что мальчик, похоже, действительно волшебник и живёт здесь, в Азкабане. Но никто из магов за все эти годы даже не заикнулся о потерянном ребёнке, так что… По сути, магглокровке было негде жить — куда бы он пошёл в мире простецов? Может быть, кто-нибудь из живущих в ближайшей деревушке магглов сгрузил мальца на остров и свинтил — делов-то? А им, опять же, не жалко, да и много мальчонка не просил. Так что за это время ему даже выделили комнату — рядом с Беллатрисой. Это было удивительно, но та, похоже, стала ему чем-то вроде матери. Хотя это громко сказано, конечно. Скорее опекунши. По сути, Лестрейндж он понимал — в тюрьме скукота смертная, а тут целый ребёнок, которого надо воспитывать. Когда выяснилось, что он маг, со всех троих стребовали клятвы о том, что они не посмеют вербовать мальчика и навязывать ему идеи. Младший Лестрейндж тогда посмотрел на надзирателей, как на идиотов, и прошипел что-то наподобие: «Он же грязнокровка, какой там Лорд». Мужчины предпочли не обратить на это внимание — подстраховка никогда не бывает лишней, и ещё никому не навредила. Так и жили. Беллатриса взяла себя в руки и поднялась с постели. Несмотря на то, что присутствие Гарри не давало ей сойти с ума, выглядела она неважно — много лет нахождения в замкнутом помещении, наполненном дементорами, давали о себе знать. Разумеется, она понимала, что не будь в соседней комнате Арлена, то ей было бы ещё хуже. А так дементоры стали реже заходить к ним, а в последнее время, когда сам Азкабан принял мальчика в род, то и вовсе перестали появляться здесь. Беллатриса забрала письмо, мигом узнав печать. — Гарри, — слабо сказала она, заходя в соседнюю… да, именно комнату. Камерой это помещение назвать было сложно. Благодаря Клейту Магнусу комната была чистой и тёплой, в отличие от всех остальных камер. Мальчик спокойно спал на кровати, и пусть она была старой, но зато — мягкой. Женщина вновь залюбовалась мальчиком. Он был красив какой-то мистической красотой — белоснежные волосы до плеч, точёные скулы и нос. От шрама им удалось избавиться — Гарри однажды упал на какую-то железку, когда гулял на острове, и Беллатрисе удалось выпросить у надзирателей баночку со специальным волшебным кремом. От обоих шрамов не осталось и следа. Правда, он иногда говорил, что пусть шрама и не видно, но он немного чувствуется, иногда отдаваясь покалыванием в висках. Беллатриса радовалась — теперь точно никто не свяжет Арлена с Гарри Поттером. Всё, Гарри Поттера уже нет. Есть Арлен Клейт Азкабан, наследник Азкабанов и её надежда на светлое будущее. Женщина потрепала мальчика по плечу. Тот тут же распахнул глаза, и она вновь поразилась причудливому узору в изумрудных глазах. Волшебство, да и только. — Тебе пришло письмо из Хогвартса, — сказала она с гордостью. Да, её Арлен волшебник, и он станет самым лучшим, а ещё утрёт нос самому Дамблдору. Арлен приподнялся на постели и протёр глаза. — Да, мы ждали этого. Можно прочитать? — вежливо спросил он. Пока женщина распечатывала письмо, Арлен успел подняться и одним взмахом палочки переодеться в рубашку, штаны и лёгкую мантию. Несмотря на то, что всем заключённым было холодно весь год, Арлена, казалось, грела сама магия этого таинственного места. Наконец мальчик получил в руки письмо. Всё это ему уже рассказали Беллатриса с Рудольфусом, и, соответственно, ничего нового он не узнал. Директор имел целую тучу различных титулов, которые, как рассказывала плюющаяся ядом Беллатриса, по сути были всего лишь громкими словами. И, конечно, «этот Дамблдор» не шёл ни в какое сравнение с её Лордом. О Лорде Арлену рассказывали много — в большинстве своём хорошее, но не всегда. Иногда Рабастан уводил мальчика подальше от Беллатрисы и рассказывал о том, что не стоит верить всему, что рассказывает его невестка. Арлен тогда серьёзно кивнул. — Я понимаю. Но мне ведь не трудно согласиться с ней, а ей приятно. Мужчина усмехнулся. — Я понимаю. Но всё же попытайся сильно не увлекаться «тёмными» и «светлыми» сторонами. Каждая имеет свои пороки. Арлен запомнил это и решил держать ухо востро и бдительно наблюдать за тем, что происходит вокруг него. Возможно, он сам сможет выбрать себе сторону. Желательно, именно его сторону, а не Дамблдора или Лорда Беллатрисы. А потом его посетил сам Клейт Магнус Азкабан. Призрак мужчины поговорил с мальчиком, выслушал его историю от Беллатрисы и других Лестрейндж, несколько секунд задумчиво смотрел в пустоту, а после сказал уверенно: — Даже если ты не захочешь связываться со спасением мира во второй раз, то тебя всё равно заставят служить этому Дамблдору. Беллатриса отчаянно закивала. — Да, да! Но я не знаю, как обезопасить его от влияния старого маразматика. Я ведь сейчас не имею в мире никакого влияния, да и вообще отрезана от него. Клейт Магнус согласился. — Да, Вы не имеете, но у меня есть одна идея, как помочь этому мальчику. Беллатриса тут же затряслась — она была готова на многое, чтобы обезопасить Гарри. Но встял Рудольфус: — А Вам это зачем? Призрак поджал губы. — Азкабаны вымерли — мой сын был последним потомком. На него кто-то наложил хитроумное проклятие, и все женщины, которые носили под сердцем наследника рода, примерно в середине срока умирали в страшных мучениях. Ничего не помогало, а я к тому времени уже был мёртв. Мой сын был готов бороться, и он боролся, но. Триста пятнадцать лет — уже преклонный возраст для мага. Рудольфус понятливо кивнул. — Теперь ясно. Вы хотите сделать Гарри наследником рода Азкабана? Мужчина кивнул. — Да. Фактически, он станет моим сыном, но… Не только по магии. Мальчику придётся потерпеть боль. Беллатриса отчаянно выдохнула — неужели боль была единственными способом спасти Гарри? Но тут встрял сам мальчик. — Я согласен. Если я смогу обрадовать леди Лестрейндж, то я согласен. Леди прижала ребёнка к себе. — Ты уверен, Гарри? — спросила она, заглядывая ему в глаза. Гарри кивнул — он действительно был готов к этому. Правда, неизвестно к чему. После быстрого ритуала у него полчаса выворачивались внутренности и кровь из тела просилась наружу. Беллатриса тряслась в сторонке, поддерживаемая мужем, а Гарри терпел. Сил не было даже на то, чтобы кричать, всё уходило на попытки выжить. Наконец, когда всё закончилось, мальчик обессиленно выдохнул и распластался на кровати. Беллатриса, видя, что с Гарри всё в порядке, испытала огромное облегчение. И очень удивилась, когда волосы мальчика вдруг изменили свой цвет, а кожа стала на пару оттенков светлее. После этого прошло уже много времени — призрак часто навещал его. Один из этих визитов произошёл месяц назад, когда ему торжественно вручили непонятного назначения древко. Арлен захлопал глазами в непонимании, смотря на странную деревяшку. — Это волшебная палочка, Арлен. В Хогвартсе, когда ты на виду, колдовать будешь только ей — сейчас немногие из волшебников могут колдовать без этого инструмента. Мальчик удивился. — Даже взрослые? — изумлённо уточнил он. Клейт Азкабан хмыкнул. — Да, даже взрослые. Сейчас маги совсем не те, что были раньше. Они не представляют жизни без палочек — как будто деревяшки дают им магию, а не наоборот. Арлен покачал головой. — Но ведь это так просто! — в подтверждение этого мальчик махнул рукой, и Беллатриса взлетела в воздух. Она неуклюже махнула руками, и Арлен спустил её обратно на землю. — Даже я не могу так колдовать одним взмахом, хотя я намного старше тебя. Видимо, этому надо было учиться с детства, а не привыкать к волшебной палочке. Тем не менее, это большой плюс. А ещё Лорд тоже владеет беспалочковой магией, — на её душе стало теплее от воспоминаний об её Лорде. Арлен улыбнулся. — Не грусти, Беллатриса, он обязательно вернётся. Он всегда называл женщину по имени — она терпеть не могла обращение к ней, как к «тёте», а «Выкать», когда они его практически вырастили, было неправильно. Лестрейндж кивнула. — Да, но, видимо, придётся подождать ещё. Арлен быстро пробежался взглядом по списку всего необходимого для школы и ещё раз порадовался тому, что у него уже есть палочка. Письмо прислали в Азкабан-мэнор — и кто бы из них знал, что этот самый мэнор находится в подземельях страшной тюрьмы? Разумеется, у Азкабанов были и другие дома. Один из них находился на северо-западе Уэльса, другой — в Германии, но Арлен, конечно, жил здесь. Наконец, Гарри отправился в Косой Переулок за покупками. Разумеется, в одиночестве, — Беллатриса и другие Лестрейнджи при всём желании не смогли бы вот так просто сбежать из тюрьмы, даже с некоторым покровительством самого основателя тюрьмы. В конце концов, это место сейчас контролируется Министерством, а сам Клейт Магнус был не всесилен, будучи призраком. Беллатриса волновалась, отпуская его одного. Вдруг кто-то что-то заподозрит? Вдруг с ним что-нибудь сделают? А ведь она так и предоставила мальчика своему Лорду и не объяснила, что он теперь всецело его союзник и слуга, а не враг. — Всё будет в порядке, Беллатриса, — ободряюще сказал мальчик. - Я всё понял, запомнил инструкции и не буду разговаривать с подозрительными людьми. Женщина поджала губы, но кивнула. Гарри спокойно аппаратировал с острова к близлежащему посёлку. Аппарация на большие расстояния всё ещё давалась ему немного сложно, но с палочкой было ещё тяжелее — так непривычно было то, что он при этом фактически полностью зависел от куска дерева. Беллатриса рассказала ему про Надзор, но надзиратели колдовали в тюрьме и аппаратировали с острова, так что всё было в порядке. Перед самым выходом мальчик немного изменил свою внешность — волосы приобрели каштановый оттенок. Беллатриса полностью поддержала его. — Нечего привлекать к себе внимание всяких там, — проворчала она тогда. Арлен, следуя инструкции, вызвал Ночного Рыцаря. Через долю секунды прямо перед ним из ниоткуда возник трёхэтажный автобус, дверь открылась и взору мальчика предстал молодой парень. Незнакомец представился, сказал цену поездки, и Арлен, вежливо поздоровавшись, вошёл и сел. Он даже не успел оценить комфорт сего средства передвижения, как «Ночной рыцарь» сорвался с места. Спустя пару минут Арлен вывалился из автобуса, пытаясь отдышаться. Рабастан, которому когда-то довелось попутешествовать на этом автобусе, предупреждал, что ощущения не из приятных, но не настолько же! Наконец, Арлен пришёл в себя и побрёл к непримечательной двери. Вывеска над этой самой дверью гласила, что, зайдя туда, он попадёт в «Дырявый котёл». Арлен вошёл. Запах алкоголя сразу бьёт в нос, лишая возможности чувствовать другие запахи на ближайшие несколько часов. Мальчик морщит нос, непроизвольно махая перед лицом рукой, стараясь отогнать противный «аромат», но все попытки тщетны. Остаётся лишь смириться с участью. Несмотря на то, что бары обычно посещаются ночью или хотя бы вечерами, здесь было большое скопление народа. Стоял оживлённый гул. Арлен постарался побыстрее пройти мимо людей, чтобы оказаться в Косом переулке. Ему не очень нравилось эта обстановка и он стремился вернуться туда, где тихо. Даже когда Беллатрисе, как и многим другим заключённым, по ночам снятся кошмары, в Азкабане не бывает так громко. Сделав нейтральное выражение лица, Арлен пошёл напролом. — В этом году в Хогвартс должен пойти сам Гарри Поттер! И он, конечно, отправится на поезде — вообще, не люблю провожать внуков в школу, но ради того, чтобы увидеть нашего героя, я приду! — воодушевлённо вещал немолодой мужчина в потёртой мантии. Его собеседник закивал. — И я тоже! Как же можно пропустить такое? И да, мальчик ведь должен отправиться за покупками в Косой переулок! Может быть, нам повезёт и мы его увидим? — он мечтательно закатил глаза. Арлен поджал губы. Наконец он вышел из бара и увидел улочку. Она была заполнена людьми, а на каждом углу висела какая-нибудь вывеска. Мальчик точно знал, что ему нужно купить. Беллатриса сказала, что большинство учащихся Хогвартса по традиции покупает палочки у Олливандера, но у Гарри уже была палочка — двенадцать с половиной дюймов, бузина и мантия дементора. Клейт Магнус сам предложил Арлену именно её — она лежала в Азкабан-мэноре, прямо под тюрьмой. Кажется, и она была сделана кем-то из Олливандеров. Арлен заинтересовался, почему об этом никто не знает. Тогда призрак лишь пожал плечами и сказал, что только он может открыть доступ туда чужим. То есть, только те, кто принадлежит к этой семье. И Арлен теперь тоже считается её полноправным членом. По сути, некоторые маги считали призраков беспомощными, но на самом деле это было далеко не так. И пусть они не имели тела, это не отменяло того, что они действительно властны над своей обителью и даже в каком-то роде наследниками. Можно было купить ему сову, но куда он будет её отправлять? Не в Азкабан же. Лучше старый надёжный способ — зачарованные тетрадки. Услышав про то, что и этот артефакт есть у Клейта Магнуса, Беллатриса была в восторге. Теперь она точно сможет всё проконтролировать и не дать поганому Дамблдору запудрить Арлену мозги. Впрочем, в мальчике она была уверена. Она не сомневалась — за эти годы он стал целиком и полностью человеком их Лорда. Рудольфус и Рабастан не были в этом так уверены, но молчали. В отношении Тёмного Лорда Беллатрису было невозможно переубедить, хоть что делай. Когда учебники и некоторая дополнительная литература были куплены, мадам Малкин истыкала тело мальчика булавками, а писчие принадлежности мирно соседствовали с книгами, Арлен вздохнул с облегчением и отправился в кафе Фортескью. Беллатриса авторитетно заявила, что там лучшее мороженое во всей магической Англии. Мороженое и правда было неплохим на вкус — но теперь он выяснил, что не любит карамель. После этого он заказал шоколадное мороженое — это ему понравилось гораздо больше. Потом он попробовал клубничное — то тоже было неплохим. Арлен уже заметил, как за ним с завистью наблюдает компания рыжих людей. Рядом с каждым стояла маленькая пиала с мороженым, а официантка смотрела на них насмешливо. Тем не менее, мальчик просто пропустил это — мало ли на свете сумасшедших? Он уже собрался уйти, как к нему подскочила рыжая тётка. Она смотрела возмущенно и говорила настолько громко, что у Арлена почти заложило уши. — Зачем ты так делаешь, мальчик? Всё это мороженое, которое ты не съел — деньги! Лучше бы ты отдал их на благотворительность, — она покачала головой. Арлен даже забыл, зачем вообще сюда пришёл. Он просто опешил от такой наглости. Кажется, это была последняя стадия — с таким он ещё не сталкивался. — Миссис… — Уизли, — милостиво закончила она. Мальчик кивнул. — Да, миссис Уизли… Извините, а какое отношение лично Вы имеете к моим деньгам? Кто дал Вам право их считать и решать, что я должен с ними делать? Тётка задохнулась от возмущения. — Это не твои деньги, а деньги твоих родителей! — вскрикнула она, раскрасневшись от гнева. Арлен поморщился. — Даже если так, то вернёмся к вопросу. Кто дал Вам право считать деньги моих родителей? — повторил он. Женщина прищурилась. — Потому что ты ещё маленький мальчик, который совсем не умеет распоряжаться своим состоянием, а твои родители не привили тебе любовь к экономии! — она упрямо стояла на своём. Арлен хмыкнул. — А что, я должен доверить Вам распоряжаться своими средствами? Тётка задумалась, а потом кивнула и ответила нагло: — Да. Например, вместо того, чтобы покупать три вида мороженого, ты мог сесть со мной и моими детками и купить немного для них. Ему это что, снится? — Я не знаю ни Вас, ни Ваших детей, почему я должен всех кормить? — с искренним недоумением спросил Арлен. Тётка топнула ногой и собиралась ещё что-то сказать, но к столику подошёл высокий представительный мужчина в дорогой мантии и протянул: — Миссис Уизли, думаю, Вам стоит оставить несчастного мальчика в покое. Кажется, он спокойно сидел и ел, а Вы бесцеремонно помешали ему, прервав трапезу. Она поморщилась. — Это не Ваше дело, мистер Малфой, — процедила она сквозь зубы, но всё же была вынуждена отступить и вернуться к своему столику. Дети всё также продолжали сверлить Арлена глазами. — Благодарю, мистер Малфой, — вежливо произнёс он. Мужчина благосклонно кивнул. — Молли бывает очень грубой и несдержанной. Не стоит обращать внимание на её выпады. По сути, вообще не стоит обращать внимание на таких людей. Арлен сдержанно улыбнулся. — Да, я понимаю. Просто это было очень неожиданно. Мистер Малфой кивнул, а после спросил с умеренным любопытством: — Вы раньше не бывали здесь? Арлен удивился. — Откуда Вы знаете? — вырвалось у него. Мужчина хмыкнул. — Те, кто знаком с Косым переулком, уже давно выбрали себе любимое мороженое. Кажется, он понял, почему мистер Малфой до сих пор не ушёл. Мальчик сделал вид, что спохватился, и произнёс: — Меня зовут Арлен, сэр. Арлен Клейт Азкабан. Кто-то из прислушивающихся ахнул. Мистер Малфой не позволил себе это, но приподнял бровь. — Азкабан? Я думал, они давно… Хм, выродились. Мальчик покачал головой. — Как видите, нет. Он был не обязан что-то ему рассказывать, да и Беллатриса запретила осведомлять кого-либо о чём-либо. Мистер Малфой не стал настаивать и кивнул. — Приятно было познакомиться, мистер Азкабан. Арлен встал, взял пакет с учебными принадлежностями и одеждой, а после учтиво ответил: — Мне тоже было приятно познакомиться, мистер Малфой. Мужчина сказал напоследок: — В Хогвартс в этом году поступает мой сын, Драко. Надеюсь на то, что Вы подружитесь. Мальчик дружелюбно улыбнулся, кивнул и распрощался. Уже будучи в Азкабане, Арлен рассказал всё внимательно слушающим его Лестрейнджам. Братья застыли, удивлённые точно так же, как и сам Арлен изначально, а Беллатриса сразу начала шипеть зло: — Когда мой Лорд вернётся, я преподам этой рыжей твари парочку уроков хороших манер. Женщина была очень зла, и им всем оставалось лишь посочувствовать Молли. Правда, Арлен ничего подобного не чувствовал — он всё ещё не понимал, зачем эта женщина бросилась обвинять его чёрт знает в чём. — Одним словом, Уизли, — лаконично произнёс Рабастан. Рудольфус согласно кивнул. Через несколько часов в комнату Арлена сквозь стену просочился Клейт Магнус. Планировался серьёзный разговор. Обычно это обсуждали без него, но на этот раз присутствие Арлена было обязательным. Основатель тюрьмы высказал свои подозрения, которые и до этого терзали Лестрейнджей. — Думаю, мы уже все убедились, что Гарри должен был жить отнюдь не у волшебников, — все согласно кивнули. Арлен поморщился — ему не нравилось это имя. «Арлен» было куда более привычным и родным. — Значит, он должен быть у магглов. Тем не менее, кто-то целенаправленно принёс мальчика сюда, умирать. Значит, это кто-то из маггловских родственников его почивших родителей. У Джеймса Поттера маггловских родственников нет — он же всё-таки Поттер. По крайней мере, наверняка нет. А вот у магглокровки Эванс — вполне может быть. Значит, кто-то из мифических родственников Эванс отнёс Гарри сюда и… Рано или поздно все следы приведут в Азкабан, — скорбно закончил он. Беллатриса сжалась, а Рабастан задумчиво спросил: — Но почему всеобщего героя отдали магглам и оставили без присмотра? То есть, дружно выпили за его здоровье, мысленно поблагодарили, и сплавили каким-то магглам? Рудольфус кивнул. — Да, эта история дурно пахнет. Беллатриса не преминула вставить свои пять копеек: — Наверняка во всём этом замешан Дамблдор! Рудольфус закатил глаза. — Тебе ненависть к нему от Лорда передалась? Рабастан же на мгновение застыл, а после произнёс: — Белла в чём-то права. Без поддержки Великого Светлого такую аферу провернуть бы не удалось. Беллатриса победно ухмыльнулась и добавила: — Никакой поддержки от Дамблдора не было, потому что он сам всё это придумал! И он Лорда убил, а не Арлен! — она отчаянно хотела в это верить. Рудольфус, чувствуя нервозность жены, возразил: — Не совсем. Во-первых, Лорд жив, — Беллатриса тут же кивнула. — А во-вторых, это сделал не Арлен, а Гарри Поттер. А от Гарри Поттера осталось только это имя, ничего больше. Беллатриса нерешительно произнесла, соглашаясь: — Да, ты прав. Просто это так… Подозрительно. Дамблдор такой хитрый лис. В этом все были с ней согласны. Пришло время обсудить будущее самого Арлена. — Тебе придётся переехать отсюда, Арлен. Самым лучшим вариантом будет особняк в Уэльсе. Арлен поджал губы. — Но это же ненадолго? То есть, после первого курса я смогу вернуться сюда? Призрак отвёл взгляд. — Нет, Арлен. Придётся стереть память Министерским — они видели тебя и даже если… Арлен подумал и покачал головой. — Нет. Вы же сами сказали, что никто понятия не имеет, что я волшебник. И никто не знает моё имя — все же меня Стивом называют. То есть, в мире есть мальчик Стив, который маггл, и он живёт в магической тюрьме. Вернее, жил. Беллатриса воскликнула: — Но все же поймут, что это был Гарри Поттер! — Да, но ведь никто не знает моё настоящее имя. Пару секунд все молчали, а после призрак признал: — Да, это действительно идея, но… Все ведь знают, что тебя, по сути, воспитывали Лестрейнджи. Из них будут вытягивать информацию, и… Решительный взгляд мальчика напугал Рабастана. В его голове что-то щелкнуло и он спросил осторожно: — Это ведь не то, о чём я думаю, правда? Мальчик ответил ровно: — Смотря о чём думаете. До Рудольфус тоже дошло. Он покачал головой. — Это невозможно. Ты не сможешь в одиночку справиться со всеми надзирателями, дементорами, — решительно возразил он. Арлен ухмыльнулся и кивнул. — Да, я не смогу. А вот уважаемый сэр, — он кинул красноречивый взгляд на призрака. Тот сглотнул. — Я не уверен, — мягко сказал он. Арлен махнул рукой. — Я не уйду без них и не поеду ни в какой Хогвартс, пока все не окажутся в безопасности в Вашем мэноре. Это была угроза — Беллатриса побледнела. Она не могла позволить, чтобы Министерские и Дамблдор забрали Арлена. Она столько лет воспитывала его и они вместе будут бороться за Тёмного Лорда! Женщина кивнула с огнём в глазах — братьям оставалось лишь с ужасом наблюдать за происходящим. — Что нужно делать? — азартно спросила Беллатриса. А маленькому манипулятору оставалось лишь довольно улыбнуться. План был разработан максимально быстро — ещё неизвестно, когда все всерьёз озаботятся поисками национального героя. Проблема решёток решалась недостаточно быстро, но всё же вполне приемлемо — магическими способами она не уничтожалась и сразу же посылали сигнал надзирателям, а вот обычную маггловскую пилу, трансфигурированную из отрывка тюремной робы Беллатрикс, никто не предусмотрел. Да и зачем, если у заключённых не было волшебных палочек? А даже если и так, то дальше дементоров никто бы не прошёл. Гарри не составило труда оглушить нескольких попадающихся ему на пути надзирателей — в Азкабане основная ставка делалась на дементоров. Несколько существ в балахонах слетелись к нему, но их остановил основатель тюрьмы — они должны были ему подчиняться. А дальше они втроём просто вышли из тюрьмы и аппаратировали. Сделать это вызвался Рудольфус — он так долго не колдовал. Беллатрикс пребывала в шоке от свободы, а Рабастан решил уступить брату — он ещё успеет поколдовать. Разумеется, у них сейчас не было палочек — их сломали много лет назад, но, возможно, что-то есть в этом поместье, куда они сейчас отправятся. В небольшой пещерке с видом на Северное море, как обычно, никого не было. Изначально все считали островок мистическим, а сейчас все уже знают, что там ничего, кроме камней, поэтому и не забредают сюда. Беллатриса опустилась на пол и зарыдала, а Рудольфус присел рядом и обнял жену. Он прекрасно понимал все её чувства. Арлен поколдовал над своими волосами, вновь изменяя им цвет на каштановый, а после тихо обратился к любующемуся успокаивающим видов мирных волн Рабастану: — Думаю, пора. Рабастан понятливо кивнул и подошёл к брату, поднял его жену, и они все вместе схватились за порт-ключ. Он произнёс чётко: — Поместье Азкабанов. И их оторвало от земли. Ощущения были крайне неприятными — как будто его прихватили чем-то за пупок и куда-то несут. К тому же, это было ещё и очень болезненно. На ногах не устоял никто. Мальчик даже обнажил свой живот, стремясь найти кровавую рану, но ничего подобного не было. Беллатриса заметила это. — Похоже, раньше порт-ключи создавали как-то по другому, иначе никакой боли бы не было. Братья согласно кивнули и поднялись, а после помогли Беллатрисе и Арлену. Перед ними возвысилось большое и мрачное поместье, под стать легендарной тюрьме. В нём было что-то мистическое — стены уже давно должен был увить плющ, но этого не произошло — неприступная громадина стояла насмерть, терпеливо ожидая своих хозяев. Клейт Магнус рассказал, что защита на этом поместье очень сильная, как и на всех родовых гнёздах. Всё же это строение куда больше походило на Азкабан-мэнор, чем тюремные подвалы, за это время успевшие зарости грязью в полном отсутствии домовиков. Все осторожно вошли в дом — Арлена, как наследника Азкабанов, запустили туда первым. Мальчик зашёл и огляделся, а после чуть не вскрикнул, увидев перед собой… Нечто. Маленькое лопоухое создание с преданным взглядом — всё грязное, в каком-то порванном полотенце, с длинными когтями… Рудольфус заглянул сразу после него и поспешил объяснить мальчику: — Это и есть домовой эльф. Арлен медленно кивнул, не сводя взгляда с ушастого нечто. — А они всегда… Такие? Рудольфус удивился. — Какие — такие? Мальчик махнул рукой в сторону эльфа. — Грязные. Рудольфус усмехнулся. — Нет, не всегда. Просто этот дом долго был заброшен. Когда мы здесь обживёмся и проведём некоторые ритуалы, то всё станет в порядке — и дом оживёт, и эльфы придут в норму. Беллатриса и Рабастан, до этого внимательно слушавшие разговор, тоже зашли и закрыли за собой дверь. Рабастан заметил: — Нужно очень долго ждать хозяина, чтобы так сдать. И как они вообще живы после стольких веков? Наконец эльф очнулся от какого-то странного транса и выпалил: — Эльфы долго ждать своего хозяина! И хозяин наконец прийти к недостойным эльфам! — он благоговейно взглянул на удивлённого Арлена и рухнул ему в ноги. Мальчик покачал головой. — Ясно. Нужно привести тут всё в порядок, пока я не уехал. Так что вы там говорили насчёт ритуалов? Август пролетел очень быстро — в короткие промежутки между ритуалами, связанными с домом и непосредственно с ним самим, исследованиями поместья и чтением учебников оставалось время лишь на сон и на еду. Кстати, о еде. Оказалось, что некоторые продукты всё ещё сохранились под стазисом. Правда, сохранились не слишком хорошо. Тем не менее, это не было проблемой — много лет назад за несколько километров от поместья образовалась деревня, так что покупка продуктов проблемой не была. Да и кое-какие деньги в особняке нашлись, а за остальным нужно было посетить Гринготтс. В прошлый раз он этого не сделал — решил, что появляться где-либо стоит только при острой необходимости, нечего лицо светить раньше времени. Да, всё же он прокололся, когда пошёл есть мороженое. Тем не менее, сделанного не воротишь, а сейчас нужно идти в банк. Понятно, что пошёл он один — было понятно, что в мире паника из-за бегства Лестрейнджей. И даже несмотря на то, что, например, та же Беллатриса могла спокойно выпить оборотное, но и здесь были сложности. Во-первых, несмотря на то, что в поместье было помещение для варки зелий, все ингредиенты уже давно сгнили, а новые можно было купить только в Косом переулке. А там вполне могли заинтересоваться, зачем ребёнку ингредиенты для этого зелья. Поползут слухи, всё это дойдёт до Министерства и… В общем, это бы вызвало полный крах. Можно было купить ингредиенты в Лютном, но туда ему строго настрого запретили соваться, и Арлен был с ними согласен — всё же он был всего лишь ребёнком. К тому же, некому было за него заступиться. Его единственные близкие люди — одни из самых страшных преступников во всей магической Британии. И даже если умудриться как-то провернуть всё это и сварить зелье, то всё ещё оставался риск разоблачения. И тогда бы спокойная жизнь точно полетела бы к чертям, чего очень и очень не хотелось. В общем, в банк Арлен отправился один. Многие гоблины были свободны, и Гарри поспешил подойти к одному из них. Гоблин оскалился и спросил насмешливо: — Зачем пожаловали? Арлен вежливо поздоровался. Кажется, гоблин даже удивился. — Я бы хотел проверить свои счета и узнать всё про своё наследство. Гоблин кивнул и сказал: — Следуйте за мной. И Арлен последовал вслед за ним — они вышли из главного холла и переместились в какую-то неприметную комнатушку. Там оказался артефакт метр на метр, стоящий посередине помещения. Больше из мебели ничего не было. Через несколько секунд вошёл ещё один гоблин, представившийся Острохватом. Арлен представился и они начали проверку. Понабилась капля крови мальчика, а после откуда-то снизу вылезла бумажка — исписанный вдоль и поперёк пергамент. Его передали Арлену. Оказалось, что он очень даже чистокровен, вот только у него не было матери — лишь отец, которого звали Клейтом Магнусом Азкабаном. Да, всё понятно, тогда, когда они проводили тот жуткий ритуал четыре года назад, кровь ему, похоже, обновили. И да, он являлся самым что ни на есть настоящим наследником. И у него в Гринготтсе было несколько счетов. Вообще, Лестрейнджи сказали, что во всех обиталищах Азкабанов очень мало различных артефактов. Может быть, все они хранятся здесь? Судя по всему, Арлен имел право сжечь бумагу, чтобы не показывать её гоблинам, но это было не нужно — ничего особо страшного там не было, никакого компромата даже. Его случай отнюдь не единственный. К тому же, Беллатриса уверена в том, что гоблины не сотрудничают с Министерством и им можно доверять в подобных вопросах. Наконец его сопроводили к сейфу и торжественно вручили ключ. Арлен осторожно повернул его несколько раз и приоткрыл тяжёлую дверь. Гор золота там не было, но всё же монеток было вполне достаточно, по мнению Арлена. Хотя он ничего в этом не понимал. — Сто шестьдесят восемь тысяч и тридцать пять галлеонов, — отчитался Осторхват, заглянув в какую-то бумагу. Арлен кивнул. — Хорошо. Я могу посмотреть артефакты и другие вещи? Другой гоблин торопливо закивал. — Можете. Проходите, осматривайтесь. И Арлен осмотрелся. Здесь действительно было очень много различных непонятных вещей, предназначения которых он не знал в силу возраста. Тем не менее, Беллатриса и братья Лестрейнджи наверняка его научат. Но только позже. Он припомнил, о чём попросила спросить Беллатриса. — Скажите, а Вы можете определить, есть ли здесь артефакты против легилименции? Другой гоблин уже удалился, а Острохват задумался и походил туда-сюда мимо его имущества, внимательно всё осматривая. Наконец он указал длинным когтем на кольцо. Мальчик подошёл поближе и взял его. Кольцо было красивым — золото поблёскивало даже при тусклом освещении, а небольшой камушек, похожий на изумруд, оплетал половину украшения. Острохват сообщил авторитетно: — Сильная вещь, такая есть практически у каждого приличного мага. Никто не только не сможет проникнуть в Ваше сознание, но и при попытке это сделать Вы сами сможете при желании попробовать пробить ментальный блок этого человека. Если он есть, конечно. А если нет, то Вы с лёгкостью проникнете туда. Арлен медленно кивнул. — Это действительно очень полезная вещь. Его нужно просто надеть? Подумав, гоблин покачал головой. — Скорее всего, артефакту понадобится Ваша кровь. Одна капля. Гоблин достал нож и слегка надрезал палец мальчика. Кровь капнула на кольцо, и то мгновенно засветилось. Гоблин довольно кивнул. — Всё правильно, надевайте. Арлен послушался и уже спустя несколько секунд кольцо само уменьшилось на пальце мальчика. — Будете расти — будет увеличиваться. Думаю, здесь всё понятно. Арлен купил кошелёк, предложенный гоблином, в сопровождении гоблина дошёл до выхода из банка, а после вежливо распрощался с Острохватом и покинул здание. Что ж, поездка определённо была продуктивной. Дома он всё рассказал Лестрейнджам — Беллатриса раздулась от гордости за свою предусмотрительность. — Теперь никто не сможет прочитать твои мысли, — сказала она. Всё оставшееся время до школы Арлен занимался учёбой. Хотелось знать, что его будет ожидать там. На самом деле, ничего сложного. Кое-что в зельях он не совсем понял. Точнее, он заинтересовался, почему именно два помешивания, а не три, или почему именно два листика мелиссы, а не пять. Объяснять это ему взялся Рабастан, который лучше всех остальных разбирался в зельях и даже был членом Клуба Слизнорта. Оказалось, что всё очень даже взаимосвязано — ему показали книги из библиотеки, в которых всё чётко объясняется, таблицу сочетания ингредиентов. К концу Арлен не понимал, чему вообще учат в этой школе. Рабастан в ответ философски пожал плечами. — Мало кто хочет связать свою жизнь с зельями, а для того, что сварить Бодроперцовое, вовсе не обязательно знать, почему именно так, а не по-другому. Достаточно сделать так, чтобы ученик в случае чего не взорвал котёл. Да и многие маги заказывают всё в аптеках или у знакомых зельеваров. Арлен кивнул — всё с этой школой было ясно. Просто практика, положи то, положи это, помешай, сдай учителю и получи оценку. И всё. Правда, были ещё и контрольные, но это тоже было не страшно — опять же, учебник за первый курс он полностью прочитал, и ещё начал изучать ту самую таблицу сочетания ингредиентов, так что с зельями проблем точно не будет. Также он вдоволь попрактиковался в чарах — на этот раз его курировал Рудольфус. Он был в шоке, когда понял, что заклинания, которые он может создать вместе с палочкой, невероятно сильные. Например, когда первокурсники обычно поднимали лёгкие пёрышки, Арлен мог поднять огромную тяжёлую кровать. Но и это легко объяснялось — начинать с беспалочковой магии, как Арлен, было намного полезнее, чем начинать с колдовства с волшебной палочки. Тем, кто изначально колдовал палочкой, будет очень сложно научиться обходиться без деревяшки. Фактически, призрак сделал абсолютно правильно, когда начал обучать мальчика без палочки. А вот с ЗОТИ было сложнее. Мальчику хватало сил на сильные боевые заклинания, но не хватало ловкости. Беллатриса, даже слегка подрастерявшая форму из-за Азкабана, легко справилась с мальчиком. Арлену оставалось лишь с восторгом следить, как она с лёгкостью уходит от его «Экспеллиармусов», лавирует между манекенами и ставит мощные щиты. Хотя программа первого курса была успешно осилена. По всем остальным предметам он просто прочитал учебники. Гербология тоже оказалась очень даже интересной, как и трансфигурация. С последней он немного попрактиковался самостоятельно — всё получалось легко и непринуждённо. Учебники по астрономии и истории магии тоже были тщательно изучены. Впрочем, у него были и другие учебники, пособия и справочники. А вот «Квиддич сквозь века» он не оценил. Игра действительно была неплохой, но вот смысла в ней он не видел. Как и в полётах на метле. В поместье нашлось нечто допотопное, которое совместными усилиями привели в порядок Рабастан и Рудольфус, но летать на заднем дворе, также огороженным охранными заклинаниями, ему не понравилось — сидеть на древке было неудобно. Лучше аппарация. Наконец, наступило первое сентября. Беллатриса проводила мальчика до порога дома — идти дальше было опасно, с побега прошло не так много времени и скандал наверняка ещё не угас. Арлен попрощался с Лестрейнджами и аппарировал из поместья к ближайшему городку, уже оттуда вызвав «Ночной рыцарь», который доставил его к «Дырявому котлу». Судя по билету, он должен был отправиться в школу с платформы «девять и три четверти». Беллатриса пожала плечами и сказала, что они всегда проходили через камин, так что она не знает, как попасть туда с маггловского вокзала. С Лестрейнджами была та же ситуация, поэтому Арлен пожал плечами и из паба спокойно переместился камином, сказав «Платформа «девять и три четверти». Он быстро вылез из камина, отряхиваясь. Арлен оглянулся, и увидел, как из колонны вываливается лохматая девочка. Она споткнулась, но быстро сделала независимый вид и пошла дальше, нечеловеческими усилиями таща за собой огромный и наверняка тяжёлый сундук, по размеру в два раза превышающий её. Также он увидел знакомого блондина — мистера Малфоя. Его сопровождала красивая женщина с аристократическими чертами лица и мальчик примерно его возраста. Судя по всему, он и был сыном Малфоя. Арлен направился к поезду. Он рано вышел и до отбытия должно остаться ещё достаточно времени. Найти свободное купе не составило труда. Второе купе на его пути было не занято и Арлен с удобством устроился. На его сундук, найденный в недрах поместья, Беллатриса, воспользовавшись палочкой мальчика, без труда наложила заклятие облегчения веса и сказала, что оно продержится несколько часов. Тем не менее, большее и не нужно было — по словам всё той же Лестрейндж, в замок сундук доставляли домовики. В сундуке не было ничего, что могло бы его скомпрометировать — всё строго по школьной программе, несколько книг для дополнительного чтения и несколько повседневных вещей, которые он приобрёл в ближайшем от поместья городке. Арлен запер купе и с комфортом устроился на сиденье. Заранее он достал из сундука книгу по зельям, которую оставил как раз для чтения в поезде. Беллатриса сказала, что ехать они будут несколько часов. Больше книг, которые ещё не читал, он не взял — ему рассказали про большую школьную библиотеку. Через пять минут к нему в купе постучались. Арлен предпочёл не обращать внимание на стук — ему было хорошо и одному, никто не мешал и не стоял над душой. А друзей он может завести и в школе, если представится такая возможность. Но назойливый гость никак не успокаивался — он тарабанил в дверь до тех пор, пока раздражённый Арлен не распахнул дверь. Тем не менее, он не стал выливать злость на посетителя и лишь спросил предельно вежливо: — Мама наверняка говорила тебе, в каких случаях хозяева не открывают двери своих домов. Можешь повторить? Рыжий мальчишка, очень похожий на одного из детей той ненормальной рыжей тётки, завис с приоткрытым ртом. Арлен решил помочь ему. — Первый — когда хозяев нет дома. Второй — когда хозяева просто не хотят открывать дверь. А что во втором случае делают приличные гости? Наконец конопатое чудо перестало хватать ртом воздух и возмутилось: — Это общий поезд! — выпалил он, с завистью глядя на собеседника. Он узнал того самого аристократишку, который фактически оскорбил его мать тогда, в кафе Фортескью. И именно он тогда мирно переговаривался с Малфоем. А ещё у него была такая красивая и наверняка дорогая мантия! Арлен терпеливо вздохнул. — Да, но я первым занял купе и запер дверь. Поэтому попрошу тебя уйти. Пожалуйста. Рыжий поджал губы — назло хотелось остаться. Но ему нужно было найти Гарри Поттера и подружиться с ним — так мама сказала. Рон уже собрался уйти, как выпалил: — А ты видел Гарри Поттера? У него вот здесь шрам, — он похлопал себя по лбу. Арлен отрицательно покачал головой. — Нет, не видел, — и захлопнул дверь прямо перед веснушчатым носом рыжего. Тот немного поворчал и ушёл, а Арлен вновь расположился на сиденье и продолжил увлекательное чтение. А мимо проносились горы и поля. Арлен даже немного задремал под конец поездки, но всё же нашёл в себе силы натянуть школьную форму. Староста удивился, войдя в открытое купе мальчика. — Ты уже оделся? Арлен кивнул. — Ладно, — сказал тот и пожал плечами, а после ушёл. Арлен услышал, как тот прикрикивал на других учеников, и закрыл дверь. Похоже, что скоро нужно будет выходить. Мальчик не волновался — он прекрасно знал, как будет себя вести и на какой факультет поступит. Рудольфус и Рабастан назвали всё это гениальным планом, посланным им свыше, и невероятной удачей. Тем не менее, они были правы, ведь всё действительно складывалось очень даже удачно. Ещё при проведении ритуала Клейту Магнусу не составило труда рассказать мальчику, как сделать так, чтобы конкретные люди не смогли увидеть его истинную внешность, поэтому конкретно несколько надзирателей Азкабана видели Гарри Поттера — такого, каким он должен быть. Беллатриса морщилась, когда он изредка показывал ей внешность настоящего Поттера — она считала, что наследником Азкабанов ему намного лучше. Наконец поезд стал останавливаться. Спустя несколько минут все дети твёрдо стояли на земле. Первокурсников повёл некто очень большой, а все остальные шумной гурьбой поплелись в другую сторону. В соседи ему достались тот самый рыжий мальчик, который вспыхнул, увидев Арлена — это было видно даже в темноте, и сразу же отвернулся, милая девочка со светлыми волосами, а также полноватый мальчик, который неуверенно оглядывался и крепко сжимал в руке жабу. Замок впечатлил Арлена, как и всех остальных ребят — отовсюду послышались восхищённые вздохи. Он действительно был похож на сказочный, но Беллатриса категорически заявила — Хогвартс при Дамблдоре — рассадник необразованности и безрассудства. А Беллатрисе он привык доверять. Вообще, Дамблдор был довольно странным и непонятным персонажем. Беллатриса передразнивала: «Ах, самый великий волшебник всех времён и народов, ах!». И он её понимал. Почему-то «Самый великий волшебник» неведомым образом допустил то, что он попал в тюрьму, причём не в качестве преступника и в двухлетнем возрасте. Что-то здесь было не так, и Арлен был уверен — рано или поздно выяснится, что, ему оставалось лишь ещё немного подождать. У входа их встретила высокая строгая женщина. Некто очень большой сдал их ей. Все очень волновались, ожидая своё распределение. Рыжее чудо вещало об испытаниях, некоторые испуганно ахали и охали, а Арлен безразлично смотрел на стену — Беллатриса рассказала ему о шляпе. А ещё упомянула, что Гриффиндор и Пуффендуй её категорически не устраивают. Впрочем, её мнение он разделял, ведь уже выбрал себе факультет. Наконец, началось распределение. — Аббот Ханна! — проговорила женщина, назвавшаяся профессором Макгонагалл. Та самая светленькая девочка со свистом втянула воздух, но покорно села на стульчик. Несколько секунд, и счастливая Ханна бежит к хлопающему столу своего факультета. Следующим был Арлен. — Азкабан Арлен! За столом Слизерина воцарилось гробовое молчание. Ошарашенные ученики приоткрыли рты, вслед за ними это сделали многие чистокровные или хотя бы полукровные ученики других факультетов. Арлен невозмутимо поднялся и сел туда же, где несколькими мгновениями ранее восседала Ханна. — Азкабан… Но ведь они не оставили наследников. — Наследник Азкабанов… — Мерлин подери. Спустя несколько мгновений очнулась и Макгонагалл и несколько нервно нацепила мальчику на голову шляпу. Альбус не предупредил её об этом, потому автоматически прочитав это имя, она оказалась удивлена так же, как и все ученики. Шляпа некоторое время молчала, но после высказалась: — Сними кольцо, я не могу прочитать твои мысли. Беллатриса строго настрого запретила это делать, и даже отдельно упомянула про шляпу. Она думала, что этот артефакт — шпион директора. Рабастан что-то проворчал про паранойю, за что чуть не получил… Да, хорошие были времена. И ещё обязательно будут. — Когтевран, — прошептал он. Многие смогли прочитать это по губам — некоторые слизеринцы переглянулись. Кажется, они всё поняли. — Ох уж эти аристократы, — проворчала шляпа и воскликнула, — КОГТЕВРАН! Арлен спокойно встал и побрёл к своему столу. Прошло немного времени, и весь стол захлопал. Тем не менее, это быстро забылось — все серьёзно взволновались тогда, когда распределение закончилось, а имя Гарри Поттера так и не прозвучало. — Может быть, он придёт потом? — неуверенно спросил один пуффендуец. Слизеринцы же были иного мнения. — Похоже, его съели Уизли. Им же есть всегда нечего, вот они и решили подкрепиться Избранным, — издевательски протянул Драко Малфой, кривя губы и косясь в сторону гриффиндорского стола. Арлену не нравился Драко — он был слишком склочным. От таких обычно одни проблемы — совсем не умеют держать язык за зубами и поддерживать нормальные отношения со всеми. Будучи Азкабаном, Арлен вполне мог тоже поступить на Слизерин, но таким образом он бы зарубил на корню все связи с другими факультетами, а это вовсе не входило в его планы. Рудольфус в ответ на это наверняка бы засмеялся и заметил добродушно: «Ты истинный слизеринец — хитрый, как змея», — а Арлен бы просто пожал плечами. Тем временем все Уизли набычились, а самый младший даже привстал и угрожающе посмотрел в сторону стола зелёного факультета, но на большее в присутствии всего Большого Зала просто не решился и зло плюхнулся обратно на место под недовольные взгляды профессоров. Директор же был совершенно невозмутим и не потрудился сказать и слово насчёт всеобщего героя. Тем не менее, никто не удивился и все решили отложить это на завтра. Ничего, сегодня они сообщат всё родителям, а они-то всё выяснят. Соседей у Гарри было всего два — тихий мальчик, который всю дорогу до башни читал «Историю Хогвартса», и любопытное непоседливое чудо, которое сумело разговорить даже сурового старосту Рэйвенкло. Ими Арлен был доволен — кажется, они не были похожи на шпионов директора, но всё же вот так сразу обзаводиться друзьями он не спешил. Стоит повременить. Если верить Беллатрисе, то скоро всё оставшееся спокойствие в волшебном мире полетит к чертям. А пока Арлен решил поспать. Даже тот самый Элвис — магглорождённый непоседа, постоянно зевал, и, как только все рухнули на постели, не разбирая вещи, комнату наполнило сопение. Через несколько минут уснул и Арлен, предварительно заведя будильник, найденный в одном из сундуков поместья на шесть утра. Вещи можно разобрать и позже. Арлен не привык долго спать, так что встать у него получилось легко. Будильник зазвенел только для него одного и мальчик, не мешая соседям, тихо разобрал свои вещи и спустился в гостиную. Миловидная старшекурсница уже сидела на одном из диванчиков и читала книгу, попутно строча письмо. Скорее всего, родителям. — Доброе утро, — вежливо поздоровался он. Девушка подняла голову и изумлённо захлопала глазами. Непонятно, что впечатлило её больше — то, что первокурсник так рано встал, или же белоснежные волосы. — Доброе утро, — недоуменно ответила она. — А ты почему так рано? — тактичная девушка решила не расспрашивать его о необычной внешности. Арлен пожал плечами и ответил максимально честно: — Я просто жаворонок. Она, улыбнувшись, дружелюбно похлопала рукой по месту рядом с собой. — Я тоже, — призналась она, когда мальчик уселся рядом. Тем не менее, она не смогла отвести взгляд от его лица, уж слишком необычно он выглядел. Мальчик понимающе хмыкнул. — Это действительно наследственное, а не последствия ритуалов или чего-либо ещё, — объяснил он. Когтевранка кивнула. — Просто ты выглядишь очень… непривычно, — произнесла она. Мальчик понимающе улыбнулся. — На самом деле, я хотел у тебя кое-что уточнить, — сказал он. Девушка недоуменно приподняла бровь, но после проговорила: — Хорошо, спрашивай. Арлен повёл плечами. — Ты не знаешь, где Гарри Поттер? — спросил он. Это была всего лишь проверка. Она поджала губы. — Нет, но уже летом ходило множество слухов. Кто-то говорил, что мальчик вырос избалованным, кто-то был уверен, что он станет таким же, как его родители и поступит на Гриффиндор… А сейчас он даже не приехал в Хогвартс. Всё это очень странно. На самом деле, я уже отправила письмо родителям, может быть, они что-то знают. Арлен покачал головой. — Мои опекуны тоже не в курсе, но ходят слухи, что там произошло нечто мистическое. Девушка ахнула. — Правда? А что? Мальчик опустил глаза. — Прости, я не знаю. Девушка пришла в себя и кивнула. — Да-да, конечно, я понимаю. Пошли на завтрак? И они пошли. Спустя полчаса стали потихоньку прибывать студенты, и уже скоро весь Большой Зал был заполнен. Пришёл и директор. На столах было много еды, но многим кусок в горло не лез — они то и дело кидали выжидающие взгляды на Дамблдора и стол преподавателей в целом. Но Уизли-первокурсник к этой категории не относится — он набросился на еду, словно не ел уже месяц. Арлен меланхолично жевал омлет. В зале повисла напряжённая обстановка. Наконец все доели, но никто не спешил подниматься со стола — студенты жаждали информации. Первыми не выдержали рыжие близнецы. — Директор Дамблдор! — громко обратился один из них к старику. Весь шум окончательно стих — все внимательно прислушались. Тот моргнул и спросил дружелюбно: — Да, мистер Уизли? В разговор вмешался другой близнец. — Мы хотим узнать, что случилось с Гарри Поттером, сэр! Дамблдор по-прежнему старательно изображал дурачка. — Чем я могу Вам помочь? — вежливо задал он вопрос. Следующим сорвался слизеринец-старшекурсник. — Куда делся Поттер? — прямо спросил он. Дамблдор еле заметно сглотнул. — Я не знаю, мой мальчик, — слизеринца перекосило. Многие переглядывались и вновь ничего не понимали. — Что вообще здесь происходит? — зло спросила Макгонагалл, поднялась с места и угрожающе приблизилась к директору. — Сначала Вы отказываетесь даже обсуждать мальчика, вчера он даже не появился в школе, а сейчас Вы делаете вид, что и понятия не имеете, о чём речь? Это возмутительно! — кажется, она была готова устроить скандал прямо перед всеми. Директор устало выдохнул. — Я не готов говорить об этом здесь и сейчас, Минерва, — попытался он угомонить заместительницу, но та не поддалась. Она хлопнула рукой по столу и закричала: — Мальчик спас нас от Того-кого-нельзя называть, а Вы вновь молчите! Немедленно говорите, или я подам в отставку! Неожиданно из-за стола поднялись ещё несколько профессоров. — Я поддерживаю, — твёрдо произнесла профессор Спраут. — Мы должны знать, что происходит. Флитвик и Вектор согласно кивнули. — Где Гарри Поттер? — ледяным тоном спросил Квирелл, который резко перестал заикаться. Тем не менее, об этом никто и не вспомнил. Макгонагалл прищурилась. — Да, где Гарри Поттер? — прошипела она. Дамблдор беспомощно оглядывал своих почти бывших подчинённых. — Друзья, давайте успокоимся и поговорим, — растерянно попросил он, но было уже поздно. Макгонагалл покачала головой. — Нет, Альбус. Мы поговорим сейчас. Старик опустил голову. — Я не знаю. Судя по всему, мальчик мёртв, — тихо произнёс он, но в гробовой тишине Большого Зала его слова отдались эхом по всему помещению. Со всех сторон послышались ахи и охи. Макгонагалл схватилась за спинку стула со страдальческим выражением лица. Побледневшая профессор Спраут рухнула обратно на стул, а профессор зелий, на которого было страшно смотреть, одними губами произнёс: — Как? Ответом ему была тишина. Откуда-то со стола Пуффендуя послышались сдавленные всхлипы. Квирелл звучно втянул носом воздух. Батшеда Бабблинг медленно сползла со стула, находясь в глубоком обмороке. Арлен же меланхолично наблюдал за этим зрелищем. Он подозревал нечто подобное, но никак не думал, что профессор Макгонагалл будет закатывать директору истерику прямо за завтраком. Неужели старика настолько подкосило исчезновение Избранного, что он не смог угомонить свою "кошечку", как её насмешливо называла Беллатриса? Директор же находился в трауре. Сначала всё было вполне нормально — корзинка была доставлена Дурслям, Арабелла Фигг была приставлена к ним в качестве шпиона, письмо было щедро опрыскано специальным зельем, которое бы вызвало мгновенную ненависть к маленькому Гарри, корзинку забрала ворчащая миссис Дурсль… Но потом всё пошло наперекосяк. Арабелла доложила — мистеру Дурслю предложили повышение в должности и теперь он занимал очень высокий пост в компании, как молодой преуспевающий специалист, и скоро должен был переехать в очень престижный район Лондона. Конечно, у Дамблдора не было средств на то, чтобы обеспечить кого-либо из членов Ордена жильём в таком месте. Именно поэтому он проследил за тем, чтобы переезд прошёл нормально. Под дезиллюминационными чарами он прошёл в их новый дом, увидел, как брезгливо и грубо обращаются с Гарри, как его запихнули в какую-то непонятную каморку, которую и комнатой-то можно назвать лишь с натяжкой, как Дадли купили самую лучшую кроватку и игрушки. Всё шло по плану. Артефакты, настроенные на мальчика, показывали — Гарри мало ест и мало спит, всё как положено. Стрелки прибора остановились на этих показателях и Дамблдор решил — всё правильно. Дурслей он больше не навещал даже будучи невидимым, так как ещё один прибор показывал — Петунья всё также ненавидит племянника. Проблемы начались, когда ему отправили первое письмо. Всё было написано верно — адрес, а после «самая маленькая комната в доме». Точнее, тогда всё было в порядке — скорее всего, от мальчика спрятали письмо, так как ответ не пришёл. Было отправлено ещё множество писем, но ответа всё также не было. Согласно гениальному плану директора Хагрид отправился вызволять Гарри из плена злых родственников. Дамлбдор в качестве подстраховки пошёл за ним, под всё же теми же чарами невидимости. Хагрид, безропотной куклой следуя своему сценарию, вышиб дверь, напугал магглов, но… Никакого Гарри в доме не было. Как назло, конкретно Петуньи в доме не было. Пришлось её ждать. Через пару часов, когда она наконец появилась, Дамблдор уже основательно покопался в мозгах у жителей дома — глупый магглёныш ничего не знал и понятия не имел, кто такой Гарри Поттер, а вот Вернон прекрасно помнил мальчишку — его жена спустя неделю после их переезда в этот дом куда-то отвезла мальчишку и где-то его оставила. Дамблдор был в ярости. Что натворила эта тупая маггла? Петунья, только перейдя порог своего дома и улыбаясь, была поражена заклинанием «Легиллименс» и рухнула на пол, как подкошенная, истошно крича. Разумеется, Дамблдор наложил на дом всевозможные чары, и их никто не слышал. Дадли вторил матери криком, а Вернон трясся на диване, беспомощно глядя на мучения жены. Дамблдор не церемонился и быстро выудил нужную информацию, а после взревел раненным зверем. Эта дура отвезла ребёнка в Азкабан! Да его душу уже лет десять назад наверняка высосали дементоры, а его трупик уже давно съели черви. Его артефакты оказались совершенно бесполезными — когда мальчик умер, они просто остановились на том же месте, сломанные. И всё. Какой же он глупец! Все планы летели в бездну. Не спрашивая разрешения, он помчался в Азкабан. Вместо защитных чар были дементоры, так что прорычав злое «Экспекто Патронум» и представив себе окровавленное тело глупой магглы, да так, что всех дементоров раскидало, он помчался к надзирателям. С ними он тоже не церемонился — Легиллимениция и всё становится на свои места. Гарри Поттер жив, но его забрали с собой Лестрейнджи при побеге. А они мальчишку либо убьют, либо завербуют. Тем не менее, это был ещё не конец. Дамблдор приободрился — ещё есть время на то, чтобы найти его и показать верный путь к свету и жертвенности. Но и тут всё зарубилось на корню, ведь самые сильные поисковые заклинания и зелья давали лишь один результат — мальчика просто не существует. Лестрейнджи всё-таки избавились от него сразу после побега. Всё, конец. У него вопящие от ужаса магглы, разозлённые таким обращением надзиратели Азкабана, и мёртвый герой. Всё, представление окончено. Он не знал, что ему делать, и просто затих, выжидая. Может быть, это всё ошибка и Гарри приедет в Хогвартс? Он не ожидал того, что Минерва Макгонагалл, которую он много лет так тщательно обрабатывал, сорвётся при всей школе. Но, может быть, ещё можно что-то изменить? Да, он обязательно попробует. — Всё дело в том, что Гарри Поттер на самом деле не Избранный, — проникновенно начал директор. Дети, которые уже начали бушевать, вновь затихли. — На самом деле Избранный — Невилл Лонгботтом. Испуганный гриффиндорец пискнул. Но Минерва Макгонагалл вновь не повелась — она ответила сурово: — Ну уж нет, Альбус. Этого мальчика я тебе погубить не дам. И беспомощному директору оставалось лишь попросить помощи у феникса. Спустя полчаса школу наполнили авроры и члены Попечительского совета. Детей распустили по гостиным — учителя были не в состоянии вести уроки. Макгонагалл объяснялась с представителями Министерства и родителями, Северус Снейп сидел в кресле в директорском кабинете и смотрел в пустоту, Батшеду Бабблинг откачивала мадам Помфри, Спраут тихо рыдала в уголке на плече Септимы Вектор, а Квирелл сбежал. Члены Попечительского совета орали, им вторили портреты. Все были недовольны тем, что Избранного не начали искать раньше. На Макгонагалл наезжали за то, что она, будучи деканом факультета в то время, когда учились Джеймс Поттер и Лили Эванс, даже не потрудилась узнать, где находится мальчик. Та стойко отбивалась, понимая, что если она поедет разбираться в Министерство, то в школе воцарится хаос. — Как Вы могли такое допустить? — провыл отец Теодора Нотта, поступившего в Хогвартс в этом году. — Я немедленно забираю своего сына из школы, где творится чёрт-те что! Лорд Паркинсон согласно кивнул. — Я тоже заберу дочь, ибо ещё даже учебный год не начался, а здесь уже творится такое! — подтвердил. Макгонагалл поджала губы. — Я ничего не знала о планах Альбуса, — процедила сквозь зубы она. — Он говорил, что мальчик уже готов к школе и… Малфой вдруг задумался и спросил: — Так Вы не приходили к мистеру Поттеру? Макгонагалл возмущенно произнесла: — Конечно, нет! Теперь уже разговором заинтересовались все. — А кто тогда ходил, если не Вы? — недоуменно спросил Нотт. Макгонагалл схватилась за голову. — Хагрид, — печально произнесла она, пряча глаза. Они были шокированы, когда Макгонагалл сказала им, что маленького Гарри оставили у магглов под предлогом «кровной защиты». Лорд Паркинсон, который всё знал про кровную защиту и понимал, что здесь ей и не пахнет, схватился за голову. Это был полноценный скандал — самый грандиозный с момента смерти Плаксы Миртл. Ученики тем временем расселись по гостиным. Гостиная Гриффиндора практически трещала по швам — столько учеников было там в этот момент. Никто не остался в стороне от бурного обсуждения. — Его просто подставили, на самом деле Дамблдор — великий волшебник, — Уизли упрямо стоял на своём. Оливер Вуд покачал головой. — Это просто невозможно, просто невозможно! — процедил он, не желая верить в то, что тот самый человек, самый лучший директор Хогвартса, мог просто бросить школу и сбежать. Перси же пребывал в глубоких сомнениях. — По сути, Дамблдор действительно довольно-таки сомнительная личность, — признался он. Близнецы Уизли тут же набычились. — Ты просто никогда не уважал Дамблдора! — зло вскрикнул один. — Ты просто всегда был за своё Министерство, — припечатал второй. Перси беспомощно закрыл рот, осознавая — здесь его точно не поймут. В школу прибыли и родители других учеников, а точнее — члены Ордена Феникса. Молли Уизли кричала и плакала, а также пыталась как-то навредить профессорам — Макгонагалл и Снейпу. — Предатели, предатели! Вы предали Дамблдора, вы предали Орден Феникса, вы предали цель всей нашей жизни! — завывала она. Малфой быстро вытянул из её речи то, что нужно. — Какой ещё орден? — спросил он. Молли зарыдала ещё сильнее прежнего и крикнула с ненавистью: — Не твоё дело, Пожиратель поганый! Малфой помрачнел. — Нужно узнать, о каком Ордене идёт речь, — тихо проговорил он, наклонившись к Нотту. Тот согласно кивнул. Наконец всё безобразие временно закончилось — Лорд Паркинсон и два представителя министерства решили остаться в Хогвартсе, чтобы в случае чего проследить за ситуацией, а все остальные удалились. Молли рвалась поговорить с детьми, но её впихнули в камин, и та подчинилась, буравя взглядом Макгонагалл. Тем временем декан Гриффиндора устало опустилась в кресло. Они сидели в кабинете, где обычно проводились совещания — её окружали остальные учителя. Батшеду Бабблинг наконец привели в чувство, но она вела себя слишком спокойно — её накачали успокоительным. Здесь также присутствовали мадам Помфри и завхоз. Хагрида увели в Министерство для того, чтобы попробовать разузнать про Гарри Поттера больше. — Я никогда не думала, что так произойдёт, — наконец призналась она, смахивая с глаз слёзы. — Я всегда верила Дамблдору, я даже предположить подобное не могла. Я так виновата перед Гарри. Профессор Спраут сочувственно сказала: — Это не твоя вина, Минерва. Наша общая. Это мы не уберегли мальчика. Макгонагалл повернулась к молчавшему Снейпу. — Как ты, Северус? — она была настроена немного агрессивно, но всё же обязана была поинтересоваться, всё же он всё это время был как в прострации. Мужчина прошептал: — Дамблдор клялся, что защитит их, но… Он не защитил. Ему самое место в Аду, а за свои грехи я уже расплатился, — он резко встал с кресла и стремительным шагом вышел из комнаты. Макгонагалл обречённо проводила его взглядом и выдохнула: — Уволится. Флитвик покачал головой. Говорить было не о чем — спустя несколько минут все разошлись, а Макгонагалл вернулась в свой кабинет. Жизнь в Хогвартсе рушилась, а обломки летели прямо на её голову. Гарри Поттер, предположительно, мёртв, аристократы массово забирали своих детей из школы, директор сбежал, профессор зельеварения увольняется, профессор ЗОТИ сбежал ещё в самый разгар событий… Как она могла такое допустить? Ведь Гарри был сыном Лили и Джеймса, её любимых учеников, её львят. А директор оказался сволочью, ведь он сбежал при первом же намёке на то, что ему придётся отвечать за свои поступки. Ведь это именно он оставил Гарри у Дурслей, и из-за него это произошло. И суть в том, что все детали произошедшего ещё предстоит выяснить. Дамблдор ни с кем не поделился этой информацией. Если бы Гарри остался у кого-нибудь из магов — у той же Августы, он бы спокойно вырос вместе с Невиллом. Или же у кого-нибудь из нейтральных магов, тех же Паркинсонов — они бы не отказались воспитать их. Да и к Нарциссе Блэк она, если честно, питала симпатию. И в виновность Сириуса не верила. Это было похоже на грандиозную аферу директора, во все тонкости которой он не потрудился кого-либо посвятить. Подробности выяснились на следующий день — в Хогвартс ворвались министр магии, несколько невыразимцев и глава Аврората. Министр и невыразимцы помчались переворачивать кабинет директора, а глава Аврората устроился в кресле и начал рассказывать, что удалось выяснить. На Хагрида не действовали никакие магические методы, но в конце концов он разрыдался и сам во всём сознался. Оказалось, что Гарри действительно должен был жить у Дурслей, вот только они переехали и сквиб Арабелла Фигг не смогла за ними следить. А ещё у неё были чудесные кошечки, но это совсем не интересовало Аврорат. Хагрид не знал всё, но ради всеобщего блага Гарри должен был вырасти скромным мальчиком, а не избалованным принцем, так что уважаемый директор как-то сделал так, что Дурсли его не любили. Они посылали письма, но на них никто не ответил и они с Дамблдором пошли к Дурслям. У них Гарри не было, а что произошло, несчастный лесник не знал. Он только понял, что директор был очень недоволен тогда. А ещё сразу после визита к Дурслям помчался в Азкабан. Уже будучи в тюрьме они выяснили, что благородный Дамблдор грубо вытряс из надзирателей тюрьмы всю информацию о мальчике, который долгое время жил там. Жаловаться они не стали — в конце концов, это же Дамблдор, а ему всё простительно. После этого разговора декан Гриффиндора ходила, как громом поражённая. Но ещё более сильное потрясение ждало её впереди. Шокированные невыразимцы поведали — в кабинете директора обнаружили артефакты, настроенные на людей. Несколько — на Гарри Поттера, и один — на Петунью Дурсль. Первые показывали, что Гарри плохо ест и плохо спит, и что его состояние вообще отличается от обычного состояния здорового ребёнка, а второй утверждал — Петунья Дурсль ненавидит своего племянника. Такого от директора не ожидал никто — даже аристократы, прибывшие после получения письма от Лорда Паркинсона. Они считали Дамблдора старым маразматиком, но насколько всё было серьёзно, никто и не предполагал. Мертвенно-бледный Снейп принёс заявление об увольнении, а Квирелл так и не появился в школе. Вся женская часть педагогического состава Хогвартса дружно обливалась слезами. Флитвик смотрел в пустоту, поджав губы. Филч был вне себя от шока. Аристократы посчитали нужным рассказать своим отпрыскам о том, каким на самом деле был директор Хогвартса, и уже к вечеру того же дня вся школа была в курсе произошедшего. Половина Гриффиндора мечтала самостоятельно найти и прирезать директора за то, как он поступил с их героем. На следующий день в Хогвартсе объявили траур. Присутствовали родители многих учеников — не было только родни магглорождённых и живущих за границей родителей иностранцев. Хотя и те постарались приехать, чтобы поддержать английских магов, которые получили такой пинок от судьбы. — Мы допустили чудовищную ошибку, фатальную. Из-за нас, безразличных и жестоких людей, оборвалась жизнь одного маленького мальчика, который спас нас и больше всего тогда нуждался в нашей помощи. Мы предпочли довериться некомпетентному человеку — старому, который уже сам не понимает, что делает и как это влияет на других. Арлен всю минуту молчания меланхолично смотрел на пустой стол своего факультета, пока многие находящиеся в Большом Зале молча глотали слёзы. Наконец, на место Макгонагалл встал лорд Паркинсон. Он сглотнул и начал, решительно смотря на толпу людей: — Мы позволили себе переложить проблемы со своих плеч на плечи маленького ребёнка и бессердечно радовались, когда он спас нас, и также бессердечно жили своей жизнью, когда он нуждался в нашей помощи и защите. Мы были намного взрослее его, и всё равно ничего не сделали, ждали, пока он придёт и всех спасёт. Виноват даже не Дамблдор, виноваты мы. Сами. Но у нас есть возможность это исправить. По словам мистера Хагрида, Дамблдор был уверен, что Тёмный Лорд вернётся, значит, у него есть какие-то способы вернуться. Но мы не будем ждать этого момента и подставлять детей под удар. Мы сами всё выясним и не позволим этому монстру вернуться и вновь подвергать весь мир опасности. Потому что мы должны это сделать. Хотя бы ради того мальчика, который умер ради того, чтобы жили мы. Речь повлияла на всех без исключения — многие женщины вновь рыдали, а мужчины твёрдо смотрели перед собой. Они были готовы. — И если это будет нужно, то и мы умрём ради этого. Ради того, чтобы даровать вечный покой мальчику и его родителям, — произнёс Флитвик. И никто ему не возразил. Начался разбор полётов. Многие чиновники, поддерживающие политику Дамблдора, слетели со своих насиженных мест в Министерстве. Исполняющим обязанности директора назначали Макгонагалл, но это было только временно — Министерство хотело назначить на этот ответственный пост проверенного человека, который точно не был связан с Дамблдором. Макгонагалл не обижалась и против не была, всё же обязанностей и ответственности у декана на порядок меньше. По пламенной просьбе самого Министра магии Северусом Снейпом был изготовлен целый котёл Сыворотки правды превосходного качества, в результате чего многих членов Ордена Феникса напоили этим зельем и судили. «Грозного глаза» самого упекли в Азкабан за слишком жестокие методы по отношению к пойманным. Многие из них были невиновными, но и они сходили с ума от применяемых Авроратом в то время пыток. В результате прочистки Азкабана стало известно, что многие из заключённых действительно невиновны, а преданных и идейных приспешников Лорда там — раз, два и обчёлся. Про Лестрейнджей мало кто вспомнил — они не буйствовали и вообще где-то затаились, а вот светлые волшебники наоборот обнаглели, а некоторые даже нуждались в помощи специалистов по душевным заболеваниям из Мунго. Под зельем Артур признался, что по просьбе Дамблдора всё это время покрывал у себя в доме опасного преступника по имени Питер Петтигрю. Он клялся и божился, что директор уверял — так надо для общего блага и блага одного конкретного героя. Соответственно, это было очередным шоком для общественности. Из Азкабана забрали Сириуса Блэка, мужчину оставили на попечение его сестры Нарциссы. Малфои были готовы взять на себя эту ответственность. Андромеда всеми силами им помогала. Артура решили не сажать, всё же у него было семеро детей, но из Министерства, конечно, уволили. Уизли оказались в крайне неприятном положении и под присмотром у органов правопорядка. С окончательным убиением Волдеморта дело обстояло сложнее. Никто не знал, с чего начать, но здесь помог Малфой, отдав то, что когда-то дал ему Тёмный Лорд на хранение. Всё же он не хотел для Драко судьбы покорного слуги тирана. Позже выяснилось, что Лорд и Беллатрисе Лестрейндж что-то дал на хранение, но Малфой понятия не имел, что. Но знал — скорее всего, это «что-то хранится» в сейфе Лестрейнджей, куда без членов этой семьи доступа нет. А невыразимцам, исследовавшим тетрадку, не составило труда сделать вывод — это крестраж. И сразу стало понятно, почему Тёмные метки не исчезли полностью. Разумеется, это всё произошло не за один день — к тому моменту, когда сотрудники Отдела Тайн нашли в Выручай-комнате красивую диадему, ученики уже собирались уезжать на Рождественские каникулы. Арлен был совершенно спокоен — все уже давно смирились с гибелью Гарри Поттера, а он был всего лишь немного странноватым когтевранцем, у которого не было друзей. Впрочем, и это мало кого удивляло — заводить друзей и веселиться в такой обстановке было проблематично. По школе сновали сотрудники Министерства, члены Попечительского Совета. И аристократы всё же не стали забирать детей из школы — по крайней мере, сейчас всё должно быть безопасно. И стало ещё безопаснее, когда в ноябре цербера изъял отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. И собаку нашли совершенно случайно. Хагрид обливался горючими слезами, и представители Министерства смилостивились и оставили его в школе, когда узнали, что собаку тоже попросил притащить директор. Но через несколько дней в лесу нашли акромантулов, и это стало последней каплей для Министра. Новым лесником был назначена милая выпускница Пуффендуя, недавно окончившая Хогвартс. Преподавательница была чистокровной и сумела достать демимаску в качестве своей питомицы — это был чистый детский восторг. Были и другие животные, совершенно безобидные, и они постоянно крутились около преподавательницы, поэтому дети и бегали к ней. Хижину снесли, а для преподавательницы построили небольшой уютный коттедж с чарами незримого расширения. В конце концов профессор Кеттлберн подал в отставку, и со второй половины учебного года УЗМС будет вести она. Напряжённость в Хогвартсе постепенно сходила на нет. Полосу препятствий из Запретного коридора устранили, а про философский камень вопрос задали непосредственно самому Фламмелю. Шокированный учёный прибыл в школу лично и уверил — он никому не давал свой камень, а с Альбусом Дамблдором не общался уже много лет. К этому моменту даже самые отъявленные сторонники старика поняли, как они были глупы, и поэтому словам учёного никто не удивился. В кабинете Дамблдора, в одном из надёжнейших тайников, обнаружилась позолоченная тетрадка. Если бы её попытался открыть один человек, то он был бы обречён, но, к счастью, невыразимцы и авроры дураками не были. Потребовалось много времени и усилий, и в конце концов тетрадка была открыта. Но и это не было так просто — нужно было капнуть кровью, чтобы появились буквы. Да, снять все эти чары, а потом расшифровать записи было сложно, но дело было сделано. Написанное заставило содрогнуться даже самых жёстких авроров. Дамблдор был очень жестоким и самоуверенным человеком, считал себя Богом, называл себя «Вершителем Судеб» и «Повелителем Небесным». Это было жутко, но ещё хуже было другое. В книжном шкафу директора нашли книгу о крестражах. Мадам Пинс была уже очень немолодой, она застала Тома Риддла в его школьные годы, будучи совсем молоденькой девушкой, и подтвердила — директор Дамблдор часто складывал книги из своей личной библиотеки на библиотечные полки. По сути, добрый дядя просто провёл над сиротой эксперимент — а что будет, если человек создаст больше одного крестража? В конце концов дедушка остановился на семи. Седьмым стал Гарри Поттер. Разумеется, поиски крестражей сразу стали лёгкими. Эксперимент был ужасным сам по себе — директор буквально раскрошил душу ребёнка. И это именно он проследил за тем, чтобы Миртл оказалась в таком неподходящем месте в такое неподходящее время. Министр решил остаться честным и рассказать обо всём родителям несчастной девочки, но те были уже мертвы, и поэтому информацию передали её младшей сестре-маггле. Та оказалась взрослой, серьёзной и влиятельной, а ещё она никогда не забывала свою старшую сестру и родителей, которые не смогли выдержать смерть дочери и через год ушли вслед за ней. Так что Министерство могло рассчитывать на поддержку богатой магглы, которая в случае чего могла помочь с поисками Дамблдора. Так и вышло — через некоторое время она назначила встречу Министру и сообщила, что седого старика в балахоне, очень похожего на бывшего директора Хогвартса, видели в Большом Хэнглтоне. Министр горячо поблагодарил женщину и вместе с аврорами и невыразимцами отправился брать преступника. Дамблдор прятался в бывшем доме Гонтов. Он умирал от проклятия кольца, но они успели вовремя — Дамблдора напоили Веритасерумом и узнали, что, оказывается, в тюрьме сидит вовсе не Грин-де-Вальд, а своего любовника Дамблдор по старой памяти убил уже тогда, много лет назад, чтобы он не мучился. А сейчас хотел вызвать дух Грин-де-Вальда и поговорить с ним. Проклятие приостановили, но умрёт старик уже в Азкабане. Пусть это будет хоть какой-то компенсации за все страдания, причинённые людям — тем, кто ему верил. Маги со всей Европы слетелись к Нурменгарду, всё ещё не веря в то, что на самом деле тот, кто погубил столько душ, не гниёт в тюрьме. Простейшие заклятия выявили принадлежность к семье Грин-де-Вальд, но вот более сложные… Кого именно из родственников своего любимого засадил Дамблдор, ещё предстоит выяснить. Соответственно, обо всём этом Арлен узнавал, уже попивая чай в поместье и читая «Ежедневный Пророк». Оказалось, что и все Лестрейнджи подверглись влиянию директора — они не были невиновными, но Лонгботтомов они не пытали. Точнее, пытали, но с помощью Великого Светлого. Когда ловушка, рассчитанная на Лорда, сработала удачно — Поттеры, кроме Гарри, мертвы, а потом добрый Дамблдор просто устранил всех Лестрейнджей. Если бы не эта ловушка, то их бы никто не поймал. Если бы не Дамблдор, то Лорд бы никогда не раскрошил свою душу и стал бы совершенно другим человеком. И мир был бы другим. Беллатриса рыдала — из-за десяти лет в Азкабане она никогда не сможет иметь детей. Рудольфус и Рабастан днями напролёт смотрели в пустоту. Арлен же думал о том, что было бы, если Петунья Дурсль не отвезла его в Азкабан. Беллатриса отказывалась об этом говорить, и он понимал, почему — тогда бы всё дело гораздо хуже, в особенно для него самого. Ему рассказали — директор планировал сделать из него героя, и даже приготовил полосу препятствий и Квирелла с духом Волдеморта на затылке. Общественность снова изумилась — кто в здравом уме и памяти заставил бы это делать ребёнка? Но Дамблдор действительно был сумасшедшим. Лестрейнджи долго думали над тем, что им делать — признаваться во всём или жить под другими именами? В конце концов, они отсидели гораздо больше, чем должны были даже при самом ужасном исходе. За преклонение перед змееподобным безумцем в Азкабане десять лет не сидят. Арлен вновь уехал в Хогвартс. К тому времени Квирелла поймали, и его вместе с крестражем устроили в ритуальном зале Малфой-мэнора, который хозяин любезно согласился предоставить на это время. Также выяснилось — про то, что единственным способом собрать крестражи вместе было раскаяние, написал в той книге сам Дамблдор, а вот в книге из библиотеки Малфоев был обозначен совершенно другой способ — старинный ритуал. Ещё в тетрадке Дамблдора было упомянуто, что седьмой крестраж — сам Гарри Поттер, но маги были уверены, что он мёртв. Арлен узнал это, случайно услышав разговор Драко Малфоя с друзьями, и теперь мучился сомнениями. Вдруг без этого крестража ничего не получится? Да и хотелось избавиться от части чужой души. В конце концов Арлен решился — он отправился в кабинет директора и застал там Министра, который до сих пор много времени проводит в школе. Признание далось ему нелегко. В кабинете был не только Министр — там присутствовали ещё и несколько членов Попечительского совета. Все стояли, как громом поражённые, но это прошло, когда Арлен рассказал свою историю подробнее. Теперь всё встало на свои места. Министр попробовал вытянуть из мальчика местонахождение Лестрейнджей, но Арлен жёстко поставил своё условие — только в том случае, если они все получат амнистию. Мужчина был вынужден согласиться, но всё же предупредил — они обязательно пройдут курс реабилитации в Мунго. Арлен был согласен — всё же Азкабан не курорт, им действительно требовалась помощь. Спустя пару дней они прибыли в Малфой-мэнор. Там было много людей — и невыразимцы, и авроры, и многие чистокровные волшебники. Все были удивлены тем, что Гарри Поттер всё же жив. Обо всём сообщили в прессу, и общественность пусть и была шокирована, но всё же ликовала — герой жив и здоров! Арлену присылали конфеты, подарки, и много чего. Его спокойная жизнь, когда его никто не трогает, закончилась. Тем не менее, мальчик понимал — это того стоило. Гости Малфой-Мэнора смотрели на мальчика во все глаза, когда он шёл по направлению к ритуальному залу. Арлену было страшно — а вдруг умрёт? Тем не менее, специалист из Германии уверял — крестражи извлекутся и из предметов, и из людей совершенно спокойно, а после соединятся и образуют тело для этого человека. Всё будет хорошо. Арлен не совсем верил, но понимал — так действительно нужно. В середине ритуала что-то пошло не так — пришла чудовищная боль, отовсюду послышались крики. Тем не менее, боль закончилась также быстро, как и началась, а когда мальчик поднял воспалённые глаза вверх, то увидел радостное лицо того самого специалиста. — Получилось, получилось! — крикнул Министр. Многие облегчённо вздохнули. Их услышали в соседней комнате и оттуда тоже раздались радостные вопли. Всё закончилось. Образовавшийся мужчина был очень слаб, его напоили зельями и уложили спать в охраняемую комнату Малфой-мэнора. Он был удивительно красив. Разумеется, это никого не обмануло — Тёмного Лорда не оставили без присмотра, мало ли. А утром всё разъяснилось окончательно — Том Риддл оказался полностью здоров как физически, так и душевно. Он почти ничего не помнил, но точно знал, что — создание крестражей, кроме дневника, он уже не контролировал. Нарцисса плакала от счастья, когда узнала, что Беллатриса находится в более-менее нормальном душевном состоянии. Люциус пообещал помочь и Лестрейнджам всем необходимым. Как и обещали, Лестрейнджей оправдали, признав — своё они уже отсидели. Бартемиус Крауч покаялся и предоставил Отделу Тайн своего сына — сказал, что умирающая жена умоляла его, а он не смог отказать. Конечно, в свете всех обстоятельств никто его ни в чём не обвинял. Выяснилось, что и Барти Крауча к Лорду подтолкнули и немного свели его с ума — Барти был очень умным мальчиком, похожим на Тома Риддла, а Дамблдору, как все уже успели понять, конкуренты были не нужны. Он сразу их устранял. Барти положили в палату рядом с Лестрейнджами, он тоже должен был пройти курс реабилитации, с ним будут работать лучшие специалисты — они обещали вернуть ему здравый ум. Том Риддл медленно, но верно приходил в себя. Оказалось, что, будучи студентом первых курсов Хогвартса, он мечтал стать врачом, и сейчас ему дали эту возможность. В глазах общественности главным злодеем стал Дамблдор, а Том Риддл был всего лишь невинной жертвой старого маразматика. Альбус Дамблдор умер в тюрьме. И всё наконец стало хорошо.