***
Гарри вытянул Малфоя из пучины отчаяния, смерти отца и побега матери… И от этого было много счастья. Встреча в том сентябре, когда Драко так хотел сдаться, но… Их встречи в том кафе, когда Гарри сказал о своей симпатии, подарил цветы и угостил самым вкусным кофе, который когда-либо пробовал Драко, а потом они гуляли. Гуляли всю ночь, смотря на звёзды, такие прекрасные и красивые, далёкие и странные, но родные и волшебные. И такими же волшебными были объятья Поттера, который накинул куртку на плечи Малфоя, как только заметил мелкую дрожь слизеринца и обнял сзади, ну, а Драко опёрся спиной на сильную грудь героя, Гарри же скрестил руки на груди парня, утыкаясь носом в его белые, мягкие волосы, смотря в безоблачное небо, не ища ответы на бесконечные вопросы, а просто ловя момент… Это все изменило. И Драко тогда понял, что теперь он жив, вот его личное но, благодаря которому он еще живой.***
Был первый поцелуй, такой нежный, со вкусом сигарет, с запахом корицы и снежинками в волосах. Они тогда гуляли перед Рождеством. Был восьмой курс Хогвартса, когда в столь родной, и столь любимый замок вернулись те, кто не учился прошлый год. Вернулись все грифы и только пара слизеринцев. Весь змеиный факультет избивали, ненавидели и гнобили, особенно Малфоя, который был Пожирателем, а Гарри вечно был рядом. Орал на людей, читал лекции, защищал и оберегал Драко, шептал о том, как сильно любит и дорожит своим сокровищем. А тот лишь смущался. В тот вечер, они играли в снежки, а до рождества было всего два — три дня. Заигравшись, они не заметили, как стемнело, и промокли до нитки, и, идя к замку, проходя мимо очередного дерева, Гарри вдруг замер и наколдовал на ветке омелу, притянув своего парня за талию и поцеловав Драко. Они целовались долго и медленно, путаясь пальцами в волосах друг друга, а потом в обнимку пошли в замок, смеясь и прижимаясь друг к другу…***
А была и весна, пьянящая голову, дурманящая и такая сладкая, тёплая и нежная… Ах, сколько было весной: романтики и радости, всего не вспомнить! Да, Гарри такой романтик…был… Он любил будить Драко нежным поцелуем и приносить кофе в постель, а когда Драко заболел, он вечно был рядом, всегда поддерживал, целовал и смешил, вытягивая из депрессии, которая ушла с появлением лохматого чуда, пропала, сбежала и сдалась, но она вновь вернулась тогда, когда Гарри ушёл…***
А потом, после прекрасной осени, когда они встретились, после прекрасной зимы и такой шальной весны, они пробовали секс… Гарри был нежен, часто целуя и аккуратно разрабатывая Малфоя, медленно входил и давал время привыкнуть, успокаивал и спрашивал, как Драко, а потом они повторили ещё ни раз и ни два, а больше, гораздо больше. И везде вместе, всегда… А потом было лето.***
Лето, такое прекрасное, они свободны, экзамены сданы! Июль. Жаркий, красивый, с тёплым дождём… Потом, в самой середине июля, после дня рождения Драко, которое они отпраздновали громко, пышно… Конец отношениям. Как? Что? Почему? За что? Он только вернулся со встречи со своей бывшей, Джинервой Уизли, и Драко мог бы вспомнить это, но… ему было слишком больно. Гарри молчал, целуя в последний раз, говоря, что это конец. Конец всему, что было или могло быть. И Драко упал. Во всех смыслах. Он просто упал на пол и рыдал, час или два, а может и больше, но когда он остановился, был уже закат. Его ноги не слушались, но Малфой стоял, держась за подоконник, смотря на такой красивый закат и думая, видит ли его любимый…***
Малфой взял остатки своих денег, оставшихся после «набегов» Министерства и купил квартирку в маггловском райончике, в недопритоне, скрываясь от всех. Гарри же уехал в Хогвартс преподавать ЗОТИ, вместе со своей девушкой, Джинни, и прекрасно жил, радуясь каждому мигу. И каждый день глотал коктейль с запахом волос Драко и его парфюма.***
Драко упал в депрессию без выхода. Он курил и плакал, тушил сигареты о свою кожу, ничего не чувствуя. Смотрел пустыми глазами на мир и глотал кофе, почти никогда ничего не ел, не спал, и слишком уж часто брал в руки лезвие, но каждый раз начинал плакать, роняя его на пол, сгибаясь пополам в новой истерике, выдирая волосы, и понимал, насколько он слаб. Он не выходил из комнаты, из дома, а зачем? В мир, где нет счастья и радости, а только боль и скорбь? Зачем ему это? И везде, на каждом углу, виделся… Поттер. Он снова улыбался, как тогда, раньше, когда они ещё были вместе. Драко закрывал уши, отворачивался, пытался убежать, но четно. Гарри был везде. Вместо заката и рассвета, вместо кислорода и чая. Вместо жизни и её исчезающего смысла. Драко уже не жил. Он существовал, и то, выходило не очень. Но, к удивлению Драко он нашел одну песню, описывающую его состояние. Она была маггловской, да и в прочем Драко медленно становился сквибом, так что он без зазрений совести купил старенький плеер и наушники, а затем и ноутбук. Он скачал песню и слушал её. Она стала заменой словам и мыслям. И уже не под смех Поттера существовал Малфой, a под неё. Утро начиналось со слов девушки: мне вторят электрички, когда тормозят так сильно что приходится закрывать уши послушай меня, пожалуйста это не займет твоего времени, обещаю у меня не складывается, не получается больше приносить людям радость и счастье я все время помню тебя… А в момент, когда у них была бы годовщина, он приехал. Приехал в Хог и послал записку Гарри. Он забрался на ту башню, смотря сверху на деревья и магов, еще таких счастливых, таких радостных, несмотря на пасмурную погоду последних, уходящих тёплых деньков. И вдруг Малфой понял, как ему захотелось быть ими — детьми. До края весёлыми и прекрасными своим смехом и улыбкой, с подколами и ленью… Он невольно вспоминал себя в их возрасте. Как они с Гарри не могли жить без их перепалок и оскорблений, вечных ссор и драк. Им было хорошо, пусть и глупо, пусть по-детски, но как было приятно вечно подкалывать друг друга, пополняя словарный запас новыми колкостями. А потом была война… За своими мыслями Драко не заметил, как к нему подошёл Гарри. — Малфой? Что ты тут забыл? — голос парня был холоден, и Драко почувствовал, будто его окатили холодной водой. Он развернулся и посмотрел в холодные глаза Поттера, который смотрел на Драко совсем равнодушно. — Гарри… Послушай меня, пожалуйста… Это не займёт твоего времени, обещаю. У меня не складывается, не получается больше приносить людям радость и счастье… Я все время помню тебя, — Драко смотрел на Поттера шальными глазами, полными слёз. Его некогда шикарная прическа была обстрижена, а сами волосы разметались по лицу из-за ветра, и были серого цвета от грязи. Его руки были в красных точках-ожогах от множества сигарет, а под глазами залегли огромные синяки. Под футболкой было видно худое тело и ребра, — Посмотри! — Драко вскрикнул жестом показывая на свое тело, которое было лишь жалкой тенью того Драко, что был раньше, вместе с Гарри, — Я измученный, как с концлагеря и прошу, придумай, хоть что-нибудь, чтобы это наконец закончилось! — Драко кричал, срывая голос, а после тирады он схватился за заболевшее горло, — Придумай, если можешь, потому что у меня есть уже прекрасная идея, — сипло сказал Драко. Гарри смотрел на Драко и сквозь пелену «Любви» к Джинни. Он пытался вспомнить что-то, связанное с этим парнем, связанное с чем-то тёплым и мягким, белое, как новые простыни, как молоко, как кожа Драко и запах лимонных маффинов. Как та фотография, где он смеётся, уткнувшись в его, Гарри, плечо… — сквозь мысли Поттер услышал нервный смех сумасшедшего, и это смех обречённого, который вот-вот разрушится. — …я люблю тебя, чёртов Поттер, до звезд в глазах, но тебе уже плевать! Ах, как бы я хотел, чтобы мне тоже было плевать! И сейчас будет! — Драко рассмеялся и, коварно усмехнувшись, он смотрел в глаза Поттеру, бросая вызов и делая шаг назад, — Я жил, как засранец… Я жил, как последняя сволочь, — прошептал напоследок Драко, и одинокая слезинка скатилась по его бледно-фарфоровой щеке. — Нет! — крикнул Поттер, срываясь с места и пытаясь поймать руку Драко, но та выскользнула из пальцев Гарри, и Малфой начал медленно падать вниз, как когда-то падал Дамболдор, но старик уже явно отжил своё… Не думая ни секунды, Гарри прыгнул следом и ухватив руку Драко, крикнул «Аппарейт», перемещая в Хогсмит себя и Драко, второй рукой перехватывая блондина за талию. Они оказались на какой-то из многочисленных улочек, чего явно не ожидал Малфой. — Г…Гарри? Но как? — Драко хотел сказать что-то ещё, но его бесцеремонно заткнули, накрыв губы поцелуем. — Пространство рядом с астрономической башней вне магии Хогварста, тем более, навряд ли наш древний замок хочет лишиться меня, — шепнул, оторвавшись от губ Драко, Гарри. — И… прости меня, малыш, больше я не уйду, — сказал Поттер, снова целуя парня, сильнее прижимая к себе, не замечая, как по щекам слизеринца текли слёзы счастья. ~Ведь ты отдаешь всё самое лучшее, не прося взамен ничего.~