Все дороги ведут к тебе

— Что ты сказал? — тишину заброшенного коридора нарушил звонкий мальчишеский голос. — Вуд, да не психуй ты, — второй парень старался говорить тише. Тот, кого звали Вуд, отшатнулся, и его лицо исказилось обидой и злостью. — "Не психуй", Сай? Не психуй? — он толкнул своего собеседника в плечо. — Ты говоришь мне, что уезжаешь завтра с родителями в Штаты, и хочешь, чтобы я был спокоен? — у него вдруг поникли плечи, и весь он как будто сгорбился. — Скажи мне честно: когда ты узнал, что твоего отца переводят в Нью-Йорк? Скажи мне честно, Сайрус Флинт, когда? — он попытался заглянуть в глаза Флинта, но Сай всё отворачивался и смотрел куда угодно, только не на Вуда. А тот мрачнел всё больше. Наконец Сайрус не выдержал, его голос был расстроен и тих: — Около месяца назад, — он попытался взять Вуда за руку. — Уилл, я не знал, как тебе сказать, и не поехать я тоже не могу. Нам только шестнадцать, мы несовершеннолетние, и в Англии отец меня точно не оставит. Злость опять накатила на Вуда, но он больше не кричал, скорее уж шипел: — Но сказать-то ты мне раньше мог? Мог, — он отдёрнул запястье, которое сжимал Флинт. Тот виновато переступил с ноги на ногу. — Я не хотел, чтобы тебе было больно, — ответил еле слышно. Уилл тяжело вздохнул и поморщился. — А вот так, за день до отъезда, — он развёл руками, — заебись как не больно, — и, повернувшись, быстро зашагал прочь. — Уилл! — крикнул Сайрус. — Уилл я люб... — его перебил донёсшийся из темноты коридора голос Вуда: — Не надо, Сай. Прощай. Сайрус Флинт, студент — можно сказать, уже бывший — шестого курса Хогвартса, медленно сполз спиной по холодной стене и уткнулся лицом в колени. * * * Двадцать пять лет спустя Первое сентября в школе чародейства и волшебства Хогвартс всегда было суетным и громким. Замок оживал после летней тишины и радовался приехавшим впервые или вернувшимся снова ученикам. Большой зал был наводнён студентами и профессорами. После распределения первокурсников, слово взял директор школы Дамблдор. — Я рад сегодня приветствовать всех вас! — подняв руки, произнёс он громко. — Этот год будет необычным для школы! — он ненадолго замолчал, ожидая всеобщего внимания. — Вы уже, конечно, знаете, что в этом году проводится всемирный турнир по квиддичу среди магических школ... — находившиеся в зале затаили дыхание. — И я счастлив сообщить вам, что Двадцать шестой чемпионат состоится в Хогвартсе! — он говорил что-то ещё, но его голос потонул в шуме и криках учеников. Они визжали, прыгали и хлопали в ладоши. — Ол! — крикнул Фред Уизли, наскакивая на Вуда. — Прикинь, чемпионат проходит у нас! Как хозяева поля, мы просто обязаны победить, — он весело рассмеялся. Оливер, конечно, был рад такой новости, но впереди предстояло много работы и тренировок, так что ему было не до веселья. Ещё до поступления в Хогвартс он знал, что обязательно будет участвовать в чемпионате, чего бы ему это ни стоило, и все последующие годы учёбы упорно стремился к этому: и когда на третьем курсе попал в сборную, и когда через два года стал капитаном команды. Сейчас мечта студента восьмого курса Оливера Вуда наконец-то сбылась. Директор вызвал его сразу после праздничной трапезы, рассказал, что игроки из Франции, Германии, Италии, России, Болгарии, Китая, США и Австралии приедут к ним на весь учебный год. На каждый из четырёх факультетов будет распределено по две команды. В Гриффиндоре, где учился Вуд, будут жить представители России и Болгарии, на Слизерине — США и Франции, Равенкло приютит у себя немцев и китайцев, а Хаффлпафф, соответственно, — итальянцев и австралийцев. В сборную берут студентов не моложе третьего курса, поэтому младших учеников решили не трогать, а вот остальным придётся потесниться: вновь прибывшие разместятся по спальням каждый в соответствии со своим возрастом. Оливер вздохнул. — Так, Фред, прекращай скакать ополоумевшим гиппогрифом, собери лучше команду, — он положил руку на плечо не в меру разошедшегося друга. — Встречаемся через двадцать минут в Выручай-комнате. * * * — Гарь, а, Гарь, чего вас Вуд собирал? — Драко Малфой в нетерпении дёргал за рукав мантии своего друга Гарри Поттера, с которым почти бежал по опустевшим коридорам. — Это из-за чемпионата, да? — не унимался он. Не глядя на него, Гарри ещё прибавил шагу. — Драко, позже расскажу, — он перехватил его прохладную ладошку, переплетая пальцы, и потащил, словно на буксире. — Из-за того, что ты вечно копаешься, мы сейчас на ужин опоздаем. Они учились на одном курсе, только Драко, как все Малфои, попал на Слизерин, а Гарри по стопам отца пошёл в Гриффиндор. Но эта неувязочка совсем не мешала им дружить как раньше, ещё до школы. Их родители были хорошими друзьями много лет, и когда выяснилось, что у Малфоев, а спустя несколько месяцев и у Поттеров, ожидается прибавление в семействе, обе будущие мамы строили грандиозные планы породниться. Только вот и у той, и у другой пары родились мальчишки, а Джеймс и Люциус долго смеялись над неудавшейся перспективой брака. Но зато детишки стали прямо не разлей вода, словно братья. И даже когда на третьем курсе вместе пробовались на ловцов в сборную, а попал только Гарри, Драко искренне радовался за него и совсем не обижался. Абсолютно разные как внешне, так и по характеру, они буквально дополняли друг друга. Изворотливость и хитрость у Малфоя, острый ум и умение избегать неприятностей у Гарри позволяли им оставаться безнаказанными за все проделки, которые они учиняли в Хогвартсе. Когда парни, запыхавшись, ввалились в большой зал, все места были уже заняты, но из-за дальнего стола им помахала Гермиона Грейнджер, и они устремились к ней. — Герми, ты просто нас спасла, — пропыхтел Гарри, усаживаясь рядом. — Вроде хорёк, а красуется перед зеркалом, как павлин, — он хохотнул, глядя на Драко. Тот пихнул его локтем: — Молчи уж, филин недоделанный. Гермиона хихикнула в кулак, а Гарри на отповедь друга только закатил глаза. Ещё после первого курса, благодаря своим отцам, они выяснили, что оба тоже анимаги. Но в отличие от статного оленя, в которого превращался Джеймс Поттер, и белоснежного тигра — в которого Люциус Малфой, мальчишки оказались животными помельче, а в случае Гарри — вообще не животным. Драко мог оборачиваться в белого хорька, а Гарри становился чёрным филином. Только вот филин не умел летать: прыгал, скакал, сидел, нахохлившись, но летать никак не выходило. Родители успокаивали его, что со временем он научится, мол, в их возрасте многие дети вообще не знают, что такое анимагия, а у них уже получается оборачиваться. "Вот подрастёшь — и полетишь", — уверял его отец. — Ну, рассказывай уже, зачем Вуд собирал? — опять принялся за свое Драко. Гарри быстро дожевал котлету и ответил: — Ол в прошлом году с отцом летал в Штаты, там у них как раз соревнования шли. Ну, свои, местные, среди школ, — добавил он, отпив тыквенного сока. — Так вот, там эта команда, что к нам приезжает, с другой командой, из Перу, что ли, играла. Драко снова пихнул его в нетерпении: — Да не тяни ты уже! Гарри отмахнулся от него: — Не тяну я, просто не могу вспомнить, откуда другие игроки были... Уставшая ждать, как и Драко, Гермиона вмешалась: — Да Мерлин с ними, пусть хоть с Чукотки будут! Драко быстро кивнул, полностью согласный с ней. — Ну, в общем, команда — зверь, — произнёс Гарри зловещим шёпотом. — А капитан у них... — он закатил глаза. — Короче, сильные они, американцы, тяжело нам придётся. Драко озадаченно почесал затылок. — Это только одна школа, а к нам ещё семь едут, и не известно, какие там асы играют, — протянул он скептически. Гермиона закивала: — Ты не переживай, Гарри, тренируйся, а мы тебе с учёбой поможем. Самое главное — на уроках слушай и запоминай, а домашку и эссе, какие будут задавать — тут уж мы с Драко подсуетимся. Гермиона влилась в их неразлучный дуэт перед первым курсом, в Хогвартс-Экспрессе. В проходе вагона её сильно толкнул рыжий мальчишка их возраста, она упала и ударила коленку, а наглец только засмеялся и попытался удрать в другой вагон. Девочка Поттеру и Малфою сразу понравилась: не верещала и не устраивала истерику, только тёрла колени и закусывала губу, чтобы не разреветься. Гарри и Драко это оценили, в их кругу девчонки в основном были изнеженные и писклявые. А эта ничего, смелая. Поэтому они выловили того рыжего в тамбуре и как следует ему наподдали. С тех пор Гермиона, или Герми, как она сама велела себя называть, была третьим в их компании, но точно не лишним. * * * — Марк! — окликнул Джек Корнер. — Тебя тренер зовёт. Маркус, вздохнув, направился в тренерскую. Они триста раз уже всё обговорили, но мистер Харрисон дёргал его с тренировки каждые полчаса — как будто сам не едет с ними в Англию, а отправляет одних. Получив новую порцию инструкций, он медленно побрёл в раздевалку. Сколько Маркус себя помнил, он всегда мечтал побывать в Хогвартсе. Маленькому Марки отец часто рассказывал о школе, в которой учился: как прекрасен замок в любое время года, какие у него были там замечательные друзья, как весело они жили. А один раз сказал, что только там он был по-настоящему счастлив. В отличие от отца, у Марка друзей было мало, вернее, их не было совсем. Да, он общался с парнями из команды и с соседями по комнате, но назвать кого-то из них другом вряд ли бы смог. Будучи немногословным по натуре, сдержанным и скрытным, он не умел быть дружелюбным. Но зато на поле кардинально менялся: азарт, скорость, жажда победы делали своё дело. Он гонял команду до седьмого пота, орал так, что слышалось за три мили, и матерился, не обращая внимания на тренера. Квиддич был для него всем, и когда прошлым летом его сбил бладжер, он конкретно испугался, что не сможет больше играть. Правое колено было раздроблено на десяток мелких осколков, колдомедики разводили руками: Костерост не мог срастить такое количество мелких костей. Маркус был в панике. Ситуацию спас отец. Он связался со своими друзьями по Хогвартсу — Северусом Снейпом и Сириусом Блэком. Снейп, отличный зельевар, сварил особое зелье, а отец и Блэк усиливали его родовой магией — миссис Флинт приходилась Сириусу троюродной сестрой. Маркус поправлялся медленно и долго, из-за этого он пропустил один год обучения, но это были мелочи по сравнению с тем, что он снова мог летать и играть. И вот мечта Маркуса побывать в Хогвартсе сбывалась: он не только увидит замок, но и будет в нём учиться целый год. * * * — Ол, ты чего тут один сидишь? — спросил вбежавший в комнату Джордж. Он торопливо начал рыться в своём сундуке, раскидывая в разные стороны вещи. Оливер неопределённо пожал плечами. — Да так, устал немного. Наконец найдя то, что ему было нужно, Джордж рванул к двери, выкрикнув на ходу: — Давай, пошли уже, сейчас такой фейерверк устроим! Вуд даже не шелохнулся. Сегодня был сумасшедший день, прибывали всё новые гости, и в конце концов в большом зале стало так тесно, что яблоку негде было упасть. Невооружённым глазом было видно, что команды готовились к турниру очень серьёзно: все участники, как на подбор, сильные, мускулистые, накачанные. И даже девушки выглядели внушительно, но, по мнению Вуда, вызывали только одно желание: обойти их стороной. Упаси Мерлин кого-то подумать, что Оливер испугался, ещё чего! Просто большое количество народа он мог терпеть только во время матча, а в любое другое — чем меньше людей рядом, тем лучше. И хотя он не был затворником и букой, скорее уж наоборот, всё же от толпы уставал, да и поразмыслить сейчас было о чём. Ему почему-то подумалось, что его команда уступает иностранным качкам. Хотя сей факт был совсем несущественным: история квиддича знала сотни случаев, когда игру выигрывали не мускулы и сила, а острый ум и правильная тактика, а также ловкость и маневренность игроков. Он был уверен в своих ребятах, у них дружная и понимающая друг друга с полуслова команда. Когда начался фейерверк, он всё же выбрался из комнаты, решив посмотреть его с башни. Быстро взбежал по ступенькам и уже шагнул на самую верхнюю площадку, когда со всего маху врезался в чью-то довольно широкую спину. — Блядь! — громко выругался человек и от удара по инерции пробежал несколько шагов вперёд. Не ожидавший, что тут кто-то есть, Оливер замер, глупо вылупившись на незнакомца. А парень, которого он толкнул, повернулся и, наступая на него, зло прошипел: — Не школа, мать вашу, а дом инвалидов, — он говорил на английском почти чисто, но всё же совсем лёгкий акцент выдавал в нём иностранца. — Одна половина — глухие и поэтому, наверное, постоянно орут, как потерпевшие, вторая — слепые: то ноги все оттопчут, то вообще врезаются и пытаются покалечить! — он обречённо вздохнул и равнодушно посмотрел на разноцветные искры фейерверка. Слегка отойдя от ступора, Оливер ожил. — А нехер по ночам ползать в чужой школе там, куда тебя не звали, — отрывисто бросил он и, развернувшись, решил вернуться в комнату. Но парень за спиной глумливо произнёс: — Ну ты-то уж точно можешь не надеяться, что у тебя буду спрашивать. Вуд резко затормозил в дверях. — Эй, придурок, у тебя что, зубы раньше времени прорезались? — он прищурился, впиваясь взглядом в незнакомца. — Не успел приехать, а уже скалишься. Могу проредить, если лишние. На парня его слова никакого впечатления не произвели, скорее наоборот: тот ехидно хмыкнул и протянул: — Пиздец, как испугался. Головой Оливер понимал, что ничего такого тот, в общем-то, не сделал, но парень реально бесил: своей наглой улыбкой, вызывающим поведением и ещё чем-то, пока непонятным. В общем, бесил и всё. Не тратя больше времени на слова, Оливер заехал кулаком в ухмыляющееся лицо. Рука от запястья сразу онемела, как будто он в железобетонную стену ударил. Взвыли оба: Оливер, баюкая пострадавшие пальцы, а незнакомец — зажимая рот, выплёвывая кровь и выбитый зуб. Несмотря на боль, Вуд удовлетворённо оскалился и прошипел: — Минус один. Гость вытер рукавом мантии сочащуюся кровь. — Ну всё, уёбок, ты допрыгался, — рыкнул он и зарядил Оливеру в челюсть с такой силой, что тот отлетел на пару метров — правда, на ногах всё же устоял. И почувствовал, как его накрывает волной странной, неконтролируемой злости. В ушах стоял звон, он тряхнул головой, пошатнувшись, и с тихой яростью процедил: — За уёбка ответишь, мудак, — и кинулся на недруга. Они сцепились, как два голодных пса. Рычали, матерились, катались по полу и мутузили друг друга, не замечая ничего вокруг. И когда раздался грозный окрик: — Что здесь происходит?! — даже не подумали остановиться. Мощной волной магии их разбросало в разные стороны. Только тогда парни начали приходить в себя, медленно поднимаясь, морщась и потирая пострадавшие места. Перед ними стоял профессор Северус Снейп собственной персоной и просто кипел от негодования. — Мистер Вуд, вы что здесь устроили? Капитан сборной, лицо Хогвартса, это вы так оригинально приветствуете наших гостей? Оливер запоздало начал осознавать масштабы возможной катастрофы. Дисквалификация в лучшем случае, а в худшем — отчисление из школы. И в той, и в другой ситуации он не выйдет на поле со своей командой. Ужас обрушился на него, как водопад, и парализовал всё тело. Оливер вытянулся в струнку и замер, глядя на профессора Снейпа огромными от шока глазами. А тот уже отчитывал второго драчуна: — Мистер Флинт, а вы каким местом думали, устраивая драку?! Оливер чуть в голос не взвыл — Флинт? Маркус Флинт, капитан американской сборной и человек, игрой которого он так восхищался, когда ездил с отцом в Нью-Йорк? Он был готов пнуть себя за то, что не узнал его. Хотя на башне было уже довольно темно, да и не было времени разглядывать парня. — Так, господа, — Снейп наконец покончил с нотациями. — Следуйте за мной. Понурив головы, два хулигана двинулись за ним. Через несколько минут Оливер понял, что они, обогнув Гриффиндорскую гостиную, идут по незнакомому и явно никем не используемому коридору. Неприметная дверь в стене открылась, и все трое внезапно оказались в больничном крыле. У кабинета мадам Помфри профессор остановился. — Ждите здесь и... — он пригвоздил парней взглядом к полу, — только попробуйте устроить перепалку. Наложу на обоих такое заклятие, что вы не только на метле неделю летать не сможете, но и вообще сидеть, — и исчез за дверью, оставив провинившихся молча сопеть в ожидании своей участи. Из-за неплотно прикрытой двери послышался знакомый голос: — Поппи, ты же не хуже меня понимаешь, чем может грозить это происшествие не только двум разгильдяям, но и репутации школы. Мадам Помфри что-то тихо ответила, и почти сразу дверь приотворилась, являя на пороге сердитого Снейпа. — Заходите, — строго велел он. Примерно через час подлеченные и приведённые в божеский вид задиры были отправлены восвояси. Они ни разу не взглянули друг на друга и, понурив головы, разошлись каждый в сторону своей гостиной. Оливер всё ломал голову, как этот долбанутый придурок смог его так вывести из себя? Он, конечно, был слегка вспыльчив, но драк старался избегать, предпочитая решать проблемы миром. Он всегда гордился своей выдержкой и, будучи далеко не слабаком, использование кулаков считал последним делом. Но стоило появиться этому "гостю" — чтоб его тролли в свою семью приняли, — как Оливер сорвался и кинулся в драку, словно псих или ещё похуже. Вернувшись в свою спальню, он долго лежал и думал о том, что Флинт в общем-то классный игрок, но при этом засранец, каких не видывали. * * * Ажиотаж и всеобщее оживление от приезда гостей постепенно начали проходить, и ученики окунулись с головой в учёбу, а многие — и в первые отборочные матчи. Оливер и команда тренировались до зелёных пикси перед глазами, а друзья как могли помогали им с уроками. Драко только что вернулся из Гриффиндорской башни, где они, с Гермионой на пару, строчили три эссе по нумерологии. Потом они вводили вернувшегося с тренировки Поттера в курс дела, но тот больше походил на выжатый лимон, и, не выдержав его страдальческой физиономии, друзья махнули рукой, отправляя его спать. У камина в главной гостиной, сгорбившись, сидел Эдриан Пьюси. Морща лоб, потирая глаза и ежесекундно зевая, он героически боролся со сном, пытаясь читать. — Эд, ты чего здесь сидишь? — спросил Малфой, разваливаясь рядом на диване. Пьюси тоскливо вздохнул и кивнул на пергамент в руках: — Трансфигурация, будь она неладна, — он опять вздохнул, подавляя очередной зевок. — Макгонагалл, чтоб ей облезть, как пить дать завтра меня спросит, а я нихрена не знаю. Понимающе кивнув головой, Драко посоветовал: — Сейчас ты всё равно ничего не запомнишь, чего зря париться. Лучше с утра пораньше встань, больше пользы будет. Пьюси скривился, сомневаясь. — Скажешь тоже. Драко быстро закивал головой: — Точно-точно, Поттеру только так и удаётся не отставать от программы. Эдриан, пару секунд подумав и, видимо, мысленно согласившись, облегчённо выдохнул и ушёл спать. Драко устало потянулся. Завтра к нумерологии они Поттера поднатаскают, на зельеварении тоже проблем не будет — они всегда в паре работают, и Драко, если что, прикроет Гарри. А по другим предметам тот — один из лучших учеников в классе. "Остаётся только гербология, но втроём мы обязательно что-нибудь придумаем", — рассудил Малфой и, довольный, отправился на боковую. * * * Сегодня был их первый отборочный матч, и Вуд, поднявшийся ни свет ни заря, немного нервничал. Конечно, результаты этой игры не сильно скажутся на общих баллах: такие матчи всегда проводили перед основными играми, они помогали распределить команды по группам и подгруппам, а также появлялась возможность понять, насколько сильна команда. Так уж вышло, что играть им предстояло с американцами, и Оливер даже без предварительной игры знал, что те его ребятам прохлаждаться точно не дадут, а грёбаный Флинт лично проследит за этим. С Флинтом после драки они пересекались всего несколько раз, но не перекинулись даже парой слов, только сверлили друг друга свирепыми взглядами и проходили мимо. И вот через несколько часов он встретится с этим гадом на поле. Оливер кровожадно улыбнулся. — Посмотрим ещё, супер-пупер-крутые-янки, так ли вы круты? — он оглядел галдящие в ожидании трибуны. Сразу бросились в глаза Грейнджер и Малфой, тесно прижавшиеся друг к дружке и напряжённо ждущие начала. За их спинами громко спорили, что-то обсуждая, Блетчли и Финниган, а Колин Криви смущённо улыбался, пока Тина Джейкоб с Равенкло увлечённо разглядывала его колдокамеру. Весь Хогвартс пришёл поддержать свою команду. Оливер вспомнил рассказ отца о том, что в его время факультеты в школе если и не враждовали, то точно жили обособленно, особенно Слизерин. Но сейчас такого не было. Да, четыре факультета в школе соревновались между собой во всём — и в учёбе, и в квиддиче, и в общественной жизни Хогвартса, но это были здоровые дружеские соревнования. Студенты вполне мирно общались между собой, не обращая внимания на цвета факультетских шарфов, а отдельные личности на старших курсах заводили безобидные любовные романы, ограничиваясь прогулками под луной и поцелуями (по крайней мере, так думали преподаватели). Не обходилось и без ссор, склок и даже драк, но они не имели никакого отношения к распрям между факультетами. У самого Оливера было два лучших друга: довольно степенный и начитанный Перси Уизли с его факультета, а ещё Грэхем Монтегю со Слизерина — задира и дамский угодник. Несмотря на свою непохожесть, парни между собой отлично ладили, хотя частенько спорили и подначивали друг друга. И Оливер был несказанно рад, что с тех пор, как его отец закончил Хогвартс, в школе всё так сильно поменялось. Он перевёл взгляд на трибуны гостей. Там царили те же суета и шум: прибывшие студенты что-то обсуждали, спорили и доказывали. Все были в ожидании. * * * Игра длилась уже минут десять, а Оливер, внимательно охраняющий кольца, всё пытался незаметно размять правое запястье. Долбанный придурок Флинт так сжал его при традиционном рукопожатии капитанов, что кости захрустели, но Оливер, сцепив зубы, даже вида не подал, только яростно зыркнул на соперника, безмолвно обещая порвать его команду в клочья. Игра была тяжёлая, с первых минут стало понятно, что американцы сильны и нахраписты, а наглость и хамство — их вторая натура. Но и его ребята были не так просты, как казалось: вот только что самоуверенные соперники показывали своё мастерство, а через мгновение обстановка уже изменилась, и рыжий загонщик гостей запутался в транспарантах и флагах, куда его хитростью заманила охотница Луна Лагвуд, а загонщик Фред Уизли метко отбил летящий в него бладжер — и при этом чуть не скинул с метлы свирепую даже на вид темнокожую американскую охотницу. Сам же Оливер пока весьма успешно отбивал довольно часто летящий в его ворота квоффл — незабвенный ублюдок Флинт, кажется, просто-таки задался целью не давать ему ни одной свободной минуты. Очередной мяч, чего греха таить, был отбит с большим трудом, а Флинт скалился самой зловредной ухмылкой. В ответ Оливер мило улыбнулся и вскинул руку, показывая сопернику средний палец. Потом, получив небольшую передышку, окинул поле внимательным взглядом. Пока он был доволен своими ребятами, они не суетились, и каждый знал, что делать и как себя вести. В этот момент загонщики-близнецы профессионально прикрыли Эдриана Пьюси, которому тут же кинул пас Захария Смит, и Эд, не мешкая, послал очередной мяч в кольца соперников. Тот с бешеной силой влетел в самое крайнее, и перевес составил уже тридцать-ноль в пользу хозяев. Оливер широко улыбнулся, услышав громкие аплодисменты, и, глядя на Флинта, обвел рукой вокруг шеи, изображая петлю. — Вешайтесь! — азартно крикнул он. Злой как мантикора Флинт в ответ что-то грозно рявкнул своим охотникам, показав кулак одному из загонщиков, повернулся всем корпусом к Оливеру и, изобразив неприличный жест, резко ушёл в сторону своих ворот. Его хмурые и рассерженные сокомандники молча продолжили игру. Видимо, угрозы капитана возымели эффект: американцы просто озверели. Джорджа чуть не скинули с метлы, и ему поистине только чудом удалось не упасть, по рассечённой брови Смита к виску тонкой струйкой текла кровь, Лагвуд всё чаще морщилась и потирала левую руку, а сам Оливер почти не чувствовал тела выше пояса: в последние минут двадцать он уже не пытался ловить "особые" мячи Флинта, а отбивал их то плечом, то грудью, то метлой. К тому моменту, когда над полем появился снитч, игра длилась почти час, и Хогвартс проигрывал со счётом пятьдесят-сорок. Все очень вымотались, но уступать никто не собирался. Вуду казалось, что его команду пропустили через огромную мясорубку, настолько все были потрёпаны и помяты. Соперники выглядели не лучше, но так же упорно снова и снова кидались в бой. На доли секунды Оливер уже решил, что матч они проиграли, но в этот момент Поттер спас ситуацию, словив мячик у самой земли — и не руками, а прямо ртом! От неожиданности весь стадион сначала замер, а когда Гарри, не менее удивлённый, чем все остальные, выплюнул снитч, трибуны взорвались криками и аплодисментами. А проигравшие хмуро покидали поле, тихо переругиваясь между собой.