Часть 1
12 октября 2018 г., 16:22
Я лениво раскинулась на широкой кровати в центре комнаты в шикарной спальне моего Первородного любовника, облаченная в черную кружевную сорочку. Обдумывая, что именно мне бы хотелось изменить в интерьере нашей спальни, я неожиданно почувствовала как сильные (черт возьми, даже очень) руки обвили меня за талию. Я почувствовала его запах ещё до того как, он вошёл в спальню. Его руки по хозяйски исследовали моё тело — одна его ладонь сползла мне на поясницу, другая, наоборот, пробежалась по груди. Наклонившись, он любовно пропустил через пальцы локоны моих волос и нежно собрав их на затылке, обнажил шею.
— Отпусти меня! — я мягко отстранилась, тоненькая бретелька пеньюара кокетливо сползла с моего плеча.
— Ты уверена? — Элайджа удивился, и чуть наклонившись, коснулся губами мочки уха. — Тебе будет хорошо, обещаю. От его объятий веет опасностью. Это так соблазнительно, но…
— Мы должны поговорить, — я увернулась от очередного поцелуя, и одним рывком соскочила с кровати. Элайджа закатил глаза и с раздражением откинулся на подушки.
— Почему именно сейчас? — в его голосе прозвучало плохо скрытое разочарование.
— Потому что, ты всегда занят! — в моём тоне читалась обида. Он поднялся с кровати и направился ко мне.
— Но, Сели, занят я исключительно тобой.- Он сладострастно улыбнулся.
Да, это была правда.
— Что ты хочешь, luv? Обвив руками мою талию он мягко подталкивал меня к кровати.
— Ты обещал мне Париж! Передумал?
— Отнюдь. Но, я вынужден здесь задержаться. Я должен уладить то, что ты здесь устроила.
— Подумаешь, всего лишь немного развлеклась. Стефану пойдёт на пользу этот урок.
— Да, но он волнует меня меньше всего, меня заботит Никлаус, и если уж зашла речь о братьях Сальваторе, то меня весьма беспокоит твоя тесная дружба с Дэймоном.
Я невольно рассмеялась.
— Ты ревнуешь?! — я была в шоке. — - Брось, у Деймона есть Елена, и он не посмеет даже помыслить обо мне, он слишком дорожит своей задницей, чтобы переходить тебе дорогу. Мы с ним просто друзья.
Вместо ответа он невозмутимо толкнул меня на кровать и сел сверху. Прижав мои запястья к постели, второй рукой он разорвал нежное кружево моего пеньюара. Облизывая чувственные и красивые губы, вампир медленно приближался ко мне.
— Ты так красива, ты ведь знаешь это, — его шёпот так заводит и приятно щекочет нервы. Мне хочется закрыть глаза, но я боюсь, что не увижу, к чему готовиться. Элайджа ухмыляется, он прочёл мои мысли.
— К чему готовиться? Только к приятному, если ты будешь хорошей девочкой. Он предпочитает действия разговорам, и поэтому я тут же чувствую, как его губы — напористо, грубо, раздвигая языком зубы пробираются в мой рот.
— Не дергайся, милая, — советует вампир, и медленно проводит языком по моей шее, я же замираю от страха, когда Элайджа губами — пока еще губами — прихватывает кожу над пульсирующей артерией.
— Это мы оставим… на десерт, — он снова настойчиво целует меня, требуя ответа. И я покорно приоткрываю губы, размышляя, как можно вырваться из его мертвой хватки. Мои руки начинают неметь, потому что Элайджа сжал мои запястья слишком сильно, а когда его тонкие пальцы стянули с меня то, что было пеньюаром — становится по — настоящему страшно. Не стоило упоминать о ревности. Что если он действительно меня ревнует? Кто знает, как мне ещё это отзовётся, в том числе и в сексе. Элайджа мог быть очень нежным, а мог быть нереально жёстким, абсолютно не сдерживая страсть, даже грубым и яростным.
Я извивалась под Элайджей, пытаясь сбросить его с себя, но получалось, что я просто трусь об его пальцы, и это забавляет его ещё больше. Пытаясь обнажить меня, он отпускает запястья, но я не успеваю воспользоваться этим кратким мгновением свободы, потому что, как только клочья моего пеньюара слетели на пол, его ремень тут же сковал мне руки.
Он затянул ремень потуже, привязав его к спинке кровати. Подавшись вперед, чтобы затянуть узлы, Элайджа навис надо мной, и я не смогла отвести взгляда от его мускулистой груди, слегка прикрытой шёлковой сорочкой.
— Дорогой, не надо, пожалуйста, перестань! — умоляла я, еле сдерживая слёзы, а растёкшаяся тушь оставляла черные разводы на щеках. Элайджа заметив мои слёзы бережно стёр пальцами влагу со скулы, и на его губах появился хищный оскал. Сбывается мой самый страшный и сладкий кошмар. Кто меня дёрнул упомянуть Деймона? Зачем было распалять Элайджу?! Я как всегда добилась своего. Нечего сказать, хороша…
— Всегда находил плачущих и беспомощных девушек весьма сексуальными, — невозмутимо сообщил вампир, проведя пальцами по моему животу, спускаясь ниже, и пробираясь под тонкое белье. Я выгнулась навстречу ему, не понимая, пытаюсь ли я отстраниться, или делаю это только затем, чтобы насадиться на его пальцы ещё сильнее. Элайджа едва заметно улыбнулся моей реакции, и снова продолжил двигать пальцами, впиваясь мне в губы, прикусывая их до крови. Извиваясь под его опытными и беспощадными руками, не в силах сдержаться, стоны становились громче и продолжительнее, я пыталась не думать о том, что он сейчас испытывает ко мне, любовь или ненависть.
— Когда сможешь снова соображать, задумайся вот о чем… — у моего любимого сбилось дыхание, а голос стал хриплым и низким, — Стоило ли тебе дразнить меня, — произнеся это он снова насадил меня на пальцы ещё жестче, всё более ускоряя темп. Я громко застонала, сжав их в себе и выгибаясь дугой на кровати. Продолжая дёргать связанными руками, и изо всех сил пытаясь вырваться, меня преследовало инстинктивное желание впиться ногтями в спину Элайджи, и располосовать её до крови, чтобы отомстить за то, что чертов вампир прав, за то, что мне так хорошо, как никогда не было.
У меня звенело в ушах от собственных громких стонов, от столь желанного мускусного запаха любимого, страсть накрыла с головой, финальным же аккордом стали клыки Элайджи вонзившиеся в мою шею, и я кончила, выдохнув его имя.
Стоны любовника были похожи на рычание хищного зверя, загнавшего самку в угол и удовлетворившего свою плоть. Всего лишь несколько глотков в сочетании с виртуозной стимуляцией проворных пальцев Элайджи, привели меня к мощнейшему оргазму. А моя беспомощность, как и мои яростные и отчаянные крики, завели его куда сильнее длительных прелюдий. Насытившись моей кровью, Элайджа, наконец, оторвался от меня, и нехотя поднялся с кровати.
— Тебе было хорошо, детка? — саркастически улыбнулся Элайджа, глядя на меня, содрогающуюся, то ли от рыданий, то ли от пережитого недавно, мощного оргазма. Наклонившись, он одним движением освободил меня от пут. Разминая затекшие запястья, я даже не взглянула на него.
— Более чем, дорогой, — в моём голосе ни чем не прикрытая ирония. Элайджа, не отрываясь, смотрит как я сладко потягиваюсь на постели. Я абсолютно нага.
— Теперь, может, я займусь тобой?
— Рискни, — он довольно улыбается, и в одно мгновение оказывается со мной на постели. Я наклоняюсь и медленно расстёгиваю его брюки, а Элайджа поглаживает меня по бедру.
— Никаких рук, милый. Ты же помнишь, теперь я занимаюсь тобой.
Одно мгновение и его брюки оказываются на полу. Мягкое поглаживание, и танцующая дорожка из поцелуев ниже… еще чуть ниже… еще.… Пока я не останавливаюсь в паре дюймов от его паха… там, где кожа так нежна и чувствительна… Уловимое подергивание венок и их изящное переплетение, исходящее из тонких завитков и заканчивающееся атласной почти пурпурной набухшей головкой, …его подрагивающие пальцы, судорожно вцепившиеся в мои волосы и хриплый вскрик…
Он разворачивает меня к себе. Его умоляющий взгляд, потемневшие зрачки. Я поднимаюсь с постели, а его подтягиваю к краю кровати, легонько отталкиваю его руки, когда он пытается дотронуться до моей груди и опускаюсь перед ним на колени, теперь он в моей власти, я нежно обхватываю губами его совершенный член и задаю свой собственный ритм, заставляя его стонать и извиваться от удовольствия. Его стоны услада для меня и я не оторвусь от него, пока не вознесу его на вершины блаженства. Его тело жаждет меня, но я отвергаю все его попытки завладеть мной. Он принимает выбранный мной ритм и движется в такт моим движениям. Я беру его яростно, жестко, доводя до исступления. Он умоляет меня не доводить его до кульминации, и безуспешно пытается овладеть мной, но я отвергаю все его попытки, и не хочу ничего слышать кроме его стонов и невероятно эротичных всхлипов…
Отомстив ему таким необычным образом, я осталась вполне довольна, впрочем, и Элайджа получил лучший в своей жизни минет.
Возвращаясь из ванны, я застала такую картину: Элайджа возлежал на постели, беспечно закинув руки за голову, абсолютно голый, и довольно ухмыляющийся:
— Может ты, наконец, вернёшься туда, где твоё место?!
— Это куда?
— В нашу постель… для начала…
Меня не стоит долго уговаривать. Я мучительно стараюсь не кончить от одного его взгляда…
Он подсекает меня, и я послушно падаю в его объятия. Он подминает меня под себя, его губы скользят по моей шеи, прокладывая дорожку из поцелуев, а губы захватывают мой сосок, легонько всасывая его и тут же отпуская, трепещущий кончик языка надавливает на мгновенно затвердевший бугорок. Он выпрямляется, и вдруг, совершенно неожиданно для меня, на моих руках защёлкиваются наручники. Всё, теперь я всецело в его власти…
Его руки беззастенчиво блуждают по моему телу. Я запрокидываю голову, невольно вскрикивая, чувствуя, как неистовая пульсация возбужденной плоти подчиняет себе все мое тело. Я вздергиваю к нему руки, но он уворачивается:
-Тише, luv, я еще не закончил… — и внезапно соскальзывает с меня, оставляя жгущие кожу следы его прикосновений, но только для того, чтобы тут же продолжить пытку. Чуть разведя в стороны мои ноги, Элайджа устраивается между ними, так, что его губы почти касаются чувствительной верхушки моего клитора, доводя меня до неконтролируемого желания, чтобы он немедленно, сейчас же вошёл в меня, утолил эту вечную жажду, вечную тоску по его телу, по его ласкам, чтобы я могла любить его бесконечно…
Я извиваюсь под ним, но он цепко удерживает меня в своих руках. Рывок вверх, и его рот смыкается на нетерпеливо ноющей плоти, заставляя меня вскрикнуть и тут же снова стиснуть зубы. Я упираюсь затылком в подушку, вздергивая подбородок кверху, и сжимаю зубы, до судороги, до белых вспышек перед глазами. Время останавливается, все останавливается. И только безудержный танец его рта, выматывающий, настойчивый, дерзкий, жадный!
— Боже, — судорожно выдыхаю его имя пересохшими губами, не в силах сдерживать рвущиеся наружу стоны удовольствия…
Он довольно урчащий и улыбающийся самой обворожительной из своих улыбок, скатывается с меня, и наблюдает, как я расправляю все еще смятые простыни, и облизываю пересохшие губы.