***
Романтика ночного леса в том, что в нём заблудиться проще простого, если ты простой несовершеннолетний мальчишка, если ты не носишь с собой компас или карту, и если у тебя нет знающих хоть что-то о походах друзей. У Влада не было ничего. Он был тем самым удачливым неудачником, который умудрился сбежать из-под пронзительного и всевидящего взгляда учителя, но счастье от этой выходки быстро сошло на «нет», потому как парень задумался, что стоило бы вернуться назад, стоило бы лечь спать в тёплый спальник, а наутро похвастаться кому-то, что всё-таки сбегал, но притащив с собой какую-нибудь особенную штуку. А как вернуться назад, Влад даже и не подозревал, бродя по сосновому лесу, не зная, как бы ему найти путь. Его уже конкретно клонило в сон, а ноги устали тащить ставшее разом слишком тяжёлым тело куда-то вперёд. Влад уже сотню раз успел проклясть себя самого до пятого колена за желание поскорее свалить от одноклассников, за желание поскорее скрыться от их навязчивого общества… а ведь что они ему сделали? Они ничего не делали именно ему. Они просто были. Были такими, каких Влад не шибко жаловал, каких он тихо презирал и тайно ненавидел… и смириться с нахождением в этой компании он никак не мог. В этот поход его отправили буквально силой. Родители заявили, что негоже пареньку постоянно в одиночестве сидеть, закрывшись за дверью своей сычевальни, и просирать жизнь за компьютером, музыкой или рисованием. То, что, продавая свои рисунки, Владу иногда удаётся хоть сколько-то заработать, дабы не обременять своих родственником совсем полным содержанием себя, никого не волновало. Да и не совсем ему верили, что кто-то купил его «рисульки», как их называли, порой доводя парня до истерик. До тихих, конечно же, о которых никому и не было известно. И сейчас он заблудился. В ночном лесу, в котором ещё непонятно кто может водиться, в котором явно множество змей, некоторые из которых на сто процентов будут ядовитыми. И брёл он непонятно куда, непонятно зачем, всё ещё пытаясь найти хоть что-то, что могло бы его вывести на нужную тропинку… и параллельно с этим не теряя надежды, что дорога домой всё-таки будет найдена, искал что-то, чего точно не было на их полянке, а также в радиусе обзора учителя. Нашёл. Кедровая шишка. Кедров точно не росло даже близко к полянке… это осознание и радовало, и настораживало Влада — где он теперь находится? Каковы шансы, что его найдут? Каковы шансы выбраться самостоятельно и не получить затрещину, не быть осмеянным одноклассниками? Они это любили. Не всегда относительно Влада, конечно. Чего таить — его почти и не трогали. Но вот других крайне часто оплёвывали за малейшие, но очень заметные ошибки. Паника постепенно подкатывала к пересохшему горлу парня. Брезентовый спальник остался на полянке, а его обычная одежда не сильно располагала к комфортному сну в ней — джинсы, которые давили на живот застёжкой, да ещё и были порваны на коленках, что радовало комаров, да толстовка. Толстовка — ложка мёда в бочке дёгтя, потому как она грела и защищала от назойливой мошкары хотя бы верхнюю часть. К сожалению, способов связаться хоть с кем-то у Влада не было, потому что телефон попросту был в специальном пакетике у учителя, который заявил, что нынешнее поколение зависимо от электроники, а потому забрал эту самую «электронику пиндосскую». Благо хоть не сломал, и на том «спасибо». Между деревьев заблестела река. Она переливалась в тусклом свете луны, которую попыталась прикрыть настырная тучка, сверкала брызгами и тихо журчала. Влад подорвался с места и кинулся к берегу — его одолела жажда. Парень пил и пил, черпая прохладную и свежую воду горстями. Здесь не стоило особо сильно чего-то опасаться — река была со слишком быстрым течением, а потому всякая пакость в ней не успевала надолго задерживаться. Учитель рассказывал, что это на самом деле горная река, а ему все верили, задирая головы кверху и рассматривая хребты гор, у подножия которых и был разбит их импровизированный «лагерь». Усталость давала о себе знать с новой силой. Влад сел на берег, поджав под себя коленки, начал рассматривать небо и звёзды, вспоминая, что там говорил учитель про созвездия, пока парень тихонько не сбежал… Только вот ничего не получалось, от чего настроение Влада совсем кануло в лету. Внезапно за его спиной послышался шорох раздвигающихся ветвей, однако стоило обернуться, как ничего особенного перед взглядом Влада не предстало: всего лишь какой-то растрёпанный парень, который, судя по потёртости спортивного костюма, по количеству на нём репьёв, по наличию каких-то странных пятнах грязи на лице, тоже заблудился. — Эм… привет? — робко спросил Влад, поднимаясь с примятой травы и отряхивая штаны сзади. Незнакомец в ответ лишь кивнул, а затем махнул рукой, мол, подойди. «Он хочет вывести меня отсюда?» — подумал парень, делая шаг в нужную сторону. Он, конечно, опасался… но что лучше — замёрзнуть на берегу неизвестной реки, околеть в лесу и заблудиться там, найдя какую-нибудь дыру в дереве, чтобы там помереть, или же ухватиться за шанс выйти отсюда? Влад подумал и решил, что если что, то этот парень выглядит бывалым человеком, который знает этот лес или исследует его, залезая в разные дебри, отсюда мог следовать его помятый вид. Они шли по тёмному лесу, притом ещё ни разу не забрели в тупик. Подозрения Влада о том, что этот парень точно знает, куда идти… Человеческая доброта, видимо, ещё не вымерла. Вскоре показалось огромное дерево, под которым и был разбит лагерь с палатками и «упакованными» сейчас в спальники людьми. Один из мешков был пустым, рядом с ним стоял тёмный рюкзак с блестящим посередине черепом. Сейчас всё казалось либо тёмным, либо серым, однако череп был только у Влада. Только вот стоило счастливому обладателю эксклюзивной нашивки обернуться, как его провожатого, того самого парня, знающего лес, уже и след простыл.***
Утро встретило Влада руганью учителя. Кто-то оборвал «охранную» леску, натянутую вокруг лагеря… и, конечно же, наказали самого подозрительного и не выспавшегося, который потирал глаза на утренней зарядке и пытался приложить голову куда угодно и досмотреть все возможные сны. Влада вычислили ещё по тому, что на его кроссовках налипла трава, которая водится только у берегов реки, да ещё и в подошве застрял песок. И оправили его к той же самой реке ловить рыбу, строго наказав не уходить оттуда. После ночного брожения ему было как-то не до побегов, а потому парень преспокойно сидел и пытался хоть что-то выловить. Ничего не ловилось, а от быстрого течения никакого спокойствия не было — разве что перебрасывать да перебрасывать постоянно. Настроение у Влада было ни к чёрту, хотелось спать… а потом в поле его зрения попала вчерашняя фигура парня. Он стоял неподалёку, в руках сжимал самодельную удочку, да к тому же успешно вытягивал одну за одной достаточно плотных рыбёшек… И складывал их в ведро Влада, который не мог и взгляда отвести от того, как ловко этот парень махал рукой. Сам-то школьник не шибко увлекался рыболовством, предпочитая летом не ходить с родителями на реку, а просиживать штаны дома. Сейчас ему было даже как-то стыдно за себя. Какой-то незнакомец его так нагло обставляет! — Хэй, привет, — всё так же робко, но всё-таки громко поздоровался Влад, вставая с травы и становясь рядом с незнакомцем, невольно его рассматривая. Его золотистые волосы сверкали на солнце. При луне, ночью, они казались серыми, серебристыми. А глаза у этого паренька были водянистые и голубые, точно два кристально чистых озера, обрамлённых пушистыми тёмными камышами ресниц. Не хватало только золотистых крапинок-рыбок, и так можно было бы принять его за какого-то лесного духа — настолько он был «природным». В ответ на приветствие парень лишь кивнул. «Глухонемой, что ли?» — нервно подумал Влад, но судя по тому, что его прекрасно слышали, не смотря на губы, видимо — нет. Просто нелюдимый. — Научишь? — брюнет кивнул на удочку, сжатую в руках, а затем на реку. Снова удостоившись кивка, парень буквально засиял. Ловить рыбу оказалось достаточно весело. Как выяснилось, проблема Влада была в том, что он делал не ту глубину, не так насаживал червей из железной баночки из-под консервов, которую ему учтиво выделил учитель. «Хоть копать не заставил!» — думал парень, пока доставал очередного розоватого «смертника». Ведро вскоре было наполнено, а потому рыболовы преспокойно откинулись на зелёную прибрежную травку, рассматривая голубое небо с белоснежными барашками облаков. Полуденное солнце болезненно било по глазам, потому их приходилось щурить. Романтика леса располагала к смеху, к радости, к улыбкам и дружбе. Влад был бы ещё сильнее рад, если бы его случайный знакомый хотя бы говорил с ним… но тот отмалчивался. — Как тебя зовут? — хмурясь, спросил Влад, протягивая палочку, дабы тот на земле написал своё имя. Тот вывел кривоватые буквы «Слава». — Хорошо. Я — Влад, — Слава кивнул, понимая. А затем улыбнулся. У него были очаровательные ямочки на щеках, а между зубами — щербинка. Теперь общение с новым знакомцем было налажено. Он писал что-то на земле, а Влад отвечал ему вслух. — Давай в крестики-нолики? — спросил брюнет, жмурясь от яркого солнца и ощущая, как ему жарко под этими палящими лучами. В ответ Слава начертил поле. Они сыграли несколько раз, после чего молчаливый собеседник встал, отряхнулся, хоть ему это и мало помогло отделаться от тёмно-зелёного пятна, что украшало его пятую точку, обтянутую синей тканью поношенных спортивок. «Пока», — вывел он на земле, слегка наклонившись. — Пока. Я приду сюда завтра? — поднял глаза вверх Влад, а удовлетворившись кивком, улыбнулся. Слава ушёл. На смену его вскоре пришёл учитель, который крайне удивился наловленной рыбе. — Да что там, мне вон, помогали, — Влад потёр шею и смутился. Интересно, кто-нибудь тут был знаком со Славой? — Кто? Твои навыки? Или, может, лесные феи? — усмехнулся учитель, — Ладно, малец, ты сегодня прекрасно поработал, иди отдыхай. — Но… я не отработал всего наказания, — Владу ой как не хотелось идти к одноклассникам, чтобы сидеть в сторонке. — Можно я тогда и завтра на рыбалку пойду? Учитель кивнул, похвалив своего ученика, сказав, что не ожидал от него такой прыти. «Да я тоже от себя не ожидал…» — задумался Влад, начиная отсчитывать минуты и часы до следующего утра. Одноклассники были слишком шумными, были слишком непонятными и непонимающими, никогда не соглашались с мнением Влада, что уж говорить о том, чтобы рассматривать его идеи для времяпрепровождения… он быстро перестал хоть как-то пытаться вписаться в коллектив, да и коллективу он не особо был нужен. То ли дело новый знакомец — молчаливый, уставший от, кажется, одиночества, который готов ему помочь даже самостоятельно.***
Дни тянулись своей чередой. Влад каждое утро летел по знакомой тропинке к реке, чтобы порыбачить, чтобы повеселиться со Славиком, чтобы искупаться в едва прогретой воде, после чего долго сохнуть на берегу до нужного времени — учитель после третьего похода с Владом решил, что тот и так не заблудится, и перестал приходить, чему брюнет был крайне рад. До конца похода оставалась пара дней. — Привет! — Влад летел на всех парах к берегу, где его уже ждал друг. Нет, он не боялся называть того, кого знал четвёртый день, другом. Они понимали друг друга. Знали друг о друге, конечно, мало, но пониманию это практически не мешало. «Привет, — было выведено палкой на траве, — Ты сегодня без ведра. Почему?» — Да учитель сказал, что всем надоела уже эта рыба, но я всё равно смог сюда сбежать, — Влад рассмеялся, стягивая толстовку через голову. — Пошли купаться? Кивок в ответ. Брюнет так привык, что на него реагируют кивками, что, возвращаясь в привычный мир, был несколько удивлён, что с ним общаются иначе. Оставшись в одних только плавках, он разбежался и прыгнул в реку. Раздевшийся Слава последовал за ним. Они долго плескались друг на друга. Влад визжал от холода, но его тут же брызгали снова или притапливали, заставляя мёрзнуть ещё больше и смеяться ещё громче. Они сидели, прижавшись друг к другу, играя в почти надоевшие крестики-нолики, рассматривая небо и дыша свежим воздухом… Вскоре набежали тучи. И ладно бы дождь начался не сразу, а накрапывал медленно и размеренно, но нет, он ливанул сразу холодной стеной, а и без того влажные тропинки оказались размытыми. Слава схватил Влада за руку и потащил куда-то, обеспокоенно глядя на небо. Сквозь лес они пробрались достаточно быстро, спешно добираясь до какой-то дыры в горе, у подножия которой они и находились. — С-спасибо, — запыхавшись, пробормотал Влад, прижимая к груди насквозь промокшие вещи. Как они успели натянуть кроссовки, чтобы не исколоть ноги — понятно не было. В расщелине было сухо, но всё равно холодно, да и из внешнего мира тянуло холодом. Славик едва заметно кивнул, раскрывая свои руки для тёплых объятий. И действительно, тело другого человека согревало всяко сильнее мокрой одежды, которую Влад не спешил на себя натягивать. Вскоре брюнет задремал, разомлев в объятиях друга.***
Проснулся парень, когда дождь ещё не кончился, а его Слава уже тоже вовсю спал, посапывая в макушку Влада, который не упустил возможности рассмотреть своего провожатого получше. Он разглядывал прямой нос, волевой подбородок, сомкнутые ресницы, массивную шею и широкие плечи. Повернувшись так, чтобы было удобнее смотреть, а точнее, лицом к Славе, он продолжил отмечать всевозможные детали. То, что на груди у Славы не росло волос, мышцы были рельефными и прекрасно видными даже сейчас, в расслабленном состоянии, что тело парня было покрыто множественными шрамами и следами от ссадин. Не заметил Влад только одного — его объект наблюдения уже открыл глаза, с удивлением рассматривая того, кто рассматривал его. — И-извини? — пробормотал Влад, подняв снова глаза к лицу Славы, прикусывая губу. Тот не кивнул, не взял палку, чтобы что-то написать, только прикрыл глаза и крепче обнял хрупкое тельце друга. — Слава? Брюнет уже был прижат к широкой и тёплой груди, даже не пытаясь вырываться. Всё казалось таким… правильным? Таким… действительным? Последовавший мокрый поцелуй с привкусом мяты, которую все жевали, дабы сохранять свежее дыхание, тоже казался правильным. Он казался настоящим, поэтому никто не счёл неверным то, что Влад потянулся и за вторым тоже. Подобный способ справляться с холодом, казалось, обоим парням был по душе. Брюнет старательно отгонял от себя мысли о скором отъезде, растворяясь в счастье. Стоило дождю прекратиться, как парни оделись в едва высохшую одежду и вышли из ставшей донельзя уютной расщелины. Слава проводил Влада до лагеря, в котором, как выяснилось, случилось ЧП — в высокое дерево ударила молния, а потому пришлось быстро складываться и прятаться… о Владе, честно говоря, попросту забыли, а потому крайне удивились, увидев его целым и невредимым, но и обрадовались… Кхм, точнее, обрадовался только учитель, ученики лишь усмехнулись, что ему помогают всё те же волшебные феи, что и рыбачить научили.***
На следующий день нужно было уезжать. Осознание этого больно било по мозгам и нервам Влада. Он только-только осознал вкус жизни — да, у неё вкус именно такой, мятный, немного солоноватый. А запах у неё — реки и трав. А цвет у неё такой, как у глаз Славы. Казалось, что мир за столь короткое время сузился до размеров того берега, той расщелины. До одного единственного человека, который вроде бы и был, но вроде бы его и не было… Он всегда молчал, но Влад будто бы знал, о чём его собеседник спустя секунду напишет на земле. Сбежать к реке, чтобы попрощаться, у него не вышло — его поймали и погнали помогать со сборами. Возле спальника, который Владу так не хотелось убирать, было криво выцарапано: «Буду ждать». И стоило выйти из леса, обернувшись назад, как ему показалось, будто кто-то стоит меж деревьев и машет ему рукой. Прощально. Печально и прощально. И улыбается своей самой светлой улыбкой. Влад украдкой вытер слёзы, поклявшись себе, что когда-нибудь туда вернётся.***
«Когда-нибудь» смогло наступить только спустя несколько лет. Влад не знал, как так получилось, при условии, что со временем стал считать произошедшее глупостью, а Славу выходкой больного сознания — даже к психиатрам ходил, проверялся, однако никто не выявил подозрительной активности его мозга. Идея. Влад был одержим идеей посетить тот лес снова, что его крайне пугало. То, что он испытывал тягу к парням, его беспокоило и то меньше. Скорее, проблемой было то, что его будто магнитом тянуло именно к тому парню. К тому, кто поцеловал его в расщелине, кто научил рыбачить и наслаждаться жизнью. Мелочами жизни вроде реки, леса и неба. Страх брал своё. Откладывать навязчивые мысли можно было достаточно долго, но вечностью Влад не располагал, он мог только лишь пытаться отвлечься… зная, что рано или поздно ему придётся туда вернуться. Он боялся своих желаний… но никто не смог заменить Славу. Совсем никто. Ни похожие парни, ни девушки, ни рисование или музыка… И он решился.***
Лес приветливо встретил его раскачивающимися ветвями вечнозелёных деревьев, свежим запахом травы и влажной земли. Найти путь к тому самому берегу реки было сложновато, однако сейчас Влад будто бы знал, куда идти. «Я ждал», — гласила надпись на земле, едва ли выцарапанная палкой. Неподалёку сидел парень… в ещё более потрёпанном спортивном костюме, ещё более испачканный и обвешанный липучей травой. — Привет, — робко проговорил Влад, садясь рядом. А затем Слава, прячущий лицо, очень долго писал на земле… Слова расплывались, он переписывал их снова, а Влад, как заворожённый, рассматривал всё это, боясь взглянуть в лицо старого знакомца. «Я мёртв. Когда-то я был здесь, когда-то меня прибило молнией. Когда-то я был живым. Как ты. А потом стал собой. Ты не свихнулся. Никто не свихнулся. Просто меня не существует. Потерянная душа или типа того. И я тебя люблю», — стирая и снова вычерчивая буквы, старался Слава. — Почему ты не можешь говорить? «Услышав мой голос, ты станешь таким, как я. Ни мёртвым, ни живым. Никаким», — парень усмехнулся так, что на его измазанной щеке выступила ямочка. Сердце в груди Влада колотилось с бешеной скоростью. Воздух вокруг казался слишком холодным для разгара июля… Губы против воли пытались дать ответ. Что его ждёт в реальном мире? Долги? Он пытался быть художником, но прогорел, как и говорили ему родители. С людьми общение он так и не наладил… А что ждёт его здесь? Неизвестность? Вечность с собственным наваждением? Жизнь под открытым небом, под покрывалом звёзд и пологом лесов. Жизнь бок о бок с тем, к кому так неестественно тянуло несколько лет напролёт? — Почему я? Славик потыкал пальцем в надпись «И я тебя люблю». В груди брюнета как-то потеплело. — Если я соглашусь, мы сможем говорить? Кивок. Долгожданный, заветный, любимый и родной… И Влад кивнул в ответ. — Я люблю тебя, — грубый, совсем не подростковый голос прозвучал в ушах Влада. Он глянул на лицо Славы, который практически не изменился, разве что немного повзрослел. После чего брюнет лишился сознания.***
— Долго ж тебя ждать пришлось, — рассмеялся Славик, сплюнув куда-то в сторону, притягивая к себе едва пришедшего в себя возлюбленного. — А почему я? Ну, в смысле, почему ты… ну… — краснея, боясь сказать слово «люблю», пробормотал Влад. — Да ты грустный ваще был какой-то. Заблудился, истерил почём зря. В общем, жалко мне тя стало, а потом оно как-т само. Типа, а разве поводы какие-то особые нужны? И ни слова лжи в его словах не было. И он улыбался… улыбался так, как будет теперь улыбаться всегда. — Я… я тоже… ну… — снова зарделся Влад. Смущается, как школьник, хотя самому за двадцатник недавно перевалило. — Я знаю, — усмехнулся Славик, увлекая любимого в поцелуй.Впереди их ждала как минимум вечность.