Джон, любовь - это больно

Джону часто снится Апокалипсис. Ядерная пустыня, человекоподобные роботы, ступающие по ломким черепам, лучи лазеров, прорезающие тьму – причудливая мешанина из кадров фантастических фильмов и собственных фантазий. После таких снов он просыпается в поту, разбитый и потерянный. После таких снов он долго лежит без движения, смотрит в потолок. Потолок всякий раз другой, иногда – ровный и белый, иногда – в трещинах и сколах. Иногда потолка вовсе нет, просто крыша фургона или звездное небо. Они с матерью в бегах уже четыре года, Джону привычна такая жизнь. Потолок разный, но он, Джон, каждый раз все тот же. Надломленный мальчишка, чье великое будущее уже не сбудется никогда. После таких снов Джон бесшумно выбирается из кровати и выходит на улицу, достает из кармана пачку сигарет, закуривает. Ему больше нет нужды беречь себя для великого будущего. Из надежды человечества его разжаловали в простые смертные. Джон смотрит в темноту, глотает дым и думает о том, как ему быть дальше. Вместе с сигаретой в руке внутри него дотлевает тихая ненависть к себе. За собственное бессилие перед нормальной жизнью, за постыдное, недостойное сожаление. Мать с пеленок готовила его к грядущей битве, к тому, что впереди его ждут темные и страшные времена. Он страшился этого, но был готов ко всему. А сейчас… Кто он сейчас? Оружие, которое так и не пригодилось. Пастырь без паствы. Лидер без соратников. Джон смотрит на далекие звезды и чувствует себя самым одиноким человеком на Земле. *** Джону часто снится Т-800. Иногда сны – не более чем воспоминания. Темная дорога и гул мотоцикла, сильная спина, к которой можно прижаться, когда замерзнешь, твердая рука, облеченная в человеческую плоть, неулыбчивое, будто вытесанное из цельной породы лицо. Они были вместе всего несколько дней, но в молчаливой машине для убийств Джон сумел найти отца, которого никогда не знал. Друга, которого у него не было. Мать, которая покинула его слишком рано. Т-800 был его спасителем, но стал его проклятием. После таких снов Джон просыпается на влажной простыне, быстро застирывает подсыхающее пятно спермы в ванной и курит до рассвета. Он бы хотел спросить у матери каково это – любить. Потому что в такие ночи он почти уверен в том, что его путанные, болезненные чувства это и есть любовь. Но Джон никогда не задаст этот вопрос. *** Джону часто снится мать. Эти сны кажутся такими реальными, что когда он просыпается, то чувствует запах свежескошенной травы, ружейного масла и антисептика – запах Сары Коннор. После таких снов Джон хочет выть в голос. Ему больше не нужно быть сильным, не нужно держать лицо и готовить себя для свершений. Он может быть собой, может тосковать по матери. Сара борется с лейкемией так же отчаянно, как боролась со всем в этой жизни. Врач сказал: «полгода, может немногим больше», но она прожила сначала год. А потом еще год. И еще один. Последний был особенно тяжелым. Она уже не могла вставать с постели, лишь негромко и хрипло стонала, а перед рассветом, когда боль отступала, долго говорила в темноту. Иногда Джон уходил посреди монолога, но она даже не замечала этого. Иногда он курил прямо у ее постели, но ей было все равно. Она говорила ему о прошлом, о будущем, которое ей поведал Кайл Риз. Она рассказала ему все. И о любви, и о ненависти, и о бесконечной тоске по тем, кто уходит безвозвратно. Она смотрела на него, но взгляд ее проходил насквозь, словно Джон был фигурой из прозрачного льда. - Мы были вместе всего одну ночь, - шептала Сара. – Но эта ночь стоила целой жизни в любви. Джон слушал ее и до крови прикусывал щеку. Он хотел рассказать матери о собственных снах, о пугающих чувствах. Но отчего-то молчал. Сара умерла на исходе лета, и смерть стала для нее большей радостью, чем жизнь. После того, как ее сердце остановилось, Джон долго держал ее за руку. Наконец, уже в сумерках, когда пальцы в его ладони остыли окончательно, к нему вдруг пришло понимание: это все. Конец. Он отпустил ставшую неподатливой руку матери и подошел к столу, выдвинул ящик, надорвал конверт из плотной бумаги. Имена, адреса, телефоны… При жизни у Сары было много хороших друзей, именно они должны были проводить ее в последний путь. Джон складывает лист с последней волей матери в карман, выходит на улиц и окидывает взглядом улочку из крошечных домиков. Лагерь беженцев, они жили здесь уже полгода, чтобы по поддельным документам получать необходимые препараты. Он садится на крыльцо, достает из кармана смятую пачку. Пусто. Как у него внутри. - Держи. Джон поворачивает голову, рядом стоит смуглая девушка в поношенном платье. Роза. Ее семья погибла во время боев в Южном Кордофане. - Спасибо. Джон прикуривает, Роза садится рядом. - Сары больше нет? - Больше нет. - Жаль, - выдыхает Роза. – Хорошая была женщина. Сильная. Джон кивает, смотрит на свои ладони. Мозолистые, с грязными ногтями. К концу жизни руки Сары были похожи на высохшие ветки – тонкие и ломкие, обтянутые пергаментной кожей. Сильная. Да, он будет помнить мать такой. Роза выпускает дым в его сторону, касается пальцами колена. - Тебе нельзя быть одному сейчас, - говорит она. – Я знаю, о чем говорю. Джон смотрит на нее, даже в неверном свете тусклых фонарей на ее лице виднеется глубокий выпуклый шрам. Роза была младшей в семье, она потеряла всех. Да, она знает, о чем говорит. - Идем ко мне, - шепчет она. Джон кидает окурок на землю и как сомнамбула тянется вслед за Розой. Той ночью они впервые вместе. В их близости нет ни капли страсти, только странное, тягучее чувство сродства. Они понимают друг друга без слов. Под утро Джона прорывает. Он лежит в чужой постели и говорит, не находя в себе сил остановится. Кажется, он вдруг понимает истинное значение монологов матери. - Мама… она знала отца всего одну ночь. Но любила его до конца жизни. Я видел, как она тоскует по нему, как плачет, беззвучно кричит. Она не плакала даже когда ее подстрелили, терпела, сжав зубы. Но по отцу рыдала так, что начинала задыхаться. Любовь делает слишком больно… Роза слушает его молча, иногда смотрит так, будто видит насквозь, иногда касается рукой его волос, словно хочет погладить, но не решается. Наконец, когда он замолкает, она говорит: - Это не любовь делает больно. Это потеря любви делает больно. Джон не знает, что ей ответить. Он не знает, права ли она. В молчании проходит долгая минута, к горлу подступает удушающий ком. Он громко выдыхает, Роза гладит его по голове. Джон сдается. Он чувствует, как по щеке течет что-то теплое. Он не плакал с тех пор, как был мальчишкой. Джон закрывает глаза и воет в голос. Становится легче.