Прогулка

На самом деле Лили не хотел никуда идти. Он хотел провести этот летний день в доме Алисейнов, возиться со своими подчиненными, хоть это занятие и утомляет, пить кофе и тайком присматривать за своим хозяином, чтобы с тем ничего не случилось. И уж тем паче Лили не хотел видеть кого-то из своей семьи (хотя какая они, к черту, семья). Но Мисоно сказал, что желает провести этот день в компании своих друзей, Махиру и Тецу, а значит у Лили не оставалось ничего, как пойти с ним. Нет, Сервамп Похоти мог бы и заявить о своём желании остаться дома, но тогда Мисоно просто пригласил бы своих друзей к себе, а значит протест Лили всё равно ничего бы не дал. Прятаться от кого-то в родных стенах дома Алисейнов вампир не собирался. Широта и Сендагая ждали парочку Похоти за изгородью. При виде их Мисоно слегка улыбнулся (он, кажется, немного нервничает), но парням напротив этого хватило в качестве приветствия. Тецу приветствует Алисейна ответным кивком, больше похожим на лёгкий поклон, и Любовник отчётливо слышит тихое хмыканье Гордости на это действие. А когда Махиру улыбается и начинает говорить план их прогулки (эту ерунду Лили, как и его старшие братья, удачно пропускает мимо ушей), Лень закатывает глаза и бормочет: «Казалось бы, куда уж хуже. А вот туда, пройдёмте». В этот момент, если, конечно, можно было, Лили рассмеялся бы. Всё таки что-то общее у Сервампов есть, хотя сразу и не скажешь. Ребята запланировали, как выразился позже Хью, «шататься несколько часов по городу от нечего делать в летние каникулы». Тецу виновато пожал на это плечами, Махиру и Мисоно только хмыкнули, переглянувшись. Парни пускаются в путь, идя не быстро и не медленно, несут с собой хорошее настроение, унося заодно и своих слуг. Они зашли поглазеть на парочку недавно открывшихся магазинов, прогулялись по парку, о чем-то весело болтая. Мисоно просит друзей отвести его в Переулок Воспоминаний, что идёт вразрез с планом прогулки. Махиру неуверенно мнется, когда говорит, что это далековато, и напоминает, что Цубаки всё ещё потенциально опасен. Тецу как бы невзначай роняет, что был там всего один раз и не прочь бы прогуляться по Переулку ещё разок. Махиру несколько мгновений неуверенно глядит на друзей, а потом говорит, что знает как туда добраться быстрее всего. И недовольное бурчание Лени («В такую даль тащиться? Лучше убейте!»), неуверенное блеянье Похоти («Мисоно, твоё здоровье тебя точно не подведёт? Это же далеко, а вы идете пешком») и недовольное фырканье Гордости (Означающее: «Да делайте что хотите!») совсем не помеха им. Когда они добираются до Переулка, Широта ведёт себя как профессиональный экскурсовод, и Мисоно с Тецу слушают его очень внимательно. Так же внимательно слушают его и Сервампы, и даже гул туристов не мешает им сосредоточиться на голосе Махиру. Когда они выходят из Переулка, Сендагая предлагает пойти ещё куда-нибудь. Сервампы не против, судя по их дружному молчанию. Подобным образом проходит весь день. Пару раз Мисоно просил дать ему маленькую передышку, но, в общих чертах, они почти не останавливались. Из-за этого ноги у всех троих гудели неописуемо. А Махиру даже немного охрип. Ребята ложаться прямо на траву в каком-то парке и лежат так до самых сумерек. Летом совершенно не страшно заболеть, лёжа на траве. Как только становится достаточно темно, то вампиры сразу же принимают своё человеческое воплощение. — Нельзя так изматывать себя. — строго произносит Лили Сноу. — Всё хорошо, не волнуйся. — улыбаясь, произносит Мисоно. У Похоти что-то ёкает внутри от этой улыбки, и он отходит к надувшемуся Хью и развалившемуся на лавочке Куро. На небе появляются первые звёздочки. Люди начинают тихо переговариваться, что-то бурно обсуждая, а Сервампы сидят в полной тишине. Со стороны может показаться, что на лавочке три гротескные статуи. Но вот Лили нарушает тяжелую тишину, поддаваясь странному порыву, и обращается к Лени: — Знаешь, Сонный Пепел, я ведь так до конца и не понял. Зачем ты тогда… — Я не хочу это обсуждать. — прерывает Лень мягким, как сталь, голосом. — Но ты ведь даже не выслушал. — с упрёком возражает Похоть. — Что бы там не было. Не нужно ворошить прошлое. — Ворошить не нужно. Но обсудить всё же надо. — вставляет Гордость, сверкая глазами. Лень закатывает глаза, вздыхает. Один против двух, Куро это противостояние не выиграть, а потому он сдаётся. И беседа трёх братьев начинается. Любовник точно не знает, сколько времени они втроём разговаривали. Но когда они закончили свой нелёгкий диалог, всё небо было усеяно яркими звёздами. Ивов слышно не было, поэтому Сноу оборачивается, ожидая увидеть три спящих тела. Но на газоне никого не было, только примятая трава. Лили замирает, осознавая ситуацию. Куро, проследивший за взглядом младшего, тоже замирает в непонимании. — Да куда вы оба уставились? — чтобы понять причину молчаливого удивления, Хью приходится встать на скамейке, опираясь на её спинку. После этого он заявляет: — Они не далеко. Я чувствую, что Тецу где-то рядом. Вампиры начали прочесывать парк, но сколько бы они не искали, в парке не было ни души. Старое Дитя по прежнему утверждает, что его хозяин где-то поблизости. Сонный Пепел откровенно и очень громко заявляет, что не собирается ломать свою ленивую голову об эти загадки. Лили, закуривая из-за нервов, говорит, что это всё странно. Звезды сияли необычно ярко, и так же необычно было услышать голос Махиру откуда-то сверху (голос, кстати, поинтересовался, чего они так расшумелись). Вампиры медленно подняли головы вверх. Там, в кроне одного из деревьев, что-то пошевелилось, и следующее мгновение Широта Махиру сел на одну из нижних веток. Первым от удивления отошёл Лень, спрашивая парня, какого, собственно, хрена они туда забрались. — Тут лучше видно звёзды. — был ответ. — Слезайте немедленно, — топнул ногой Гордость. — Я, вообще-то, начинаю замерзать. Кое-как спустившись с дерева (Мисоно с его куриным здоровьем не следовало лезть на такую высоту), парни решили расходиться. Сервампы, каждый сам себе, дали зарок: больше никаких совместных прогулок. В конце концов, это просто летние каникулы длиной в неделю. Можно недельку, а осталось уже гораздо меньше, посидеть дома. Лень, засыпая на своём футоне дома, радовался, что никто никуда завтра не попрётся. Гордость всю оставшуюся ночь выносил своему хозяину мозги бесконечными поручениями от большой вредности. А Похоть просто что-то мурлыкал на радостях по дороге домой. Наконец-то этот утомительный день закончился. А на завтра всё повторилось.