Чёрно-белое безумие

      Лучи яркого, неприятного для привыкших лишь к двум цветам глаз, солнца не имеют и малейшего шанса попасть в комнату Айви. Пробиться сквозь чёрные шторы невозможно, как и заложнице острова через защиту, наложенную когда-то её собственной семьёй.       Её обвиняли в том, что она эгоистична, меркантильна, импульсивна, лжива и подла, но как можно обвинять того, кого вы сами сделали таким? Вечное потыкательство, исполнение любых капризов, отсутствие банального воспитания и осознания слов «нет» и «нельзя» — вот что дали ей её родители. Как Айви могла понять, что трон не будет её, если раньше всё, что она хотела, родители незамедлительно ей давали? По их мнению, учить и перевоспитывать повзрослевшую дочь — бессмысленная затея и пустая трата времени, ведь куда проще просто избавиться от неё.       «Избавиться» эхом ударяется в уши мирно лежащей в постели девушке. Веки моментально распахиваются, позволяя светло-голубым глазам испуганно уставиться в темноту. Голос вперемешку с хлопаньем летящих на всех порах бабочек, не сбавляя ритма, бьётся в уши, заставляя Айви дрожать, сжимать длинными бледными пальцами чёрное покрывало постели.       «Они избавились от тебя. Они не любили тебя… Если бы любили, не поступили бы так».       — Нет… Это неправда, они любили меня… Они давали мне всё, что я хотела, — грудь бешено вздымается, позволяя Айви сделать глубокий вдох и на мгновение успокоиться, закрыть глаза, массируя веки изящными пальчиками.       «Ты никогда не получишь трон. Твоя сестра достойна его, а ты нет. Ты достойна лишь жалкого существования на острове в компании насекомых».       Язвительный голос вновь наносит удар, пытаясь уколоть побольнее, задеть за живое, но Айви не из простых принцесс, закусив губу она переворачивается на бок, обнимая себя руками, в надежде спрятаться. Когда ей было страшно, особенно во время грозы, мама всегда позволяла ей вскарабкаться на кровать, не снимая туфель, и крепко уснуть в её объятьях. Её нежные руки всегда пахли разными заморскими кремами, они были тёплыми и внушали чувство полной безопасности, но сейчас Айви вдыхает лишь сырой запах пыли, осевшей на её постели, и ощущает холод собственных ладоней. За всё это время и все эти попытки её собственной совести достучаться до неё, заставить её плакать, Айви научилась терпеть… Но терпению рано или поздно приходит конец.       «Ты будешь здесь до тех пор, пока твои останки не превратятся в прах твоего любимого серого цвета и не развеются ветром по углам замка».       — Заткнись, заткнись, заткнись! — девушка, подобно подбитой лебёдушке, падает с кровати на пол. Вот она, могущественная Принцесса Айви, свернулась калачиком на холодном полу, заливая его слезами. Одиночество сыграло с ней злую шутку, оно сожрало её, пусть и серую, но душу, оставив лишь объедки. Она настолько одичала, что не замечает, как сама же говорит все эти фразы и отчаянно просит себя же заткнуться.       Заточение на острове, на котором, кроме тебя, нет ни души, с которой можно бы обмолвиться словом, — ужасная пытка, которую и врагу не пожелаешь, однако эгоистичную и властную Айви не пожалели… Наверное, подумали, что так будет лучше, она угомонится, изменится и вернётся в семью, но она совсем чокнулась.       Чёрная бабочка, добравшаяся до своей хозяйки раньше остальных, садится на бледную щёку, щекоча тоненькими, как нити, лапками влажную из-за обилия слёз кожу. Какие-то несколько минут, и весь рой чёрных и белых бабочек облепливают съёжившуюся на холодном полу Айви. Увы, их тысячи лапок, топчущих её плоть, не способны согреть её многострадальное тело, но вот остатки её души всё же могут заполнить тёплом. Они единственные, кого любит принцесса, так и не ставшая королевой, но то, что они любят её, Айви сама себе придумала. Насекомые живут в замке рядом с ней, потому что она их приручила. Они слушаются её, но никогда не скажут ей о том, как сильно они её любят и ценят. Пройдут годы, Айви состарится и «завянет», а засохшие цветы не нужны бабочкам… Они улетят на поиски другого молоденького «цветочка», оставляя прежнюю хозяйку валяться на полу её собственной спальни.       Успокоившись, Айви засыпает, изредка подёргиваясь во сне, тем самым заставляя бабочек раскрывать крылья с идентичным витиеватым узором. «Какая умилительная картина», — подумал бы кто-то, но, если копнуть глубже, — нет ничего милого… Всего-то будущий гербарий, главным и единственным экземпляром которого станет чёрно-белая принцесса, если продолжит отталкивать от себя всех, продолжая изображать из себя пахучую лилию, приманивая новые стайки бабочек.