Воля к жизни

В воздухе витал запах старой древесины. Все окна были закрыты плотными занавесками, создавая внутри заброшенной хижины густой мрак. Царила тишина, и лишь черноволосый парень, прижимающий к пыльному деревянному полу свою юную спутницу, громко дышал, то вдыхая чуть спертый воздух в легкие, то выдыхая. — Зак, что ты делаешь? — это было сказано так безэмоционально, так беззаботно, будто обладательница этих слов совсем не беспокоилась о своей ближайшей судьбе. — Ты не оставляешь мне выбора, Рэй. В чем заключалась причина его поступка и действий? Он хотел, нет, мучительно желал увидеть на её лице страх, ужас, отчаяние… Или даже просто улыбку, но не ту вялую и фальшивую, что девчонка часто пыталась выдавить из себя через силу, а самую настоящую, полную радости и ликования. Однако в действительности ли это так? Зак пытался вызвать у неё эмоции лишь для того, чтобы убить? Он продолжал крепко удерживать девчонку за хрупкие тонкие запястья, с силой прижимая их к холодному полу по обе стороны от ее головы. — Зак, — блондинка лишь скривила губы и свела светлые брови к переносице. — Мне больно. — Почему ты просто не можешь улыбнуться?! Это ведь так легко! — От таких действий любой человек вряд ли захочет улыбаться. Глаза убийцы с вожделением пробежались по хрупкому тельцу, дыхание его инстинктивно участилось. Что бы Айзек не твердил себе, что бы не говорил, но он и вправду в тайне желал познать что это за чувство… Всегда он был тем самым третьим лишним, который вмешивался в чью-либо идиллию, не давал шанса любить и быть любимыми, просто устраняя всех счастливых влюбленных, что видел. Эта их радость на лицах, веселый смех и звонкие поцелуи заставляли морщиться парня и бороться с позывами рвоты. А так ли прекрасно это на самом деле — любить? Тяжело выдохнув, он облизал пересохшие губы и, ни капли не церемонясь, с треском разорвал черно-белую майку, под которой ничего не оказалось. Рэйчел дернулась от неожиданности, но выражение лица осталось все тем же спокойным. Его глаза чуть расширились, когда в поле его зрения попала обнаженная девичья грудь, объем которой заметно увеличился за эти три года пребывания вместе. Теперь она не та маленькая девочка, с которой он вместе выбирался из злосчастного здания, а уже вполне сформировавшаяся девушка. Переведя томный взгляд на ее бледное личико, убийца заметил на нем некую нерешительность и опаску. Она поджала губы и попыталась вырвать свои руки из тиск его крепкой хватки, чтобы хоть как-то прикрыть свое беззащитное тело, но безуспешно. — Зак, прекрати. — Только не говори, что тебе стыдно. Черноволосый приподнял уголок губ и пробежался по ней глазами: девушка отвела взгляд, но ни капли не покраснела, на что парень зло фыркнул. Она все еще продолжает общаться с ним в своем привычном тоне и вести себя, как труп ходячий, что не на шутку раздражало и лишь подливало масла в огонь его бушующих чувств. — Дура. Гарднер лишь похлопала глазами и, собрав всю волю из последних сил, попыталась хотя-бы изобразить некую улыбку или, точнее сказать, ее подобие. — Ты просто ходячая мумия. — недовольно помотал головой Фостер и взглянул на нее как-то иначе, чем обычно: его глаза не сверкали уже столь привычным гневом или безумием, в них плескалось то самое спокойствие, пугающее, как не странно, сильнее, ведь таким она мало знала Зака. Усилием руки, он уже не сорвал с нее последнюю одежду, как сделал это ранее, а спокойно снял, почти невесомо касаясь нежной кожи своими забинтоваными большими, по сравнению с ее, руками. Эти действия невольно поразили, ввели в ступор, отчего голубые глаза округлились в удивлении. Айзек до жути стал спокойным, непривычным, не таким… Этого человека будто заменил другой, ведь нежность и понимание не были характерны ему никак. Он всегда злился из-за всяких пустяков и чепухи, спокойным не был даже во время сна, постоянно резко вскакивая от вечных кошмаров и шумя, тем самым пугая. Девчонка сглотнула, сжав руки в кулаки, да так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Рэйчел… — хрипловатые нотки в пониженном голосе парня заставили блондинку поневоле сжаться. — Люби меня. В этот момент ей показалось, что она и вовсе забыла, как дышать. — Зак?.. — немой вопрос застыл на губах, и она затаила дыхание, не в силах и слово произнести вслух. Пользуясь замешательством голубоглазой, Фостер потянулся к манящим его губам и трепетно коснулся их своими. Рэйчел округлила и без того большие глаза, сдавленно промычав ему в губы, которые были шершавыми и сухими, но оттого нисколько не неприятными. Всего секунда и его язык проникает в ее рот. Рэй затрепыхалась, как птица в клетке, пытающаяся выбраться из ловушки. Искреннее недопонимание всего происходящего заставляло девушку чувствовать нечто странное, несвойственное ей. Переведя взгляд с его глаз на нижнюю часть тела, блондинка тут же заметила нечто странное выпирающее в его красных штанах. Ее взгляд был словлен брюнетом мгновенно, после чего он мягко взял ее маленькую ладонь в свою и прижал в то самое место. — Боже… — только и вырвалось у Рэй. Она резко отдернула руку, а Зак тяжело выдохнул. Сейчас она лежала перед ним абсолютно нагая и такая беззащитная, из-за чего разум его затуманился лишь сильнее, и странные неопреодолимые чувства охватывали вверх над его телом. Уже ничего не смысля, руки сами машинально потянулись к ширинке и застежке на штанах. — Зак… Со страстью и пылом поцеловав ее в мягкие и желанные уста, он проник в девушку резким движением и тут же замер, ладонями мягко сжимая тонкую талию. Она выгнулась, выдохнула жаркий воздух ему в лицо и замерла вслед за ним, пытаясь привыкнуть к странным ощущениям. Было не то что больно, скорее неожиданно, словно на пару секунд почувствовался спазм внизу живота, как при менструации, только теперь это было нечто иное. Когда он двинулся бедрами и принялся двигаться уже в полной мере, Рэйчел почти задохнулась от нахлынувших эмоций. Снова это… Колокол в ушах и ночная луна перед глазами… — Твои родители сейчас в самом пекле ада… Отправишься ли ты за ними? — Да. — Какова твоя цель? — Умереть. — Что ты будешь делать, если твоя задача жить? Что, если ты нужна именно этому миру? — Я… — Ты должна жить. — Кто ты? — Я твой Бог. — Рэй, очнись! Распахнув глаза, Гарднер попыталась восстановить четкую зрительную картинку и сфокусировать зрение. И когда ей это удалось, она увидела напротив обеспокоенное лицо Айзека Фостера. Секунда и ее руки сами тянутся к нему, обвивают его шею. По щекам ни с того ни с сего сами по себе струились горячие слезы, а маленькое тело прижималось к нему с каждой секундой сильнее, крепче. — Я хочу жить! Зак, я хочу жить! — Рэйчел кричала изо всех сил, захлебываясь в своих же слезах, обнимая парня за шею так крепко, насколько позволяли силы и, несмысля уже ни о чем, девушкой двигал инстинкт, что велел ей некто в подсознании. — Рэй… — Айзек опустил ресницы и грустно улыбнулся, зарываясь носом в ее светлые волосы. — Теперь… я точно могу убить… тебя. Однако она не слышала и продолжала настойчиво плакать. Голос вскоре ослаб, последние силы покинули тело напрочь и уже через секунду от захлестнувших эмоций она потеряла сознание, обмякнув в руках Зака. Его коса находилась в данный момент дальше, чем нож, поэтому, взяв в руки последний, он поднес острое лезвие к горлу Рэйчел и прошептал: — Я… выполнил клятву…

***

Сознание медленно возвращалось на круги своя. Спиной ощутив мягкость, Гарднер поняла, что лежит на диване. Было тепло и пахло Заком, отчего на душе ее стало еще теплее. Пошевелившись, девчонка сразу поняла что способствовало этому — она была укрыта толстовкой Айзека. — Очнулась? — парень подошел поближе и присел на край старого дивана. Все же они находились в заброшенном доме, скрываясь от полиции. Уже три года они в бегах. — Я… Да. — Только не говори мне, что ты снова овощ. — цыкнул языком он, разглядывая невеселую блондинку с головы до ног. — Я… Если я хочу жить… Я должна оставаться такой, как раньше. — А что было? — Ты забыла? Ты отключилась и в общем… — он отвел взгляд и засунул руки в карманы своих красных штанов. — Забей. Рэйчел промолчала и неосознанно улыбнулась. Глаза Зака на секунду расширились в удивлении, ведь это была не та вялая улыбка, пропитанная насквозь фальшью, а самая настоящая, такая же, как и в первую их встречу, когда он был готов убивать. — Ты все еще хочешь умереть? — Д-да… Нет. Они смотрели друг на друга почти полминуты, не в силах оторвать взгляд. Вера в то, что ее Бог живет в ней или в ее голове, росла. Бог хочет, чтобы Рэйчел жила, и она так и поступит. Если умрет она, умрет и ее Бог. — Я говорил тебе, что неживых кукол убивать желания не имею, так что пока ты не станешь живой — ты не умрешь. Улыбка расплылась на ее лице, когда парень повернулся к ней спиной. Я жива, Зак, и я хочу жить…