Глаза цвета неба

Сидя на палубе, Маркус изучал воду и небо, заходящее солнце, птиц. Вокруг слишком тихо. Только густой шум редких волн, барашками разбивающихся о ржавый борт корабля. Писк чаек и скрежет металла. Мысли не дают покоя. Размышления о предстоящем дне выводят, волнуют. Большая ответственность. Мягко ладонь касается напряженного плеча, и Маркус знает, кому она принадлежит. Встречается взглядом с спокойными голубыми глазами и чувствует ее — свободу. — Все хорошо? — заботливый голос Саймона будто обволакивает истерзанное сердце, заживляет душевные раны. И так сладко, томно. — Да, конечно, — Как всегда отвечает андроид, приподнимая уголки пухлых губ. Ему хорошо, когда Саймон рядом. Слишком хорошо, настолько, что становится слабостью, которую нельзя показывать. От которой надо избавиться, ведь он — Маркус — лидер. Саймон боязливо садится рядом и больше не смотрит в глаза, поджимает губы и теребит рукава. И Маркус знает, почему. Видит, как делает больно осознанно, каждый день проклиная себя за это. — Завтра важный день, — вдруг вновь звучит любимый голос, но словно отстраненно. — Да, друг, — Друг. Маркус косит взгляд. — Будь осторожен, Маркус, — хрипло и грустно. Саймон натянуто улыбается. Уходит. Медленно, наверное ожидая чего-то. И они оба понимают. «И ты» — шепчет лидер, глубоко вдыхая соленый воздух, но так и оставаясь на месте. Хотя так хочется вскочить и побежать. Бурей проносился этот вечер в его памяти изо дня в день, осколками былых времен терзая душу. Больно. Страшно. Горькое чувство вины за то, что не было сказано и уже теперь никогда не будет. За все то, что могло бы произойти, за все несбывшиеся мечты, объятия, поцелуи. И нет радости победы, ведь рядом нет его - Саймона. Его, чьи глаза заменяли Маркусу небо. — Ты должен жить дальше, — шепчет на ухо Норт, докучая любовью, на которую Маркус не может ответить. Тошно. Противно от самого себя. — Он не вернётся. Но лидер молчит, настойчиво сверля глазами горизонт. Сейчас бы отвлечься, погрузиться в странные мечтания о свободе, голубом небе и полях с пшеницей. О ветре- живом, буйном и лёгком. И Маркус будто видел, как идет в знойный день сквозь густое золото полей, вслушивается в трели далеких соловьев и скрипичный хорал сверчков. А там, среди колосьев обязательно есть Саймон, который улыбается и любит. Саймон- отражение этого идеального теплого мира, с глазами цвета небосвода, волосами, мягкими, как молодая пшеница, и голосом, звонким словно ветер. Маркус дышит тяжело, прикрывая глаза и желая остаться в той прекрасной иллюзии. Возможно теперь, когда дело сделано, не так важно его существование. Мысль эта не дает покоя. Почему? Почему тогда он не побежал за ним? Трет веки костяшками пальцев, хмурит брови. Ненавидит себя. — Саймон, я…- всхлипывает Маркус. И слышит голос: — Все хорошо? — Ладонь мягко скользит по плечу, пальцами слегка сжимая ткань куртки. Несколько секунд на осознание, что это был не глюк. Удивленный пристальный взгляд. Саймон улыбается, все так же робко усаживаясь рядом. Но теперь уже ближе. И Маркус видит, как дрожат его губы. Чувствует, как сильно трясутся собственные руки, обнимая его- такого любимого и долгожданного. Тепло пронизывает тело мягкими лучами. Носом Маркус зарывается в мягкие волосы, трепетно вдыхая запах. Целует бледный лоб. Оба молчат. Но молчание это заменяет тысячи слов.