Мисс Блэк

Второй семестр начался без всяких интересных событий, только лишь стало немного холоднее. Больше всего ученикам нравилось сидеть по вечерам перед камином и вспоминать разные события, происходившие в разное время. Некоторые из них были весёлые, некоторые грустные, но это не отменяло того, что ученики сближались всё больше от этих посиделок. Самым пока грустным воспоминанием поделился Дин Томас. Когда тебе пять лет, мир кажется немного другим. Ты не всё понимаешь, но как-то реагируешь на всё это. Я иду по дорожке, а вокруг растут пальмы и кусты. Я не понимал, что это природа в Турции такая, и вечно спрашивал, почему тут растут такие глупые и непонятные растения. В пять лет я встретил девочку с красивым именем Клариса. Она была моего возраста и мы отлично друг друга понимали. Всё время болтали обо всякой ерунде. Ну, это неудивительно, ведь дети быстро сближаются. Каждый день мы встречались и играли вдвоём. Каждое утро мы плавали в море, ели мороженое, катались на водных горках… Каждый вечер рассматривали закат и улыбались каким-то глупым детским мыслям. Мы весело проводили время вместе, и когда пришло время улетать, у нас был один самолёт. Мы вместе летели домой. Мы с Кларисой были настолько веселы в тот день, что не замечали ничего вокруг. Доехав до аэропорта вместе наши мамы встали в одну очередь, а мы разговаривали рядом. Места в самолёте тоже оказались недалеко, и мы всё время полёта рисовали и переругивалось. Клариса сказала мне свой адрес. Бейкер стрит, 222. Я записал этот адрес на бумажку и спрятал в карман. Она просила меня прийти. Но я не пришёл. Я забыл про Кларису и про письмо, которое она мне написала через пару месяцев после полёта. Оно до сих пор валяется где-то в шкафу. Я просто забыл о том, как у меня появился друг. Пару лет назад я нашёл этот дом. Когда я постучал, ко мне вышла жуткая толстая женщина с фартуком в цветочек и спросила, что мне надо. Я сказал, что тут должна жить Клариса Волетт. Но оказалось, что они три года назад уехали в Сибирь, учиться в Колдовстворец. Я плакал целую неделю. — Печально, — грустно ответила Беллатриса, прижимая к себе кулончик с надписью «Моей любимой сестрёнке». Она помолчала, смотря на него, а потом сказала: — А вы знаете, что этот кулон мне подарил мой кузен? Все дружно помотали головами, отчего кудряшки Гермионы и волнистые локоны Кассиопеи замотались в разные стороны. — Ну тогда я вам расскажу об этом. Она села поудобнее и поправила волосы. — Я готова. — Заявила она, грустно глядя в огонь. В тот день, когда мне исполнилось пятнадцать лет, мой семилетний кузен подошёл ко мне и посмотрел мне прямо в глаза. Он вытянул вверх руку, в которой лежал кулон с надписью «Мой любимой сестрёнке». — Это тебе, — тихо сказал Сириус. Удивительно, но раньше он был очень тихим и стеснительным. Он был милым и спокойным мальчиком, пока я не стала Пожирательницей Смерти. Это разбило его сердце. Он думал, будто я всегда буду милой и доброй сестрёнкой Беллой, которая защищает его от больших мальчиков. Странно, правда? Сириус Блэк, загремевший в самую суровую тюрьму Великобритании в дестве стеснялся всего вокруг. Иногда он даже боялся заговорить с ровесниками. — Ну возьми, — сказал он, посмотрев на меня грустными серыми глазами. — Тебе не нравиться? В его глазах проступили слёзы, и казалось, будто он хочет разрыдаться. — Ну конечно мне нравится! Из моих глаз выкатились две слезы и я притянула брата к себе и обняла так крепко, что навсегда запомнила его запах. Он до сих пор всплывает в моей памяти, когда я думаю о нём. Запах клубничного шампуня и чисто выстиранной одежды. Он всегда пах именно так. По крайней мере тогда, когда он был ребёнком. Спустя два года, когда Сириусу исполнилось десять, я не пришла на его День Рождения потому, что получала Чёрную Метку. После праздника, когда все гости ушли, он сел в углу трапезной комнаты и заплакал. Мама с Регулусом пытались его успокоить. Цисси принесла ему его любимых конфет, предлагала почитать, но он всё равно плакал и плакал, пока не кончились слёзы. На следующий день я пришла в Блэк-мэнор, чтобы вручить кузену подарок. Дверь открыл Регулус. Когда он позвал Сириуса, то я была в шоке. Тот был бледнее обычного, с зарёванными глазами и худее обычного. — Зачем ты пришла? — спросил он обиженным и слегка дрожащим голосом. Я протянула ему подарок и сказала: — Извини меня. Но он меня не послушал. Он откинул в сторону коробку и закричал на меня: — Ты про меня забыла за своими делами! Ты такая же, как все взрослые! Ты ненавидишь детей! Он захлёбывался в рыданиях. — Ты обещала мне быть со мной в этот день! Ты обещала! Слёзы текли по его бледным щекам и падали на рубашку. Он прерывисто дышал и срывающимся голосом проговорил, тщательно подбирая слова: — Я любил тебя. А ты предала меня и всё, что со мной связано. Ты решила, что Волан-де-Морт важнее меня. И ушёл. Ушёл в свою комнату, даже не попрощавшись. Не обняв меня, как делал всегда. Просто ушёл, разочаровавшись во мне, как и во многих других. Слёзы катились по щекам Беллатрисы Лестрейндж. — Я вспоминала его каждый раз, когда мне приходилось выполнять задание Тёмного Лорда. Передо мной всё время всплывало его лицо, заливающееся слезами. Мне было стыдно перед ним всю последующую жизнь. Он доверял мне! Последнюю фразу она выкрикнула. Никто не знал, что делать в этой ситуации. — Близкие всегда будут любить тебя, даже если не могут вогнать тебя под свои стереотипы. Мой кузен и моя тётя любят меня, хотя терпеть не могут всех волшебников. — Но, Гарри!.. — воскликнула Гермиона. — Твой кузен жуткий! — Они заступались за меня… Седьмого апреля было солнечно и тепло. Я решил прогуляться по Литтл-Уингингу, оставив все свои рюкзак дома. Дадли ушёл раньше и я прогуливался один. Тут я увидел вдалеке тени. Это был Дадли и его компания. — Ну привет, хлюпик! — сказал один из его парней. И они начали меня избивать. Но в тот момент, когда я лежал на земле, и Пирс Полкисс собирался дать мне по носу, Дадли остановил его. Он не мог вынести того, что меня будут бить. — Да будь ты самой его смертью, твой брат будет любить тебя даже неосознанно. Он всегда будет за тебя заступаться, как и ты за него. Любовь не может просто исчезнуть. Она всегда остаётся.

***

По жизни встречаем мы много народа, Все мимо шагают и только один Подходит тебе, как глоток кислорода, С которым не страшно дожить до морщин. Без дружбы на свете опасней намного, Никто не подскажет, никто не поймет. Одна лишь слепая надежда на бога, Который на помощь навряд ли придет. У всех они разные вроде бы с виду, По типу характера и по уму. Но друг настоящий не дал бы в обиду В любой ситуации вас никому. Богдан Худаверд

<i>«Дорогой Сириус! У нас всё хорошо. Время идёт, количество заданий увеличивается, а мы всё дружнее. Не забудь ответить на наше письмо! Получили весточку от двоюродной тёти Шейлы. Ты с ней хорошо общался в детстве, помнишь? Ты её ещё стихи написал: О дружбе говорили все на свете, Но только сам я понимаю вдруг, Что только за тебя сейчас в ответе, Ведь ты мне настоящий, верный друг! И чтобы в жизни нашей не случалось Ты будь уверен — я приду всегда! Хочу, чтоб только поровну достались Нам радость, счастье, горе и беда! Она повторяет их каждый день чтобы не забывать о том, что Пожиратели — не друзья, а просто «коллеги». Скорее даже гады. Ведь друг, как мы знаем, не даст тебя в обиду. Друг разделит с тобой не только хорошее, но и плохое. Ты не забыл Беллатрису? Она тебя помнит. Зачем мы пишем тебе такое письмо? А затем, чтобы ты понял, что во время войны (а она может скоро наступить!) очень опасно без настоящих и честных друзей. Иногда очень нужен друг, пусть даже лишь по переписке, но тот, кто не выдаст тайны и не оставит нас одних. Ты понимаешь, Сириус? Верь нам, и мы будем верить тебе. Защищай нас, и мы защитим тебя. Будь нашим союзником и мы станем союзниками тебе. Грядут тяжёлые времена, и самое главное — это надежда. Надейся на друга, и тот появиться.

Твои друзья из школы»

Кассиопея положила письмо в ящик. Гермиона стояла рядом и рассматривала совятню. Она была вся грязная. — Может, уберёмся здесь? Тут грязно, и даже попахивает. Совам будет приятно. Если мы всё уберем, — сказала девочка. Касси осмотрела комнату, достала палочку и с изящным движением воскликнула: — Эванеско! Всё тут же исчезло и стало намного красивее. Девочки пошли в Большой Зал на ужин, как вдруг услышали в коридоре крики. — Да ты ничего не понимаешь! Я не сам выбирал её! — этот голос принадлежал Драко. — Но ты сам мне говорил, что ненавидишь Пэнси! — это кричал уже Гарри. — Не я выбираю себе невесту, понял? — Иди сам знаешь куда, Малфой! Ты обещал мне! И Касси ты тоже обещал! — Уходи! Уходи и забудь меня! Не хочу тебя знать больше! Послышали шаги, постепенно ускоряющиеся. В коридор влетел Гарри, но девочки успели скрыться в кабинете. — Что это было? — шёпотом спросила Гермиона. — Не знаю… — Кассиопея выглядела не менее ошарашенно. На ужин девочки не пошли. Они сидели в комнате и думали, что бы это могло значить. На зельеварении Рон заметил, что Гарри и Драко сели в разных сторонах класса. «А ещё Сириусу написали, что надо быть дружными»… — подумал он, помешивая зелье.