История моей Первой любви

Добрый день. Меня зовут Ким Чондэ. И сейчас я вам хочу поведать историю своей простой, но очень яркой жизни. Именуемой — «История моей первой любви». Эта история началась очень давно. И мне до сих пор с трудом вериться, что она не вымысел. Хотя без чуда тут бесспорно не обошлось. Начиналось обычное летнее утро в Праге… *** Лето, только начинало вступать в свои права. На часах было уже почти восемь утра. Тихие улочки начинают постепенно заполнялись незнакомыми лицами. Многие люди спешили на работу, не замечая ничего вокруг. Но порой встречались и те, которые спокойно брели по утреннему городу, вдыхая ароматы распустившихся цветов и свежезаваренного кофе и наслаждаясь музыкой, льющейся из небольшого магазинчика с сувенирами. В такой неистовой суматохе рабочих будней, не каждый успевал насладиться первым днём лета сполна, ведь они просто не замечали всей красоты и гармонии, которая царила сейчас на улице. И как оно всегда бывает, но всё это спокойствие в один миг разбивается о звонкий счастливый смех и утопает в лёгком ветерке, разносящем по округе дивный аромат альстромерии. Молодой омега, на вид совсем ещё подросток, резво проносится по каменистому тротуару, огибая не успевших ничего понять прохожих и весело смеётся. Он проезжается по лужам, радуясь, когда капли попадают на лицо. Он тоже спешит на работу, но детское любопытство и счастье, которое переполняет его в этот момент, заставляет на минуту задержаться и полной грудью вдохнуть чистый незагазованный воздух, окинуть взглядом тихие аллеи, задерживая свой взор на пролетающей мимо бабочке и улыбнуться каждому проходящему мимо человеку. Постояв так пару минут, он снова продолжает свой путь, всё так же проезжая по лужицам и улавливая мелодичные трели птиц. И каждый прохожий невольно задерживает взгляд на этом весёлом мальчишке. Но взгляды часто выдают истинную сущность людей и их отношение к молодому мальчишке: брезгливость и презрение, восхищение и восторг, даже сочувствие, ведь не каждый день увидишь рассекающего по лужам в инвалидной коляске парнишку. Юный омега доехал до места назначения, не забыв при этом купить в ближайшей лавке ароматную выпечку. Вывеска над дверью гласила: «Цветочная лавка». Парень перегнул небольшой порожек, тут же оказываясь в гуще самых разных ароматов. Лавка была совсем старенькая, пережившая множество бед, но очень ценная для её хозяина. А разве была тут важна изысканность дизайна, если самая главная красота заключалась в цветах? От скромненьких тюльпанов, до галантных пионов и гиацинтов. И тут и там стояли вазы и горшки самых разных форм и размеров, на которых аккуратным подчерком были выведены названия каждого растения. Здесь уместились даже полевые цветы. Так умело собранные в небольшие букетики, они стояли в стеклянных вазочках, радуя глаз каждого посетителя. На столе, рядом с кассовым аппаратом, лежали разные безделушки. В углу стоял старенький граммофон, а рядом с ним небольшой столик с плетёными стульями, на котором всегда красовался чайник с ароматным чаем и свежие булочки для каждого посетителя. В это место невозможно было не влюбиться, от того юный омега всё труднее расставался с ним до следующего утра. *** Ещё раз вдохнув дурманящий аромат любимых ирисов, омега спокойно полил все цветы в вазах. Затем омежка заварил себе ароматного чая и принялся за чтение книги, сюжет которой вскоре полностью захватил его. Книга настолько захватила разум, что омега не заметил трели колокольчиков на входной двери. Юноша поднял заинтересованный взгляд и наткнулся на хозяина данного помещения, а, по совместительству, своего лучшего друга и отличного флориста. — Привет, Чен, что на этот раз читаешь? — вырвал из увлекательного рассказа омегу Исин, с любопытством пытаясь разглядеть обложку книги. — Эй, ты что, плачешь? И действительно, настолько глубоко погрузившись в мир рассказа, он даже не почувствовал, как по щекам начали течь еле заметные дорожки слёз. Быстро вытерев скатившуюся слезинку и по-доброму улыбнувшись, Чен поспешил отложить книгу в сторону, обращая всё своё внимание на друга: — Всё хорошо. Я просто расчувствовался. Рассказ действительно очень трогательный. Я не выдержал, — мило улыбнулся Чондэ, обхватывая пальчиками так и не тронутый чай и припадая губами к чашке. — Ой, надо же, остыл, — разочарованно выдохнул младший, отставляя чашку с напитком в сторону и крепко обнимая прибывшего помощника. — Я сейчас заварю новый, окей? — ослепительно улыбнулся Исин, открывая всему миру свою ямочку на щеке. Надев фартук, омега быстрыми шажками засеменил на небольшую кухоньку, подготавливая всё необходимое для чаепития. И буквально через пару минут к ароматам цветов добавился аромат душистого мятного чая и гренок. Поставив аппетитный завтрак на столик, парни с упоением уплетали еду, периодически отвлекаясь на разные разговоры. Посетителей всё равно пока нет. — Син, кстати, можешь завтра поработать за меня? — с набитым ртом пробубнил Чен, заглушая сухость во рту глотком напитка. — Да без проблем, что-то случилось? Ты никогда раньше не пропускал работу, — заметил Син, подозрительно прищуривая глаза. — Ну, я., — начал мямлить Чен, смущённо улыбаясь, не решаясь огласить свою причину завтрашнего отсутствия. — В общем, помнишь, ты раньше рассказывал мне о курсах пианино и даже лично играл? Так вот, я просто проникся твоими рассказами и игрой. Я решил тоже записаться на занятия. И завтра первый урок. Господи, я так волнуюсь. — лепетал омега, не смея сдержать счастливой улыбки. Когда он начал говорить о курсах пианино, его глазки настолько по-волшебному загорелись, что это не смогло уйти от внимания друга. Ободряюще улыбнувшись и взяв ладонь Чена в свою, Исин ответил: — Не переживай, я уверен ты будешь самым лучшим учеником. — Спасибо Син-Син, чтобы я без тебя делал, — засмеялся младший, обнимая друга. — Ухаживал бы за всей этой красотой один. — И то верно, — вздохнул Чондэ. — Ладно. Что-то мне подсказывает, скоро к нам придёт первый посетитель. Протри пока пыль с цветов? — Есть, босс, — энергично отсалютовал другу Исин, ставя грязную посуду в раковину и приступая к выполнению своих обязанностей. *** По магазинчику вновь раздался уже столь родной перезвон колокольчика, оповещая о приходе посетителя, отвлекая парней от работы. Подняв свои взгляды от занятий, оба омежки одновременно улыбнулись на так по-отечески приподнятые уголки губ старенького дедушки, который медленно переставлял свою деревянную трость в направлении к ним. — Добрый день, дедушка Чон. Как вы поживаете? — лучезарно улыбнулся Чондэ, смотря в глаза старичку и улавливая в них всю теплоту и любовь. — Хорошо, Чен. Горы готов свернуть, — по-доброму рассмеялся альфа, хлопая паренька по плечу. — А ты как? Хорошеешь с каждым днём. Не откроешь мне свой секрет? — Да бросьте, дедуль, — смущённо отвёл глазки омега. — Ни капли я не изменился с нашей последней встречи. Вы лучше на Сина взгляните. Кажется, у кого-то появился тайный поклонник, — уже шёпотом добавил Чен, хитро сощуривая глазки по направлению в сторону друга. Исин же, в свою очередь, спокойно составлял из цветочков букеты, что-то мурлыкал себе под нос, периодически пряча покрасневшие щёчки в лепестки цветов. — Мальчик мой, и кто же этот человек? — так же хитренько сощурил глаза господин Чон, невесомо поглаживая плечо Чондэ. — Что? — вмиг опомнился омежка, ещё больше заливаясь пунцовым румянцем. — Да так, новый знакомый. Дедушка, может чаю, у нас и булочки свежие есть, — попытался перевести тему Исин, откладывая в сторону почти готовый букетик. Он закопошился, собираясь подорваться с места, но его вовремя остановили, лёгким нажимом на худые плечи, усаживая обратно. — Не нужно, сынок. Я уже ухожу. Ченни, малыш, будь так добр, собери мне, пожалуйста, самый красивый букет, — улыбнулся старичок, возвращаясь к кассе и присаживаясь на рядом стоящее кресло. — Хорошо. По какому поводу? — из любопытства поинтересовался парень, в мыслях уже зная, какую композицию соберёт сегодня. — У нас с бабушкой Мина сегодня годовщина. Хочу её порадовать. — Ух ты, и сколько вы уже вместе? — тут же подскочил, услышав про годовщину любопытный Син, во все глаза смотря на дедушку, а Чен уже начал в голове продумывать составляющие букета. — Шестьдесят лет, сынок. А кажется, будто только вчера мы были такими же молодыми и всё стремились узнать и испробовать, как вы сейчас. — Невероятно! — восторженно залепетал Исин, мечтательно вздыхая. — Вот бы и мне так. — У тебя всё ещё впереди сынок. Главное, это сделать правильный выбор. И чтобы твой альфа так же любил тебя, как ты его любишь. Даже сильнее. Ведь господь нас создал для любви, а любовь — самое ценное чувство на свете. Знать, что любишь кого-то, быть готовым рука об руку пройти с этим человеком по жизни и сделать его счастливым… Порой это бывает по-настоящему сложно, но всегда есть право на второй шанс. — Дай бог, дедушка, — улыбнулся омега, кладя голову на колени старичка и расслабляясь от того, как шершавые пальцы трепали его макушку. А Чен тем временем заботливо собирал букет, который, как ему казалось, лишь одним своим видом будет отражать всю любовь дедушки Чона к своей жене. Увлекшись процессом, он лишь краем уха слышал, о чём тот беседует с его другом. Он всегда считал этого дедушку очень мудрым. Главной идеей красивого букета была простота. Лёгкость, такая невесомая, обволакивающая, похожая на маленькое пёрышко или пушинку, та лёгкость, с которой жили все 60 лет пожилая чета. Именно поэтому, первыми цветами он решил использовать тюльпаны самых разных окрасов, чтобы предать букету как можно больше яркости. За тюльпанами последовали не менее пёстрые анимоны, переплетаясь в страстном танце с весенними цветами. Следом за ними Чондэ добавил самые маленькие, напоминающие ромашки, беленькие цветочки танацетум вегмо, придавая образу лёгкости и нежности. И наконец, зафиксировав получившийся букет статицей и атласной лентой, понёс своё творение на проверку. Завидев красивый, не уступающий по красоте ни одним другим букетам свёрток, оба собеседника пришли в неминуемый восторг, чем заставили юношу смутиться от такого количества комплиментов. — Сынок, этот букет., — выдохнул от восхищения старик. — У меня даже слов нет, чтобы описать свои чувства. Мне кажется, именно так выглядит моя любовь к жене, — восхищённо пролепетал старик, перенимая в свои руки композицию. — Сколько ты хочешь за это чудо? — Дедушка, мне не нужны ваши деньги, — улыбнулся Чен, заметив, как приоткрыл рот старик, собираясь возразить на такую щедрость, тут же добавил. — И не отговаривайте. Пусть это будет наш с вами общий подарок вашей жене на годовщину. — Спасибо, — искренне улыбнулся дедушка Чон. Он крепко обнял каждого из флористов, ещё не один раз посылая слова благодарности и восхищения, после чего ушёл, пообещав на прощание, что обязательно угостит ребят тортиком. Оставшаяся половина дня прошла в очень спокойной и расслабленной обстановке. Такой уютной и домашней, которую и любили парни. Ведь именно так можно предаться мечтам и воспоминаниям, насладится тихим скрежетанием старых пластинок в граммофоне и свистом закипающего чайника. К юным флористам то и дело заглядывали нежданные, но очень любимые гости, посетители. Даже старые друзья вдруг приходили в лавку, чтобы посидеть за чашечкой чая и булочек и вспомнить былые времена. Со всеми своими посетителями ребята были очень дружелюбны и каждого встречали с распростёртыми объятиями. А когда приходило время уходить, то каждому на прощание ребята дарили по одному полевому цветочку, желая всего самого наилучшего. *** 17:00. Г. Розтоки, 13 км от Праги — Мама, скажи, что всё будет хорошо? — словно ребёнок, захныкал Чен, когда они уже подъезжали к нужному дому. Всю дорогу от дома омежку не переставали посещать дурные мысли. Осознание того, что его могут не принять такие же ученики, как и он сам, только больше пугало, заставляя нервно мять пальчиками майку и закусывать нижнюю губу.  — Сынок, я знаю, как для тебя это трудно, — тёплая ладонь заботливо накрыла нежную кожу щеки юного парня. — Ты боишься, что тебя не примут? Поверь, мы с отцом тоже переживаем, хотя понимаем, что волноваться не о чем. Ты же у нас такой солнечный. Потому, хватит бояться. Покажи, как может улыбаться мой милый мальчик? — старшая омега ловко остановила машину, ласково погладила своего сына по каштановой макушке, нежно целуя в щёчку. — Ты такой же человек, как и все. Просто особенный. — Мама, ты как всегда умеешь успокоить, — лукаво улыбнулся Чондэ, обнимая маму на прощание. — Карета подана, ваше высочество, — склонился в шутливом реверансе отец Чондэ, открывая перед ним дверцу машины и подкатив коляску.  — Спасибо, отец. Дальше я справлюсь сам, — поблагодарил альфу омежка, покидая салон автомобиля. — Будь осторожен, милый. Удачи. Позвони, когда закончится занятие, — крикнула омега вслед своему сыну, заново заводя мотор и трогаясь с места. *** Подъехав к высокому ограждению, отделяющему загородный дом от автомобильной стоянки, Чондэ указательным пальцем нажал на кнопку домофона, покорно ожидая, когда его впустят. И уже через минуту калитку ему открыл пожилой старичок в костюме дворецкого, лёгким вежливым поклоном приглашая парня войти внутрь. Улыбнувшись старику и в ответ, так же вежливо поклонившись, Чондэ медленно покатил в сторону поместья, разглядывая представшую перед ним обстановку. Аккуратный ухоженный зелёный газон, подстриженные кустарники и дорожка из мелкого щебня, по бокам отделанная разной формы камнями, ведущая непосредственно ко входу в сам дом. Всё было донельзя скучно и однотонно, как раз под стать серьёзному человеку, не любящему ничего лишнего. Проехав в помещение, омежка, наверное, больше инстинктивно, двинулся на звуки музыки, которая нежно разливалась по всему помещению. Словно завороженный протяжной игрой незнакомца, чей голос, стоило только услышать, отдавал табуном мурашек по коже; этот голос хотелось слушать и слушать, не переставая. Осторожно, чтобы не спугнуть обладателя гипнотизирующего голоса, омежка подъехал к слегка приоткрытой двери, надеясь сквозь небольшую щель разглядеть того человека. Но какого же было его разочарование, когда музыка внезапно остановилась. И вмиг стало как-то пусто и тоскливо. Омега разочарованно выдохнул, сам не зная, почему так огорчился. Голос манил, словно наркотик, что заставляло неосознанно тянуться ему на встречу. И если бы не преграда в виде двери, то он уже давно бы первый проявил инициативу. Так за своими мыслями Чондэ не сразу заметил, как та самая дверь резко открылась, представляя взору молодого парня, по возрасту чуть старше самого омеги. Стоило только незнакомцу мимолётом встретиться взглядом с застывшим в шоке Чондэ, как омегу словно током ударило, пронося по телу мелкие заряды импульсов. Словно почувствовав, как слегка дёрнулся представший перед ним незваный гость, парень слегка ухмыльнулся. Но эта ухмылка не была замечена самим омежкой, так как незнакомец уже скрылся за его спиной, а сам Чен, от чего-то, заробел, и не повернул голову, чтобы посмотреть альфе в след. Резко дёрнув головой, словно пытаясь отогнать от себя ненужные мысли об обаятельном незнакомце, Чондэ поспешил вернуть свою приветливую улыбку. Пытаясь как можно более аккуратно переехать слишком высокий порожек, омежка не рассчитав свои силы, сделал резкий выпад вперёд, и именно этого было достаточно, чтобы в последующие пару секунд с глухим стуком упасть на пол. — Ай, вот незадача. — продолжая лежать на полу и потирать ушибленный локоть, протянул Чондэ. — И поблизости, похоже, никого нет. Ну ладно, будем выбираться сами. — набрав в лёгкие как можно больше воздуха и нащупав сзади себя ручки собственного транспорта, Чен попытался приподняться, но не смотря на всё его упорство, сил было недостаточно. Он был слишком слаб. Разочарованно выдохнув, парень попытался встать на ноги, как его тут же подорвали с прохладного пола, будто пушинку, словно он ничего не весил, с лёгкостью усаживая обратно в кресло. — Вы в порядке? Не ушиблись? — раздался над ухом знакомый взволнованный баритон, а ладони незнакомца мягко легли на омежьи колени. Альфа присел на корточки, внимательно разглядывая открытые участки кожи на предмет увечья. Ничего не обнаружив, он, насколько это было возможно сделать незаметно, выдохнул с облегчением. — Всё в порядке. Спасибо за помощь, — благодарно улыбнулся Чондэ, смущённо отводя взгляд от тягуче медового взгляда незнакомца и сам не понимая того, что на секунду своей обезоруживающей улыбкой поверг альфу в ступор. — В следующий раз будьте осторожней, — пришёл в себя альфа. — Так недолго себе что-нибудь сломать, — улыбнулся незнакомец, выпрямляясь в полный рост и поправляя на плечо съехавшую сумку. — Ким Минсок.  — Ким Чондэ, очень приятно, — пожал омега протянутую новым знакомым ладонь, улыбнувшись.  — Вы впервые здесь? Раньше я вас не замечал, — полюбопытствовал Минсок, получая в ответ короткий кивок и снова ту самую улыбку, от которой весь мир вокруг альфы переворачивался на 180 градусов. — Ну, тогда добро пожаловать. Пусть учитель у нас немного строгий, но он профессионал в своём деле. Не стоит переживать. — Хорошо. Спасибо вам ещё раз за помощь. Один бы я не справился. — Мне уже пора, думаю. Скоро придёт учитель. Удачи вам. И… у вас красивая… улыбка. — вполголоса произнёс последнюю фразу альфа, быстро ретируясь с места. — Да, пока., — пролепетал Чен, про себя улыбаясь такому незначительному комплименту. *** Несколько дней спустя… — Чен, подай, пожалуйста, голубую ленту! — прокричал из-за прилавка уставший Исин, тонкими пальчиками умело фиксируя разнообразные цветочки. Но в который, раз не получив должной помощи от друга, ведь тот самый друг сегодня слишком уж витал в облаках. Исин глубоко выдохнул и попросил заказчика немного подождать, он направился искать эту злосчастную ленточку. — Да что с тобой сегодня… Заболел? — вошёл в их общую коморку омежка, перебирая на полках коробки в поисках нужного материала. — А говорили ещё, что я торможу… Вот уйду, тогда будешь знать, — обиженно бурчал себе под нос Син, даже не замечая, что его опять не слушают. Найдя, наконец, такой нужный ему материал, он спешно покинул помещение, желая поскорее доделать очередной букет. — Вот, возьмите, пожалуйста. Пусть ваш малыш растёт здоровеньким, — лучисто улыбнулся Исин, любезно передавая букет молодому альфе. Стоило только раскланявшемуся в благодарностях мужчине открыть дверь, чтобы покинуть магазинчик, как в лавку незамедлительно влетел белый голубь, тут же приземляясь на ладошку удивлённого Исина. Он довольно покурлыкал и выставил на показ свою белую, как снег, грудку с прикреплённым на неё посланием. — Да ты почтовый, дружок! — протянул Син, слегка улыбаясь. — Надо же, давно я не видел почтовых голубей. Даже непривычно как-то. Интересно, кто же это у нас такой романтик? — омега осторожно снял с шеи голубка маленький конвертик. — Очень похоже на чей-то заказ. Видимо, этот юноша очень романтичен, раз додумался до такого., — всё не унимался лепетать омега, разворачивая записку, в которой по идее должен быть адрес получателя. — Так: ул. Виткова, 21. Чен, у нас новый зак., — хотел было оповестить друга Син, как внезапно запнулся, ещё раз пробегая глазами по ровному почерку и узнавая знакомый адрес. — Хм, очень любопытно, — протянул омежка, убирая записочку в задний карман и одним жестом давая голубю знак улетать. — Чен, я пошёл выполнять заказ. Скоро вернусь. Пригляди пока за лавкой, — спешно бросил Син другу и поспешил быстро ретироваться с места, хитренько потирая ладоши. *** — Как получатель? Остался доволен заказом? — закрывая лавку на ключик и кладя его в свой карман, спросил Чондэ. Рабочий день, наконец, подошёл к концу. — Ох, да он просто в восторге! — загадочно улыбнулся Исин, на что Чондэ лишь хмыкнул. — Ты сейчас домой? — спросил Чен, выезжая на тротуар. — Не хочешь ко мне зайти? Посидим. — Нет! — неожиданно выдал Исин, резко разворачиваясь и скрываясь за первым же поворотом. — Странный, — вслух подумал парень, разворачиваясь в сторону своего дома. Все эти дни он не выпускал из головы образа того парня, с которым столкнулся на занятиях и который буквально завладел всеми мыслями омежки. Губы, которые так и манили провести по ним мизинцем, голос и эта непривычная нежность, слишком необычная, не та, с которой на него смотрят другие, а эти глаза… Казалось, что в них действительно можно утонуть, только взглянув в них, уйти на дно этих тягучих медовых омутов и так и увязнуть в них. И вот сейчас, когда он просто направляется к себе домой, казалось бы, ни о чём не думая, его всё равно не покидает одна единственная мысль о том, что за ним кто-то наблюдает. Он даже пару раз оборачивался по сторонам, но, так и не заметив ничего подозрительного, продолжал свой путь. И вот уже подъехав к своему подъезду, ловко юркнув в дом и подъехав к нужной квартире, омежка хотел было открыть дверь, как взгляд зацепился за лежащий на пороге букет из ярких ирисов и альстромерий. Свёрточек был не большой, но такой манящий, ведь в нём были его любимые цветы. Чондэ поднял его, тут же утыкаясь носом и счастливо улыбаясь, когда лёгкие заполнил дивный аромат. В голову снова ударил образ того альфы, от которого пахло именно ирисами. С нескрываемым любопытством омежка покрутил в руках букетик и в недрах множества листьев заметил небольшую записочку, развернув которую прочитал вслух: — Тому, чья улыбка ярче солнца. — И даже в кромешной тьме я могу ясно наблюдать, как зарделись твои щёчки, — тишину коридора нарушил мягкий бас, от которого тело Чондэ вмиг осыпало мурашками. — А знаешь? Это зрелище очень даже по мне, — с доброй усмешкой из темноты небольшого коридорчика вышел Минсок, тенью остановившись позади Чондэ и невесомо положив ладони ему на плечи. — Как ты узнал, где я живу? Ты что, следил за мной? — пробубнил Чен, утыкаясь в букетик, дабы скрыть красные от смущения щёчки. — Ну почему же сразу следил? Я ведь не маньяк какой-нибудь, — засмеялся альфа. — Просто наблюдал со стороны, — довольно улыбнулся Мин, провозя омежку в его квартиру и закрывая за собой дверь. — Ты странный., — фыркнул Чен, смешно морща носик. *** Проехав на кухню и взяв со столешницы хрустальную антикварную вазу, омежка набрал в неё воды, и уже через пару секунд атмосфера во всей квартире словно ожила под воздействием букета. — Я не странный. Я просто влюблён, — неожиданно выдал Минсок, долго решаясь на эти слова. От них Чен чуть не выронил из рук небольшую рамку с фотографией. — Ах, послушай, — не выдержал Мин, в два шага преодолевая расстояние между ними и садясь на колени перед омежкой. Он взял дрожащие ладошки в плен своих пальцев. — Я не спал всю ночь. Стоило мне закрыть глаза, я снова и снова смел видеть только тебя, — глаза альфы заставляли прислушаться к словам и поверить в них. — И до сегодняшнего дня я и сам не понимал, отчего моё сердце так бешено бьётся, когда думаю о тебе, — альфа на секунду замолчал, что-то обдумывая. — Твои глаза, губы… Всё в тебе мне кажется таким родным и недосягаемым одновременно. А то, как ты улыбаешься. Я готов молиться на твою улыбку вечно, лишь бы она никогда не сходила с твоего личика. Мне кажется, ты завладел им, — альфа переложил ладонь Чена в область своей груди, где действительно бешено стучало сердце, словно каждым своим кульбитом подтверждая слова хозяина. — Ты, сам того не понимая, завладел моим сердцем. Ты стал им, — выдохнул Минсок, крепче сжимая ладонь омежки на своём сердце. — Можешь считать меня безумцем, но я больше не смогу без тебя. Позволь хоть раз в неделю находиться с тобой рядом, любить и оберегать. Прошу… Не отталкивай меня. Омега долго молчал. Слова альфы поразили его. Но была одна глобальная проблема, разбивающая их сказочное будущее на мелкие кусочки. — Я знаю, что жизнь моя слишком жестока. Я не могу ходить, а значит, не смогу пойти вслед за тобой, когда потребуется помощь. Разве тебе нужен инвалид? — горько улыбнулся Чен. — Не тот инвалид, кто другим на свет рождён, а тот, кто душой обделён, — тут же выдал Минсок. — В своей жизни я был знаком с многими людьми. И каждый раз, проходя через очередное знакомство, я понимал, что люди совсем не те, за кого себя выдают. Сначала они представляются тебе такими дружелюбными, общительными, а потом., — альфа выдержал паузу, собираясь с новыми мыслями. — Но ты не такой. В тебе добра и любви больше, чем во всех существах вместе взятых. Ты как солнечный зайчик, постоянно попадаешься на глаза, когда светит солнце, заражая всех своей улыбкой и позитивом. — Но, я тоже не идеален… — А мне и не нужна твоя идеальность. Мне не нужен идеал. Просто будь самим собой… *** С того такого значимого для обоих признания, проходили месяцы. Проводя друг с другом своё свободное время, они поняли, что жизнь, какая она есть, не такая ужасная, если близкий тебе и твоему сердцу человек рядом с тобой. Минсок, как и обещал, словно тень, находился рядом с омежкой, оберегая и даря любовь и ту безмятежность, которой так не хватало им обоим. Взамен он получал всё ту же лучистую, ставшую смыслом его жизни, улыбку и короткие поцелуи в знак благодарности. Летние дни, когда выдавались выходные, пролетали за разными играми и поездками. Альфа, не переставая рассказывал омежке о своей жизни, семье, с которой, впоследствии познакомил, даже сводил любопытного Чондэ на свою работу в телестудию, где работал телерепортёром. Ну, а когда начинало холодать, ребята, в сопровождении своих семей, выбирались на пикники. *** Середина декабря. Канун нового года. — Родной, я дома! — прокричал прямо с порога Минсок, спешно отряхивая шапку и пальто от белых снежинок. — Ты сегодня рано. Неужели новостей совсем нет? — на встречу ему вышел улыбающийся Чондэ, такой, по-домашнему уютный в своей растянутой майке, шортах и тапочках. — Да нет, — не сразу ответил альфа, любуясь своим нежным созданием. — Сегодня работы было много, но в канун праздников босс решил дать нам выходной. Так что сегодня я полностью твой. Чего хочет мой солнечный зайчик в эту чудесную ночь? — Сыграешь для меня? — состроив мордашку, пролепетал Чен. — Ченни, только не это… — жалобно проскулил Мин, устремляя на возлюбленного притворно — уставший взгляд. — Давай лучше фильм посмотрим, твой любимый, хорошо? — Ну, Минни, пожалуйста. Ты ведь обещал! А я хочу сегодня заснуть под твою игру, — не унимался омега. — Да, я обещал., — выдохнул Мин, понимая, что ему действительно не отвертеться. — Эх, горе ты моё, ладно. Пойдём, — улыбнулся он, под счастливый смех Чена подталкивая его к двери. Свет погашен, зажжены лишь парочка свечей, создающих в комнате романтический полумрак. Сначала во всей квартире стоит тишина. Затем под тихое трепетание клавиш и такую полюбившуюся обоим колыбельную, Минсок подключает свой голос, ласково напевая греющие душу слова, убаюкивая лежащего рядом на диванчике Чондэ. Гостиная, словно по волшебству, погружается в царство Морфея. И всё словно замирает. Время останавливается с каждым тягуче нежным нажатием на клавишу. Дышать становится легко и свободно. А все ненужные мысли, казалось, уже давно отодвинуты на задний план. Так спокойно. Так тихо…. Просыпается Чондэ в три часа ночи, сонно потирая ещё не привыкшие к темноте глазки. По всей квартире стоит усыпляющая тишина и омежка слегка приподнимает уголки губ в улыбке, пронося через себя мысль, что его альфа уже давно спит сном младенца. Решая попить воды и заодно полюбоваться своим чудом, он тихо, чтобы не разбудить, пересаживается с дивана в кресло, осторожно бредя ко входу на кухню, проезжая мимо их кровати. Но кровать отвечает Чондэ пустотой. В голове сразу проносится мысль о том, что Мин не мог никуда уйти ночью. Транспорт уже давно не ходит, а его машина в ремонте. Поэтому решив, что позвонит прямо с утра и всё выяснит, омежка снова лёг спать. Но на утро на другом конце провода так никто и не ответил. Не на шутку разволновавшись, омежка стал обзванивать их общих знакомых, коллег по работе, родителей. Но ни те, ни другие не знали, где сейчас Минсок. К тому же, как оказалось, с работы он и вовсе уволился. Это было настоящим ударом. Всё, что когда-то они строили вместе, все их надежды и мечты о светлом будущем, разлетелись в пух и прах от короткой фразы: «Абонент недоступен». С того дня Ким Чондэ перестало существовать. Он жил в беспамятстве, словно и не было никогда того светлого паренька, который одной своей улыбкой отгонял сумрак в душе и на улице, словно не было самого Ким Чондэ. Постоянные срывы, истерики и попытки покончить с собой вскоре вылились в глубокую депрессию. Чондэ перестал говорить. И каждый прожитый миг был для него теперь настоящим кошмаром, сном без сновидений. На улице шёл снег, лил дождь или светило когда-то солнце. Но каждый день, заботливо укрытый тёплым пледом любящими родителями, он сидел в старой, почти прогнившей беседке, где они с Мином часто любили отдыхать, и бесчувственным стеклянным взглядом смотрел куда-то вдаль, словно чего-то ожидая, или кого-то… «Чондэ-я, я дома!» «Купить тебе твоих любимых хлопьев на завтрак?» «Бедный, поправляйся скорее. Люблю тебя» «Сюрприз! Мы на море. Ты счастлив, родной?» « — Знаешь, я так счастлив. Спасибо тебе за это лето. Оно самое лучшее. — Почему же? — Потому, что этим летом я обрёл тебя. Мне даже иногда кажется, что всё это сон. Вот проснусь, а тебя не будет рядом. Всё слишком хорошо. — Спи спокойно, родной. Я обещаю, что когда ты проснёшься, я буду рядом.» — Ты соврал., — прошептал в пустоту омега. *** В августе, когда депрессия Чондэ понемногу стала проходить, ему пришло письмо. И даже не стоило открывать конверт, чтобы понять, кто был неотмеченным адресатом. По началу он совсем не хотел вскрывать его, чтобы лишний раз не тревожить старые раны. Но любопытство всё же пересилило. И он открыл… «Здравствуй. Даже не знаю, с чего начать это письмо… Ведь ты, наверное, сейчас ненавидишь меня всем сердцем, каждой своею частичкой. Просто знай — ты молодчина. Я действительно счастлив, если ты меня презираешь. Дни с нашей встречи тянулись, переплетаясь и образуя нечто особенное, укутывая нас от внешнего мира в бархатный вакуум, и я сбился со счёта, наплевав на все запреты. Я перестал контролировать время, ненадолго забывшись в тебе… И вот, прошло уже так много времени, а я так и не сумел сказать тебе в глаза всю правду. Жалкий трус, на что же я надеялся? Именно сейчас, позволь мне всё высказать в этом письме… Я помню тот день, когда покинул тебя. Ушёл молча и тихо, пока ты мирно спал. Твои пышные ресницы трепетно шевелились во сне, ты забавно морщил свой аккуратный носик, а моё сердце в то утро навсегда осталось с тобой, потому что иначе я бы не смог жить без тебя. Я ушёл тихо, будто бы меня никогда и не было в твоей комнате, твоей жизни и твоём сердце. Я ушёл, словно ветер, который касается твоего нежного плеча ранним утром, осыпая твою кожу табуном мурашек. И ты даже не почувствовал сквозь сон мой поцелуй, ненавязчивый и лёгкий, который дарят на память, тот, что ещё всю жизнь будет тлеть на моих губах. Я искренне надеялся в тот миг, что этим поцелуем заставлю в твоей памяти стереть всё, что когда-то было связано со мной. Как жаль, что такое бывает лишь в сказках… Именно той зимой я решился всё же написать письмо, Это письмо, и попросил отдать знакомого, когда тебя перестанут мучать ночные видения со мной, когда пальцы рук позабудут мягкость кожи, а сердце перестанет надеяться на лучшее… Я обманул тебя и не ищу оправдания. Я самый настоящий подлец. Уверен, что ты не одну ночь проклинал меня и тот день, когда я впервые влюбился в твою солнечную улыбку, что въелась под кожу и будет греть меня до последнего вздоха. Но знаешь, судьба всегда всё решает за нас сама. Как и в моем случае. И пожалуйста, я искренне настаиваю, не злись за неё за это. Ты бы знал, как сложно было сидеть мне одному в пустой квартире, когда за дверью плакал ты, моля впустить к себе. Поверь, мне самому не легче, ты был для меня всем. Действительно, всем: моим воздухом в лёгких, моим теплом и моей надеждой. И в тот миг, когда я осознал это, врачи спустили меня с небес на землю, из моих прекрасных грёз о нас, сообщив, что у меня страшный диагноз, с которым нет места для любви: рак сердца. Сначала не поверив, я даже засмеялся. Я повертел у виска пальцем перед врачами, обозвав их последними словами. И я честно пытался верить в лучшее, но… С каждым разом становилось всё трудней. Началось всё с лёгких покалываний, которые я списывал на выдумки моего больного воображения, но боли становились все сильнее. Я уже не мог игнорировать медицинской помощью. И вскоре всё случилось так, что мне пришлось захлопнуть твою дверь. И я трус дважды, так как не смог покинуть город и не уехал. Я не смог оставить тебя одного, не смог оставить «нас», всё то, что мы так бережно построили за короткое время. Я всегда был рядом. Вдалеке, но я приглядывал. И, наверное, где-то в глубине души, ты знал это, так как постоянно оборачивался, прогуливаясь. Я надеюсь, что когда-нибудь ты всё-таки сможешь простить меня, сможешь понять, что я не мог быть беспомощным перед тобой, не мог угасать, видя на твоём лице вместо привычных лучиков улыбок, солёные дорожки слёз. А обещание оберегать тебя я сдержу, обещаю. Я буду для тебя тем лёгким утренним ветерком, что беспокоит твой сон, я буду солнцем, которое дарит тебе тепло, я буду всем на этой земле, лишь бы ты продолжал жить, храня только лучшее в своём сердце о нас. И я всегда буду любить тебя, мой солнечный зайчик…» Ким Чондэ. 15 августа, 2017 г. *** Декабрь 2018 г. — Малыш, ты почему всё ещё не спишь? — с лёгкой укоризной спросил Чондэ, сверху вниз смотря на маленький пузатый комочек, который мило хлопал своими большими лисьими глазками и что-то улюлюкал в ответ на недовольство своего папочки. — Иди к папе на ручки, — заботливо проворковал омега, аккуратно достав своё чудо из кроватки. — Пора баиньки, малыш. Ты же хочешь вырасти большим и сильным? Таким был твой отец. И не строй мне свои глазки, Ким ЧонСок. Раз я сказал, что нужно спать, значит действительно нужно, — заливисто рассмеялся Чен, крепче прижимая к груди своё сокровище. Но, не смотря на все уговоры и просьбы своего папочки, маленький альфочка никак не хотел спать, шумно сопя крохотным носиком. — А хочешь, я спою тебе колыбельную? — предложил Чондэ, на что тот радостно начал улюлюкать. — Эта любимая песня твоего отца, малыш. И моя., — вздохнул омега, набирая в лёгкие как можно больше воздуха, а заодно, собираясь с мыслями. — «День угас, Но лёгкий бриз так нежен Светлячки, как искры в небесах. Я с тобой, Будь сон твой безмятежен, На моих руках в мечтах» И он запел. Так тягуче, ласково, невесомо покачивая на руках своего сынишку и чувствуя, как постепенно начинает сопеть маленький комочек в его руках. Допев последний куплет, он ласково улыбнулся. Так, как всегда улыбался лишь одному человеку…. В дверь тихо постучали, словно боясь нарушить покой, царящий сейчас в этой квартире. Омега прижал маленькое чудо покрепче и осторожно, чтобы не разбудить сына, он подъехал к входной двери, одной рукой обхватывая ручку двери и потягивая на себя. — А вот и бабушка с дедушкой приехали, — прошептал омежка, настежь распахивая дверь, чтобы впустить в квартиру гостей. Но сдвинуться с места он так и не смог, застыв в шоке прямо на пороге. С глаз предательски потекли дорожки слёз. Слёз счастья… — Мин…