Академия Проклятий: Как укротить демона

Срочный сбор всех адептов, долгое стояние в общем зале и нервное зачитывание профессором Нирас указа Его Темнейшества о назначении нового главы Академии Проклятий. Вот так в нашем унылом заведении появился высокий, темноволосый и крайне требовательный лорд Тьер. За неделю были уволены профессора, пойманные на взятках. Еще через неделю началась аттестация адептов… Стоит ли говорить, что наши ряды стремительно редели?! Дааа… Он был очень красив… Хотя по виду Дэи она его пока только боялась. В общем чувствую буде весело… Вот и когда он её вызвал в свой кабинет она очень боялась. И вышла вся в слезах. Я её не распрашивала. Потому что итак знала что там произошло. Она прокляла его проклятием Вечной Страсти. Хотя ещё и сама об этом не знает. После был случай с Шейдером. После чего Дэя всю ночь рыдала в подушку. Утром я уже подозревала что будет и встала пораньше. Оделась подходяще и Дэе подобрала одежду, трогать не стала, пусть ещё поспит. Хотя… Нет лучше она так проснется, а не от вопля…  — ПОДЪЕМ!!! — Страшный вопль, явно усиленный магически, сотряс все здание и всех адептов соответственно. Дэя так вообще кубарем скатилась с постели, и, учитывая, что над нами тоже глухие удары послышались, не одна она так испугалась.  — Всем, включая преподавательский состав, через пять минут в форме для физических занятий явиться на тренировочное поле! И этот приказ, каждое слово, отчетливо слышали все! И ни у кого не возникло сомнений в личности использующего голосовую магию! Через пять минут все учащиеся Академии Проклятий, включая оставшихся после директорского террора преподавателей, выстроились тремя неровными рядами у тренировочного поля, вздрагивая на холодном ветру. Радовало только одно — под ногами ничего не чавкало, и ботинки не промокали. Это то единственное, за что я любила зиму — болото промерзало.  — Доброе утро, адепты и профессора! — Лорд-директор резко, стремительно, уверенно появился из-за угла оружейной, в мгновение возникнув перед нами. Над рядами пронесся единый слаженный выдох — магистр Тьер был, по своему обыкновению, полуобнажен. И сейчас женская половина академии безбожно глазела на лорда-директора, нагло игнорируя смысл проговариваемых им слов. Мужская же половина, которой при взгляде на магистра стало холодно и завидно.А я… даже не знаю почему-то никак не отреагировала, а слушала лорда-директора.  — Посмотрите на себя! — встав перед понурым строем, возвестил магистр. — Кто вы, адепты Академии Проклятий?! Ну как это кто — будущие клерки, незаменимые сотрудники патрулей Ночной стражи, следователи, участковые… короче, никто, если честно.  — Где ваша гордость?! Вероятнее всего у всех кроме меня осталась за порогом данного заведения. Просто нас же никто не любит. Мы копаемся в грязном белье, обнародуем пороки и старые грешки, выводим на чистую воду тех, кто уже свято уверовал в то, что концы спрятал в воду. Мне же было просто интересно, и плевать на всех. У меня другая философия. — К чему вы идете? К стабильности. Чего-чего, а работы у нас всегда будет хватать, пусть и не особо пошикуешь на государственном пайке, но и ноги протянуть не дадут. Служебная квартира, служебный паек, гособеспечение — тех, кто поступал в Академию Проклятий, все вышеперечисленное вполне устраивало. Но остальные нас почему-то жалели.  — Вы жалкие, забитые, не уверенные в себе и смирившиеся с незавидной участью отбросы госсистемы! — взревел магистр Тьер. Ну конечно, на карьерные высоты боевых магов нам никогда не подняться, с другой стороны, у нас продолжительность жизни поболее будет. В общем, не знаю, как остальных, а меня речь нашего нового лорда-директора совершенно не вдохновила. Скосив глаза на наши нестройные ряды, я поняла, что и адептов тоже, о преподавателях вообще разговор особый — тем давно все надоело.  — С сегодняшнего дня, — продолжал вещать магистр Тьер, — каждое утро физические упражнения! Всем стало плохо. Но только не мне! Не зря же я одиннадцать лет ходила на занятия балетом. А это, поверьте мне на слово! Нет так легко как кажется с первого взгляда.  — В полдень — боевая магия первого уровня! Присутствующим стало еще хуже, так как с нашими зачатками магических сил любые заклинания боевой магии — это многочасовые залеты в головную боль и состояние дикой слабости.  — На закате — общий сбор и отработка навыков самообороны! Даже в глазах влюбленных дам образ магистра Тьера вмиг утратил половину привлекательности… а то и всю привлекательность. «Тиран, деспот, злодей!» — вот и все наши мысли по поводу столь стремительных изменений в учебной программе Академии Проклятий.  — А сейчас налево! — скомандовал лорд-директор. — И марш на беговую дорожку! Всем! Все стояли и продолжали смотреть на лорда-директора, мысленно прокручивая пару-тройку наиболее зловредных проклятий. Хотя лично я могла уже пойти на беговую дорожку, но сильно выделяться не хотелось. Однако магистр Тьер ловко избежал приобретения трех сотен проклятий разной степени тяжести, мрачно резюмировав:  — Это был ваш выбор! В следующую секунду громыхнула молния, которой зимой вообще тут делать нечего, и каждый из адептов и профессоров получил весьма ощутимый удар электрическим разрядом. Над нестройными рядами раздалось «Ай», потом «Больно же», затем все сорвались на бег. Три круга вокруг всей академии, держась поближе к стене, проделали не сразу и явно не по собственному желанию. Много раз падали, и так как бежали толпой, то из-за одного поскользнувшегося на стылой земле летели кубарем почти все. Вставали, охали, вполголоса проклинали некоторых, получали очередной заряд бодрости и вновь бежали по кругу. Но лично мне было легко. Три круга это програмка минимум 11-го класса, урок физкультуры. К концу третьего круга рядом со мной оказалась Дэя, которая сосредоточенно бормотала проклятия разной степени тяжести, глядя перед собой. Я проследила за ее взглядом и поняла, что лучше промолчу — впереди бежала Ригра. А мы с Дэей ее ненавидели как за заносчивость, так и за изрядную порцию неприятностей, которую Ригра нам обеспечила. В общем, мы ее терпеть не могли, но выступить против опасались — у дочери местных аристократов, которую к нам отправили исключительно в качестве наказания, было двое премерзких братьев, и те не гнушались ударить девушку.  — Свет, — простонала Дэя, — я не могу больше.  — Здесь многие больше не могут, — шепотом ответила я. Мы добежали до рубежа, то есть до тренировочного полигона, и услышали спокойное:  — Достаточно. Теперь шагом… я сказал шагом, а не ползком, вернулись на исходную позицию! Те несколько тучных адептов и почти весь преподавательский состав, которые пытались по-пластунски завершить дистанцию, были вынуждены подняться и тащиться наравне со всеми, пытаясь вызвать приступ жалости у некоторых. Но в ордене Бессмертных жалостливых испокон веков не водилось, и потому магистр Тьер к стонам и охам остался глух. И мы, доковыляв до места построения, вновь встали в три ряда, с ненавистью глядя на руководство. К ненависти специалистам Темного Искусства было не привыкать, так что и наши горящие взоры остались без внимания.  — Разойтись на ширину вытянутых рук! — скомандовал отвратительно бодрый магистр. Мы повиновались, и ряды наши поредели.  — Налево! Вновь разошлись на ширину рук! — Очередной приказ.  — Равнение на середину! Внимание на меня! Мне кажеться, или я одна тут в нормальном состоянии?  — Сонные мухи и то шустрее! — припечатал нас Первый меч империи. — Что ж, начнем с азов. Двадцать приседаний. Начали! *** Когда грязные, оборванные, едва ноги передвигающие адепты Академии Проклятий наконец добрели до входа в общежитие, при виде крутой лестницы на жилые этажи случилась массовая истерика. Рыдали все, кроме меня. Я к этому всему отнеслась спокойно. Да, занималась давненько, но тело не забыло. И вообще я всегда отличалась выносливостью. Где-то неподалеку, у лестницы в мужском общежитии, рыданий не было, мужчины, видимо, стеснялись, но ругань стояла отборная, тролли и те могли позавидовать. А потом леди Орис, преподаватель по Любовным проклятиям, простонала: — Я в душ первая. Рыдания стихли мгновенно. У преподавателей, конечно, свой этаж и свои душевые, но мысль не лишена здравого смысла. Ригра, оттолкнув полноватую Иш, рванула по лестнице первая, за ней ее приживалки, и только после потянулись все остальные, уже понимая, что придется стоять в очереди. Но мне было как-то все равно. *** Отстояв длинную, грязную и откровенно воняющую потом очередь, я добралась до душа. Торопливо помылась под крики и стук в дверь, требующие, чтобы я не спала и двигалась быстрее. Замотавшись в полотенце, двинулась в свою комнату. Нет, обычно я вытиралась в душевой, но сейчас любое промедление в вожделенной народом кабинке было самоубийственно. Внезапно над Академией Проклятий вновь раздался магически усиленный голос директора: — Всем покинуть женское общежитие. На сборы шесть минут. И адептки засуетились, стремясь одеться как можно скорее. Я не стремилась, я добралась до комнаты, не высушив волосы, оделась, набросила теплый шарф и вышла, наверное, последняя. Встав в строй, отметила, что среди говорливых адепток Академии Проклятий на удивление тихо… И вот в этой тишине отчетливо услышала потусторонний и потому чуть приглушенный голос духа-хранителя самой академии, коего все давно считали уснувшим навеки: — Я могу вообще снести все к Чёрной бездне, — мрачно угрожал вечно несговорчивый дух. — Я могу пробудить тебя окончательно, убрать привязку к источнику силы, и в академии будет на одно безобидное привидение больше, — совершенно спокойно ответил ему лорд Тьер. Мы все, прекрасно осведомленные собственно о мстительности данного духа-хранителя, который в прошлое свое пробуждение напрочь лишил академию двух учебных корпусов, опустив оные под землю и не удосужившись выстроить к ним ни лестниц, ни нормальных ходов, от ужаса дышать перестали. Мне даже уже не было холодно, было просто очень страшно — в общежитии остались все деньги, все вещи и все конспекты! А зная духа-хранителя, после подобного заявления лорда-директора он действительно мог уничтожить все к Черной бездне! И дух на месть был очень скор! Но почему-то ничего не происходило. Мы прождали минуту, вторую, еще пять. Ветер поддувал, я дрожала от холода, а ничего не происходило! И тут все услышали голос, от которого по спине не то что мороз — лед пробежал: — Давай план! То есть дух только что согласился! Действительно согласился! И мы ожидали радостной улыбки на лице победителя, а именно магистра Тьера, но тот вместо изъявлений благодарности холодно произнес: — ДавайТЕ! Мгновение полного изумления, и дух переспросил: — Что? — «Давайте план, лорд Тьер!» — менторским тоном повторил магистр. Все адептки и преподавательницы также разом попрощались с оставленным в общежитии имуществом. На эмоции не скупились: — Моя шубка, — простонала профессор по теории некромантии. — Мои новые сапожки, — вторила ей леди Жастин, которая у нас заведовала учебной частью. Адептки просто разом стонали, понимая — проговаривать, у кого есть, вслух бессмысленно, все равно это само имущество уже не спасет… В тот миг лорд Тьер был очень близок к получению массового и потому не снимаемого проклятия острого поноса! Перед возможностью потери всего с трудом нажитого мы даже бояться лорда-директора перестали! И уже собирались вмешаться, как произошло нечто: — Я не потерплю!.. — прошипело нечто огненно-черное, с белесыми провалами вместо глаз, угрожающе вылезая из земли. — Я предупредил, — абсолютно спокойно произнес лорд Тьер, демонстративно разглядывая само общежитие и не уделив ни малейшего внимания появившемуся духу. И дух застыл там, где, собственно, и вылезал. А невозмутимый магистр Темного Искусства задумчиво проговорил: — Наверное, стоит сделать духом-хранителем женскую сущность… Они более… хозяйственные и за вверенным имуществом следят значительно лучше и… Впервые нам выдалось наблюдать шипящего от бессильной злобы духа-хранителя! Однако тот шипел, бесился и в то же время сдавался на милость победителя: — Готов выслушать ваши пожелания и предложения, лорд-директор, — вежливо произнес дух. Поведение магистра Тьера мгновенно изменилось, и с не меньшей почтительностью и вежливостью в голосе лорд произнес: — Буду очень признателен, если вы выполните следующие действия для улучшения условий жизни прекрасной половины нашей академии. И протянул листок собственно духу. Последний, опешив от столь стремительного изменения линии поведения Тьера, стоял с буквально отвисшей челюстью несколько секунд, пока до него не дошло. Затем осторожно подхватил листок, вчитался и исчез, оставив после себя развеваемый ледяным зимним ветерком пепел от свитка. В следующую секунду старое, чуть покосившееся здание женского общежития затрещало, а затем на наших глазах увеличилось вдвое, прирастив себе два дополнительных этажа. По стенам побежали волны, здание завибрировало и покрылось слоем кирпичной кладки поверх потемневшего, потрескавшегося камня. Следом исчезли окна, чтобы смениться более широкими и новыми, затем наступила очередь крыши. Еще одно мгновение — и довольный собой дух-хранитель материализовался перед лордом Тьером. — Поторопился, как вы и просили, — сообщил он. — Безмерно благодарен. — Магистр чуть поклонился. — Приглашаю вас вечером на бокал чего-нибудь покрепче из моей личной коллекции. Дух просиял, в буквальном смысле озарившись на краткий миг золотым сиянием, тоже слегка склонил голову и ответил: — С удовольствием принимаю ваше приглашение, магистр Тьер. И исчез. Взгляд же лорда-директора обратился на шокированных адепток и преподавательниц Академии Проклятий. Мы находились… в невероятном состоянии, граничившем с ликованием и одновременно шоком. — Леди! — Ледяной голос магистра напомнил, что на улице далеко не лето. — Поторопитесь. И хватит… — после паузы добавил: — Дрожать! Ровный строй потрясенных и от того молчаливых адепток синхронно развернулся и направился в обновленное здание общежития. Радостные визги, обмороки безграничного счастья и танцы ликующей радости состоялись там — вне поля зрения чудесного директора! Которого теперь любили абсолютно все безграничной, безмерной и безответной любовью! И только я стояла в просторном холле, где ярко горел камин и оттого было столь тепло, что отогрелись все сразу, и смотрела на ликующих адепток и рыдающих от счастья преподавательниц. — У всех отдельные комнаты! — Рев Лири, доброй благовоспитанной девушки из семьи двух профессоров, заставил зазвенеть стекла новообретенных окон, но мое внимание, несомненно, привлек, как и внимание остальных адепток. Оказалось, что на стене уютно расположился список всех обитательниц общежития, и напротив имени каждой стояло указание номера комнаты и этажа! Все преподавательницы стали владелицами апартаментов на первом этаже, но кроме них жилплощадь в элитном месте расположения имела и одна адептка. — Риате! — прошипела Ригра, стремительно выискивая Дэя взглядом. Выискала и угрожающе вопросила: — А с каких это пор ты, адептка, удостоена чести проживать на первом этаже? И все повернулись к явно побледневшей Дэе. Смерили внимательными оценивающими взглядами, снова вернулись к изучению списков заселения, вынеся всеобщий вердикт: — Не, скорее всего просто ошибка. — Дух-хранитель ошибся. — Ригра фыркнула. — Необходимо оповестить лорда-директора об этом. «Вот ты и оповещай», — мстительно подумала я. Остальные явно подумали о том же, потому как если магистра Тьера и раньше боялись, то уж после сегодняшнего и подавно! А потом какими-то рваными движениями поспешили осмотреть новые апартаменты. Сначала несмело, потом все быстрее и быстрее, вбегая в длинный коридор, где свежим деревом пахли совершенно новые двери и поблескивала позолота на табличках, с указанием имени владелицы. И пока я, отсчитывая номера, торопилась к своей комнате, возникла заминка — другие адептки не смогли открыть двери. Они стояли, безуспешно дергали за ручки и не могли войти никак. — Это издевательство! — воскликнула одна из адепток. — Нет-нет, вероятнее всего здесь какой-то механизм запора, долженствующий сработать на определенные действия с нашей стороны. И тут я увидела свою дверь. Она ничем не отличалась от остальных дверей в этом коридоре, но на ней висела табличка с моим именем: — Адептка Ильчук, — прочла вслух я. Щелкнул замок, дверь открылась. Все посмотрели на меня, затем на свои двери, и по коридору пронесся гул произносимых вслух имен, которым вторили щелчки замков, а я… я смело вступила в свою новую комнату… И стоило мне войти, как радостное неверие в происходящее охватило и больше не отпускало. Это была не одна комната — а две! Две комнаты, и все мне одной! И осторожно ступая, я с удивлением осмотрела гостиную, то есть комнату, в которую попала сразу из коридора, из нее дверь слева вела в спальню, а в спальне обнаружилась дверь, ведущая в отдельную душевую! Отдельную! Слева от моих, комнат, раздался счастливый визг, справа кто-то ликующе танцевал и выкрикивал хвалы магистру Тьеру, впрочем, подобное безобразие творилось сейчас везде. И наверху студентки тоже ликовали, да так, что потолок дрожал. Медленно, как зачарованная, я осматривала спальню с широкой двуспальной кроватью, застеленной качественным хлопковым бельем и укрытую шерстяным одеялом с символикой академии. И теперь требовалось срываться и бежать на лекции, а у меня голова не расчесана, и рубашку переодеть нужно, она вся мокрая от невысушенных волос и… В спальне, распахнув дверцы шкафа, обнаружила идеально сложенными все свои вещи и выбрала плотную нижнюю рубашку с длинными рукавами, быстро переоделась, краем глаза отметив неожиданно появившееся зеркало в полстены. Да, господин лорд-директор с сегодняшнего дня стал кумиром всех обитательниц женского общежития. Натянув поверх рубашки черное ученическое платье, я поспешила поправить воротничок, манжеты, завязать пояс. Затем быстро расчесала непослушные и еще чуть влажные волосы, собрала в пучок, поморщившись от боли, когда засовывала шпильки, фиксируя нехитрую прическу, и, взяв сумку, помчалась на лекции, подхватив со стула у выхода шерстяной платок. На территории академии было бессмысленно таскать с собой пальто, да и выбегала я в туфельках, не в ботинках. От нашего общежития до учебного корпуса идти было всего минуты две, и потому мы все, заворачиваясь в большой теплый платок, выходили из общежития, пробегали через внутренний дворик и заходили в корпус, снимая платок с головы и оставляя его на плечах. Конечно, смотрелось не слишком красиво, но темные клетчатые платки были слишком удобным атрибутом, чтобы отказываться от него из-за такого критерия как красота. — Дэя, — я увидела ее и подбежала следом, — что с уроками? — Дашь списать? — Дам. — ответила я, взлетая по лестнице на второй этаж, где почти в самом конце коридора располагалась аудитория предмета «Бытовые проклятия». Успели мы даже раньше остальных, и, устроившись за последней партой, она принялась торопливо списывать с моей тетради. Досписать не успела, так как появился профессор Сэдр, неприятный и крайне принципиальный в вопросах уступок студентам. Видимо, поэтому очень приглянулся лорду-директору Тьеру, назначившему профессора Сэдра новой главой учебной части. Тот же профессор лично контролировал «Хвостатый список». Кстати, Дэю, как извечную должницу, Сэдр крайне не любил. — Адептка Риате! — Начинается. Она встала, чтобы услышать: — К доске! Оставив платок на спинке стула, понуро отправилась получать очередную порцию позора и унижений. — Итак, — высокий темноволосый с проседью профессор, единственный тощий представитель мужской части преподавательского состава, сложив руки на груди, приступил к повышению собственного настроения за счет понижения ее личностной самооценки, — представим ситуацию… Убийство на бытовой почве, в городском доме. Семья клерка среднего достатка, мать, отец, трое малолетних детей. Ситуация: убита супруга клерка, предположительно им же самим. Все улики указывают на непредумышленное убийство в состоянии аффекта, но есть одна странность — сам клерк поверить не может, что совершил убийство дорогой супруги собственными руками. К тому же имеются такие показатели, как наличие великолепных характеристик с места работы и поручительное письмо от начальства. Ваши действия, адептка Риате? Я бы начала с опроса соседей — очень часто благополучная на первый взгляд семья на деле имеет глубокие проблемы межличностных отношений. Затем пообщалась бы с родственниками супругов — мы вносим во взрослую жизнь привычки своей семьи и часто таким образом проблемы непониманий, упреков, да и силового решения споров перетекают из семьи в семью, но… И я уверена такие мысли были и у Дэи. Но если она ответит таким образом, получит «неуд» и недопуск к весенней зачетной сессии. Потому что это работа следователя, а наша задача: — Первое, необходимо отыскать признаки Бытовых проклятий. — Правильно, Риате, а какие это признаки? — Плесень, — начинает перечислять она, — отсутствие грызунов, отсутствие домашних животных, гибнущие растения, если таковые имеются. — А если перечисленное вами, что являет собой далеко не полный перечень признаков, в совершенном соответствии с нормой, мы смотрим что? — Воду, оставленную в открытом сосуде и предположительно находящуюся без сдвигов во время убийства, — заученно повторяет она. — И что мы должны сделать? — С максимальной осторожностью разместить жидкость под увеличительным кристаллом, и памятуя о том, что вода — это природный хранитель информации, рассмотреть ее. — И что мы можем там обнаружить? — теряя терпение и устав задавать наводящие вопросы, вопросил профессор Сэдр, повышая голос. — Следы ругательств и проклятий, если они звучали, — опустив голову, ответила та. Ответ был не то чтобы неверным, скорее неполным. Ей следовало… — Адептка Дакене, — прозвучал ледяной голос профессора, — встаньте и дополните весьма скудный ответ адептки Риате. Ригра подскочила, подхватив палочку для вывода символов, подошла к доске, и началось: — Показателем гнева является наличие в воде следующих кристаллов. — На доску ровным рядом легли шесть изображений. — Однако гнев не всегда является поводом к убийству, чаще всего причиной бытовых убийств служат кристаллы, свидетельствующие о раздражении. — И еще девять идеально выполненных рисунков. — Но если мы обнаруживаем один из подобных кристаллов, — пятнадцать рисунков торопливо были выведены на доске, — значит, речь идет о внешнем вмешательстве. В этом случае следует привлечь специалистов Ночной стражи и соответственно компетентного мага. И темный дух дернул Дэю за язык. — А можно просто допросить супруга убитой, и тогда, вполне возможно, выяснится, что проклятия — его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или… — АДЕПТКА РИАТЕ! — Глас профессора вынудил ее попросту заткнуться. Сэдр избрал худший вид наказания. — К лорду-директору! Немедленно! Она побледнела, остальные испуганно затихли, и даже Ригра явно считала это чрезмерной карой, но профессор Сэдр был неумолим. — Живо! Обычно Дэя гораздо более гордая, но сейчас как бы ситуация не располагала: — Профессор Сэдр, пожалуйста, я… — Вон! — неумолимо сообщили ей. — Да, профессор, — пробормотала Дэя, выходя из аудитории и украдкой вытирая слезы. Минут через десять в кабинет директора Дара вызвала Сэдра. И даже знаю зачем… Да, злорадства мне не отнимать. Когда пришла заплаканая Дэя пара уже заканчивалась. — Дэя, — вдруг напряженно выдохнула я, — Дэй, ты вся белая… Что-то случилось? — Лорд-директор, — вздрогнув, прошептала она. И вроде только прошептала, но на лекции было так тихо, что услышали все. Потом полный отчаяния стон, и мы все разом посмотрели на Сэдра, а тот сидел, хотя всегда вел лекции стоя, и, заметив наше повышенное внимание, неожиданно дружелюбно произнес: — Академия Проклятий больше никогда не будет прежней, адепты… Его откровение прервал звонок, но мы все остались сидеть, ожидая, как и всегда, внушительного домашнего задания. Нас приятно удивили: — Идите, — профессор даже рукой махнул, словно подтверждая свои слова, — идите… В коридоре, едва покинули аудиторию, Дэю обступила вся группа с требованием прямо здесь и прямо сейчас рассказать о том, что случилось в кабинете лорда-директора. Но она лишь отмалчивалась, по возможности стараясь вообще прекратить всяческие разговоры на данную тему, но, увы, вышло иначе. — Ты вся горишь! — Ригра демонстративно прикоснулась к ее лбу и с видом знатока продолжила: — А явилась бледная. Все ясно — он пьет твои жизненные силы! Один слаженный испуганный выдох, и теперь на Дэю уставились, горя жаждой знаний. — Действительно, — продолжила все та же адептка Дакене, — зачем наказывать работой по академии, если можно и наказать, и заодно подпитаться! Да, теперь походы к лорду-директору становятся просто-таки смертельно опасны. И если в момент монолога я отрицательно качала головой, в ужасе следя за ее рассуждениями, то после последних слов почему-то кивнула. — Я же говорила! — торжествующе возвестила Ригра. — И те, кого он будет вызывать к себе особенно часто, вскоре присоединятся к привидениям! Все вздрогнули. Привидений у нас было предостаточно, и в основном неприкаянными становились именно умершие в стенах данного учебного заведения адепты. Но в то же время это все было уже как-то слишком, и мои мысли подтвердил Велас: — Ты явно преувеличиваешь, Ригра, — вполне разумно сказал он. — Да?! — Дакене усмехнулась. — А как, по-твоему, Бессмертные становятся именно бессмертными? Прозвенел звонок. *** «Теория Смертельных проклятий» — предмет особый. Здесь не нужно выходить к доске, здесь не требуют от адептов ответов, здесь говорит только сам преподаватель да поскрипывает мел, выводя на доске слова и символы. И доска в этой аудитории огромная, на всю стену, потому как каждое проклятие — это не только слова, это еще и сопутствующие восходящие или нисходящие потоки силы, это символы, обозначающие степень и уровень вплетения энергии, это показатели преломления действия. И здесь запрещено даже шевелить губами во время лекции, за этим зорко следят три лаборанта. — Внимание, — голос магистра Тесме гулко разнесся над нашими головами, — сегодня мы разучим проклятие нового для вас уровня. Мел послушно выписал цифру семь, затем цифра была стерта. Магистр Тесме, единственный из преподавателей находящийся в столь высоком звании, повернулся к группе, заложив руки за спину, и внимательно оглядел всех адептов. Зорко, пристально, изучающе. Он всегда так смотрел, этот уже очень старый, но еще такой сильный мужчина, у которого нельзя было ни списать, ни профилонить, ни не выучить! Поговаривали, что Вилиам Тесме когда-то был боевым магом и стал совершенно седым в двадцать, столкнувшись с одним из магов-отступников. Тот выпил весь отряд, но не заметил раненного и брошенного в овраг в момент начала боя Вилиама. Когда высоченная махина живого мертвеца покинула место сражения, за ним покорно двинулись тридцать шесть обращенных, а Тесме выжил. Несмотря на сломанные ноги и нулевой резерв, выполз из приграничного леса, добрался до своих и выжил. А вот магический резерв так и не восстановил, что нередко случалось с теми, кто сталкивался с магами-отступниками. Но потеряв силу, магистр не утратил желания быть магом и стал изучать смертельные проклятия, то единственное, для чего требуется только энергия. Поговаривали, что он просто хотел отомстить за гибель своих друзей. Удалось или нет, никто не знает, но магистр Тесме стал лучшим в своем деле, и когда годы взяли свое, он приехал в Академию Проклятий, правда директором стать не пожелал и остался просто преподавателем. Хотя нет, не просто — понятие «просто» и магистр Тесме вообще несовместимы. — Я хочу, чтобы вы осознали, — глубокий уверенный голос заставляет внимать его словам с почтением, — каждый специалист по проклятиям испытывает искушение хоть раз воспользоваться своими смертельно опасными знаниями. Вы молоды, вы жаждете значимости и признания, вы горите желанием доказать, что адепты Академии Проклятий не просто будущие клерки… О да, вот тут он прав! — Я понимаю вас, — продолжил профессор, — когда-то и сам испытывал нечто подобное. Но запомните, адепты, слово — сильнейшее из орудий мыслящих существ. Мысль порой сильнее, как и магия, но именно слово способно убить или воскресить! Именно слово — проводник мыслей, способ передать мысль от одного к другому. И только слово способно разрушить даже то, что создано магией, природой, человеком! Помните о силе слова! Уясните раз и навсегда, что ваше жизненное кредо — молчание. Знайте, что ваше могущество не в умении показать, на что вы способны, а в умении скрыть это! Сдержанность и молчание — вот ваша жизненная позиция! Он говорил нечто подобное на каждой лекции в течение всех лет обучения. И мы понимали — магистр прав. Действительно прав. Выпускники Академии Проклятий — это очень узкие и порой недооцениваемые специалисты, но такова наша участь. — Итак, проклятие седьмого уровня. — Тесме вскинул руки и меж его пальцев пробежали синие разряды с тусклым свечением. — Да, накопление энергии третьего порядка, — прокомментировал магистр, — то есть без подготовки, подобное проклятие может захватить часть вашей ауры, адепты. Мы все торопливо вывели в тетрадях: «1. Подготовительный этап — накопление энергии!» — Этап второй — блокировка эмоций! — продиктовал магистр Тесме. И это мы так же скрупулезно вписали, чтобы услышать: — Особенность конкретно данного проклятия — мы начинаем с восходящего потока. Это действительно странно, обычно все наоборот. — Название, принятое в «Большом имперском своде проклятий», — «Поцелуй Смерти». Название вписывалось посреди листа, подчеркивалось трижды прямой линией. Но если на первом курсе услышав нечто вроде «Ласковое Касание Смерти» мы принимались скабрезно хихикать, сейчас ни смешка не послышалось. Потому что название обычно очень точно отражает сущность проклятия, то же «Ласковое Касание Смерти» — проклятие с отсроченным сроком воздействия. И проклятый поначалу чувствует энергетический подъем, удача начинает сопутствовать во всех делах, но затем медленное, практически неосязаемое угасание на пике жизни. Смерть может касаться и ласково, но это всегда смерть. Вот и сейчас, выводя слово «Поцелуй», мы, как четверокурсники, уже могли примерно предположить, как воздействует это проклятие. — Данное проклятие с отсрочкой воздействия, но проявляться начинает с губ, отсюда и название. Часто «Поцелуй Смерти» путают с третьей степенью некоторых заболеваний, передающихся через интимные контакты, и редко когда специалисты вашего уровня привлекаются к подобным случаям. Обычно больных лечат, но лечение никогда не бывает успешным. Очень часто даже вскрытие не дает никаких зацепок для начала расследования. Но особенности есть, и в первую очередь глаза — взгляд проклятого чистый, незамутненный, в то время как взгляд больного мутноват, зрение становится на порядок хуже. Вторая особенность — сильная слабость, но, к сожалению, данный признак также считают сопутствующим болезни. Третье — снижение влечения, практически сразу после попадания под воздействие проклятия. И опять же — к сожалению, как мужчины, так и женщины не сознаются в подобном. Женщины не придают значения, мужчины придают излишне и стыдятся признаться. В силу вышеуказанных причин мы столь редко можем вмешаться и помочь. Мы послушно строчили, записывая признаки проклятия, и профессор замолчал, давая нам еще немного времени. Едва все подняли головы от тетрадей, заскрипел мел, вписывая текст проклятия, мы же не торопились, ожидая, когда символы, обозначающие силу и направление энергии, раскрасят строки. И только тогда в абсолютной тишине начали старательно переписывать в тетради, чтобы затем заучить — так же молча. Две лекции пролетели незаметно, и если на первой мы изучали само проклятие «Поцелуй Смерти», и профессор долго объяснял правила переплетения энергии с восходящим потоком самого проклятия, то вторая была посвящена полной классификации всех проклятий седьмого уровня. После звонка, дружно шагая по коридору, мы жадно обсуждали новый уровень проклятий, который был отныне нам доступен. — Я вот одного не понял. — Адепт Логер остановился, поправил очки на конопатом остром носу и задумчиво произнес: — Разве при использовании проклятий седьмого уровня магический фон не колеблется? Мы задумались. По идее любые проклятия от шестого уровня и выше требуют вливания энергии, а та в свою очередь оказывает влияние на магический фон и, следовательно: — Должен колебаться… а-пчхи! — заявила Дэя, и вся группа поспешила обратно в аудиторию. С профессором Тесме такое бывало не раз, и к счастью, он относился к тому редкому типу преподавателей, которые не считали нудным и обременительным отвечать на вопросы студентов. Но едва мы толпой ввалились в аудиторию, так и застыли на месте! — …меня удивляет ваше упорство. — Высокий, даже слишком, беловолосый маг вальяжно сидел на преподавательском столе и несколько раздраженно беседовал со стоящим рядом профессором. — У меня узкая специализация, магистр, — в тон ему ответил Тесме, затем обернулся к нам, и не в пример дружелюбнее поинтересовался: — Какая умная мысль посетила ваши светлые головы? Все молча переводили взгляды с нашего магистра на «не нашего», но в результате жажда знаний победила. — Магистр Тесме, — начала Ригра, кокетливо поправляя огненно-рыжий локон и одновременно строя глазки незнакомцу, — нас заинтересовал момент, который не освещался на лекции… — По поводу проклятий седьмого уровня, — продолжила я. — Оказывают ли они влияние на магический фон? — вклинился адепт Джасер. — Потому как задействуемый энергетический поток невозможно скрыть даже магу уровня магистра, — снова Логер. И мы, все семнадцать человек, застыли, готовые внимать преподавателю. — А вы спрашиваете, что меня держит в Академии Проклятий? — Магистр Тесме обернулся, окинул незнакомца чуть насмешливым взглядом и продолжил общение с ним же: — Здесь, магистр Эллохар, адепты еще не разучились задавать вопросы. В отличие от ваших, привыкших молча внимать любым словам преподавателя. Магистр Эллохар?! Тот самый, верховный демон. И принц Хаоса?! Как я не пыталась страха у меня не было. Я Тьера больше боюсь. А на Эллохора я просто невольно за смотрелась… Беловолосый маг, с голубыми глазами и резковатыми чертами лица… Ой- ей-ей. Я не влюбляюсь. Нет. НЕ ВЛЮБЛЯЮСЬ. Блииин. Мне только этого не хватало вот жила спокойно четыре года… Я только сейчас заметила что все наши медленно отступают назад, но не уходят, любопытство было сильнее. Высокий, слишком высокий даже для темного, магистр Эллохар улыбнулся магистру Тесме и проникновенно ответил: — Ваши представления о моем учебном заведении, уважаемый Тесме, не соответствуют действительности. Но в одном вы правы — на уроках по данному предмету адепты Смерти действительно хранят молчание. Смертельные проклятия до десятого уровня обратимы, да даже одиннадцатого уровня иной раз и при особых условиях обратить можно, наши же знания охватывают и высший уровень. И потому мои адепты задают вопросы письменно. Эллохар улыбнулся и одной этой веселой улыбкой разрушил тот ореол ужасающей славы, который словно становился ярче по мере произнесения его монолога… И мы все выдохнули, потому как слушали затаив дыхание, а после я почему-то спросила: — И как можно снять проклятие десятого уровня? Взгляд директора Школы Искусства Смерти отыскал меня, улыбка стала шире, после чего магистр снисходительно ответил: — А вы для начала научитесь накладывать проклятия десятого уровня, адептка. Я замерла. Внезапно магистр улыбаться перестал, вгляделся в меня, чуть сощурил глаза, и я почувствовала, как по телу прошелся озноб. А лорд-директор Эллохар неодобрительно покачал головой. И мне стало жутко! Но все прекратилось, и темный лорд перевёл взгляд на Дэю. — Ну, Тьер… додумался же экспериментировать на адептах… Или вы у него шли под отчисление? Дэя невольно кивнула. — А, — магистр безмятежно улыбнулся, — тогда понятно. Но ей судя по всему понятно не было! И наверное потому требовательно спросила: — На мне экспериментировали?! Магистр Эллохар повернулся к преподавателю Тесме и небрежно заметил: — Нет, должен сказать, что молчаливые обучающиеся меня устраивают гораздо больше, к тому же мои адепты высказывают больше уважения в обращении к магистрам. — И уже Дэе: — Ловите. В следующее мгновение в нее полетел сверкающий клинок. В том, что она его не поймает, не сомневался никто, включая её саму. Поэтому я среагировала молиеносно. Скорее это было на инстинктах что ли. Я стала между Деей и клинком. И когда он уже чуть не попал в меня я его словила. И когда он оказался у меня в руках он просто… сгорел в синем пламени. Мама… Все смотрели на мою руку где ещё секунду назад был кинжал, в том числе и я. Отделавшись от первого шока посмотрела на магистра… Он смотрел мне в глаза. Когда мы встретились взглядами, я просто утонула в синих бездонных глазах… «Только не это…» успела подумать я перед тем как… Взметнулось синее пламя! Меня взяли на руки, а я все не могла оторвать взгляд от его глаз…