Smoke and Mirrors (Watch me burn)

Агрон поднимается на колени, обхватывая бедра Назира, и садится, подтягивая его к себе, не нарушая контакта, только вызывая легкую интимную дрожь их тел. Назир тяжело вздыхает, поднимаясь на локтях, пристально смотрит на Агрона, глаза широко открыты, а розовый мокрый язык облизывает верхнюю губу. Агрон успокаивает свое дыхание, чтобы позволить глазам поглотить весь вид Назира: медово-золотистую кожу, покрасневшую и влажную от пота, густые, черные волосы, спутанные на затылке и шелковистые и мягкие спереди, обрамляющие глаза, щеки и подбородок и от влажности мило прилипшие к верхней губе. И эти глаза... эти потрясающие глаза — темные, соблазнительные и такие огромные, которые пленяли и поглощали его с первого дня их встречи, и Агрон был полностью и даже желанно околдован ими. Он тянется и касается.. Пальцы мягко прослеживают линию блестящих черных волос ниже пупка, затем он переводит взгляд на свою собственную светлую кожу, грубую и слегка веснушчатую, слишком бледную и розовую по сравнению с темной и гладкой у Назира, который всякий раз сжимается и трепещет под его прикосновениями. — Я не понимаю, — голос Агрона хриплый и возбужденный. Назир тяжело моргает, ошеломленный тем, как изумленные глаза Агрона скользят по каждой части его тела, как горячие руки нежно касаются его кожи, щекоча, и как большой, твердый член почти полностью похоронен в нем. Его живот дрожит. — Чт... что?.. Он делает вдох и крепче прижимает ноги к бедрам Агрона, пальцы которого перебирают и трепещут над животом и грудью Назира, скользят и танцуют, слегка касаясь его члена. Назир вздрагивает, покрываясь гусиной кожей. — Ты такой красивый. Ты всегда такой красивый. — Агрон хочет, чтобы у него нашлись слова, чтобы рассказать Назиру, что он видит. Воспеть греховную и святую красоту, которую он только что узрел. Назир слегка поворачивает голову и смотрит в сторону, прерывисто дыша, улыбаясь застенчиво и мило. Он позволяет себе упасть обратно на кровать, изогнувшись, как кошка, и чувственно потирает свои икры о бедра Агрона, сигнализируя тому о продолжении. Агрон все еще околдован, и его пальцы едва заметно скользят по отчаянно капающему члену Назира. — Ты чертов вуайерист, — улыбается Назир и взмахивает ногами, его спина скользит по сильным бедрам Агрона, заставляя его член переместиться еще глубже. Агрон издает практически всхлип. — Никогда им не был. Это все твоя вина. — Его голос низкий и прерывистый. — Перестань быть таким чертовски красивым, и я смогу больше сосредоточиться. Его пальцы двигаются вдоль внутренней стороны бедер Назира, тугих и напряженных, массируя их, и он просто смотрит. Затем перемещает их к паху, щекоча, пока Назир не начинает дергаться и извиваться, стараясь не смеяться. Агрон улыбается, когда его пальцы слегка скользят по этому гладкому, твердому и истекающему члену, а Назир делает вдох и сжимает ноги, толкая Агрона глубже. Агрон продолжает впитывать видение плоти и самого Назира, задыхающегося и желающего его, и чувствует, как собственный член становится еще тверже. Взгляд, наконец, останавливается на том месте, где их тела соединяются. Он медленно выскальзывает из Назира, наблюдая, как тонкая кожа его члена растягивается и тянется, когда он дрожит, сжимая руку на бедре. Откинувшись назад и отдышавшись, Агрон загипнотизирован красотой тела своего великолепного любовника, которое, мягкое и тугое, его принимало, горячо пульсируя вокруг него. Он тихо вздыхает и отстраняется, наблюдая за своим членом, блестящим и скользким, твердым, как камень, болезненно опухшим и слишком чувствительным, чтобы толкнуть его обратно внутрь... домой... глубоко и бесконечно, потому что этого никогда не бывает достаточно, достаточно Назира. Он наблюдает, чувствуя, как его глаза туманятся, а колени дрожат, ослабленные сильной и ощутимой потребностью. Затем он снова сгибает бедра, судорожно дернувшись, мучая себя и Назира, который умоляет его прикоснуться и двигаться. В течение долгого времени он чувствует себя бессильным сделать что-либо, кроме как смотреть. Его пальцы продолжают щекотать и ласкать член Назира, а голова становится абсолютно пустой от мыслей, когда Назир снова поддается вперед, прося о продолжении. — Агрон... Агрон, черт, ну же... трахни меня. Пожалуйста.. — шепчет Назир, затаив дыхание. Он тянется к Агрону, пытаясь прикоснуться и схватить какую-нибудь часть его тела, сжимая ноги на его ребрах, разметав густые черные волосы по подушке. Агрон дрожит от звука своего имени, не желая отрывать глаз от потрясающе первобытного видения собственного члена, глянцевого и гладкого, входящего в Назира. Собственного члена, с несколькими венами на коже, исчезающего в темной, рыжевато-коричневой плоти, контрастирующей с дымным, шелковисто-мягким членом Назира, раскачивающимся от толчков его тела. Наконец, он поднимает взгляд. Глаза Назира широко распахнуты, смотрят прямо на него, лицо — умоляющее, нежное, уязвимое, и Агрон внезапно понимает, что отчаянно нуждается в нем еще больше. Он опирается на одно колено и наклоняется, почти полностью выскользнув из этой тугой, восхитительной задницы. Затем обнимает Назира и прижимает его лицом к своему лицу, а Назир встает на колени, и они цепляются друг за друга так, как будто весь мир умирает. Назир позволяет себе упасть всем весом на Агрона. Они тяжело дышат и стонут во влажные рты друг друга, языки жадно соприкасаются и поглощают один другой. Назир начинает двигаться сверху, медленно, но глубоко, а Агрон обнимает, принимает, стонет, чувствует, любит. Их тела и губы скользят в унисон, руки Агрона обернуты вокруг спины Назира и ниже, вокруг бедер, Назир пойман в эти крепкие объятия, используя свое пропитанное потом тело в качестве рычага. В комнате становится влажно, и запах их тел и секса стекает с них вместе с потом и тяжелыми, хриплыми стонами. Скользя и теряя опору, Назир тихо вскрикивает, неловко тянется и поднимается, вцепляясь в волосы Агрона, пытаясь удержаться. Он дергает грубо, а Агрон стонет и смеется, когда вдруг понимает, что внезапно тяжело кончил. Назир удивленно вздрагивает и смотрит на Агрона, в то время, как тот смеется и задыхается сквозь свой потрясающий оргазм, сжимая Назира и откидывая голову назад. Он падает на кровать, все еще посмеиваясь, его тело еще дрожит и трясется от проходящей сквозь него волны оргазма. Назир седлает его и в восторге смотрит на ликующее лицо любовника, разрываясь между своим собственным желанием и удовольствием наблюдать за Агроном, задыхающимся и смеющимся под ним. Агрон моргает и ухмыляется. — Я не знаю, что случилось! — Его дыхание все еще сбившееся. Назир фыркает, надавливая на теперь уже мягкое и мокрое тело германца. Они оба стонут, и бедра Назира непроизвольно толкаются в живот Агрона, а тот втягивает воздух и дергается. — Это было... что-то новенькое. — Назир качает головой. А Агрон снова смеется, затем рычит и переворачивает Назира на спину, соскользнув вниз и взяв в рот одним гигантским глотательным движением. Назир вскрикивает и издает стон, переходящий в блаженный тихий смех. — О боже, твою мать, да! Агрон засасывает глубоко и жадно, проходясь по всей длине члена, восхитительно пахнущего сексом. Со стоном он помещает три пальца в его задницу, истекающую и скользкую от спермы. Назир издает вопль, дикий и безумный, сжимая голову Агрона своими бедрами и сминая простынь в кулаках. Копаясь и двигая пальцами внутри Назира, прощупывая его возмутительно сочную задницу, Агрон глотает, как истосковавшийся человек, ничего не желающий больше, чем вкусить и почувствовать этого великолепного человека, изливающегося ему в горло. Назир хнычет и стонет с каждым мощным глотком горячего рта Агрона и ритмичным поглаживанием его пальцев. Тяжело дыша через нос, ему приходится заставлять себя не дергаться и не проталкивать член глубже во влажное горло. Его мозг кричит имя Агрона, но он ничего не может выразить вслух, так как зубы сжаты мертвой хваткой. Скользя языком по влажной коже, Агрон с силой давит на предстательную железу, и Назир беспомощно дергает бедрами и вопит, затем рыдает, а затем лепечет имя Агрона, опять изливаясь тому в рот. Агрон жадно глотает. Назир дрожит мелкой дрожью и скулит, мягко продолжая толкаться в рот и скользя по простыням. Он — на грани, тяжело дышит, в то время как Агрон продолжает лизать, сосать и мурлыкать, как котенок, не переставая удивляться и восхищаться тем, каким открытым и ненасытным любовником может быть Назир. С таким большим количеством страхов и множеством причин быть нерешительным в сексе, Назир всегда, всегда с энтузиазмом встречает горячий порыв Агрона прикасаться и играть, сладко заниматься любовью или неустанно, дико трахаться и все, что между этим. Он чуть поднимает голову над бедрами Назира, а затем лижет, дразня теперь уже мягкий член. — Ах! — Назир вздрагивает и брыкается, слишком чувствительный к такой игре. — Засранец! — он усмехается, когда Агрон перемещается и начинает целовать его снизу вверх, затем медленно переворачивая на бок, обнимая, как обычно, руками и ногами и зарываясь лицом в шелковистые волосы. — У тебя самый лучший член... — бормочет Агрон ему в ухо. — Нууу, я достаточно привязан к нему. — Определенно, я тоже! — Агрон фыркает. Оба молчат с минуту. — Итак, — начинает Назир. Агрон откидывает голову назад и ухмыляется. — Я не знаю, что это было! Как ты сказал... это было действительно ново! Назир поднимает на него глаза. — В самом деле? Тебя никогда раньше не тянули за волосы? — Он измеряет Агрона подозрительным взглядом. — Нет. Ну... не так, как ты. — Тот вытаскивает руку из вороньих прядей и дотрагивается до своей головы, делая гримасу. — А ты намного сильнее, чем выглядишь. Назир смеется и касается волос Агрона в том месте, где тот потирает. — О, теперь ты делаешь гримасу? А десять минут назад ты, черт побери, кончил, как монстр! — Я знаю! — Агрон действительно озадачен. — Черт! Он еще раз чешет голову и задумывается, глядя на усмехающегося Назира. А через минуту смотрит на того очень серьезно. — Думаю, тебе придется снова это сделать. Знаешь, просто чтобы посмотреть. Назир закрывает глаза и качает головой. Затем вздыхает, стараясь не смеяться. — Тебя вставило то, что я потянул за волосы, или грубость в целом? Агрон выглядит задумчивым, и Назир удивляется, приподнимаясь на локте. — Хм, — начинает Агрон. — Попробуй снова волосы. Затем задумчиво кивает. — Я не знаю... Я думаю, что это просто ты, понимаешь? — Нет, — Назир качает головой. — Не понимаю. — Он смотрит снизу вверх, размышляя о безудержном безумии своего любовника. — Ну, эээ... знаешь... один раз, — Агрон сдвигается и тоже приподнимается на локте, — был один парень, которого я встретил в клубе. Оказалось, он интересовался тем, чего я никогда раньше не пробовал. Поэтому я подумал: "ладно, дам чуваку шанс, тем более, никогда не знаешь, что понравится". Ну вот, и он, значит, цепляет мне эти зажимы на соски... — Прекрати, — Назир закрывает глаза и морщится. — Что? — Агрон смотрит на него с любопытством и легкой тревогой. Слишком легко иногда в ходе обычного разговора забыть, что есть вещи, которые могут причинить боль Назиру, принести ему горькие воспоминания. Он начинает мысленно ругать себя и старается не выглядеть слишком расстроенным: не хочет, чтобы Назир почувствовал, что должен утешить его или оправдаться. — Просто... мне не нужны все детали. Так ты это сделал? Тебе понравилось? Агрон хмурится, немного смутившись. — Нет, не особо. Я имею в виду, что я не... Назир снова прерывает его, выразительно подняв бровь. — Я просто ничего не почувствовал, меня не возбудило. — Хорошо. Значит, никаких зажимов для сосков. Агрон облегченно смеется, правда, неуверенный в том, что именно сейчас произошло. — Это то, что я пытался сказать. — Он усмехается, проводя рукой по волосам и шее Назира. — Я думаю, что это все из-за тебя. Потому что теперь я бы их попробовал, ну... если бы ты захотел. Черт! Думаю, мне даже понравится, если ты захочешь! — Я в порядке и без зажимов, Агрон, — просто говорит Назир, весело качая головой. — Но если ты захочешь, чтобы я опять потянул тебя за волосы, скажи, и я буду счастлив сделать это снова. Он кивает, понимая, что на свете есть очень мало вещей, которые он не был бы рад сделать со своим бойфрендом. — Ладно, но я думаю, ты должен... — Агрон снова задумывается. — Что? Первый раз это вышло случайно, я не пытался причинить тебе боль. — Я знаю! Я имею ввиду, что тебе нужно... ты же не сможешь просто взять и потянуть? Или сможешь? Агрон выглядит озадаченным, а Назир задумывается, а затем произносит: "Ты... ты никогда?.." Он хмурится: он все еще учится чувствовать себя комфортно, откровенно говоря о сексе, и то, о чем он думает, странно для него. Он вздыхает, убирает свои ноги с Агрона и садится. — Агрон, у меня такое чувство, что ты не пробовал многих... нововведений до меня. Агрон сплетает свои руки с руками Назира и перекатывается на спину, задумчиво пожевывая нижнюю губу. — Хм, может быть, а может и нет. Черт, ну я всегда считал, что быть снизу для меня это... — Он смотрит на Назира. — Новаторство. Назир выглядит удивленным. — В самом деле? Серьезно? — Ну, да. Я имею в виду, я же огромный! Всегда было так. Это автоматически предполагает, что я всегда сверху. Я даже не думал об этом до тех пор, пока... — он делает паузу. — Черт, я думаю, что мне, вероятно, было двадцать три или двадцать четыре. Я тогда встречался с этим итальянским парнем, Массимо, и... — Стоп, — перебивает Назир. — Что? — Просто, — выразительный взгляд на Агрона. — Мне не нужно знать всё. Агрон снова хмурится. Почему, черт возьми, Назир не позволяет рассказать эту проклятую историю? — Окей. Ну, это был первый раз, когда я попробовал снизу, хотя он был меньше меня. Назир тяжело вздыхает и морщится, а Агрон продолжает. — Это абсолютно взорвало мой мозг! Мол, вау. Этот парень был таким горячим. — Агрон! — Черт возьми, что?! — ПРЕКРАТИ РАССКАЗЫВАТЬ МНЕ ОБО ВСЕХ СВОИХ ПРЕДЫДУЩИХ ХАХАЛЯХ! — Назир тянется и шлепает его по голове, выглядя при этом совсем несчастливым. — Ой! Что? — Агрон трет голову. — Я просто пытаюсь объяснить. — Ты можешь объяснить, не перечисляя каждую деталь о каждом человеке, которого ты когда-либо трахал с тех пор, как тебе, блядь, исполнилось четырнадцать! — Назиру досадно, насколько резко он это говорит. — Пятнадцать, и я не перечисляю! — Агрон садится, опираясь на изголовье. — Я просто пытаюсь объяснить. Он смотрит на Назира. У того сжат рот, и он в ярости, когда тянет одеяло, прикрывая колени. — О, черт. — Агрон щурится и хитро улыбается. — Я понял! — Понял что? Ничего такого здесь нет. У нас обычный разговор, в котором я только сейчас обнаруживаю, что твоя сексуальная жизнь оказывается достаточно изобильна. — Он пристально смотрит. — И на самом деле довольно ванильна. Мне просто не нужны все подробности о каждом мужчине в этих ванильных историях. Агрон нисколько не обижается; он слишком занят, ловя каждую секунду этой ситуации и получая удовольствие. — Ты ревнуешь. — Он ухмыляется, скрестив руки на груди, полностью довольный собой. Назир смотрит на него в упор, также скрестив руки на груди и усаживаясь прямее. — Агрон, я не ревную. Я просто пытаюсь узнать... без всякого... ты мудак! Агрон смеется. — Точно ревнуешь! Затем он протягивает руку и хватает Назира, который пытается вырываться, но с Агроном это не так просто. Он хмурится и прижимает Назира к себе, пока тот не успокаивается, позволяя удерживать его, затем опускает голову и утыкается Назиру в волосы. — Я не ревную, Агрон, — бормочет Назир, все еще раздраженный. — Ревность это... это чувство угрозы или зависти. А я этого не чувствую. Агрон проводит рукой по его теплой, голой спине, смеясь в голове от абсурдной мысли, что есть на свете кто-то еще, кого бы он захотел. — Но, — неохотно вздыхает Назир. — Я смогу жить без представления у себя в голове тебя с другими мужчинами. — Прости, любимый. Я не подумал, — бормочет Агрон, прижимаясь губами к его лбу. Затем он слегка отстраняется и берет его лицо в свои руки. Ему была лестна эта ревность, но он не собирается ею пользоваться; игра не стоит свеч, это не стоит печали и боли Назира. — Я никогда прежде ни о ком так не думал, как о тебе. Никогда. Назир выглядит смущенным, и Агрон прижимается носом к его носу. — Больше не буду. Мой живот покрыт твоей спермой, и это делает меня охрененно счастливым. Назир смеется в его объятиях, а Агрон подхватывает его, поворачивается и ложится на спину, оставляя Назира сверху. — Спасибо, красавчик. Хотя образ тебя с зажимами для сосков в моей голове довольно горячий. Агрон усмехается. — Да. Это была небольшая цепочка. Она выглядела как перемычка. Назир смеется еще громче, утыкаясь Агрону в грудь. — Кстати, твои соски такие маленькие, я думаю... — Я знаю! Зажимы нифига не держались! Назир поднимает голову и кладет локти на грудь Агрона, оперевшись подбородком на свои руки. — Фигово! Агрон качает головой, посмеиваясь, нисколько не смутившись и не беспокоясь о размере своих сосков. Вдруг у него внезапно возникает мысль. — Эй, подожди. — Он запускает руки в волосы Назира, подняв его голову, чтобы встретиться взглядом. — У нас же нет ванильного секса? В том смысле... ты же скажешь мне, если захочешь что-нибудь попробовать? Назир усмехается. — Нет, у нас нет ванильного секса. И до сих пор у меня не было никаких проблем, верно? Кажется, я всегда говорю тебе, когда чего-то хочу. Но ты должен сделать то же самое. — Я же сказал, что хочу, чтобы ты снова потянул меня за волосы! — Я знаю. И да, я сделаю, обещаю. — Назир смеется. — Но ты не сказал, что хочешь быть снизу, пока я тебе не предложил. И это получилось шикарно, верно? — Назир поднимает бровь. — Хех. Да, это получилось шикарно! — тот ухмыляется. — Это не то, что я имел в виду. — Назир закатывает глаза. — И посмотри на себя! Ты такой развратный ублюдок, но даже не просишь ничего из того, что хочешь. Сильно хочешь. — Э-э… я думаю, это просто никогда не приходило мне в голову. Я привык быть сверху. Кроме того, некоторые вещи не так уж и важны. — Он целует Назиру пальцы. — Если это то, о чем ты думаешь, чувствуешь или хочешь, это важно! Независимо от того, что это такое. У тебя не возникло проблем спросить меня напрямую, люблю ли я тебя, но у тебя проблема предложить мне быть сверху, потому что ты, черт возьми, любишь это! И это важно, потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. — Я счастлив! — возражает Агрон. — У нас потрясающий секс. — Да. Потрясающий. — Назир усмехается. Он кладет свою голову на грудь Агрона, волосы щекочут кожу. — Но люди всегда говорят, что время меняет пары. Я никогда не был "парой", поэтому я не знаю, чего ожидать. — Эй, не будь глупеньким. — Агрон проводит рукой по темным волосам, и его пульс ускоряется. — Я никогда не устану от тебя! — Он смеется над этой мыслью. — Я очень люблю тебя с самого первого дня, и я влюбляюсь в тебя каждый раз еще больше. — Он медленно вытаскивает руку из копны черных волос и касается губ Назира. — И страсть — часть этого. А ты чертовски горяч, и я никогда, никогда не хотел никого так сильно, как тебя. За всю мою хренову жизнь. Он снова усмехается, чувствуя, как его член тяжелеет только лишь из-за взгляда на Назира. — Я просто не хочу, чтобы ты когда-нибудь почувствовал, что тебе нужно идти куда-то еще за тем, что ты не получаешь от меня. — Глаза Назира большие и слегка тревожные. Агрон моргает, не понимая, о чем тот говорит. — Этого никогда не случится. — Ты не знаешь. — Хмм, возможно, знаю. — Он проводит кончиками пальцев по губам парня. — Ладно, смотри. Ты как-то упомянул, что тебе не нравится кое-что. Что ты имел ввиду конкретно? — Ну, — начинает Назир медленно. — Мне не очень нравится... — Он кривит рот, медля, но затем решительно произносит. — Мне не нравится doggy style. — Для тебя или для меня? — просто спрашивает Агрон. — Для обоих. Потому что это... это как-то... — Назир закусывает губу, надеясь, что Агрон поймет. — Это безличностно. Разве не так? — Так. — Агрон кивает. — Я понимаю. А как насчет того, что в этой общей идее есть вариации? Где-то в своей голове Назир улавливает непривычность этого разговора; обсуждение наименее опытных моментов их интимной стороны жизни и то, насколько они совершенно разные люди. Вещи, которые, по-видимому, были не опробованы Агроном, Назиру были слишком хорошо знакомы; а то, что он когда-то считал распущенным и развратным, теперь вместе с Агроном таковым не кажется. Это было то, что он мог дать Агрону. И Агрон, в свою очередь, создавал для него безопасное пространство, где можно беспрепятственно привносить в постель свою любовь, радость и юмор (или на диван, на пол, стену в коридоре, или в душ, или один раз в его машине, когда все прошло не очень хорошо, так как Агрон был чертовски огромным, но он настоял на этом, хотя Назир всего-то думал, что Агрон хочет у него отсосать). Были вещи, которыми они могли бы научить друг друга, и Назир обнаружил, что желает учиться. — Что ты имеешь в виду? Агрон смеется. — Назир! Если кто-то хочет повернуться спиной, то это не значит, что нужно опуститься на колени. — Его руки целенаправленно блуждают по всему телу Назира, а глаза становятся мягкими и горячими. — Это тоже хорошо. — Да. — Назир кивает, его тело энергично откликается на ласку и вызванный разговором образ. — Понятно. Он улыбается и наклоняется вперед, дотрагиваясь до губ Агрона, а затем скользит ниже к его широкой, мощной груди. Они целуются влажно и нежно — ленивые языки и легкие покусывания — руки медленно скользят по коже. Агрон шепчет Назиру на ухо. — Я хочу сделать это прямо сейчас. — Он обхватывает его затылок одной рукой, проводит пальцами другой по спине и продолжает тихо и страстно. — Я хочу, чтобы ты растянулся на моей спине и трахнул меня, хорошо? Глаза Назира закатываются назад, глубокий и хриплый шепот Агрона вызывает дрожь по всему телу. Он обхватывает его член, уже крепкий и готовый, и лепечет: "Хорошо..." Они одновременно тянутся к смазке, перекатываясь друг на друге, и Назир находит ее в простынях первым, торжествующе улыбаясь, а Агрон усмехается и тянет свой, уже сочащийся член к промежности Назира. Назир слезает с Агрона, который стонет от потери контакта, но переворачивается на живот. А Назир прослеживает руками путь от одного широкого плеча к другому, затем выдавливает смазку и отбрасывает тюбик. Глаза у Агрона закрыты, он лежит ровно, ноги раздвинуты, бедра подергиваются, прижав член к матрасу. Назир седлает его и ухмыляется. — У тебя действительно самая очаровательная, бледная, маленькая задница! Агрон открывает глаза и поднимает голову. — Моя задница не бледная! Назир проводит рукой по промежности и дает мягкую, экспериментальную пощечину ягодицам. — О да, это так! Агрон дергается, больше удивляясь чему-то, затем смеется, а затем шумно выдыхает, так как Назир просовывает сразу два пальца и не особенно осторожно. Агрон стонет и приподнимается, насаживаясь сильнее. — Хорошо, — вздыхает он, его глаза снова закрываются. — Мне все равно. Моя задница может быть хоть зеленой, если ты этого хочешь, — бормочет он, а затем хмыкает, так как Назир растягивает его, дразня, не касаясь предстательной железы. — Возможно, на день святого Патрика... — Назир усмехается и трет свой член о крепкое бедро гиганта. — Ебать Святого Патрика, — рычит Агрон, пытаясь повернуть бедра и заставить Назира коснуться его сладкого места. А тот почти полностью вынимает пальцы и смеется. — Твою мать, — Агрон скулит, уткнувшись лицом в матрас. Назир щекочет и растягивает вход, вызывая больше мягких стонов, и Агрон поднимает свою задницу выше, сжимая подушку и смещая Назира и его капающий член со своих бедер с мстительным удовольствием. — Ты просил об этом. — Назир поудобнее усаживается между бедер и наклоняется вперед, теперь три пальца надавливают и растягивают, глубоко проникая. — Тебя так легко дразнить. — Он прижимается лицом к ягодице, и, покусывая ее, наполовину вытаскивает пальцы, чтобы раскрыть шире. Агрон издает глубокий тяжелый вдох и дергается, когда Назир плотно прижимается к нему языком. Он вдыхает запах и лижет, заставляя Агрона извиваться и жалобно хныкать. — О Боже... — его руки вцепляются в подушку чуть выше головы. — Твою мать, твой язык! Назир проникает внутрь, пробуя на вкус смазку и Агрона, крепко вжимаясь бедрами в его тело, раздираемый удовольствием от такой великолепной дегустации и своим собственным растущим безумием. — Блядь!! — Агрон стонет в матрас и сильнее насаживает себя на язык Назира, когда тот работает им, чередуя с крошечными поцелуями на тонкой коже. Агрон задыхается и толкается ему в рот, все его тело трясет. А Назир ухмыляется, снова слегка кусает и толкает пальцы внутрь, немедленно соскользнув к простате. Голова Агрона откидывается назад, спина изгибается, рот – красный и опухший от частых покусываний, влажный и открытый. Он уже слишком близко. Назир начинает двигаться всем телом, все еще продолжая работать пальцами. — Великолепно, — шепчет он в поясницу Агрона. — Великолепно… — продолжает он, пробираясь поцелуями вверх по спине и переходя на французский — …besoin de toi… j’ai besoin… j’ai besoin… — Назир давай... сейчас... — задыхается Агрон, полностью побежденный пальцами, ртом и французским. — Сейчас... пожалуйста... прежде чем я кончу.. Назир с улыбкой вынимает руку, размазывает оставшуюся смазку по своему члену, прижимает, а затем входит. Агрон кричит, дрожа от усилий удержаться. Назир тяжело дышит ему в лопатки, волосы падают и щекочут кожу Агрона, тело трепещет и пульсирует, глубоко погрузившись в горячее нутро. Оба, прильнувшие, лежат совершенно неподвижно, настраиваясь друг на друга. Назир что-то бормочет в мокрую кожу, одновременно раздвигая ноги над своим любовником, и, подняв руки вверх, проходится по рукам Агрона. Агрон пытается дышать и успокоиться. Он отпускает подушку, которую сжимал мертвой хваткой, находит руки Назира и собирает их вместе. Назир — тяжелый на его спине и полностью внутри него, и это просто ахуенное блаженство. Агрон охает, а затем прикладывает их переплетенные руки ко рту, облизывая и целуя. — Все хорошо? Ты в порядке? — выдыхает Назир, прижимая щеку к позвоночнику. — Да. О, да... — Агрон усмехается и чуть встряхивает Назира, который делает глубокий толчок. — О, черт! — Агрон снова выгибает спину, наполовину сдвигая с себя Назира и засовывая его большой палец себе в рот. Назир стонет, откидываясь назад, освобождая другую руку и скользя ею по ребрам Агрона. Они разъединяются, а затем снова сливаются, горячие, потные, стонущие, в тандеме. Назир растягивается на спине Агрона, трахая его просто великолепно. Бедра синхронно движутся и бьются друг о друга, дыхание — тяжелое и хриплое, оба мужчины стонут и задыхаются, глаза затуманены. Назир тянется, неловко пытаясь схватить член Агрона, когда тот откидывается назад, жестко приложившись спиной любовнику в грудь и засунув в рот уже два пальца. Назир ловит член в руку и сжимает, массируя головку. Его кисть оказывается в ловушке между кроватью и трясущимся телом. Вес их тел добавляется к давлению кулака, когда он начинает двигаться быстрее в заднице Агрона, а Агрон тяжело поддается ему навстречу. Назир сжимает и дергает член, пока Агрон изливает проклятия, кричит от ощущения сокращающихся мускул и дико насаживается на член Назира. Он кончает как зверь, подергиваясь и вопя в матрас. Шум и стоны Агрона доводят Назира до грани, его грудь скользит по спине гиганта, когда он изгибается и стонет, ощутимо вонзаясь тому в руку. Он трясется, рычит и стенает сквозь стиснутые зубы, с каждым мелким толчком исторгая больше спермы и больше стонов, пока этого не становится слишком много, слишком болезненно. Он тяжело падает на спину Агрона, и они просто дышат в течение долгих минут, чертовски истощенные и довольные. Через некоторое время Агрон произносит свою первую внятную фразу. — Не.. ваниль.. — бормочет он, утыкаясь лицом в кровать. — Определенно нет.. — устало соглашается Назир с ленивой усмешкой. Он, возможно, чуть задремал, он не был уверен, и почувствовал, как Агрон сдвинулся под ним, что-то бормоча о гигантском мокром месте. И он катится, позволяя себе просто упасть с Агрона, а тот усмехается и сдвигается в том же направлении, обнимая Назира и отодвигаясь от того места, где они только что были, где простыни пропитаны потом и спермой. — Прости, красавчик, — шепчет Назир. — За что? — Я забыл потянуть тебя за волосы. Агрон радостно фыркает и утыкается носом в темную шевелюру. — В следующий раз, любовь моя, в следующий раз. Они некоторое время тихо смеются и что-то шепчут друг другу: Агрон является безнадежным любителем послетраховых обнимашек, еще больше став таковым с Назиром, всегда изо всех сил пытаясь быть ближе. Наконец, Назир засыпает, спрятав лицо в шею Агрона, а Агрон вдыхает его запах, улыбаясь про себя, когда вдруг чувствует легкое сотрясание кровати и слышит громкое мурчание прямо из направления, где находится задница Назира. Да, кот Сью знает отличное место, укладываясь и прижимаясь к нему.