Friday the 13th

      И как только она выбралась из оков?       Он подходит к девушке вплотную, берет за шею, ощущая под пальцами живое, трепещущее — так бьётся ее страх, в унисон с заполошным ритмом сердца. Мужчина чувствует, слышит, как оно выстукивает одно-единственное слово в надежде спастись, буквально сходит с ума от одного лишь его вида.       Джейсон.       Джейсон!       Джейсон!!!       Она кричит, захлебываясь от слёз, умоляет — так жалобно, надрывно. Просит отпустить, не трогать, хотя и знает, что все бесполезно.       Она нужна ему.       Нужна.       Лёгкая, словно пушинка — мужчина забрасывает ее на плечо и тащит обратно, в мрак и стыль погреба, туда, где они проведут вместе ещё не одну ночь. Уитни придется привыкнуть к этому чуждому, пугающему месту, независимо от того, хочет она или нет.       Теперь это и ее дом тоже.       Когда Джейсон опускает девушку на матрас, та снова начинает вырываться — пинается, бьёт его по широкой груди, даже пытается укусить. Мужчина лишь усмехается ее попыткам, любуясь гневом и ужасом своей пленницы, искаженными чертами миловидного лица.       Красивая.       Хоть она и вовсе не его мать.       Замки тихо щёлкают на ее запястьях, прочно стискивая тонкую кожу — теперь не сбежит, даже если захочет. Джейсон убирает с высокого лба засаленную прядь рыжих волос, пропускает её сквозь пальцы — для него она словно нежный, тончайший шелк. Уитни похожа на фею, о которых он читал в сказках, будучи ещё ребенком: юная, нежная, добрая, она будто лучится изнутри чем-то особенным, обещающим тепло и уют.       Он очень хочет коснуться этого света.       Мужчина поднимается с колен и подходит к длинной полке, перебирая названия стоящих там книг. Пусть он почти не умеет говорить — слишком мало практики было в его жизни — навык чтения только развился со временем. Да и что ещё ему было делать в тишине, наедине с самим собой столько лет?       Девушка настороженно следит за его перемещениями, и когда Джейсон опускается рядом с ней на продавленный матрас, подтягивает колени ближе к себе, защищаясь. Мужчина не обращает внимания на это движение и раскрывает потёртый фолиант на заложенной странице, начиная читать про себя. Сложный текст священных писаний больше не кажется ему трудным — все просто и понятно, как если бы изрекалось самым непритязательным языком на свете.       На клятвах возникает небольшое замешательство. Здесь Уитни, как и он, должна выразить согласие, но вряд ли девушка поймет, чего именно хочет от нее маньяк. Мужчина оборачивается к ней, берет за подбородок, заставляя склонить голову — девушка подчиняется, не смея перечить ему.       Наверняка боится, что он причинит ей боль.       Джейсон отпускает ее и неторопливо дочитывает оставшиеся строки, ощущая, как зарождается в теле стягивающее внутренности предвкушение. Она станет его полностью — так, как и должно быть, так, как хочется ему.       Осталась лишь одна маленькая деталь.       Мужчина откладывает в сторону ненужную более книгу и достает из кармана куртки небольшое колечко — обычное, без каких-либо изысков. Девушке, у которой он забрал его, украшение точно больше не понадобится, а вот Уитни будет в самый раз.       Джейсон касается ее узкой ладони, ласково поглаживает местами содранную кожу. После, когда они закончат, нужно будет дать девушке помыться и обработать полученные раны. Уитни должна знать, что он тоже умеет заботиться, если хочет.       Мужчина надевает кольцо на ее дрожащий палец, наблюдая за реакцией. Сначала девушка смотрит удивленно, не зная, какое значение стоит придавать этому неожиданному подарку. Её вопросительный взгляд случайно падает на раскрытую книгу, и в широко распахнутых глазах вспыхивает паника, огнем разливающаяся по застывшим жилам.       Она понимает. — Нет! — Крик отражается от покатых сводов и звонко бьёт по натянутым нервам. — Джейсон, нет!       В этот миг он не слушает её, зная, что иначе быть не может.       Мужчина прижимает девушку к матрасу, отрезая пути к отступлению — под его весом Уитни не может даже шевельнуться. Она снова плачет, колотит связанными руками по его плечам, несколько раз попадает по маске, но Джейсон не двигается, позволяя ей выплеснуть эмоции. В чем-то он даже понимает её, но не жалеет и не сочувствует: если судьба привела Уитни в его логово, значит, так тому и быть.       Очень скоро она тоже это примет.       Мужчина ждёт, долго, терпеливо — и наконец силы девушки кончаются, словно кто-то забрал их все разом. Зелёная радужка окрашивается темным болотным оттенком — безысходность топит в себе последние её надежды. Вурхиз знает, что Уитни наверняка думала об этом, предполагала такой исход, но за пару недель уверовала в то, что он не тронет ее, как мужчина женщину.       Как же она ошибалась.       Треск разрываемой одежды на миг приводит её в чувство — девушке удается попасть коленом в живот мужчины прежде, чем он перехватывает ее ступни. Совсем маленькие, аккуратные, они помещаются в одной его широкой ладони. Вся она по сравнению с ним выглядит очень хрупкой, ранимой, но Джейсон убедился, и не раз — Уитни не занимать силы духа, какой бы слабой она ни казалась.       Прикосновение к ее обнаженной коже обжигает их обоих, и на секунду взгляды встречаются, будто схлестнувшиеся волны противостоящих друг другу морей. Девушка мелко дрожит, все ещё цепляясь за свои страхи, и мужчина осторожно проводит пальцами по её голени, очерчивает колено, пытаясь успокоить нехитрой лаской. За чередой убийств грубость въелась в его костяк, стала сутью, но для Уитни он старается приберечь то, что ещё осталось в темной, выжженной, будто пустыня, душе. — Пожалуйста! — Она всхлипывает, когда его рука перемещается на плавный изгиб бедра. — Я не хочу…       Джейсон замирает на миг, но после качает головой и продолжает. Не затем он ждал так долго, не затем устранял одного соперника за другим, чтобы сейчас остановиться на половине пути. Единственный, кто мог бы по-настоящему помешать им, лежит в больнице с пробитой головой, где-то далеко-далеко отсюда. Мужчина знал — Уитни не простит ему смерти брата, и не хотел даже представлять, какие могут быть последствия. Он решил проблему просто: поймал, оглушил, и нанес точный удар в височную долю — не настолько сильный, чтобы убить, но достаточный, чтобы парень наверняка потерял память.       И теперь это уже не имеет значения.       Она упирается коленями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но Джейсон легко разводит в стороны ее ноги, устраиваясь между ними. Когда они соприкасаются друг с другом там, девушку будто подбрасывает — так сильно она вздрагивает от близкого контакта. Мужчина не торопится, всматриваясь в ее заплаканные глаза — даже сейчас в них почему-то нет ожидаемого им отвращения. Возможно, Уитни просто слишком напугана, а возможно…       О другом исходе он поразмыслит позже.       Ладони скользят по впалому животу, чуть сжимают округлые полушария груди. Ее белье отправляется вслед за кофтой, и Джейсон замирает, чувствуя себя растерянным и оглушенным. Уитни красива до невозможности, и ее тело будто высечено из камня умелым скульптором — все в нем гармонично, изящно. Во рту пересыхает, но мужчина справляется с собой, преодолевая недолгое замешательство.       Он ещё никогда не касался женщин так.       Джейсон кладет руку на правую грудь, чуть сжимает, замечая, как девушка отворачивается, зажмуривается. Половинка идеально умещается в его ладони, наполняет ее приятной тяжестью, вызывающей в чреве мужчины отголоски горячего желания. Коричневый сосок трётся об огрубевшие пальцы, когда он осторожно сминает упругое полушарие, удивляясь его податливости. Хочется трогать ещё и ещё, не только руками — поцеловать, попробовать на вкус, но времени на это нет. К тому же, сделать что-то подобное — означает снять маску, к чему Уитни пока не готова.       Как и сам Джейсон.       Одна его ладонь смещается вниз, медленно проникая между ее раздвинутых бедер, лишь прикасается, раздразнивая пошедшую мурашками кожу. Девушка всхлипывает, пытается зажаться, но мужчина не позволяет ей этого, нарочито неспешно надавливая на самое чувствительное место женского тела. Такого Уитни не ожидает — изумление, плещущееся в ее глазах, и едва слышный, но такой долгожданный вздох, говорят сами за себя. Джейсон повторяет движение, кружит, ощущая, как маленькая горошина постепенно набухает, увеличиваясь в размерах. Девушка кусает алые губы, смотрит зло, непонимающе, но мужчина точно знает, что ее плоти это удовольствие не претит.       Она опускает веки, очевидно, не желая видеть его, но в следующий миг распахивает их, судорожно хватая ртом осевший воздух. Джейсон проникает в неё двумя пальцами, ожидаемо не встречая никакого сопротивления — он был уверен, что дружок Уитни не преминул воспользоваться ее невинностью.       Что ж, за это мужчина пока что не намерен наказывать девушку.       Она извивается под ним, утыкается лицом в согнутый локоть, надеясь заглушить рвущиеся наружу стоны. В ее прерывистом шепоте он различает тихое «ненавижу», и этого оказывается достаточно, чтобы Джейсон вдруг утратил над собой контроль. Он шире разводит её ноги и наполняет собой быстро, жёстко, заставляя Уитни громко заскулить. Ее лоно обхватывает его плоть так правильно, тесно, жарко, что мужчина срывается на дикий ритм, беспощадно вколачиваясь в распростертую под ним девушку.       Жаль, что он не сделал этого раньше.       Уитни не выдерживает и нескольких грубых толчков, снова плачет, и тишину, нарушаемую лишь шлепками кожи о кожу прорезает вымученное, надсадное «Пожалуйста…».       Но Джейсону хватит и этого.       Он останавливается, склоняется к ней, рассматривая раскрасневшиеся щеки и блестящие, словно изумруды на дне реки, глаза. Мужчина снова входит в неё, мучительно медленно, показывая, что будет терпелив, если она станет слушаться. Уитни покорно кивает, больше не пытаясь отстраниться от него, и Джейсон может лишь представить, каких усилий ей стоило перебороть себя в такой ситуации.       Ничего. Она получит свое удовольствие.       Теперь он не спешит, прислушиваясь к тому, как откликается ее тело. Как только мужчина находит правильный угол, Уитни выгибается, невольно подаваясь бедрами к нему, словно притираясь. Джейсон мягко надавливает на живот девушки, чуть пониже пупка, большим пальцем прикасается к средоточию ее женственности, массируя плавными, аккуратными движениями. Он точно чувствует — физической оболочке Уитни нравится происходящее, нравится, когда о ней заботятся, когда ее лелеют.       Обмануть разум будет сложнее, но мужчина справится и с этим.       С каждым толчком сдерживаться становится все труднее — девушку бьёт мелкая дрожь, и это волнение передается и ему, закручивая в низу живота тугой узел. Сейчас он ощущает себя действительно живым, и даже убийства, придающие существованию хоть какой-то вкус, не сравнятся с обладанием ею. Пусть Уитни не желает того, ответный отклик все же есть — вихрь, ураган, он постепенно нарастает в ее чреве, сосредотачивая все мысли девушки лишь на одном.       Скоро, очень скоро она сдастся ему.       Фрикции становятся рваными, учащенное дыхание заполняет собой все помещение, грозя прорваться наружу чем-то большим, нежели протяжные вздохи. Огонь полонит сердце, сосуды, пробирается в разум, сжигая установленные барьеры, победно взвиваясь на их руинах. Уитни вдруг резко дергается, застывает на секунду и кончает с протяжным стоном, бешено сокращаясь вокруг его плоти. Джейсон низко рычит, стискивая ее в своих ладонях, входит в девушку ещё несколько раз, как можно глубже — и быстро отстраняется, содрогаясь от опустошающего оргазма.       Описать это чувство ему просто не хватит слов.       Мужчина приходит в себя быстрее Уитни, которая кажется какой-то отрешённой, будто находится не здесь. Джейсон касается влажной щёки, и Миллер переводит на него уже осмысленный взгляд — то, что видит в нем маньяк, не может оставить равнодушным.       Её защита дала трещину.       Уитни выглядит удивлённой, униженной и удовлетворенной одновременно. Мужчина знает — она ненавидит себя за полученное удовольствие и не понимает, как так могло получиться, как могло ее естество проникнуться к тому, кого душа ненавидит больше всего на свете. Джейсону известен ответ на терзающий ее вопрос, но он не собирается помогать девушке в этом, облегчая непростой путь.       Со временем Уитни догадается сама.