secret love song

куки ну все получилось он меня почти убил, но все же согласился на встречу хоби!!! и мы будем по гроб жизни тебе благодарны а я предупреждал тебя, не смотреть на него так поверхностно снаружи он милашка, но внутри – король-убийца куки ага походу, ты прав он всегда был маленьким засранцем ------------------------------- тэтэ думаешь, это сработает? куки что именно? разговор хёнов? тэтэ агась куки не знаю но очень надеюсь они втроем так очевидно влюблены друг в друга тот беспорядок, в котором они оказались, просто кошмарен тэтэ ага хэй куки что тэтэ я тебя люблю не могу дождаться, когда мы будем жить вместе куки я тоже люблю тебя считаю дни просто а ты уже поговорил с джин-хёном? тэтэ ага он рад за нас и наслаждается тем, что скоро его квартира будет полностью его но ты же знаешь куки призрак прошлого не хочет покидать его постель, да? я просто хочу, чтобы он был счастлив тэтэ я тоже этого хочу, детка так сильно ------------------------------- джуни я еду к маме в гости удачи разберись со всем дерьмом и держитесь подальше от моей комнаты король мин вау спасибо за поддержку джуни обращайся ------------------------------- джуни ой кстати я только что впустил его король мин блин, джуни ------------------------------- «Комната Юнги-хёна намного чище, чем твоя». Он говорил не тихо, но и без своего привычного самоуверенного флиртующего тона, которым Чимин пользовался каждый раз, пытаясь пошутить. Это было действительно что-то. Видеть его вот так, стоящим в дверях комнаты Хосока, закутанным в зеленый свитер в полоску, который очевидно был слишком большим, чтобы принадлежать Чимину, даже его ладошки не были видны из-под длинных рукавов, и в рваных джинсах, запятнанных блестками и фиолетовой краской. Его блондинистые волосы были еще в большем беспорядке, чем обычно, челка прикрыта очками, которые он надевал только когда включал режим учителя. Парень выглядел хорошо, даже несмотря на оттенок усталости вокруг его глаз, губы были сжаты в настолько тонкую линию, что было не понятно, есть ли они там вообще. Это было похоже на опасение, немного на ужас, совсем чуть-чуть напоминало разбитое сердце и все эти чувства слились в единое дыхание. На мгновение воцарилась тишина, широкие лучи солнца пробивались сквозь полуприкрытые шторы, рисуя маленькие точки на белых стенах. Они втроем просто смотрели друг на друга. Юнги оперся спиной о деревянное изголовье кровати, в застегнутой на пуговицы темно-синей пижаме, которая так ярко контрастировала с его высветленными волосами, лодыжка была все еще немного опухшей после инцидента несколько дней назад, и если присмотреться, можно было заметить, насколько сильно он сжал простыни руками недалеко от места, где сидел Хосок. Сам Хосок сидел, со своими темными волосами и блестящими глазами, в простой белой футболке, свободной в плечах, и черных спортивных штанах, которые он надевал на занятия с детьми в студии. Больше особо не на что было посмотреть в комнате, где кровать занимает большую часть свободного пространства. Некоторые вещи валялись на полу, обувь без пары лежала тут и там, и мусорное ведро с остатками чего-то, напоминающего завтрак, около небольшого комода у входа. Фотографии, рисунки и коллекционные фигурки заполняли полку около окна, и Чимин пытался отвести взгляд, рассматривая эти мелочи. Тот факт, что Чимин впервые оказался в этой комнате, немного взрывал ему мозг. «Он подкупает Джуни, чтобы тот убирался в его комнате», ответил Хосок спустя момент тишины, кусая внутреннюю часть щеки, полностью погруженный в свои мысли. Несмотря на то, что эта встреча была его затеей, сейчас он чувствовал себя неуверенно, не зная, что сказать, осознавая, что от решений, принятых здесь этим вечером, зависит его жизнь. «Жевательными мишками». «Это вранье чистой воды», сказал старший из них, пиная соседа по руке. Юнги выглядел не лучше, делая вид, что сохраняет спокойствие, когда, на самом деле, его разум просто полыхал, предчувствуя, насколько ужасно все может закончиться, если они не будут осторожными. «Жевательными червячками. Они лучше». «Хён, заткнись. Садись… Минни», он сглотнул перед тем, как сказать прозвище вслух, будто сомневался в своем праве называть его так. Ощущение было такое, как если бы они бродили по ночной пустыне, утопая ступнями в песке, а наступающая темнота путала их дороги, только отдаляя друг от друга. «Или, ну, я могу притащить одно из этих тупых кресел из комнаты Намджуна, если не хочешь…» «Нет, все в порядке», тихо прошептал Чимин, садясь на край матраца, вызывая легкий шелест тканей. Несколько шагов, которые ему понадобились, чтобы подойти к ним, казались непреодолимыми километрами полосы препятствий; все взгляды прикованы только к нему, сосредоточены на каждом его движении, боясь, что мыльный пузырь, в котором они сейчас находились, мог лопнуть в любую секунду. Было довольно сложно заставить его поговорить с парнями, Чонгук приложил к этому немало усилий. В конце концов, возможно, это просто послужило пинком, в котором Чимин так нуждался, как и воодушевлением, которого требовал его разум. Младший уже свое отплакал, понадоедал друзьям и подумал, что умрет в одиночестве, не любимым никем. Чимин устал от слез и тревог, от тоски в груди при любой мысли об этих двух. Им нужно было прекратить эти прения, что бы это модное слово ни означало. Им это было нужно, и это был их шанс получить желаемое. «Так, мы наконец-то на одной волне», Хосок прочистил горло, перебирая пальцами складки простыни, пытаясь настроиться на разговор, что уже было сложно, «Мы с Юнги очень сердечно поговорили и разобрались в своих запутанных чувствах и…» «Мы любим друг друга. Но еще мы любим и тебя. Пожалуйста, не расставайся с нами», сказал другой парень так быстро, что остальным пришлось сфокусироваться, чтобы понять суть. Глаза Юнги были закрыты, будто это поможет легче выпалить всю правду, если ему не придется следить за реакцией на их лицах. Это заставило Хосока вздохнуть в отчаянии. «… мы планировали сообщить тебе это не так». «Планы – отстой. Они никогда не срабатывают. Мы уже слишком долго ходим вокруг да около, и смотри, куда это нас привело, только к страданиям и сожалениям». «Говоришь так, будто сам не был в эмоциональном запоре и стадии отрицания всего неделю назад». «Мы сейчас не об этом, Хоби…» «Это… просто сумасшествие». Услышав голос Чимина, перебранка тут же прекратилась, они оба повернулись на учителя с открытыми ртами и выражением шока на лицах. Глаза Чимина были сфокусированы на ткани его джинс, пальцы разглаживали материал в попытке успокоить нервы. Смесь непонятных эмоций полностью охватила его тело, прожигая заднюю часть горла. Ему хотелось смеяться. Ему хотелось плакать. Он хотел быть любимым и хотел любить их, но как это устроить? Что они вообще предлагают? Сомнения забили его голову, нашептывая слова об опасности ему прямо на ухо. Нечетные числа не могут быть счастливы, не так ли? Внезапно он почувствовал стороннее тепло, охватившее его руку, мягкая загоревшая кожа, переплетение пальцев на коленке. Глазами он прошел путь от ладони до ее хозяина, будто он не знал, кому та принадлежит, но приятным сюрпризом послужило то, что держа руку Чимина, Хосок также держал и руку Юнги. «Я не говорю, что это будет легко. Никто из нас не знает, как это работает, но что мы знаем наверняка, это… без тебя будет совсем не то. В будущем мы пожалеем и будем копить обиду друг на друга, и… Я не думаю, что мы когда-нибудь сможем остыть к тебе. Точно нет». «Хоби пытается сказать, что нам придется взять медленный темп. Многое обсуждать, еще больше узнавать и пробовать. И еще, мы не хотим тебя ни к чему принуждать. Только тебе решать. Но если ты боишься, что мы оставим тебя или будем любить тебя меньше… Такого никогда не случится. Мое сердце… оно принадлежит вам обоим». Чимин очень устал плакать от не взаимной любви, но вот поплакать от переизбытка взаимности не казалось ему такой уж плохой идеей. Не тогда, когда слезы залили его глаза и размыли картинку перед ним, он хныкал потому, что пиздец как боялся будущего, но как вообще будущее без Юнги и Хосока можно назвать счастливым? Чимин почувствовал, что его притягивают за руку ближе, и осознал, что теперь он был зажат между двумя самыми важными в его жизни парнями, что держали его в своих руках, как самую большую драгоценность. Чимин чувствовал невесомые поцелуи Юнги на волосах, а Хосок шептал, что все будет хорошо где-то в районе сердца. И это ощущалось так тепло, уютно и безопасно, будто все кусочки разбросанного паззла собрались в одну прекрасную картину. Чимин прошептал, таким тихим голосом, что боялся, они даже не услышат, вещи, сидящие в его сердце и голове. Он нашептывал «Я люблю вас обоих, я вас люблю» много раз, и неудобное переплетение конечностей и тел не значило ничего, когда они втроем были вместе, молоды и влюблены, будто ничего больше в мире не имело значения. Хосок осыпал все лицо Чимина поцелуями, его лоб, веки, нос, щеки, губы, а потом сделал то же самое и с Юнги, прежде чем обнять их обоих. Это служило обещанием. Договор был заключен. «Мы со всем справимся. Мы будем в порядке».