Я не люблю Маркуса.

«Поцелуй любви», как и в сказках, привел героев к счастливому концу. Андроиды отправляли людям видеообращение, выходили на демонстрацию, противостояли всему миру и гибли за свободу, а в итоге все решил поцелуй. Забавно? Очень. Норт и Маркус стали новым символом человечности андроидов и любви, существующей вопреки невзгодам. Ну разве может у них что-то пойти не так? Она день за днем все сильнее убеждалась: может. Любовь, распустившаяся в горе и войне, отчего-то стала увядать в мире. Забавно? Очень. - Маркус, - Норт тихо позвала своего предводителя. Маркус остановился в дверях. Джош обернулся на него, вопросительно подняв бровь. - Иди, я позже догоню. Джош кивнул и скрылся в коридоре. Норт дождалась, пока Маркус вернется, и только потом подняла на него взгляд. Андроид выглядел равнодушным и отстраненным. Впрочем, это давно перестало удивлять ее. - Что-то не ладится у нас, да? - девушка горько усмехнулась. Желания выяснять отношения как-то не было, но она испытывала тяжкую необходимость во всем этом разобраться. Норт вглядывалась в глаза любимого, ища в них хотя бы самый незначительный повод бороться за их любовь, но не находила. Маркус невольно опустил взгляд. Когда-то он отдал бы жизнь за эту девушку, а теперь лишь пытался подобрать слова, чтобы не ранить ее сильнее неизбежного. - Прости, Норт, - он выглядел виноватым, но уверенным в своих словах, - я просто… Не понимаю, в какой момент это произошло, но я, кажется, люблю Саймона. Тириумный насос – не сердце из плоти и крови, он не может болезненно сжаться. Но как тогда объяснить это чувство в груди Норт? На глаза навернулись слезы. Она всегда недоумевала, зачем вообще в андроидах встроен слезный аппарат. К чему это роботам? Что ж, она не ждала ничего хорошего от этого разговора. Она готовилась к худшему. Она знала, что будет так, а не иначе. Потому что если сказка работает, то обязательно как-то криво. Но оказалось, что иногда просто нельзя быть готовой к тому, что из твоих легких выбьют весь воздух. Ах, да. Нет у андроидов никаких легких. - Наверное, - Норт улыбнулась через щемящую боль в груди, - наверное, я это знала. - Норт, - Маркус смотрел с жалостью, но девушка не это хотела видеть в его глазах. - Это ничего. Я думаю, он тоже к тебе неровно дышит. Норт не хотела устраивать сцен. Она всегда думала, что в ее духе было бы разнести до основания это здание и отомстить всем обидчикам, потому что Норт не была слабой. Она и не была. Но какой смысл в бесполезных телодвижениях, когда это ни к чему ровным счетом не приведет? Она улыбнулась Маркусу тепло, насколько имела силы и вышла из комнаты. Потому что нет смысла растягивать это до бесконечности. Она хотела разобраться – что ж. Над этим странным городом уже садилось солнце, освещая выглядывающие из сумрака стены многоэтажек оранжевым светом. Тириумный насос в груди все никак не хотел возвращаться к стабильной работе. «Иерихон» - все та же надпись на заржавевшем борту. Зачем она сюда пришла? Норт ступала по сырому полу их давнего убежища. Фонарь помигивал, намекая, что в нем уже очень давно никто не менял батареек. По стенам ползали мокрицы, за кучами мусора шуршали крысы. Хотя они, казалось бы, с корабля должны были убежать первыми. Как ни посмотри – худшее место, куда она могла прийти сейчас. Оно помнило лишения и боль, мало что хорошего и по-настоящему светлого здесь происходило. Но эта рухлядь все же резонировала в душе со словом «дом». Так что где, если не здесь, сдохнуть от тоски и безвыходности? Норт усмехнулась сама себе. Сдохнуть? Серьезно? Поразительно, как такие мысли несвойственны для нее. Она выключила фонарь. Взрыв в тридцать восьмом году мало что оставил от корабля: только самые нижние этажи и каюты. Но именно это место оказалось нетронутым. Сейчас Норт была там, где Маркус когда-то буквально «свалился» к ним на головы. «Дар небесный, как-никак» - усмехнулась про себя Норт. Она подошла к одной из металлических бочек и чиркнула зажигалкой. Огонь медленно разгорался, и этот беспокойный свет утихомиривал роящиеся внутри головы мысли и дарил какое-то временное забытье. Счастье для Норт сейчас заключается в том, что андроидам не слепит оптические блоки от яркого света – и поэтому она будет смотреть на это вечно. Ей так хорошо удалось отрешиться от всего, когда ее настиг призрак внешнего мира. «Призрак» смотрел на нее своими красивыми и вечно грустными голубыми глазами. Саймон. - Джош сказал, у вас что-то с Маркусом случилось, - его тихий голос непривычно заполнял тишину вокруг, - я почему-то подумал, что ты здесь. Это похоже на тебя. Он нерешительно мялся в паре метров от девушки, подбирая слова. Как ни странно, даже в таких обстоятельствах Норт была рада видеть друга. До восстания отношения с Саймоном складывались вполне удачно. А после, помимо разнящихся взглядов на революцию, между ними пробежала кошка с гетерохромией. Никто не говорил об этом вслух, но в глазах светловолосого андроида всегда читалась какая-то особая нежность к Маркусу. Саймон постоянно норовил отдать жизнь за лидера Иерихона, и такая искренность и самоотдача по отношению к ее возлюбленному закономерно стала раздражать девушку. С момента памятного для всего Детройта поцелуя на площади, Саймон затих. Опасность больше не угрожала Маркусу, который, к тому же, четко дал понять свою исключительно дружескую позицию по отношению к нему. Саймон не был напрасно обнадежен, поэтому старался больше никак не проявлять своих чувств. И, что удивительно, между ним и Норт постепенно завязалась дружба. Вроде не было видимых причин для этого, но их отношения теплели день ото дня, и она сама не заметила, как Саймон стал для нее очень близким существом. Иногда то, что сложно было объяснить Маркусу, она рассказывала Саймону, а тот в ответ доверял свои собственные мысли и чувства. Почти все, за исключением тех, что касались его неразделенной любви. Норт это радовало, она не хотела портить отношения с Саймоном из-за этого, хотя ей было жаль друга, и она желала ему счастья. Оттого больно было осознавать, что их желания идут вразрез друг с другом и никогда не воплотятся в одной действительности. Привалившись спиной к бочке, Норт без утайки рассказывала другу о том, что творится у нее на душе. Саймон сидел напротив нее, немного боком, их подогнутые ноги почти соприкасались. В трудных жизненных ситуациях Саймон всегда охотно помогал подруге когда советом, а когда банальной поддержкой. И сейчас, сидя с ним в теплом свете огня, она понимала, что без него было бы отвратительно. Не только сегодня, всегда, но сегодня особенно. Если бы он не пришел, если бы она осталась одна в этом темном месте, где воспоминания витают в воздухе и жгут глаза до слез. Ведь он же не обязан был приходить… Почему ему не плевать? Саймон слушал, то удивленно, то с горьким сочувствием заглядывал в глаза подруге. - Разве Маркус тебе не объяснился? – спросила Норт. Она, конечно, на это солнце не злилась, да и как можно? Разве он виноват в своих чувствах или чувствах Маркуса? - Нет, я пошел за тобой, как только встретил Джоша. Он сказал, что скорее всего, у вас были какие-то разборки, - Саймон говорил тихо и грустно, и Норт понимала, что это невероятное существо беспокоится за нее больше, чем за себя. - Норт, мне так жаль, поверь. Я… Это ужасно, я не могу представить, что ты сейчас чувствуешь. «Все ты можешь», - про себя подумала Норт и нежность к Саймону на минуту затопила механическое сердце и заглушила боль. Саймон порывисто пододвинулся к девушке и дрожащими руками притянул ее за плечи. Норт уткнулась носом в плечо, которое стало для неё оплотом от всех бед, и скрестила руки за его спиной. Она не видела необходимости сдерживать беззвучные слезы и молча плакала, то ли от обиды на Маркуса, то ли от нежности и благодарности Саймону. Светловолосый андроид гладил ее по голове и тихо приговаривал о том, как ему жаль, что так случилось, и о том, что Норт не заслужила к себе такого. Вскоре слезы закончились, и не осталось моральных сил жалеть себя. Норт просто сидела в убаюкивающих объятиях Саймона и слушала мерное жужжание тириумного насоса. Только она не могла понять, кому он принадлежал: ему или ей. На душе было легко и странно, потому что боль, которая пару часов назад, казалось, никогда не утихнет в ее душе, плавно сошла на нет, оставляя после себя теплоту. Если бы ей пришлось дать имя этой теплоте, то она бы назвала ее Саймоном, потому что ей всегда казалось, что именно из такого сгустка света он и состоит. Саймон ослабил объятия, и Норт с сожалением отстранилась. Друг обеспокоенно заглядывал в заплаканные глаза, с радостью замечая в них спокойствие. Его длинные пальцы коснулись щеки девушки, стирая дорожки от слез, будто никогда и не было всего этого. Он не спешил убирать руку даже тогда, когда лицо Норт избавилось от соленой влаги. Саймон водил по скулам костяшками, улыбаясь так, будто на свете кроме нее больше ничего не осталось. Тени и блики от костра причудливо играли на его лице, завораживая девушку. Норт улыбнулась в ответ так же искренне, и тогда парень невесомо поцеловал ее в волосы и спросил: - Ты в норме? - Абсолютно, - честно ответила девушка. - Теперь я вообще ни о чем не жалею, Саймон. Я так рада, что ты у меня есть, - парень покраснел бы, но к щекам прилила не кровь, а тириум, поэтому на лице заиграла странная синева. - Для счастья теперь не хватает, только чтобы у вас с Маркусом все хорошо сложилось. На мгновение Саймон замер. - В плане… - Ты ведь ему нравишься, - констатировала Норт, - он мне это сам сказал, тут никаких сомнений. Да и ты его любишь, я же знаю. Всегда знала. Саймон смущенно отвел глаза. - Но я… Норт, я не люблю Маркуса. Норт удивленно сморгнула. - Не ври мне, Саймон. Я же не обижаюсь на тебя. Твои чувства были видны с самого начала, еще во времена революции. Саймон упрямо покачал головой. - Норт, - он уверенно посмотрел в глаза, - ты мне можешь на слово поверить – я не люблю Маркуса. Хотя это казалось смешным слышать от Саймона, но тот звучал убедительно. Норт смотрела на него удивленно, не в силах подобрать слов, но друг ее и так прекрасно понимал. - Конечно, мне очень нравился Маркус. Когда-то, понимаешь? Ты права, все так и было во времена революции и какое-то время после нее. Но с тех пор столько воды утекло. Даже не так, нет, - Саймон взволнованно потер глаза. - Дело не в этом. Просто... Я люблю не его. - Да-а? – абсолютно ошарашенно переспросила Норт. - Но кого? Дела для неё принимали совершенно неожиданный поворот, а Саймон, как на зло, ничего не отвечал и только тупил глаза в пол. - Саймон! – нетерпеливо, но беззлобно прикрикнула девушка. - Кого? Парень взволнованно посмотрел на девушку и признался: - Норт… Черт возьми, кажется, тебя. Тириумный насос снова споткнулся и забыл, как нормально функционировать. Который раз за этот день все для Норт перевернулось с ног на голову? По всем законам геометрии это должно было привести к тому, что все вернется в исходное положение. - Меня? – неверяще переспросила Норт, а Саймон снова отвел глаза, кусая губы. Какое-то время девушка тупо перебирала в голове варианты того, что ему можно на это ответить, пока он сам не заговорил. - Ты знаешь, я тоже все никак понять не могу, как это произошло. Мне вроде бы долго нравился Маркус, и я верил, что ничего сильнее больше за всю жизнь не почувствую, даже когда потерял надежду на взаимность. А ты… Мы просто дружили и я был рад этому, правда, потому что с тобой очень… Комфортно в эмоциональном плане, да и вообще, ты на самом деле замечательная, да будет тебе известно, - Саймон неловко усмехнулся, избегая смотреть в глаза девушке. - Конечно, мне было больно смотреть на вас, хотя я и желал вам добра, но мне до какого-то момента казалось, что это из-за Маркуса. А потом я понял, что плевать мне на него. То есть нет, - андроид виновато помотал головой. - Конечно, нет, Маркус мой друг, я, разумеется, люблю его, но теперь уже совершенно дружеской любовью, понимаешь? И, - андроид задумчиво усмехнулся, - знаешь, это забавно. Но я всегда так отвратительно чувствую себя, когда говорю с кем-то из вас о ваших отношениях. Вроде бы никакого злого умысла, но постоянно кажется, что я делаю это ради себя. То есть, будто я пытаюсь вас разлучить, сначала чтобы попытать счастья с Маркусом, а потом из-за того, что влюбился в тебя, как последний дурак. Я правда стараюсь не навредить советом, но потом думаю о том, насколько был искренен в этом. Ты… А-а, черт, - Саймон устало прикрыл глаза ладонью, - Норт, ты просто удивительная девушка, настолько, что мне даже смешным кажется объяснять тебе это. И я просто не могу взять в толк, как я этого не разглядел в тебе раньше. Норт все это время не дышала. Благо, что андроидам совсем не нужен воздух, иначе она бы просто задохнулась от эмоций, которые теперь встали комом где-то в горле. Саймон замолчал, так странно закончив свою длинную речь, оба сидели в тишине, разбавляемой потрескиванием огня в бочке. И ей бы сказать что-то, объяснить свои чувства, но она теперь сама, как в проводах, путалась в них и пыталась найти что-то, что прояснило бы ситуацию, но не могла ни за что уцепиться. Наихудшим ей сейчас казалось промолчать, но она так боялась ляпнуть что-то фатальное. Саймон увидел эту бурю эмоций в ее глазах и испытал острое чувство стыда и сожаления. - Черт, ну почему я не заткнулся вовремя! Ты же только что рассталась с Маркусом, я не должен был говорить о таком, прости. Просто забудь об этом. Мы же… Мы же друзья, а теперь я все испортил своими глупостями, это невероятно, - андроид слегка стукнул лоб костяшками пальцев. - Не бери в голову, ладно? Будет также, как и с Маркусом, это все пройдет. Норт знает, что на последних словах он врет. Или ей просто нравится в это верить? Она ведь не хочет, чтобы Саймон страдал из-за нее, так почему же она надеется, что он ошибается и, на самом деле, это все надолго? Такое странное и неизъяснимое чувство внутри, дискомфортное, но вовсе не неприятное. Она, конечно, врет себе, потому что чувство понятное и, в какой-то степени, знакомое. Но все это было так нереально в контексте того, что она буквально несколько часов назад оплакивала, казалось, свою самую последнюю в жизни любовь. Поэтому она никак не может признаться себе, что чувство, не позволяющее оттолкнуть Саймона – не сочувствие и не благодарность, а нечто другое. - Саймон, - девушка схватила друга за руку и крепко сжала, - ты мне просто мозги сломал своими словами. Но только не отдаляйся, ты даже не представляешь, насколько то, что ты сказал, важно для меня. Она старательно вглядывалась в стыдливо опущенные глаза Саймона, когда тот наконец взглянул на нее. Пару секунд она не могла оторваться от его глаз, в которых просматривалась вся нежность и грусть мира. Взгляд скользнул на собственную руку, сжимающую ладонь Саймона. Скин Норт медленно пополз вверх до предплечья, оголяя белый пластик, открываясь без остатка, в полной готовности невербально передать свои чувства. Как здорово, что андроиды просто могут так сделать. Саймон смотрел на ее руку почти затравленно, что немного смущало Норт. Но потом в голове вспыхнула мысль, что этот андроид в любовных делах не был удачлив, насколько она может судить. Подрагивающие кончики пальцев подтвердили ее мысль о том, что парень боится наверняка узнать о чувствах Норт. Да и сама она боялась открываться. Но она вообще на многое была готова ради Саймона, не то что сказать о том, что лежит на поверхности. Поэтому она чуть по-другому перехватила его руку: так, чтобы их пальцы переплелись. Саймон вздрогнул, но не нашел в себе сил сопротивляться дальше и убрал скин с руки. Кажется, это был первый раз, когда Саймон с кем-то законнектился, а Норт привычно погрузилась в чувство единения с какой-то чужеродной системой, которая постепенно становится родной. Где-то внутри она улыбнулась: сознание Саймона действительно было соткано из тепла и какого-то душевного света, как она и думала. Она ощущала свои эмоции также, как эмоции Саймона, даже не пытаясь мысленно отделить одни от других. И оба андроида составляли полную картину и дополняли друг друга так гармонично, будто всю жизнь им только этого и не хватало. Когда они разорвали соединение, Саймон ошарашено взглянул на улыбающуюся Норт. - Что это? - У людей это, кажется, называется тантрическим сексом. Саймон залился синевой, а Норт рассмеялась: - Я шучу, Саймон, мы просто законнектились. Девушка поднесла их сцепленные руки к своему лицу и потерлась щекой о тыльную сторону ладони парня. Тот все еще немного неуверенно, но уже счастливо улыбнулся и легко притянул Норт за подбородок к своему лицу. Она замерла, прикрыла глаза, рассматривая Саймона сквозь опущенные ресницы. Саймон поцеловал ее невесомо, как будто боялся спугнуть наваждение, но через минуту Норт, не выдержав, все-таки углубила поцелуй. В какой-то момент у обоих скин с губ начал уползать куда-то выше, пока полностью не обнажил лицо, и все места, где андроиды соприкасались друг с другом. В неровном свете горящей бочки эти двое тонули друг в друге и друг за друга же цеплялись, как за спасательный круг, пока где-то снаружи небо над городом потихоньку начало светать. Как-то совершенно неожиданно для обоих настолько безнадежно плохой день закончился настолько потрясающе.