Чёрные руки

Томми вжимался в холодную кирпичную стену. Кожу под тонкой майкой покрывали мурашки, но отлепиться от стены было слишком страшно — вдруг заметят? Хотя парни за углом были слишком заняты, чтобы обращать внимание на шпионящего за ними мелкого. Но Томми, пугливый и хрупкий, всё же старался быть тише воды, ниже травы.   За этой потасовкой он наблюдал уже пару минут, сжимая в руках потрепанного плюшевого зайца. Там, на знойном и опустевшем дворе интерната, три мальчика сосредоточенно избивали лежащего четвертого. Тот, впрочем, явно не собирался сдаваться, кусаясь, лягаясь руками и ногами, да еще успевая визжать во все горло и грязно ругаться такими словами, значения которых Томми даже не знал. Зрелище это пугало его и завораживало. Огненно-рыжего пацана было жалко, но вмешаться? Ему? Мелкой шпане против трёх крепких подростков? Ведь он такой маленький и слабый… Нет, здесь нужен кто-то посильнее. В его голове пронеслась одна мысль — Джун. Через пару секунд мальчик, покинув своё укрытие, мчался к крыльцу интерната. Через десять секунд — уже пробежал половину длинного, словно кишка, коридора. Через тридцать секунд Томми преодолел два лестничных пролета и ломился в спальни старших. Ничего в его маленькой жизни до сих пор не было более значимым, чем помощь этому незнакомому парню.   Джун открыл дверь не сразу, но, увидев мелкого, тут же принял донельзя обеспокоенный вид. И, не требуя объяснений, побежал следом, когда Томми потянул его за рукав.   С молниеносной скоростью мальчики выбежали на улицу. Вслед что-то крикнул тиран-воспитатель, но им было вообще не до него. Тяжелая дверь, крылечко, каменная лестница и заросшая мхом тропинка. И вот. Тот самый угол. Джун аккуратно выглянул из-за него и в очередной раз осознал, как же всем взрослым, работающим здесь, наплевать на опекаемых детей. Стычка младших происходит прямо под открытыми окнами директора. И этот похотливый старикашка наверняка сидит в своем удобном кабинете, но, как обычно, не сделает ни-че-го, чтобы это остановить.   Рыжий мальчишка, уже весь испачкавшийся в грязи, неожиданно громко закричал. Его обидчики лишь громче засмеялись, но не успели нанести новых ударов, так как Джун, резко подбежавший к ним, схватил самого крупного из пацанов за волосы и потянул назад. Тот по инерции упал, ударившись головой об землю. Двое остальных, испугавшись, замерли.   Да, Джуна стоит бояться. Умный не по годам и крепкий по телосложению брюнет всегда выделялся среди сверстников. Жестокое детство не повлияло на его мировоззрение и повадки. Казалось, он вычеркнул из воспоминаний тот день, когда пьяный отец застрелил его маму. Она сделала неправильный выбор, выйдя замуж за солдата, которого отправили в самое пекло кровавой бойни. Война изменила мужчину, сделав из него чудовище. И через несколько лет мальчик в гостиной некогда уютного и солнечного дома, истошно крича, согнулся над окровавленным телом матери. Жители маленького городка были шокированы, однако, беззащитного ребенка все же оставили на произвол судьбы. Прямиком в детдом, к озлобленным, покинутым детям. Джун не уподобился им. Ни разу не подняв кулак без причины, добрый и справедливый юноша часто вступался за младших, чем быстро заслужил уважение среди детей.   — А ну свалили отсюда, малышня. Еще раз увижу за таким — убью, — отчетливо произнес Джун, смерив испуганных хулиганов холодным взглядом. Повторять два раза не понадобилось. Бросая третьего, те бросились удирать, сверкая пятками. Тот, что лежал на земле, заплакал, глядя то на брюнета, то на рыжего. Сжав зубы, он прошипел:   — Ты еще за все получишь, Коллин! — и последовал за своими жалкими друзьями.   Джун глубоко вздохнул, а Томми, что до этого момента так и наблюдал из-за угла, прибежал и обнял старшего. Брюнет улыбнулся столь милому жесту, погладил дитя по макушке и отошёл, поднимая с земли избитого Коллина.  *** Ещё один пластырь занял своё место на грязной ладони мальчишки. Царапин в этот раз было так много, что пластыри покрывали его кожу от пальцев до локтей, да еще один украшал пухленькую щеку. Коллин отнял руку, почесал веснушчатый нос и дернул плечом, поправляя сползающую с него уже не белую футболку.   — Да перестань ты дергаться, — буркнул старший, сидящий на коленях перед Коллином. Тот фыркнул и показательно вздрогнул всем телом, едва не заехав коленкой в нос парню.   — Пошёл ты, Джун! Ты мне не мамочка.   — Думаешь, мне так хочется этим заниматься?!   — Не ори.   — А ты не затыкай меня! Я не нанимался вас воспитывать! То ты опять подерешься, то Томми обижают, а он даже не может за себя постоять! Он и нажаловаться не может, ведь он, сука, немой! А ещё клеить тебе пластыри, бесконечно отмазывать от учителей…   — Томми?   — Тот мальчик. Который спас тебя, между прочим.   Неожиданно притихший Коллин глянул на Джуна круглыми карими глазами.   — А я, может, и не просил его вмешиваться, уже во второй раз лезет… — буркнул и сдался, позволяя старшему доклеить оставшиеся пару пластырей на его ссадины. — Во второй? — Да был там один инцидент с этой Ингрой Гитлеровной. Поганая Дрянь! Вечно достает и мои вещи отбирает! Чуть не задушила меня — сука! А все из-за трупика крысы, который я нарыл! А ведь это такая редкость! Ты просто не представляешь, как трудно было его найти. Ну и что, что я его под кроватью спрятал? Он же там никому не мешал… — Так, ближе к делу. — Ну и вот, мелкий получил по роже из-за меня. Сунулся к ней под руку. Так бы точно задушила меня. Ну и дурак. Получили, в общем, оба… А вообще — забудь! Не твоё собачье дело! — Хоть бы поблагодарил его, что ли. У него из-за всего этого целый день глаза на мокром месте, — ответил брюнет, выслушав монолог болтливого мальчугана. Рыжий лишь фыркнул, но, заметив мелкого вдалеке, всё же улыбнулся во весь рот, обнажая кривой заборчик зубов с прорехами в нескольких местах. Мелкий, ускорив шаг, ответил ему робкой, но искренней улыбкой. Джуна совсем не удивляло наличие трупов животных в разговорах младшего. Коллина за это и били. Тот бегал в подвал в поисках мертвых крыс каждый божий день. А уж трупам кошек радовался, как любой другой ребенок подаркам на Рождество. Странный мальчуган, да и задиристый до кучи. Поначалу ведь кто-то пытался проявлять интерес к его хобби, но Коллин только огрызался и упорно отказывался говорить, зачем ему трупы животных. За это его невзлюбили и дети, и учителя, которые ни слова не сказали против избиения мальчишки. А Джун на этот счет ничего не думал. Пусть дитё развлекается. Может, хорошим ветеринаром вырастет. Не повод ведь его за это избивать.   Уже через пару минут Томми восседал на коленях Коллина, показывая своего лучшего друга — зайца. Джун же, забрав все обертки от пластырей, решил снова закрыться в своей комнатушке с книгой в руках. Но, немного подумав, завалился недалеко от мелких на траве.   С этого момента он понял, что больше не одинок. Вредный и капризный Коллин, тихий неженка Томми — эти дети теперь вечно будут крутиться вокруг него. И он будет терпеть все их странные выходки. Возможно, в будущем заберет их отсюда и разрешит рыжему хранить на заднем дворе столько дохлых зверей, сколько он пожелает. А пока, закрыв глаза, он нежился под солнечными лучами, потихоньку засыпая. Но ничего страшного. Ведь Коллин разбудит его, пихнув в бок носком ботинка, а Томми, как обычно, схватит за рукав и потащит на обед. Наверное… ***   Полночь. Все уже давно спали, кроме одного рыжего пацана, разгуливающего по темным коридорам. Может быть, ему и хотелось спать, но охота на крыс всегда была успешнее ночью. Коллин аккуратно, стараясь не шуметь, заглядывал во все углы, освещая их фонариком. Видимо, сегодня ему не повезёт найти на жилом этаже ни одну жертву. Придется идти в сырой и мрачный подвал. Коллину было страшно спускаться туда, но его эксперименты требовали того. Прогоняя из головы слухи и легенды о подвале, он стал спускаться, аккуратно держась за поручни.     Много лет назад сюда приезжали представители организации по защите детей. На самом деле, они были простыми аферистами, но выяснилось это позже. Желая стрясти денег с руководства интерната, эти люди потребовали, чтобы директор обустроил в подвале большую игровую комнату. Директор долго темнил, но аферисты все больше начинали на него давить. В итоге, выйдя из себя, тот бросил ключи от подвала в лицо одному из них и послал на все четыре стороны. Аферисты тут же бросились в подвал, но так и не вернулись. Ни через день, ни через неделю. Ключи исчезли вместе с ними, но слухи по интернату расползлись быстро и практически никто из детей не решался туда лазить.   Но Коллин был мальчиком храбрым или жутко глупым. Открывая дверь подвала, он весь дрожал. Пахло плесенью и сыростью. И, едва различимо, чем-то железным. Противным. Нахмурившись, но не испугавшись, рыжик включил фонарик и осмотрел помещение. Штукатурка со стен посыпется от малейшего прикосновения. Коллин проверил. Звук крошащейся штукатурки напугал его. Ну, напряг точно. Он пошел вперед, ступая по деревянной скрипучей лестнице все дальше в темноту. Стало холоднее и пижама в полоску совсем перестала согревать. Продрогнув, мальчик хотел было развернуться, бросить поиски и вернуться в теплую спальню, но странный глухой звук разбудил его любопытство. Самую плохую его черту, из-за которой Коллин и ввязывался в каждую передрягу.   У подножья лестницы начинался длинный коридор, освещенный единственной лампочкой. Стены были испачканы в чем-то черном и склизком. На полу лежал мусор. Отвратительно пахло гнилью. Глухой звук удара повторился еще несколько раз, уже громче. Он разносился от единственной открытой железной двери в конце коридора. Перешагивая самые мерзкие куски мусора, Коллин дошёл до двери и заглянул в помещение.   На операционном столе лежал ребенок с разодранным животом. Его кишки свисали по сторонам в окружении других органов. Странная жидкость, которой был заляпан пол в коридоре, оказалась кровью, стекающей в большую лужу под столом. Ногти на левой стороне тела, которую и видел Коллин, были вырваны. Рыжий остолбенел. Ноги задрожали, отказываясь держать ставшее тяжелым тело. Рвота подкатила к горлу, наполнила рот и Коллин зажал рот руками, сдерживая позывы. Это тот самый мальчик, который еще неделю назад его избивал. Да, он был тем еще мудаком, но никаким, даже самым гадким поступком, он не мог заслужить такую участь. Неужели слухи о чудовищах, обитающих в подвале — правда? По щекам побежали соленые слезы — мальчик задыхался ставшей невыносимой вонью. Но не мог сдвинуться с места, словно его ноги были скованы тяжелыми цепями. Он наблюдал за тем, как из тени выходит мужчина, которого Коллин ранее не замечал. В его тучном силуэте он с изумлением узнал директора интерната. Мужчина, склонившись над трупом, грубым движением раздвинул его ноги и огладил бледную щеку. — Теперь ты останешься со мной навечно, — любовно шепчет, а на губах ухмылка. И вдруг — после столь нежных слов замахнулся и наотмашь ударил мертвого ребенка по лицу. Еще раз. И еще. Грубый смех мужчины и непонятно кому обращённое «сука, тварь» заставили Коллина отмереть. Последнее, что он увидел, прежде чем бежать — как жирный директор расстёгивает свою ширинку. *** — Он… Тварь! Он… Е-его, — через слезы пытался выговорить Коллин, сидя на коленях Джуна и обнимая того за шею. Старший прижал к себе мальчика и поглаживал по голове, чтобы успокоить. Вот уже минут десять прошло с тех пор, как Коллин ворвался в его комнату, а он так и не смог ничего сказать. Мальчишка дрожал, как лист на ветру и цеплялся за Джуна, захлебываясь рыданиями.   — Тсс, все в порядке, успокойся.   — У-убил… Он… Его убил, — все продолжал тот. Но слово «убил» заставило старшего нахмуриться. Обхватив ладонями лицо Коллина, тот заставил его посмотреть на себя. — Убил? Что это значит? Кто? Всхлипнув, рыжий с трудом ответил: — Д-директор… Он убил того мальч-чика… Это был он… Прижав к себе Коллина, старший задумался. Ни для кого ведь не было секретом, что из интерната несколько раз в год пропадают дети. Старших воспитанников никогда не касается такая участь. Слухи ходили разные, но большинство сходилось на том, что пропавшие просто сбегали из детдома в поисках лучшей жизни. Но и в этой теории были свои недостатки — например, почему это происходило так регулярно и почему это всегда были дети одного возраста? Почему их никто не искал? Почему даже друзья пропавших мальчиков не знали, куда те подевались? Джун знал, всегда знал в глубине души, что за этими пропажами стоит кто-то из администрации. Но теперь, когда все окончательно стало ясно, нужно было что-то решать. Нельзя было подвергать опасности жизни Томми и Коллина. Уверенно и без заминки он сказал мелкому:   — Мы уходим.   Рыжий поднял глаза и молча кивнул, не задав ни одного вопроса. Он повиновался, так же как и Томми, которого подняли с постели посреди ночи и сонного, без объяснений, увели прочь следом за собой. Подальше от этого ада.   Наутро всем уже было известно о пропаже четырёх детей. *** Их побег случился быстро. Словно сама Вселенная помогала бедным детям. По пути они не встретили ни одного патрулирующего учителя, и ни один воспитанник не проснулся, когда ребята покидали спальню. Джун взял с собой немного еды и чистые вещи, Коллин тащил небольшой портфель, под завязку набитый Бог знает чем, а Томми как был, так и остался со своим верным зайцем в руках. Троица пересекла широкий двор, ловко перебралась через забор, и, наконец, оказалась на свободе. Только вот этот факт не добавил радости. Коллин порывался было издать ликующий крик, но старший быстро закрыл его рот ладонью, и остальной путь они продолжали в молчании.   По правде говоря, за стенами нелюбимого, но ставшего родным, интерната было жутко. Солнце давным-давно зашло за горизонт, становилось все сложнее разглядеть очертания предметов вокруг. Хоть мальчики и храбрились, страшно было каждому — и Джуну с допотопным фонариком в руке, и идущему чуть впереди всех Коллину, и мелко дрожащему Томми, который сжимал руку старшего. У каждого на душе была тревога. Перед холодом, ночью и неизвестностью, что их ожидала. А ведь их путь пролегал через лес, и это не добавляло ситуации ничего приятного.   Зловещие сосны, запах разложения и сырости, кружок света от фонарика, едва освещающий тропинку. Потертые ботинки мальчиков уже вовсю хлюпали по влажной и болотистой почве, но разглядеть, по чему же они ступают, было невозможно.   — Ну, каково вам на свободе? — спросил Джун, глянув на ребят из-за плеча. Младший улыбнулся и склонил голову набок, а Коллин хмыкнул.   — Уж больно тут дерьмово, — сказал он.   — Тебе не угодить. Не нравится — иди обратно. Коллин хотел было вскинуться и по своему обыкновению послать парня куда подальше, но промолчал, проглотив оскорбления, так и рвущиеся наружу. Слишком свежи были воспоминания об увиденном. Погрузившись в них, он снова начал шмыгать носом, однако теплая рука Джуна на его макушке и маленькая ладошка Томми, сжимавшая его ладонь, успокоили его и заставили улыбнуться. — И все же, зачем тебе нужны были трупы животных? — Ну, я не нравлюсь ребятам, а у крыс не нужно спрашивать разрешения, чтобы с ними поиграть. — А я думал, что ты мечтал стать ветеринаром… Ну или серийным убийцей, — с усмешкой сказал Джун. За что, правда, получил тычок в бок. — Ага, обязательно. Ты станешь первой жертвой, — дьявольски улыбаясь пообещал рыжий. Томми же бросил на него испуганный взгляд и отошел в сторону.   — Мамочки, как страшно! — наигранно пропищал Джун.   — А ты, смотрю, у нас актером станешь…   Разговор прервал громкий всплеск и возглас Джуна, заставивший Коллина стремительно обернуться.   — Чёрт возьми, ты меня напугал! Где Томми?   — Малыш, ты в порядке?!   Джун нагнулся и поднял на руках мальчишку. Тот беззвучно плакал, схватившись за ногу, а лицо его исказила гримаса боли.   — Только этого не хватало, — прошипел старший, — Томми, кажется, подвернул ногу.   — Блять, да сделай же что-нибудь! Заставь его заткнуться, иначе мы здесь до утра проторчим!   Джун неумело качал мелкого на руках, пока свет фонарика выхватывал из темноты едва различимые куски окружения.   — Не выходит. Нужно найти место для ночлега, а я пока понесу его на руках.   — И где мы по-твоему его среди леса найдем? Может, в твоей заднице, мамочка Джун?   — Ты сейчас нарываешься? Хочешь сам его тащить? — Ладно, ладно, — нахмурившись, сдался мальчик.   Итак, держание фонарика было доверено Коллину, а Джун, посадивший все еще плачущего Томми себе на спину, шел следом. Деревья становились реже, а туман вокруг гуще. Казалось, что с каждым шагом холод окутывает все сильнее, заставляя ежиться и стучать зубами. На небе была кромешная чернота — ни луны, ни единой звездочки. Даже деревья изменились, их стволы стали сухими и черными, словно на этом месте когда-то случился пожар. Вскоре и деревья остались позади — только выгоревшая трава и туман.   — Кажется, я что-то вижу… Вы тоже видите?   — О чём ты?   — Дом. Это ведь дом или мне кажется?   Рыжий замедлил шаг, поровнявшись с остальными, и тщательно вглядывался вдаль, пытаясь опознать силуэт в темноте. Эта громадина действительно напоминала собой дом — низенький и с покосившейся крышей, но дом. И, чем ближе они подходили к нему, тем очевиднее это становилось. Дом был небольшим, явно построенным как минимум полвека назад. Стены тёмные — то ли от грязи и плесени, то ли стали совсем трухлявыми. Окна выбиты, а входная дверь болтается на единственной уцелевшей петле. Коллин поежился и схватил Джуна за рукав, сжав в кулаке ткань куртки.   — Ты ведь не собираешься… Заночевать здесь, да?   — Похоже, что есть другой выбор? — строго ответил старший и добавил, уже мягче — не бойся ты так. Предполагаю, что это старое крыло интерната. Возможно, здесь когда-то был домик для воспитателей или сторожка. Давайте осмотримся.   Коллин передернул плечами — затея ему не понравилась, но спорить с негласным лидером было себе дороже. Он глянул на Томми, надеясь найти поддержку в его глазах, но мелкий уже дремал, устроившись на спине темноволосого.   — Чёрт с тобой, пошли. Но если с нами что-то случится…   Фраза осталась без завершения. Коллин поудобнее перехватил фонарик и двинул вперед, пробираясь через заросли травы к той самой входной двери. Внутри было ничуть не теплее, чем снаружи, только, может быть, немного суше. Рыжий водил фонариком вдоль стен, разглядывая облупившуюся краску и разрозненные куски штукатурки. К сожалению, понять, что это место представляло из себя раньше, было невозможно: всю мебель вынесли давным-давно, а остатки интерьера предствляли собой жалкое зрелище. На полу местами валялись куски паркета, местами сохранился кафель, но в основном это был голый и пыльный бетон. Слева, однако, имелась полуразвалившаяся лестница, ведущая куда-то вниз. Коллин подошел к ней, посветил фонариком в глубину лестничного пролета, и, от греха подальше, вернулся к ребятам. Те к тому времени уже обследовали правое крыло.   — Коллин, — подозвал его Джун, — я нашел там парочку матрасов. Видимо, здесь до нас уже кто-то ночевал. Мы могли бы отряхнуть их и лечь. Что скажешь?   — Мне-то что, — буркнул средний, отворачиваясь, — ложитесь, где хотите.   По правде говоря, конечно, он испытывал облегчение из-за того факта, что Джун нашел им хоть какой-то ночлег и не пришлось спать в лесу. Но ответил дерзостью — то ли по старой привычке, то ли потому что нервничал.   Они уложили Томми на матрас, укрыв единственным имевшимся в рюкзаке Коллина пледом. Джун, подложив под голову рюкзак, улегся рядом, чтобы согревать мелкого своим телом, да так и заснул, сжимая в объятиях. А Коллин… Коллин пофыркал, походил из стороны в сторону, привалился к стене на голом бетонном полу, да так и задремал.   Его разбудил скрежет. Он дернулся, в полудреме взмахнул кулаком, будто давая отпор невидимым врагам, потёр глаза и вскочил на ноги. Мальчишки так и продолжали спать, вцепившись друг в друга, что котята в подвале, а скрежет не прекращался. Парень нашарил под рукой фонарик, зажег его и двинулся в направлении лестницы — судя по всему, звук исходил оттуда. Мурашки покрывали его голые руки — но, кажется, это было вовсе не от холода. Он сделал осторожный шаг, потом еще один, и еще… Когда что-то схватило его за край футболки и потянуло назад.   — А-а-а! Еб твою мать!   Он стремительно обернулся, наудачу дернув локтем, но увидел лишь Томми, цепляющегося за него своими маленькими ручонками.   — Боже. Ты меня напугал. Давай-ка, ложись обратно в постель.   Малыш глянул на него глазами, полными недоверия — дескать, а ты чем будешь заниматься?   — Всё в порядке, правда. Я просто хочу проверить… Кое-что. Иди спать, ладно?   Томми пожал плечами, но не ушел. Коллин отбросил руки младшего с майки, однако тот снова в нее вцепился. Рыжий нахмурился и пробубнил:   — Ладно, но если с тобой что-то случится — виноват сам!   На лице Томми растянулась улыбка. Казалось, тот может и скакать начать от великой радости. Не медля, Коллин начал спускаться по лестнице, а Томми акуратно топал за ним, прихрамывая. Но то падение в лесу не прошло для него даром, и младший, неудачно наступив на подвернутую ногу, упал на Коллина. Тот, не удержавшись, кубарем покатился с лестницы вместе с Томми.   Падение было оглушительно громким и болезненным. Мальчики растянулись на полу, постанывая и ощупывая ушибленные части тела. Коллин привстал первым, схватил упавший фанарик и осмотрелся. Снова подвал. Каменные стены и пол. А прямо перед ними развилка, из которой шли несколько проходов. Каждый из них показался рыжему бесконечно длинным. Что-то зловещее было в этих тоннелях, конца которым не было видно. И на этот раз ему вовсе не хотелось исследовать их в одиночку.   Коллин повернулся к младшему и заметил, что тот при падении содрал кожу на коленях.   -Ну вот, я же тебе говорил — не суйся. И вообще! Под ноги смотреть надо, козявка!   Томми ответил ему взглядом, так и говорящим «сам ты козявка!», при этом поглаживая одну ногу. Коллин перевел взгляд на одну из лодыжек младшего и отшатнулся. Дрожь побежала по его телу. На его ноге отпечатался черный след от ладони. Томми, увидев, от чего так отшатнулся рыжий, замер и побледнел. Коллин, нахмурившись, плюнул на ладонь и принялся тереть отпечаток, но тот и не думал исчезать. Мелкий хотел было зареветь, но услышал наверху громкий звук, словно что-то тяжелое обрушилось на пол. Переглянувшись, мальчики встали и поспешили наверх. Вбежав в комнату, где лежали матрасы, оба остановились на пороге, а Томми упал на колени и закрыл лицо руками. Старший исчез. Остался лишь отброшенный к стене матрас, кровавый след на полу и разорванный плюшевый заяц немого мальчика. Коллин, схватив зареванного младшего за плечи, поднял его на ноги и вышел с ним за дверь. Обняв Томми, он прошептал:   — Все хорошо… Все в порядке, — но слова его звучали неубедительно. Он и сам в это не верил. Вот бы здесь сейчас был Джун, чтобы ободрить их обоих. Коллин совсем не умел утешать. К тому же, в голове у него гуляли совсем другие мысли. Это он виноват. Это он, не подумав, оставил Джуна одного. Сердце быстро колотилось, а слезы наворачивались на глаза. Он сам и не заметил, как начал плакать вместе с Томми. Горькие слезы текли по лицам мальчиков, в обнимку севших на пол посреди пустого дома. Страшно. Больно. Хочется вернуть Джуна. Именно просьбу о поиске старшего увидел рыжий в глазах Томми, когда мальчики расцепили крепкие объятья. И Коллин не возражал. Взявшись за руки, они тихо пошли вдаль по коридорам дома. — Как думаешь, он жив? — спросил мальчишка. Томми ответил ему грустным взглядом и пожал плечами, однако в этих больших детских глазах рыжий увидел огонек надежды.   — Мы с тобой… Мы найдем Джуна и выберемся. Утром мы выйдем из этого дурацкого леса, доберемся до города и поищем там ночлег. Коллин выдавил из себя жалкое подобие улыбки и покрепче сжал ладошку мелкого в своей, чувствуя, как тот сжимает его руку в ответ. Странное, незнакомое чувство наполнило его сердце — желание… Заботиться? На секунду ему самому захотелось поверить в свои слова. Поверить в то, что всё будет хорошо.   Глубоко вздохнув, хулиган открыл одну из ближайших дверей. Тихо, почти не дыша, они зашли в комнату и осмотрели. Пустая. Старая. Пыль осела на полу. И Джуна они здесь не нашли. Выходя, они не закрывали дверь — чтобы помнить, какие помещения уже осмотрели. Так они проделывали из раза в раз, с каждой комнатой, что встречалась у них на пути. Пока на полу у одной из дверей, почти в конце коридора, они не увидели такой же кровавый след. Вздрогнув всем телом, младший спрятался за спиной Коллина. Тот, неожиданно захрабрившись, резко толкнул дверь. Множество картинных рам без изображений висели повсюду в просторной и не похожей на остальные комнате. Они были везде: на стенах, на полу и даже на потолке. В одном из дальних углов мальчики увидели лежащего на спине Джуна. Обрадовавшись, те понеслись к нему со всех ног, перешагивая через пустые рамы. — Джун! — радостно прокричал Коллин. Рухнув на колени прямо в лужу крови около друга, он окинул взглядом его тело. Помедлив, Томми тоже присел на корточки рядом. Мальчики не знали, что делать. Одежда старшего была изорвана, а в прорехах виднелись глубокие длинные царапины и такие же отпечатки ладоней, как тот, что был на ноге у Томми. — Н-нет… — с трудом прошептал Джун. — М-мы тебе поможем! Мы с-сможем, потерпи только чу… — но старший прервал его, качая головой.   — Вы должны бежать… Руки… Они…   — Джун, молчи, тебе же больно! — кричал рыжий, пока второй мальчишка прижимал ладошки к одной из зияющих царапин на боку. — Бегите! Сзади! — внезапно прокричал Джун. Младший не понял сначала, но, когда Коллин оттолкнул его в сторону, он увидел, как длинная черная рука, высунувшаяся из одной рамы, схватила Коллина за волосы и с размахом ударила голову мальчика о ближайшую стену. Рыжий завизжал, и, глядя на Томми, крикнул что есть мочи:   — Беги! Томми вскочил и побежал к выходу, приволакивая за собой ушибленную ногу. Из остальных рам высовывались такие же руки, которые тот успешно избегал. Оказавшись за порогом, он не смог заставить себя бежать, не оглядываясь, и все же бросил один последний взгляд через плечо на комнату, где умирали его друзья. Окровавленное тело Джуна разрывали все больше и больше. Сразу три или четыре руки протянулись к нему и волокли каждая в свою сторону. Ни один человек не выдержит долго такой пытки. Другие две руки схватили Коллина поперек живота и подняли в воздух. Рыжеволосый мальчик оглушительно визжал, вцепившись в чёрные руки, и брыкался ногами, но все его попытки вырваться были бесполезны. Руки сжимали его все сильнее и сильнее, будто пытаясь выдавить внутренности, а тонкий визг Коллина всё нарастал, становясь совсем нечеловеческим. Томми отвернулся и побежал, спотыкаясь, сопровождаемый криком одного из своих лучших друзей. Единственных, которые у него когда-либо были. Он пытался кричать, но из проклятого, бесполезного горла не выходило ни звука — только рот открывался, как у рыбки. Томми бежал по коридору наугад — потому что не видел перед собой ничего. Перед глазами стоял не заброшенный дом, а лица Коллина, Джуна, мамы и папы, их улыбки, их глаза, из которых сочилась кровь. Его зайчик, черные руки, снова мама — оставляет его в большом незнакомом кабинете и обещает скоро вернуться. Томми знал — нужно бежать на выход. Он бежал и бежал, а за его спиной с громким хлопком закрывались двери, которые они с Коллином ранее оставляли открытыми. Все быстрее и быстрее. Фонарик выпал из его рук, когда он споткнулся в очередной раз. Но дверь, что захлопнулась совсем рядом, и мысли не дала допустить о том, что нужно вернуться и подобрать единственный источник света. Вот и входная дверь, она совсем рядом. Совсем такая же, какой он видел ее в первый раз — дверной проем и массивный слетевший с петель кусок древесины, валяющийся у порога. Ещё чуть-чуть, совсем немного, пару шагов пробежать — и он на свободе. Но Томми никак не ожидал, что единственный выход, единственное его спасение растворится прямо перед его глазами. Вместо него лишь золотая рама на стене.   Ребенок упал на колени, тупо глядя в черный провал картинной рамы. Там ничего нет. Обман. Иллюзия. И Томми знает, что это конец. Поэтому, когда черная, словно сажа, рука хватает его за шею и отрывает от земли — он не сопротивляется. Воздуха мало. Вместо этих нечеловеческих рук он вдруг видит мягкие руки мамы, гладящие его по пухлой щеке. Видит солнечный свет и слышит её голос: «я скоро вернусь, малыш, не переживай». Мама не вернулась. Мама оставила его в огромном незнакомом доме, с такими же, как он — ненужными, потерянными детьми. Обидно. Томми плакал и ломился в двери, не понимая, почему же мама никак, всё никак не приходит. Пока кто-то не сказал ему наконец. Она не придёт. Видишь ли, ты не нужен ей. Ведь ты немой и она никогда не сможет услышать твой смех. Ведь ты немой, а она еще так молода и у нее есть время родить нормального ребенка. Мама тогда сунула в его руки пушистого игрушечного зайчика и погладила по умной не по годам голове. Жаль, что они не поняли раньше. Жаль, что пошли искать Джуна, хотя следовало убираться уже тогда. Жаль, что зайчик остался там. Жаль, что его порвали. Жаль, что он такой трусливый и плакса — не то что Джун и Коллин. Жаль, что его друзья не увидят этот рассвет — ведь он такой красивый. Солнышко уже поднимается, а значит, в лесу будет совсем не страшно, и, если повезет, можно будет ловить бабочек. Только вот жаль, что так холодно. Жаль, что…