Тюрьма

Я смотрю на бетонную серость потолка и схожу с ума. От заката и до рассвета моя пристань теперь – тюрьма. Не могу я сдержать порою слез горячих потоки струй… Мне никто не сказал, не скрою – «не целуй ее. Не целуй!...» Я тогда, наплевав на клятвы, всем узлам судьбы вопреки, не пошел опять на попятную – и коснулся ее щеки. Покраснела она, я помню, как бутоны прекрасных роз, и алмазами пробежали по щекам ее капли слез. Ты позволила нам быть вместе, ты оставила нас сама. Пять минут я с чужой невестой. За один поцелуй – тюрьма?... Я прошу объяснить причину – объясни мне сначала, вновь. Отвечаешь – я был мужчиной. Был – и предал твою любовь. Полюбил другую принцессу, ослепленный ее красой… Потерял к тебе интерес я, перестал быть самим собой… Я – предатель, бежать готовый за любой, в ком сияет свет… Ничего под луной не ново, только ей вот подобных – нет. Ты послушай меня, прошу я, не ругаясь и не спеша: я нигде не встречал такую, чтоб рвалась к ней моя душа… Ты прекрасна, не буду спорить. Ты была мила и добра… Говоришь – это я виновен, что зияет в душе дыра. Мы так долго друг друга знаем… Ты давно уж должна понять – голос сердца непререкаем, ну а я… не умею врать. Я влюбился в нее всем сердцем, вопреки беде и врагу… И любить тебя, о принцесса… Не могу уже. Не могу! В твоих алых глазах – презренье, в тихом голосе крошится лед. «Милый Сейя, ты здесь погибнешь – а она к тебе не придет. Да, ее ты заметил первым в промелькнувших тысячах лиц… Только ты ей совсем не нужен – у нее есть любимый принц. Ты подумай, ведь я, возможно, и готова тебя простить… Но любовь к ней – слепа и ложна. Должен ты ее отпустить». Я все время, что мы не вместе, думать мог об одной о ней. В тебе жалости нет, принцесса – ты мне делаешь все больней. Будет проще мне вырвать сердце своей собственною рукой, чем забыть Лунную принцессу, что любовь забрала с собой. Головой я слегка качаю, и в меня прилетает удар – это действие означает, что меня снова ждет кошмар. Я не знал, что любить так больно, но страдать за любовь готов – я хочу ее. Бесконтрольно. Она – ангел всех моих снов… Не повинен я в том, что дико, безрассудно так полюбил. Я давно – узник этой темницы, остается все меньше сил. О моих душевных страданьях знают близкие мне друзья. Я бы так хотел пообщаться… …подходить им ко мне нельзя. И Творец, и Целитель вместе приходили просить за меня; но Какью меня ненавидит только больше день ото дня. Позади наши дни и ночи; разошлись навсегда пути. Точно знаю, чего ты хочешь – но люблю не тебя, прости. Я давно не встречался с солнцем, не видал света нежных звезд; моя жизнь состоит из боли, оскорблений и злых угроз. Ты, наверное, счастлива вместе с любимыми на Земле… Одна мысль о тебе, счастливой, душу делает мне светлей. Все отчаянней меркнут краски бесконечного тусклого дня… Так хотел бы твоей я ласки… Интересно, ты помнишь меня? Вспоминала ль хоть раз, как вместе было весело нам вдвоем? И как будто в тюрьме запахло тем чудесным и теплым днем… Когда милая наша прогулка уступила место борьбе, и когда я, волнуясь сильно, тебя крепко прижал к себе. Если ты это помнишь тоже, и оно тебя будет греть… Все не зря было, верно, все же. И тогда я готов умереть. Прикрываю глаза, вздыхая; сердце бьется на раз-два-три. «Ах, Оданго… моя родная… Забери меня… Забери…» И последние мои мысли, что успели вдруг промелькнуть – Если б мог повторить я снова свой стеклом усыпанный путь, Даже если б нас разлучили принц, и Хаос, и пустота, Я готов ко всему. Но только Целовал бы тогда в уста.