Горький вкус скорби исчезает после глотка свежей мести

Резко перешел на повествование от лица Перси       — Перси, Аха-ха, здра… Что? Правильно! Привет! А? Вижу твое недоумение на лице, ты думал, что я скажу здравствуй? Не надейся! Ах-ах-ха… Я смотрю, ты не изменяешь своим привычкам падать на ровном месте. — Зловещий громкий смех существа наполнил всю комнату. — Да… Хорошего понемножку. Ты что здесь забыл? Снова набрался смелости явиться ко мне? — И вот наконец я увидел его. Золотое тусклое свечение, небольшие острые рога из лба, кровь из уголков губ и заостренный язык, который словно с некоторым удовлетворением облизывал кроваво-красную косу, на которой появились достаточно пугающие белые зубы из «чудесной» стали.       — Кронос? Опять ты? — потом я начал смеяться, так мягко и тихо, что понял… Слава Зевсу и дельфинам… Я сошёл с ума.       — Ох, фу. Эгоистично! Отвратительно! Омерзительно! Только мне дозволено смеяться в моих чертогах, дрянь! — И снова Кронос вскочил на свои ноги, что-то вереща на древнегреческом, и пнул меня в другой угол комнаты, время идет, а ничего не меняется. На самом деле это уже не пугало настолько, насколько в прошлый раз, поэтому собрав все свои силы, я, посмеиваясь, сел и облокотился на стену.       — Слушай, деда, а кофе, чая или сигареты не будет? А то уже не знаю сколько времени в состоянии «не состоянии» нахожусь, а нервы мозги выдавливают. — И снова начал тихо посмеиваться, не могу остановиться, видимо я нашел некоторую отраду в этом. Вдохнув и выдохнув этот ничуть не изменившийся воздух, я наконец избавился от пелены перед глазами и смог рассмотреть комнату. Пол сделан из черного кирпича, в углах стоят манекены с какими-то фотографиями лиц на их головах. Стены сделаны словно из серого мрамора, а может и из него… Это нужно спрашивать у Аннабет, она в этом деле разбирается куда больше меня. Тридцать шесть картин украшали стены. Двенадцать из них это наши любимые боги, а остальных я ни разу не видел до этого и не знаю их, что еще примечательно, все двадцать четыре картины были перечеркнуты.       — Неужели мой дорогой, любимый и неповторимый племянник решил пойти по пути своего любимого дедушки? Такое счастье! Но так скучно! Или нет? Или скучно, не знаю! Ответь, ответь же деду! — Из глаз моего «дедушки» медленно, капля за каплей потекли. золотые слезы?.. Но это было временно, спустя мгновение он вновь забился в истерическом смехе. — Ладненько, Перси-ик, давай поговорим о делах насущных. — произнес он, сел на пол, и в мгновение ока пейзаж вокруг нас изменился, мы оказались на скалистом берегу моря, волны бились о скалы, создавая свою неповторимую мелодию, вокруг меланхолично летали и кричали чайки, за моей спиной ветер качал верхушки деревьев, жалобно постанывали маленькие ели и сосны. — Всё для тебя, дорого-ой мо-ой. — Всё так же смеясь ответил Кронос.       — Всё это конечно мило, — оглядываясь по сторонам и смотря на всё с восхищением, ответил я, — но о чем именно ты хочешь поговорить?       — О тебе. — Настроение титана резко изменилось, он отбросил свою косу, перестал смеяться, исчезла улыбка, лишь уголок его рта не переставая дергался, напоминая, что я говорю с безумнейшим существом этого мира. — Сколько ты готов вытерпеть, Персей?       И в этот момент меня словно что-то ударило по голове. Я перестал слышать всё. Ветер прекратился, чайки смолкли, море ушло от скал. Сколько я еще готов это терпеть? Всё детство я жил словно в тумане некой незримой войны, которая была как снаружи меня, так и внутри… Почему я должен помогать богам в их спасении? Что они мне сделали просто так? Даже Гестия, которую я любил словно собственную мать, она помогла мне вероятно только для того, чтобы я не дал уничтожить Кроносу богов, чтобы стал героем пророчества и в итоге погиб, перестав быть угрозой Олимпу. Зачем я живу? В чем смысл того, что я терплю все эти ужасы? Сколько себя помню, я был в ярости на «высшие силы мира сего», они отняли у меня всё. Сколько себя помню, я страшно завидовал детям, у которых было сладкое, веселое детство с семьей. Сколько себя помню, я завидовал жителям лагеря… Они были друг у друга, а я был один… От невыносимой боли и мыслей, я бешено схватился за свои волосы и начал хаотично перебирать мысли… Должно же существовать что-то такое, из-за чего я сражаюсь! Месть? Месть я могу совершить перестав сражаться. Альтруизм? Самому смешно стало… — Но что же?! — прокричал я во весь голос.       — Дорогой внучок, ты сражаешься, потому что тебя бессовестно обманули, присоединяйся ко мне, моя армия полукровок примет тебя с большим удовольствием в свою семью. Все они брошены своими родителями, близкими. Ты никому не нужен, ни отцу, ни друзьям, присоединяйся. — Уголок его рта начал дергаться еще сильнее, глаза прикрыты в немом удовлетворении происходящим.       — Я не верю тебе, Кронос… Или верю? Аха-ха! Я не знаю! — от моей фразы Кронос широко улыбнулся и оскалил свои клыки. — Я схожу с ума, и это… мне нравится! — заливистый смех бесконтрольно вырывался из меня, погода портилась, на скалы вновь стали обрушиваться волны, но с такой силой, что вот-вот должны разрушить их, ветер обрел такую мощь, что начал валить и вырывать с корнем деревья, птицы замертво падали с неба, а солнце ушло за тяжелые черные тучи. — Говоришь, что хочешь, чтобы я присоединился к тебе?! Ха! Ты уверен, что у тебя не будет ровно также как и у богов? Кронос давно перестал быть титаном времени, а стал воплощением безумства и разрушений.       — Что в этом такого, Персей? Я дам тебе возможность и силу отомстить! Уничтожить этих наглых божков, всех твоих врагов, всех твоих бывших друзей, что предали тебя! — его безумная улыбка и горящие глаза так и манили меня сделать этот переломный выбор. Но… Друзей? В моей голове начали мелькать образы… Улыбка и громоподобный смех Хрисаора, звонкий смех и напущенная злость Талии, в этот момент она очень похожа на большого злого хомячка, безмятежное лицо Артемиды и… Бет… Её яркие серые глаза, лучезарная улыбка… Но они готовы отвернуться от меня в любой момент, значит даже не они…       — Я всё также не верю тебе, дедушка. Мне нужны гарантии, что я обрету ту силу, о которой ты говоришь. — Прищурившись и бесконтрольно смеясь произнес я.       — Ах-хах-ха. — В его смехе слышалось настоящее удовлетворение, он знал, что я попал в ловушку. — Хочешь гарантий?! Получи их! Я — величайший титан Кронос, отец богов, даю своё слово, что нерушимо. Дам тебе свое благословение, если ты ответишь мне согласием и не заберу его ни при каких обстоятельствах! Ты готов?       — Да, я готов. — молниеносно ответил я.       — Тогда молчи и отвечай на вопросы.       После этих слов он пустил такую волну силы, что она пробила меня до самых костей и чуть не заставила встать перед ним на колени.       — Ты готов отдать мне свою душу? — произнес он, глядя мне в глаза.       — Она уже принадлежит тебе.       — Ты готов отдать мне свою кровь?       — Ты волен отведать её.       — Отдашь ли ты в мои руки свою злость?       — Всю без остатка. — ответил я твердо.       — Тогда запомни этот день. Этот час. Сегодня ты стал принадлежать мне! Сегодня на твои плечи легла ответственность за Великих Титанов! Приветствую тебя, Слуга Кроноса.       Меня покрыло золоте свечение, и я почувствовал прилив огромной безудержной силы. Злость и сумасшествие переполняло меня, мое лицо искажалось в разных безумных гримасах. Я чувствовал как стало сильно жечь глаза, подойдя к луже, я увидел, что моя радужка стала ярко-золотого цвета с вкраплениями зеленого и голубого, а из уголков рта стали торчать заостренные клыки. Новоприобретенная сила вскружила мне голову.       — Прости, деда, — произнес я, вставая на ноги и отряхиваясь с новым приступом безумных смешков, — Я тут подумал… — Лицо Кроноса вновь вернулось в прежнее состояние. — Душу мою забирай после смерти, я на это согласился, кровь мою можешь полизать с пола, я же не всю тебе обещал. — Улыбаясь сказал я и надрезал свою руку. — Злость? Да хоть всю, у меня её хоть отбавляй! Подавись, тварь! — На лице Кроноса добавилась неудержимая злость, он первобытно зарычал, быстро поднял косу и метнул её в меня. — Так просто ты не отделаешься, Персей! — Под неистовый, громогласный и рёв титана я посмотрел на косу, торчащую из моей груди, и с улыбкой сумасшедшего упал замертво…       Олимп       — Персей светится золотом. Он же общается с отцом, да?       — Все верно, брат. Его нужно убить немедленно, он точно согласится перейти на его сторону.       — Заткнись, тухлая рыба. Я терпела тебя уже множество столетий. Язык не поворачивается назвать тебя братом, хоть и являюсь богиней домашнего очага. Если ты хочешь убить его, то тебе нужно будет пройти через нас.       — Верно!       — Только попробуй!       — Мне кажется, что ему просто расхотелось жить! …              — Тьфу, насколько нужно быть омерзительным существом, чтобы так говорить про своего сына!       — Не забывайте с кем говорите! Одно мое слово и я…       — Что «ты», брат? Ты про какое слово? Ты забыл свое место? Может ты хочешь, чтобы мы с Аидом тебе напомнили? Я уверен, что Перси сделает правильный выбор. Кстати о выборе, он перестал сиять, скоро очнется и мы сами спро…       — Ааа-а! Я лучше съем медузу чем… А? Что? Как много людей… — резко приняв положение сидя так, что потемнело в глазах, прокричал начало я и замолчал на мгновение. — А что вы все тут так столпились? Ни разу не видели падающих в обморок полубогов? — Видимо меня решили не перетаскивать в отдельное помещение, а оставили на том месте, где упал, разложив при этом какой-то мини-мини-мини госпиталь Аполлона… Небольшая кровать, подушка, аптечка и голубые апельсины… Голубые…       По закону жанра я услышал три громких выкрика слова «Перси», моё дыхание сбилось, а в моём рту оказалось скопление трех разных видов волос. По цвету могу сказать, что это была Артемида, Аннабет и Талия. Я действительно был рад, что… Стоп, меня кто-то обнимает со спины и тихо плачет. По ощущениям это Зоя… Весьма неожиданно. Так, о чем это я? Я действительно был рад, что оказался именно здесь, рядом с людьми, которые были мне дороги и которым был дорог я. И всё же меня обнимает Зоя! З! о! я!       — Перси, держи! — Я протянул свою руку вперед, и Гестия положила на неё что-то слизкое и немного теплое.       — Что это? — если честно, смотреть как-то не очень сильно хотелось.       — Ты же хотел медузу, — с серьезным видом ответила Гестия, — я тебе её и даю. Между прочим, медуза содержит много витаминов! Жирорастворимые витамины (A, E и K), водорастворимые (B1, B2, B3 PP, B4, B6, B9 и B12), а также макро- и микроэлементы. Ешь с удовольствием, дорогой.       — Э-э-э, я пожалуй откажусь, спасибо. — Я наклонил руку и медуза начала медленно стекать с моей ладони, а после с характерным «пульк» упала на пол. — Девушки, вы меня сейчас задушите! — После чего они с неохотой отошли от меня, и я смог рассмотреть всех собравшихся. Ничего не изменилось. Олимпийцы, охотницы, полубоги, всех по чуть-чуть.       — Ты же отказался от предложения Кроноса, племянник? — Тяжелая рука опустилась мне на плечо. — Я в тебе не сомневаюсь, но нужно, чтобы некоторые тухлые личности наконец успокоились, а то уже штормить начинает, да и ты немного изменился…       — Я не знаю откуда вы узнали с кем я вел беседу, но спешу вас расслабить, в итоге он получил отказ. Я дал обещание кое-кому и сдержу его. Клянусь рекой Стикс. — Звуки грома наполнили Олимп, а рука пропала с моего плеча, и я встал с кровати. Зевнул, размялся и повернулся лицом к Зевсу. — У меня есть вопрос. — Было видно, что Царь богов сильно напрягся после моих слов, это очень рассмешило меня. — А когда мы уже отправимся в лагерь? Есть хочется.       Лагерь полукровок       — Перси, подойди ко мне на секунду. — Мы стояли у входа в лагерь, когда Артемида позвала меня к себе, стоя за большим деревом, и под удивленные взгляды моих спутников я подошел к ней.       — Что-то случилось, леди Артемида? — После чего я получил два слабых удара в солнечное сплетение, а затем был зажат в крепких объятиях.       — Хорошо отдохни, Перси. Расслабься и получи удовольствие от жизни. — Прошептала она мне на ухо и замолчала, уткнувшись своим лицом мне в грудь. Уже было достаточно темно. Высокие сосны и ели, с огромной кроной, тянулись в небо. Создавалось впечатление, что над головой зеленый навес. Воздух настоян на запахе листьев, смолы и сырой травы. Лес наполнен пением птиц, шелестом листьев, скрипом ветвей и шуршанием мелких зверьков, а от приятной прохлады в тени деревьев дышится легко. Поэтому от такого богатства природы и нынешней моей компании, мучительные мысли ушли на задний план, даря, нет, заставляя воспользоваться возможностью наслаждаться каждой секундой в этом зеленом Раю. В нем я пробыл всего от силы минуты две. — Нам пора возвращаться, а тебе услышать что-то странное из уст Оракула.       — «Что-то странное?» Ты о чем, Арти? — Её фраза не на шутку напрягла меня.       — Брат сказал, что Оракул ведет себя странно, словно пытается избавиться от его влияния и рассказать то, чего не следует. А еще, отец что-то стер из нашей памяти про тебя и сказал, что это сугубо твои воспоминания и кому-либо еще об этом знать не стоит.       Я и мои спутники вошли на территорию лагеря. За всё то время, что мы были вне его «стен», он никак не изменился. Лишь изредко полукровки останавливались и смотри на нас с некоторым благовением, иногда завистью, интересом и лично для меня… злобой. На половине пути к нам присоединился Хирон, который почему-то был крайне заинтересован в том, чтобы я остался в лагере как минимум до конца своей жизни, якобы моя скромная персона ему очень нравится. За это недолгое время я успел пострелять из лука, посоревноваться и даже победить пару раз охотниц. Сразился на мечах, кинжалах с желающими, поел, а после, под осуждающий взгляд кентавра, покурить с банкой колы в руках. В конце этой прекрасной прогулки мне показали настоящую вишенку на торте… Они построили мне дом! На берегу озера рядом с большими валунами, вдали от всех… Это прекрасное место для моего дома! Тишина, рядом вода, лес, лунный свет, сплошное блаженство.       Вскоре со мной остались лишь Талия, Зоя, Аннабет и Артемида. Мы сидели на берегу и свободно разговаривали на различные свободные темы до момента, как до нас донесся громкий крик обитателей лагеря. — Оракул вылетела и висит над обеденным павильоном, требуя немедленно героя-изгоя!       В обеденном павильоне.              Мы прибежали настолько быстро, насколько могли. В небе, на высоте метров пяти висела эта сухая кукла, покачиваясь в разные стороны, словно пытаясь найти кого-то. Потом в какой-то момент повернула корпус и голову в мою сторону и тихо, едва слышно и хрипя произнесла. — Герой, чья судьба застлана тьмой на пути к свету, чья боль отравляет его душу. Услышь предостережение и будь готов. Запомни, чем выше ты поднимаешься, тем больший груз ложится тебе на плечи. И твой шаг мимо верной тропы будет означать, что весь этот груз рухнет на тех, кто снизу, кто держит и толкает тебя вперед. Совершай мудрые поступки. Честь или бесчестие? Что выберешь ты, герой-изгой? — После её слов, она начала падать вниз, резко подниматься ввысь, Оракула бросало во все стороны, пока она вновь не зависла в воздухе и из её рта не раздался оглушительный, хрипящий голос.       — Я видел мириады миров, в которых каждый является заложником предрассудков и пороков. Чем отличается добро от зла? За долгие эоны своей жизни я так и не смог найти ответа на свой вопрос. Чем мир отличается от войны? Не бывает того мира, что не стал бы в итоге войной. Имя мне Хаос, дитя моё. Тебя ждут долгие годы борьбы, так стань же драконом, чья чешуя — сталь, а когти и клыки — смерть, дыхание — буря, а сердце — сама битва. Пусть путь твой будет свободен, кровь не застилает взор, а, если оступишься, смерть будет достойной. Спаси мир или уничтожь, выбор за тобой. — на пару секунд он замолчал и более тихо произнес — От жизни я земной устал, и был бы рад, чтобы мир со мною пал… Услышь же дополнение к пророчеству, что изменилось из-за чьего-то вмешательства в твою судьбу, ты должен был иметь другой путь… Я слежу за тобой, не подведи меня.

      Его поступь сотрясает землю,

      Его голос убивает разум,

      Его коса разрезает пространство.

      Олимп падет,

      Ибо туда идет КРОНОС.

Продолжение следует…