Нам пора проститься

Саймон стоял и смотрел на своего друга, который был для него, как солнце, до которого никак не дотянуться, которое светило и показывало путь, давай свет в этой тьме, которая окутала девианта очень давно. Он улыбнулся лишь уголками губ и положил руку на плечо Маркуса, слабо сжав ее. Его разрывали чувства, недосказанные слова, но он лишь молчал, смотря в глаза лидеру, который считал его лучшим другом и не более. Саймон понимал это и не хотел ломать столь хрупкую связь с тем, кто был для него важнее собственной жизни. Рука Саймона сжалась сильнее, а взгляд стал грустнее — Маркус…нам надо поговорить Тихо и робко начал андроид, уже жалея о том, что затеял этот разговор, его взгляд ушел в сторону, а рука ослабила хватку и сползла с плеча лидера, который немного был удивлен поведением старого друга, но лишь покорно стоял и ждал, когда тот наберётся силы сказать, что хотел. — я пришел проститься. Блондин посмотрел на Маркуса немного виновато, понимая, что делает этим больно не только себе, но так же и андроида напротив — я собираюсь уйти с Иерихона и…просто найти себя Он сам не верил в свои слова и не думал, что друг поверит в них, но он надеялся, что Маркус отпустит его без допросов. Но получил на свои слова лишь кивок и прожигающий взгляд двух разноцветных глаз, которые заставляли съежиться сильнее, а тириумный насос забиться сильнее, и отвести стыдливо глаза. — это всё, что я хотел сказать Выдавил из себя девиант тихо, почти не слышно, но Маркус слышал всё и слабо улыбнулся, обняв своего соратника, с которым они прошли многое в этой жизни. Саймон плавился в этих объятиях, нервничая, чувствуя, что он ломается сейчас сильнее, чем самый хрупкий лед и не сразу обнял в ответ друга, как в тот раз, когда он вернулся с телебашни. Он не знал, что делать и не до конца понимал, что творит, но это щемящее чувство внутри говорило, что он так долго не потянет, а лишь сделает себе больнее, заставляя тонуть сильнее в безответных чувствах. Объятия были расторгнуты, что андроид не сразу понял, но потом лишь тяжело выдохнул и сложил руки на груди, хватая себя за руку так сильно, что если бы он был человеком, то от этого остались бы синяки, которые проходили неделями, но сейчас андроида это не волновало. Он поднял глаза на своего любимого, чуть не плача от того, что его так легко отпускают, но одновременно он был и рад этому. По его плечу слабо похлопали — я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, но помни, что я всегда готов тебя принять обратно, если ты захочешь Серьезно произнес Маркус, слабо улыбнувшись другу и убирая руку. Саймон лишь кивнул и развернувшись пошел прочь, пытаясь не показывать то, что по его щекам потекли слезы. Он понимал, что поступает правильно, он понимал, что его чувства никогда не найдут ответа, он понимал, что просто задохнётся от них, он понимал, что сможет потянуть за собой и своё солнце, не не хотел этого делать и был лишь рад, что он его отпустил. В ту голодную ночь, ветер который пронизывал до костей, Саймона стоял на заброшке, которую любил посещать Маркус, и он знал, он был уверен, что этой ночью никого не будет и ему никто не помешает насладиться последними мгновениями в месте, где его любовь проводила время. Он просто стоял и смотрел в даль, которая завораживала, но Саймону было не до этого. Он лишь тихо прошёлся пальцами по клавишам пианино, а дальше аккуратно вступил на брусок, который торчал из заброшки и медленно пошел на край, со слабой улыбкой. Он стоял у края и знал, что ещё один шаг и всё, будет свобода от этих чувств и что он никому больше не будет мешать ими, что его не особо важное существования прекратиться и его хозяева будут только рады тому, что так случилось. Он сделал глубокий вздох, прикрыл свои глаза и расставив руки в стороны, сделал последний шаг. Дальше нет ничего… дальше нет боли от безответной любви… дальше нет его солнца, которое давало смысл так долго жить… дальше лишь тягучая тьма и ложная свобода