Великолепный

Когда телефон вновь завибрировал в кармане брюк, Эльза дернулась. В ее голове сразу пронеслась мысль, а вдруг это он. Рука быстро достала устройство и она уже готова была разблокировать его, но не решилась. Шумная вечеринка в доме подруги была в разгаре, тогда как Элизабет продолжала выпивать из дешевых пластиковых стаканчиков и все ждать звонка Ханса. Девушка думала, что парню бы не понравится узнать, будто та на вечеринке. С другой стороны, это заденет его самолюбие и, забыв про гордость, он пришел бы сюда, просить прощения и забрал бы, наконец, из этой пьяной компашки. Розенграффе хитро улыбнулась, представляя Ханса, ползающего на коленях и просящего прощения. После этой яркой и поднимающей уголки губ фантазии, девушка быстро включила телефон, ожидая увидеть сообщение, но увидела только напоминание: ваша кукуруза созрела! Соберите ее, пока вороны не съели! Дурацкая ферма! И зачем я ее вообще скачала?! Девушка злобно посмотрела на телефон еще раз: может, сообщение затерялось где-то внизу. Однако желаемого она не получила, поэтому залпом выпила оставшийся алкоголь из стаканчика. Красочная фантазия растаяла так же быстро, как и появилась, а Элизабет, расстроенная тем, что не получит сегодня желаемое, стала искать в куче валявшихся красных стаканчиков хоть один содержащий напиток. На секунду Розенграффе даже задумалась, зачем Мерида потратилась на пластиковое недоразумение, когда могла спокойно снять целый отель с личной посудой. От этих мыслей ее отвлек только что найденный стакан с напитком, похожий на смесь пива и водки. Будто алкоголя в самом пиве недостаточно, пронеслось в голове Розенграффе. Экран телефона загорелся и там высвятилась их совместная с Хансом фотография и время 23.11. Наверное, ругаться с тобой было глупой идеей. Девушка грустно посмотрела на свой телефон, представляя, будто он, как это бывает в фильмах, сейчас зазвенит и на экране высветится внеочередная фотография счастливых Ханса и Элизабет. Но этого не произошло, потому что жизнь не сказка, а Ханс никогда не мирился первым. Розенграффе хотелось думать, что и сам Ханс скучает, что сейчас он, как и она, смотрел на телефон и ждал, когда она позвонит. Она представляла, как он срывался на каждое сообщение, которое приходило ему, но разочаровывался. Думая об этом, сердце девушки сжималось от боли и горя. От обиды, которую каждый раз причинял ей парень, но как она могла не любить его, ведь с ним было связано слишком много хорошего. Так или иначе, кто-то из нас должен повзрослеть подумалось Элизабет, хотя она прекрасно понимала, что это лишь оправдание, чтобы уйти с грустной тусовки и вернуться в теплый и такой родной дом к своему любимому. Розенграффе взяла телефон, нашла там телефон Ханса и нажала на кнопку вызова. Сначала послышался один гудок, и Эльза поняла, что пути обратно уже нет, но она была рада, ведь верила, что не пройдет и двух гудков, как она услышит его голос. Потом послышался второй гудок, беловолосая почувствовала тошноту, потому что до сих пор не услышала голоса Ханса и заволновалась, а вдруг ему все равно и все вовсе не так, как в ее голове. А, может, это была лишь реакция организма на алкоголь, ведь она уже целую вечность не пила. Потом послышался третий гудок, но не успела Розенграффе что-то сообразить, как кто-то вырвал телефон из ее рук. Рыжая макушка недовольно посмотрела на экран телефона и быстро отменила вызов. В любом случае, Элизабет не жалела, она все уже поняла на втором гудке. Третий лишь подтвердил опасения. — Что ты творишь, Зи?! Совсем с ума сошла? — Что случилось, Мер? Почему ты кричишь? — К парочке подошла Моана. Недовольная шатенка была в черном боди и обеспокоенно смотрела на подруг. Эльза от этого взгляда даже сглотнула, не представляя, что могла заставить волноваться своих друзей просто так. Когда парень Элизабет вообще мог заставить волноваться девушек, ведь они всегда знали: Элизабет контролирует ситуацию. Они всегда знали, ничто на свете не сможет заставить Розенграффе делать что-то, чего она не хочет. — Эта пустоголовая звонила этому придурку! Зачем ты это сделала! — Данброх сказала это так зло, так яростно, будто была готова перегрызть кому-нибудь глотку прямо сейчас. Беловолосая сглотнула, пытаясь подобрать слова. Как объяснить Мериде, что Ханс вовсе не такой плохой? Данброх невзлюбила молодого человека сразу, как только того увидела, а было это в столовой университета. И когда тот пытался полюбиться Элизабет, — что у него отлично получилось, — убеждала ее, будто тот ей совсем не подходит. Она все норовила познакомить ее с другими парнями: с Джеком, например, и каким-то другим Фростом. – Или это был один и тот же парень? Не важно! – Ханс вскружил Розенграффе голову! Она слышала и видела только его и никого другого. Элизабет забыла про подруг, про учебу, про все развлечения и вечеринки и, как утверждали подруги, стала совсем домашней. Позабыла про субботние вечеринки и обеды в кафе. Она стала сидеть дома все чаще и делать только то, чего захочет Вестергард если вообще рарешит. И теперь, когда они начали ругаться, Мерида каждый раз твердила, что говорила, но Элизабет ее не слушала. Вот и сейчас единственное о чем она могла думать, это как Вестергард заключал ее в свои объятия. Девушка вспоминала это и так хотела скорее оказаться рядом, дома, в безопасности от постоянных нападок подруг, которых она стала все реже понимать. — Я… я соскучилась по нему… — Ты с ума сошла!? — Это Мерида выкрикнула еще громче. Она вовсе не стеснялась, ведь это был ее дом в любом случае, да и пьяной молодежи вряд ли было до них дело. — Зи, ты всегда, всегда контролировала ситуацию! С каких это пор ты извиняешься?! Ты делала, что хотела и когда хотела! Ты стала совсем домашней, будто он тебя домохозяйкой сделал. — Это не так! А даже если так, то я сама этого захотела! — Эльза разозлилась, скрестив руки на груди, она сдвинула брови к переносице, показывая, что Мериде стоит прекратить говорить бред. Элизабет была готова на все, чтобы защитить Вестергарда. Но Данброх лишь закатила глаза, понимая, что безнадежную подругу не спасти. — Скажи ей, Моана! Она абсолютно точно не права по всем пунктам. — Вообще-то, — Девушка запнулась, но понимала, что должна была давно это сказать, — Мерида права. — Розенграффе закатила глаза, и это придало Моане сил: — Ты слишком много о нем думаешь! И не видишь, что Ханс испытывает далеко не такие же сильные чувства! Он будто… пиявка! Он высасывает из тебя жизненные силы! Когда ты последний раз пила? — Я… — А развлекалась? — Но это же… — Как насчет вечеринок, Зи? Ты совсем не своя! — Это абсолютная ложь! Эльза отказывалась в это верить! Как же сильно вы ошибаетесь! Девушка не хотела даже слышать подобного. Элизабет была готова рвать и метать, но это же ее подругида и в глубине души она понимала, что от части, это правда, как она могла лгать собственным подругам? Они знают ее лучше, чем кто-либо другой. Даже Ханс. — Я просто повзрослела! И вам советую! Пора прекратить кутить и взяться за голову… Но две девушки уже давно не слушали свою подругу. Они подхватили Розенграффе под руки и буквально понесли в сердце вечеринки, дабы вернуть Элизабет прежний запал. — Ты не можешь вечно сидеть на моей кухне и копаться в телефоне! — Мерида выхватила телефон девушки и кинула куда-то в сторону дивана. — Вот именно. Тебе надо потанцевать! — На-ка, держи! — рыжая сунула подруге стакан алкоголя, и та даже радостно выпила его залпом. — Молодчинка! — А теперь галопом на танцпол! — Моана ударила подругу по попе и начала танцевать. Элизабет смеялась, думая, как все это по-детски и глупо, но кто мог развеселить ее больше, чем ее любимые подруги. Она стала покачиваться в ритм песни и опустошать стаканчик за стаканчиком. Она то закрывала глаза, то открывала, поглядывая на медленно выдыхающихся подруг. Как давно я не танцевала вместе с ними! Слишком много времени я уделяла Хансу, позабыв о двух стервах! Танцевать было так приятно, что девушка невольно улетала в счастливые моменты жизни, и ни один из них не приносил боль и Ханса. Элизабет захотелось на секунду отойти, взять еще один стаканчик мохито. Она шла, покачиваясь в такт ритмам неизвестной ей группы, как вдруг заметила его. Может, это алкоголь ударил в голову, но белоснежная макушка незнакомца показалась ей прекрасной. Может, этот парень был самым обычным и никому в этой комнате он бы не показался таким, но сама девушка была уверена, что каждая составляющая, каждая частичка и маленькая деталь делала этого парня в этот конкретный момент – великолепным! Розенграффе уронила пластиковый стакан с жидкостью в нем и впервые за весь вечер она не связывала все происходящее с Хансом. Она смотрела на этого беловолосого парня, будто видела знаменитость или сам Иисус спустился с небес просветлять простой люд. Эльза впервые почувствовала магнитное поле человека, которое не просто притягивало ее, но и не хотело отпускать. Настолько сильно не хотело отпускать девушку, что не могла отвести своего взгляда. А, может, беловолосая уверовала, что ангелы существуют и один из них спустился к ней прямо сейчас. Розенграффе видела фильм, который сейчас очень напоминал реальную жизнь! От парня исходил свет со всех сторон, он улыбался и замечал всех вокруг, кроме нее, что было абсолютно и точно невозможно, ведь нет никого более совершенного, чем она. Это она поняла еще в старшей школе! Что происходило на самом деле не трудно догадаться. Затуманенная алкоголем голова Эльзы представляла парня идеальным, тогда как на самом деле он просто вошел в дверь. Джексон Фрост был одет так просто, как только можно: футболка, клетчатая рубашка сверху и джинсы, а свет вокруг – лишь фонарные столбы с улицы. Идеальная улыбка – лишь хорошее освещение, да и волосы не так уж сильно блестели. Но вот одна вещь, в которой Эльза все-таки не ошиблась – она была абсолютно прозрачной для молодого парня. Он точно не обратил бы внимание на растрепанную девушку в домашнем костюме, которая так неаккуратно разлила алкоголь. Фроста гораздо больше интересовали друзья и выпивка, которую они ему принесли. Ну, уж этому точно не бывать! Я могу утонуть в отношениях и стать скучной, но это не значит, что каким-то там плей-боям можно расслабиться и не страдать по мне всю оставшуюся жизнь! Элизабет фыркнула и быстро направилась к лестнице. Она поднялась на второй этаж и быстро нашла комнату Мериды с личной ванной и огромным гардеробом. А все это время в голове девушки витал парень, который так нагло не обращал на нее внимания, будто она какая-то обычная девчонка на этой вечеринке. Раньше сама Элизабет устраивала вечеринки, и, поверьте на слово, туда сходилась не только вся школа, но и две соседних. Если мероприятие устраивала она, то приходили абсолютно все, кого приглашали. Элизабет все знали и все стремились пообщаться именно с ней. Поэтому поведение этого парня, пусть и красавчика, было непозволительным. Розенграффе устремилась в ванну, где долго рассматривала себя в зеркало. Девушка сильно сбросила вес, теперь ее аппетитная попка пропала, а руки казались костлявыми. Один плюс – она точно убрала те нежеланные лишние килограммы. Вместо обычного наряда на ней были старые заношенные джинсы и огромная футболка, которая скрывала излишнюю худобу. Макияжа не было, волосы в старой косе, спасибо, что помытые волосы. Как я сама раньше этого не замечала? Элизабет заметно погрустнела, поняв, что выглядит сейчас вовсе не аппетитно. Она забывает ухаживать за собой или ее кто-то убедил в том, что ухаживать за собой вовсе нет смысла. Ведь раньше она всегда точно знала, как надо выглядеть, и вовсе не важно, вечеринка это или нет, она всегда выглядела на отлично! Не долго думая, Элизабет начала свое преображение. Она достала из гардероба Мериды джинсовую юбку и белоснежный топ и, наконец, впервые за долгое время, встала на каблуки. Девушка вспоминала, как всегда перед вечеринкой подруги встречались и делали вместе макияж и одевались, советовались и помогали друг дружке. Они жить не могли отдельно, что же тогда произошло? Но большую часть мыслей девушки занимал парень, молодой человек, который так пронзил ее разум. С Хансом такого не было. Вестергард долго добивался девушки, пытался обратить на нее свое внимание и постоянно доставал. Эльза толком и не знает, как так получилось, что они начали встречаться. Просто получилось, вот и все. С этим парнем все по-другому. Он полностью занимал ее мысли. Охватывал целиком, а она только и могла, что представлять раз за разом, как он ее целует. И вот уже Розенграффе охватывает огонь, и она думает лишь о нем. Его магнитное поле действует на нее даже издалека и девушка хотела бы сейчас перестать делать все это. Периодически она останавливалась и ругала себя за эти мысли, но потом понимала, что ничего не может с собой поделать, ведь этот парень слишком великолепен, а Ханса небыло рядом и он вряд ли появился бы. В дверь тихо постучали, и в проходе появилась золотистая головка Рапунцель. Девушка даже немного удивленно посмотрела на подругу, пытаясь понять, что та делает и, главное, зачем, ведь это было так не похоже на Эльзу. Во всяком случае, на ту Эльзу, с которой Корона общается уже несколько месяцев. — Зи, что ты делаешь? — Крашусь, разве не видно? — Не отрываясь от рисования контура губ ярко-красной помадой, сказала Розенграффе. — Ярко-красная? А Хансу это понравится? — Рапунцель была самой терпимой к Вестергарду из всей компании. Может, она была слишком наивна, а, может, доверяла Элизабет больше, чем Моана или Мерида. — Ну, его здесь нет, не так ли? — Эльзабет улыбнулась и подмигнула подруге, из-за чего та захихикала. — Да, наверное. Я принесла тебе выпить, — Рапунцель протянула Эльзе стаканчик и та сделала несколько глотков, покачиваясь в такт приглушенно доносящейся музыке с первого этажа. — Знаешь, я думаю, этому образу очень подойдут локоны! — Я тоже, но не могу найти щипчики Мериды. — Она их спрятала от меня, но я знаю, где они. Идем! Девушки хихикая выбежали из ванны, и Эльза смеялась так громко, потому что уже давно не чувствовала себя так хорошо.

***

Рапунцель буквально бежала и упорно тащила Розенграффе за собой и, если бы не каблуки, девушка бы поспевала, но теперь она только спотыкалась и старалась не падать. Но когда она увидела, кто стоит рядом с Меридой, Юджином и Моаной, Элизабет невольно сглотнула. Это опять был он. И, – о боже, – он выглядел еще лучше, чем в прошлый раз. Он светился и радовался жизни, но из мыслей о нем девушку вырвала Рапунцель: — Смотрите, кто к нам пришел! — Она показала на Элизабет, и девушка улыбнулась. — Зи, ты выглядишь отлично! — выкрикнула радостно Данброх, на что беловолосая лишь улыбнулась. — Может, мне кто-нибудь предложит выпить? — Да, держи, я и так уже скоро заблюю, — Моана протянула свой стакан, но все засмеялись, ведь она все равно переберет. Шатенка абсолютно точно не умеет пить! — Эльза, знакомься, это – Джек Фрост. — Элизабет улыбнулась на фразу Короны, потому что это все, что она могла сделать, глядя ему прямо в лицо. Ближе он был еще более прекрасен. Они проболтали еще несколько минут, Элизабет пьянела, а этот парень, казалось, вовсе не терялся. Он продолжал веселиться и веселить всех окружающих. Беловолосая продолжала пропадать под его чарами, пока не поняла, что окончательно утонула и это делало ее такой злой! Он был идеальным во всем без исключения, веселый и умный, он выглядел идеальнее всех парней в тот вечер, и это делало так больно, что Эльза не могла пойти танцевать с ним прямо сейчас. Что она не могла сидеть и смеяться с ним, что не могла получить его внимания целиком и полностью, а только стоять рядом с друзьями. Когда он бросал на нее свои взгляды, девушка готова была раствориться в них. Она замечала его голубые глаза на себе, но она не могла отличить ни единого знака, который он ей подавал. Она не могла точно сказать, что именно за знаки это были: уйди или останься; отстань или давай уйдем в другую комнату вдвоем. Элизабет впервые в своей жизни чувствовала себя такой беспомощной, когда смотрела, как он танцует с другими девушками, как кружит их и наклоняет. Как они хихикают и гладят его. Она впервые чувствовала, что абсолютно ничего не может сделать. Он такой идеальный, что это злило и било по Эльзе сильнее, чем когда-либо. Но, поняв, что ей ничего не светит, – или же она сама не готова ничего забрать, – девушка решила отойти умыться. Ей стоило чуть-чуть освежиться, потому что если она выпьет еще хоть капельку от отчаянья, то пойдет в атаку, но потом ей будет стыдно. Девушка дошла до полуосвещенной ванны грустная, пытаясь переключить свои мысли на что-то кроме этого парня, но он был слишком великолепным, чтобы думать о чем-то другом. Розенграффе удалось найти свой телефон и, прикрыв дверь в комнатку, она зашла в первую социальную сеть, которая попалась ей на глаза. От туда сразу посыпались градом фотографии Вестергарда из клуба, где он веселился и выпивал, и это только больше разозлило девушку. Элизабет попыталась отвлечься и набрала номер Ханса, но тот упорно не отвечал, а на глаза девушки уже нахлынули слезы от боли и отчаянья. Прошло некоторое время, прежде чем в трубке послышался женский голос: — Абонент не отвечает, вы можете оставить голосовое сообщение после сигнала. Послышался сигнал, и Элизабет немного опешила, пытаясь придумать, что сказать. — Ханс, я у Мериды… здесь… здесь уже давно плохо, и я хотела попросить тебя забрать меня, потому что… Девушка не смогла договорить, потому что кто-то сзади забрал у нее телефон, но когда она развернулась, то увидела совсем не того, кого ожидала. Джексон стоял сзади нее и улыбался. Розенграффе тоже невольно улыбнулась, потому что его улыбка была такой согревающей и доброй, что даже мысль о том, чтобы упустить ее пугала. Фрост отклонил вызов и просто положил телефон. Приглушенный свет в комнате и они вдвоем заставляли мозг невольно желать простого поцелуя, ведь он был так близко, но Эльза так боялась сделать неверный шаг и упасть. — Кому ты звонила? — Очевидно, что своему парню? — Девушка улыбнулась, потому что ей нравилось, как парень улыбался и говорил легко и непринужденно, будто они давние знакомые, а ее потенциальный конкурент вовсе его не пугал. — Ты хотела уйти? — Элизабет предпочла оставить это без внимания, а лишь развернулась к зеркалу и стала поправлять одежду. — Ты избегала меня… некоторое время. После того как мы поговорили с тобой и ребятами. — Не знаю в курсе ли ты, но такие, как ты потенциально опасны для таких девушек как я! — Улыбнулась девушка. Весь этот разговор больше походил на некоторую игру, в которой могли победить оба. — Почему это?! — Рассмеялся парень, и Элизабет готова была поклясться всем, что у нее есть, этот смех был необычным. — Потому что ты великолепный! — Парень рассмеялся, видимо, подумав, что это шутка. Однако Розенграффе все равно ощутила стыд, но что ей оставалось сказать?! Этот парень был не таким как все, и она не могла просто так выкинуть его из своей головы. Она и не хотела этого делать. Однако сейчас, решив, что это все шутка, девушка может сказать все, что думает, а он и не поймет. — Если у тебя есть девушка, я ей завидую, но если ее нет, то все гораздо хуже! Джек недолго смеялся, но тут вдруг он положил свою руку поверх руки Розенграффе и та сглотнула. Этот парень имел невероятное влияние на нее, которое она никак не могла контролировать. — Знаешь, — Эльза вновь сглотнула, потому что удержать себя сейчас в руках ей дорого стоило. — Я думаю, ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь, когда касаешься моей руки в темной комнате с закрытой дверью и пониманием того, что нас никто не побеспокоит. — А я думаю, что отдаю. Джек резко приблизился к лицу Розенграффе и аккуратно коснулся ее губ. Он держал одной рукой ее лицо, а второй ее руку, будто боялся, что она убежит. Но она не убежит, потому что это все, чего она хотела весь вечер. А еще, может быть, сейчас Розенграффе этого и не понимала, но она бы ни за что не побежала бы, стоило бы Вестергарду позвать ее, будто собачке. Потому что сейчас она была абсолютно свободна в выборе. Или нет? В голове Элизабет пронеслась мысль, которая разбила этот момент на миллионы крошечных осколков. Джек был очередным парнем, который пришел и уверен, что может получить, что захочет, стоит ему только поцеловать ее, проявить сочувствие или позаботиться о ней. Он совсем забил на то, что у нее есть парень и хочет ли она сама того. Розенграффе просто имеет привычку влюбляться в парней, которые манипулируют ею как хотят. А она такого не хочет. Девушка медленно отстранилась, пытаясь просто запомнить этот вкус губ. — Все хорошо? — Обеспокоено спросил парень. Улыбка с его лица спала, а она ему так шла. — Нет. Знаешь, нет. Я не могу так поступить с Хансом. И тебе не стоит. — Прости. — Нет, знаешь, мне, наверное, стоит пойти, потому что… потому что здесь нет того, что мне нужно. — Элизабет грустно посмотрела на парня. Ей было так сильно жаль, что все это ничего не стоило. Что мало кто заботится о ее желании. Розенграффе уже направилась к двери, как Джек схватил ее за руку. В его глазах читалось отчаяние, а в глазах Эльзы – разочарование. Он не хотел видеть подобное в ее глазах. Особенно по отношению к нему. Он хотел что-то сказать, но запнулся. Элизабет хотелось услышать что-то и спасти этот момент, но парень не сказал ничего, поэтому девушка только грустно усмехнулась. — Стой! Если ты не хочешь, мы не будем, но… не мог бы я проводить тебя до дома? — Пару секунд девушка молчала, а парень находился в полнейшем смятении, боясь ее ответа. Он не мог потерять ее. В ней было что-то прекрасное. Да, он заметил ее не сразу, но когда заметил, когда увидел ее, привычную и улыбающуюся, он увидел в ней все самое прекрасное, самое лучшее и точно знал, что виноват в этом не алкоголь. Она была великолепна для него. И он хотел лишь немного времени вдвоем. Он танцевал и смотрел на нее; он рассказывал истории и ожидал лишь ее смеха. Когда она уходила, он наблюдал за ней. Он наблюдал за ней, когда она смеялась, когда она танцевала, когда она грустила. Он наблюдал за ней, даже когда она звонила другому парню. И все, чего он хотел лишьпобыть с ней наедине, а вовсе не расстроить ее. — Да, можешь, — вдруг неожиданно произнесла девушка. Эльза улыбнулась, а Джексон аккуратно взял ее за руку.