Сегодня им обоим семь, и на теле брюнета впервые появляется лишь часть полного имени. «Мо».
– Не Закрывай Гору… Странное имя для девочки. – Хэ бормочет на ходу, задевая плечом какого-то гопника, даже не заметив из-за спешки, глядя в телефон на фотографию собственной спины. Имя проявилось серым цветом четко между лопаток только две недели назад, но подросток уже извёлся в ожидании встречи. Где-то сзади начинается драка и школьник закатывает глаза, усмехаясь с раздражительности его сверстников. Из громкой речи, начавшейся с резкого рявканья: «Что ты сказал?!», Тянь выносит лишь пару приличных слов, узнав в отдаляющемся тембре знакомые нотки, обещая себе в школе обязательно поиздеваться над рыжиком. Позже он впервые увидит его имя на доске.Сегодня Хэ Тяню шестнадцать, и он громко смеётся над именем рыжика, невольно сводя лопатки.
Крики девиц мешают даже думать, а есть – тем более. Все эти выряженные и одинаково-отвратно выкрашенные курицы готовы петь хвалебные песни ублюдочному Тяню, а тот готов их слушать и флиртовать с каждой, получая всё больше внимания. Мо думает над тем, что, наверняка, имя одной из этих девиц горит где-то под кожей брюнета, хмыкает и сжимает бедро, пока из его рук забирают бутылку. Сцена получается нелепой, словно в дешевых фильмах, но больно бьёт по вискам.Сегодня Хэ Тяню шестнадцать, и он украл первый поцелуй у носителя единственного имени, выжженном на его теле.
Горящее имя на бедре и мысли о фанатках Хэ, роем носящиеся в голове, не дают понять ничего ровно две секунды. Но добивают, как четкий удар по затылку. К глазам подступают слёзы и Мо не замечает, как говорит что-то, проклинает грёбанного ловеласа и сбегает, позволяя влажным дорожкам показать себя на загорелых щеках. Но организм не обманешь – внизу не просто горит, а давит, где-то там безумно горячо, где-то чуть ниже пояса брюк всё ноет и требует разрядки. Но рыжий противится самому себе, жмётся спиной к двери кабинки туалета и вытирает глаза рукавом кофты. Его зажимают внезапно, закрывают рот, уводят с собой в подсобку, – где он, блять, взял ключи?! – прижимают к горячему телу в темноте. – Ну же, Не Закрывай Гору, покажи мне, кто будет тебя ревновать? – Издевательский голос доносится откуда-то ниже ключиц. Хэ не знает, где искать второе имя, действует наугад, просто помогая рыжему расслабиться. Он так думает. И знает, что Шань не будет против – имя на спине брюнета уже давно окрашено в розовый. Мо пытается ударить, отстранить, но наполовину сдаётся, когда влажные губы касаются кожи чуть выше колена, зажимает себе рот рукой и тянется к выключателю, неловко тыкая пару раз куда-то в стену, прежде чем осветить комнату. И жалеет об этом сразу же, выключая свет уже через пять секунд. Тянь почти ошарашен, осторожно, по памяти, целует своё имя на чужом бедре, и тихо усмехается, получая очередной слишком слабый удар по макушке.Сегодня Мо Гуань Шаню всё еще шестнадцать, и он ненавидит Хэ Тяня пока еще больше, чем любит.
– Имя изменилось. – Хэ ставит стакан на стол и кивает на черные иероглифы, украшающие изгиб шеи его любовника. – Я вчера чудом избежал аварии. – Коротко поясняет Мо, спокойно, словно это было абсолютно нормально, закидывая в рот пару прожаренных кусков мяса. – Какого ты молчал? – Брюнет даже не меняет интонацию, но хочет полупустой стакан с разбегу опустить на чужую голову, да денег, потраченных на пиво, становится жалко. – Хэ, ёбанный, Тянь, ты мне не нянька! Не обязан я отчитываться! Живой домой приехал? Приехал. – Рыжий рявкает и получает каблуком дорогих туфель по ноге, шипя на довольную морду собеседника. Из очередного бара их выставят слишком быстро.Сегодня Хэ Тяню двадцать, и он готов расцеловать своё отражение за то, что одной лишь пьяной поездкой приучил своего рыжика быть параноиком за рулём.
Тянь атеист, но в который раз молится о том, чтобы его идиот-Мо не садился пьяным, после гулянки с сотрудниками, за руль, а вызвал такси. Его идиота-Мо нет уже слишком долго, и брюнет клянётся себе, что накажет парня за то, что тот превратил его в жену из анекдотов, в которых женщины обзванивают больницы\коллег\морги, в поисках забухавшего супруга. Но терпеливо ждёт до рассвета. Через день трель телефонного звонка разрежет тишину, наполненную сигаретным дымом и яростью, смешанной с отчаянием. Любимый хриплый голос скажет: «Не приезжай», и Хэ приедет, перед выходом посмотрев на почерневшее имя между лопаток. Посмеётся разбито, затянется. Хэ Тяню двадцать семь, и он каждый день готов принять смерть от рук своего любимого рыжего недоразумения. Мо Гуань Шаню двадцать семь, и этим утром имя на его шее оказалось таким же, как и на его бедре.Сегодня не важно, сколько им лет, но имена, выжженные на их телах, угасают.