Спаси меня

Кроме пустоты рядом ничего нет. Нет деревьев, нет травы, нет неба. Даже ничего не слышно. Лишь тихий стук сердца сквозь поток мыслей едва просачивается. Тук, тук, тук, тук — мягко и угасая. На губах — металлический вкус крови, на руках — кандалы, на сердце — вина. Не смог. Не спасся. Подвел. Был слаб и беззащитен. Был глуп и эгоистичен. И никто не знает, что будет дальше. Да и никто не скажет — никого рядом нет и не будет. Все, что его ждет — одиночество, Ад и мучения. Сколько жизней забрал, сколько чужих слез пролил, сколько ненависти получил. Да и правильно. Он монстр. Сквозь кровавую пелену, застилающую глаза, он различает силуэты, но не видит черных, как тьма, лиц. Два... нет, три! Нет... он не знает, он не видит. Окровавленная рука поднимается вверх и словно молит о пощаде, а лица смеются — им все равно. Голос хрипит, нет сил говорить, и лишь одно тихое: — Спаси, Боже... Но даже всевышний его не услышит. И только дикий хохот, и только белый дым, и только монстр перед ним... Такой же, как и он. Монстр. Чудовище. Эрен считает свои последние минуты и и из его глаз неосознанно потекли слезы. Столького он еще не сделал, столького не простил... Но теперь уже все равно, ведь смерть неминуема, а жизнь — жестока. Вот, вот оно — последнее мгновение! Его подбрасывают в воздух и он летит в костлявые руки смерти, словно птица со сломанными крыльями. И только тихое: тук, тук, тук... И только тихое: тук, тук... И только тихое: тук... И только темнота. И только сильные руки хватают его за талию и прижимают к себе. Слышится четкое: — Эрен! А потом он уже ничего не слышит. Он как будто уснул. Крепко и еле дыша. Едва чувствовался приятный аромат, щекочущий ноздри. На теле ощущались прикосновения сильных рук. Какие-то отчаянные крики были слышны издалека. Но он уже ничего не может сделать. Он уже не может спастись. Он уже не может очнуться. Его имя раздавалось где-то вдалеке, разные голоса кричали что-то, а на груди покоилась чья-то ладонь. Эрен не мог открыть глаза; словно тяжелый камень сковывает очи и под его тяжестью они трещат и ломаются. На сердце лежит такой же, только большой и намного тяжелее; на легких — россыпь камней, они не дают вздохнуть. Все органы будто рвутся, боль невыносимо сильная, хочется плакать. Эрен шепчет то ли себе самому, то ли кому-то: — Спаси меня... И делает глубокий вздох, выпуская из себя сгусток крови и жадно ловя частичку жизни. Рука на груди давит еще сильнее, упорнее, и вот на земле растекается еще одна большая лужа. Эрен чувствует — дышать становится легче, но все равно этот жуткий камень душит. Он хочет жить, хочет! Хочет видеть их глаза — живые и блестящие; хочет чувствовать, любить, бороться. Хочет дышать. И эти мысли будто кто-то услышал. Теперь на него навалились почти всем телом — Эрен распахивает глаза и выплевывает кровь. Вдох, еще один вдох; сердце бьется в бешеном темпе, голос его слышен уже всем; взгляд мутный, рот приоткрыт. — Еще не вся вышла, — слышится близко, успокаивая. Это не Бог. Рядом кто-то есть. И рука стала чаще давить на грудь, и еще, и еще, пока не добилась того, чего хотела. Вся кровь вышла из легких, запуская внутрь кислород. Рот и шея Эрена были в крови, а сам он неподвижно лежал на земле, смотря в ночное небо. — Он дышит? — Бедняга. — Пульс есть?! — Тише, придурки. Эрен теперь уже четко слышал голоса, но не мог сфокусировать взгляд. Все вокруг было мутным и расплывчатым, голова жутко болела, легкие драло кошачьими когтями. — Ему нужно сесть. Микаса, помоги мне. Только аккуратно. Он ощущает на своих плечах и талии руки, что поднимают его обмякшее тело. Боль сводит поясницу и грудь, но у Эрена нет сил сопротивляться. — Облокоти его спину о меня. Да, вот так. Осторожнее, его тело сейчас не в самом хорошем состоянии. Эрен чувствует под собой сильную мускулистую грудь, а нежные женские руки кладут его голову на чьё-то плечо. Спокойно, тепло и убаюкивающее. Его шеи и рта касается шелковый платок — стирает кровь. Голоса постепенно утихают, и наступает тишина, нарушаемая лишь прохладным ночным ветром и шумом листьев. Немного позже Эрен открывает глаза и взгляд его фокусируется на спящих товарищах. Устроившийся рядом Жан, и Армин, дремлющий у него на коленях; Саша, что бормочет что-то во сне; Хистория, сопящая у неё под боком. Чуть дальше — Конни и Микаса дозорят. — Как ты себя чувствуешь, Эрен? — голос капитана доносится над ухом. От неожиданности Эрен сильно наклоняется вперед. Он вздрагивает и корчится, шипя от внезапной боли, атаковавшей его легкие; откидывается назад и врезается головой в плечо Леви. К горлу подкатила тошнота, внутри все скукожилось, голова закружилась. — Херово, как погляжу. Не двигайся больше, а то выблюешь все внутренности, тогда тебя хрен спасешь. Эрен мелко дрожит, кашляет кровью. Рука Леви ложится на его грудь и осторожно давит. Эрен судорожно вдыхает и успокаивает сердцебиение. — Ч..что произошло после того, как м-меня подкинул... титан? — еще один приступ кровавого кашля. — Ты чуть было не сдох, — капитан жмурится, но Эрен этого не видит. — Я еле-еле успел. Ты весь в крови и побоях был, хер его знает, что они там с тобой делали. Я тебя звал, но ты не отвечал, тогда уже ко мне пришла паника. Когда мы разобрались с теми ублюдками, ты уже еле дышал, и сердце у тебя билось все тише. — он на секунду замолчал. — Тогда мы опробовали почти всё, но никакого эффекта не последовало. Когда мы уже потеряли надежду, ты что-то тихо произнес, а я воспользовался этим и заставил эту дрянь выйти из тебя. Эрен слушал молча, не перебивая. Он чуть не умер, а его снова спас капитан. И сколько он ему уже должен?... — Ты выглядел ужасно. Из тебя вылилось столько крови, и я подумал, что сам убил тебя. Но потом ты начал дышать глубже, и я решил свести все к концу. Эрен прикрыл глаза и нащупал ладонь капитана. Она была в засохшей крови, и ему показалось странным то, что Леви от нее не избавился. Сжав сильную ладонь в своей, Эрен тихо произнес: — Спасибо. Получив в ответ мягкое «Я должен был это сделать», Эрен откинул голову назад и подумал, что сейчас было бы лучше заснуть, потому что завтра его обязательно ждет новый побег вместе с капитаном.