***
Прошло четыре года. — Пап, ну ты опять долго был в магазине, — топнула ногой девочка с двумя косичками. — Прим, я же объяснил, что мне нужно купить цветы для мамы. — Вот скажи мне, зачем нам эта сирень, если у нас весь сад в этих кустах? — подняла брови малышка. — Это новый сорт, у нас таких пока нет, — ответил мужчина, беря дочку за руку. — Пап, а зачем нам вообще столько сирени? Они как раз дошли до большого дома, где на крыльце стояла женщина с двумя котами: рыжим и чёрно-белым. — Потому что это любимые цветы нашей мамы. Ну, и, конечно, чтобы у Лютика с Людвигом не было стресса.Часть 1
28 августа 2018 г. в 19:28
К известному ведущему Цезарю Фликерману зашла его давняя подруга Эффи Бряк, и прямо с порога огорошила его известием:
— Собирайся, сегодня вечером будет мероприятие, которое просто обязан посетить каждый уважающий себя капитолиец.
— Что нового придумал Сноу? — устало спросил мужчина, вытягивая длинные ноги в модных серебристых брюках.
— Это нечто, — загадочно кивнула Бряк.
— Ты меня удивляешь, — покачал головой ведущий. — Голодные игры, которые, к твоему сведению, уже давно никого не привлекают, и были нашим единственным развлечением. Сейчас игры больше не проводятся, люди так же бедствует, а мы пируем, что ещё нам нужно?
— Аукцион, — прошептала девушка и чуть не выскочила от радости из своих туфель.
— Аукцион? — поднял брови Фликерман.
— Да, аукцион! И не просто аукцион каких-то старых вещей. Это будет аукцион победителей голодных игр, а главный лот — Китнисс Эвердин.
— Напомни мне, почему президент не убил её после неудавшегося бунта.
— Он подумал, что это в очередной раз покажет насколько люди глупы и беспомощны, а их главный талисман повержен и унижен, — проникновенно сказала Эффи.
— Кто станет покупать живых людей? Для каких целей?
— О, наши капитолийцы готовы купить всё что угодно. Лично я тоже бы хотела прикупить себе кого-нибудь.
— Ладно, схожу туда, но только для собственного развлечения, — поставил точку в разговоре Цезарь.
Зал был полностью забит разноцветной публикой: дамы с огромными причёсками, их кавалеры в ярких костюмах, большое количество стилистов и менторов. Цезарю не надо было переживать о том, что ему не достанется места, поэтому мужчина, ловко лавируя между знакомыми, прошёл в первый ряд и, кивнув паре друзей, устремил свой взгляд на сцену. Фликермана изрядно удивило, что не его пригласили вести это мероприятие, но оно же к лучшему — из зала лучше видно, как покупатели будет драться за лоты.
— Здравствуйте дамы и господа, сегодня с вами я, Брэдли Ричардсон, и мы начинаем, — вещал со сцены какой-то парень. — Давайте предоставим слово нашему дорогому президенту.
Послышались шаги и вскоре Сноу поднялся к ведущему на сцену.
— Я хотел бы сказать, что этот аукцион имеет огромное значение для всего Капитолия. После неудавшегося бунта я долго думал, что же сделать с этим противостоянием. В итоге я решил, что надо разделить наших самых сильных людей в каждом дистрикте, поэтому победители отныне будут жить здесь, в Панеме и служить семье, которая их выкупит. Желаю удачи, — хитро улыбнулся мужчина и скрылся за кулисами.
— Итак, первый лот Джоанна Мейсон, — начал Бредли.
Цезарь не слушал ведущего, всё его внимание было сосредоточено на словах Сноу, но когда Брэдли назвал имя этой девчонки Эвердин, Фликерман вышел из своих размышлений.
— Китнисс Эвердин — самый уникальный наш лот, она для самых изысканных покупателей и ценителей…
Но не успел парень и пару слов сказать о достоинстве девушки, как со всех сторон начали доноситься крики:
— Одна тысяча долларов.
— Пять тысяч долларов.
— Десять тысяч долларов.
— Сто тысяч долларов, — прогремел чей-то голос.
Обернувшись, все увидели Хеймитча Эбернети.
— Пытается выкупить себе свою же девчонку, — шепнул кто-то Цезарю.
Видя, что ставку ментора никто не собирается перебивать, Фликерман сам, не зная зачем, крикнул:
— Пятьсот тысяч долларов.
Прошла минута прежде, чем шокированный ведущий опустил молоток и крикнул:
— Продано. Китнисс Эвердин отправляется к Цезарю Фликерману.
Ещё не понимая, что он сделал, мужчина поднялся со своего места и пошёл к теперь уже его лоту.
Вокруг ему кричали поздравления, кто-то пожал руку, но Цезарь смотрел только на приобретённую игрушку — она стояла словно статуя и не реагировала ни на что, даже когда он взял её за руку и повёл к выходу.
Уже у себя дома, ведущий отпустил ладошку Эвердин. Она всё также стояла гордая, неприступная и даже глаза её были потухшими. Не зная, что делать, хозяин дома предложил гостье сесть, а сам направился готовить ей комнату. Но через несколько минут внизу что-то разбилось, и мужчина побежал смотреть, что случилось с его покупкой.
По среди комнаты стояла Сойка, а вокруг лежали осколки дорогих ваз и некоторой посуды. Девушка начала кричать и бросилась на ошарашенного мужчину. Она принялась бить его кулаками в грудь и плечо, но скоро силы её кончились, и она просто обмякла в руках ведущего.
Всё ещё не приходя в себя, мужчина поднял истеричку на руки и отнёс в спальню. Уложив девушку спать, Цезарь спустился вниз и решил прогуляться перед сном. Ноги сами привели его к Эффи Бряк. Хозяйка не удивилась приходу друга. Она усадила его в гостиной и сразу спросила:
— Ну, как там девочка?
— Побила мне посуду, — хмыкнул Фликерман.
— Я была в ужасе, когда узнала, что её тоже выставят на продажу. После их расставания с Мелларком и смерти сестры и матери, Китнисс совсем замкнулась в себе. Хеймитч хотел купить свою подопечную, чтобы дать ей нормально жить.
— Я не знаю зачем я купил её, — вздохнул ведущий.
— Если уж купил, то будь добр: веди себя с ней хорошо, а то я расскажу Хеймитчу и тебе точно не поздоровиться, — неожиданно повысила голос Бряк.
— Что делают другие с победителями, которых купили?
— Заставляют работать на себя, прислуживать, ублажать и прочее, — скривилась девушка.
— Зачем я на это подписался? — схватился за голову мужчина.
— Ты можешь быть другим, — взяла его за руку блондинка. — Дай девочке время, она привыкнет к тебе. Возможно, у вас всё ещё будет хорошо.
— А сейчас что мне делать?
— Иди домой, а с утра сделай Эвердин что-нибудь приятное.
— Это обязательно? — закатил глаза Цезарь.
— Ну или она тебя убьёт, — пожала плечами Эффи и закрыла за гостем дверь.
Сбитый с толку, мужчина пришёл домой и, проверив спит ли его подопечная, отправился к себе в спальню. Уснуть ему так и не удалось: всю ночь он вставал проверить как там Китнисс. Ближе к утру Цезарь перестал мучать себя и ушёл из дома.
Когда же он вернулся обратно, то в руках у него было несколько охапок цветов: розы, маргаритки, ромашки, незабудки и даже веточки сирени. Поднявшись в комнату к Эвердин, ведущий аккуратно расставил букеты и вышел.
Резкие звуки заставили мужчину вернуться. Подумав, что сойка вряд ли сейчас захочет его видеть, он слегка приоткрыл дверь и заглянул. Девушка уже проснулась и теперь ошарашенно оглядывала пространство комнаты, заставленное цветами. Несколько секунд она просто сидела, но неожиданно вскочила и, шатаясь, подошла к веточкам сирени. Обхватив их руками, Китнисс зарылась в цветы носом и тихо заплакала. Не выдержав такой картины Фликерман полностью открыл дверь и зашёл.
Гостья отскочила от букета и враждебно посмотрела на ведущего.
— Я не собираюсь вредить тебе. Ты просто гость в моём доме, — поднял руки Цезарь. Его жест больше напоминал «я сдаюсь».
— Зачем ты купил меня? — прошептала Китнисс.
— Я сам спрашиваю себя об этом, но пока не могу понять. Может пожалел, ты выглядела такой жалкой и брошенной.
— Тогда почему ты не дал купить меня Хеймитчу?
— Я не знаю, не знаю! — не выдержал мужчина и перешёл на крик.
— Ты, такие, как ты во всём виноваты! У меня больше никого нет, ни сестры, ни матери, ни любимого парня! Меня лишили всего, даже свободы, — голос несчастной стал срываться, и предательские слёзы побежали по лицу.
— Я не лишаю тебя свободы глупая, — резко заметил Цезарь.
— Ты купил меня!
— Ты будешь просто жить у меня. Мы будем посещать мероприятия, выходить гулять в город, а дома мы два чужих человека. Тебя это устраивает?
Эвердин упорно молчала и всем видом показывала, что ей всё равно. Вздохнув, Фликерман сказал:
— Ты можешь, конечно, морить себя голодом, но хотя бы сейчас пойдем выпьешь со мной чая, а потом я выкину все цветы кроме, естественно, сирени, — подмигнул мужчина.
Скрестив руки на груди, девушка закусила губу, но всё же пошла вслед за хозяином дома.
Указав подопечной на бархатный стул, Цезарь принялся разливать чай. Послышался шум и на коленях Сойки оказался большой черно-белый кот. Жалобно мяукнув, зверёк уткнулся мордой в руки девушки.
— У тебя есть кот? — изогнула бровь Эвердин.
— Однажды возвращался с эфира, а он лежал под дверью. Шерсть где-то была подожжена, лапа сломана. Мне стало жалко его. Теперь он живёт здесь.
— И как его зовут? — спросила удивленная откровениями Цезаря Китнисс.
— Людвиг, — ответил мужчина, подавая гостье кружку.
— У моей сестры был кот, Лютик. Прим его очень любила, а меня он жутко раздражал, — монотонно рассказывала девушка, помешивая чай.
— Делай, что хочешь, но Людвига не трогай, — шуточно пригрозил хозяин.
— Розовый чай? — перевела тему подопечная.
— Я вообще странная личность.
— И что мне теперь делать? Улыбаться и показывать, как я рада у тебя жить?
— На мероприятиях просто постарайся никому не грубить, — улыбнулся мужчина.
— Ты, оказывается, не такой плохой, — хмыкнула подопечная.
— А ты, оказывается, не такая чокнутая, хотя посуду мне вчера побила.
— Больше этого не повторится.
— Надеюсь. Или я заставлю тебя идти за ней в магазин.
— Давай договоримся сразу: душу я тебе открывать не собираюсь, — получив понимающий кивок, Китнисс продолжила. — Я буду находиться только в своей комнате, кота трогать не буду, на мероприятия ходить не буду.
Не став ждать, когда ведущий начнёт возмущаться, она допила чай и быстро ушла.
К обеду Сойка так и не спустилась, а на ужин Цезарь и сам не стал её звать. Оставив еду на столе, мужчина закрылся у себя в комнате и репетировал речь для очередного шоу. Он слышал, что девушка спускалась, но решил, что ей надо осваиваться и пока бывать одной.
На следующий день ведущий опять проснулся рано и тихо прокрался к спальне Эвердин. Убрав все цветы, он добавил свежие ветки сирени и быстро покинул комнату.
Когда Фликерман собирался уже выходить из дома, он начал сомневаться: запирать двери или довериться девушке. Вздохнув, мужчина просто захлопнул дверь.
Весь день ведущий был как на иголках. Он никак не мог сосредоточиться на работе, все его мысли занимала Китнисс. Еле досидев эфир, Цезарь направился домой.
Дверь была открыта настежь, а оббежав все комнаты, мужчина обнаружил, что гостья пропала. Сначала он разозлился и решил не искать эту глупую победительницу, но потом совесть всё-таки напомнила о себе и поиски Китнисс начались.
Нашлась она быстро. Девушка сидела за углом соседнего дома и смотрела в одну точку. Поколебавшись, Фликерман сел рядом и принялся так же молчать. Первой не выдержала сама беглянка.
— На сколько тебя хватит?
— Ещё раз сбежишь я искать не буду.
— А сейчас почему искал?
— Людвиг к тебе привязался. Не хочу, чтобы у кота был стресс.
Дальше повисло молчание. Грянул гром и полило, как из ведра, но парочка не сдвинулась. Теперь уже не выдержал Цезарь.
— Пошли домой греться.
— А смысл? — подняла взгляд девушка. Таких пустых глаз мужчина давно не видел.
Поднявшись, он протянул руку Сойке, и удивился, когда она вложила свою мокрую ладошку в ответ. Они быстро пошли по направлению к дому ведущего, но неожиданно на них налетела яркая женщина, с которой шёл Пит. Проводив бывшего возлюбленного взглядом, Китнисс потянула Фликермана, чтобы он шёл быстрее.
Ввалившись в квартиру, пара переглянулась и поспешила разжигать камин. Когда огонь, наконец, согрел жильцов, мужчина предложил выпить чаю, но увидел новые дорожки слёз у своей подопечной. Поразмышляв над тем вмешиваться или нет, хозяин дома сходил за пледом и, обвернув ничего не понимающую девушку, присел рядом.
— Сирень это любимые цветы мамы и Прим. Они всегда мечтали выращивать этот куст, но условия нашего дистрикта нам не позволяли. Когда я соглашалась на революцию, я думала о том, как куплю маме участок в Панеме и она посадит сирень, а мы с Прим будем каждый день приносить ей букеты. Но они обе умерли, так и не посадив ее.
Шокированный Цезарь не знал, что и сказать. Его поразили откровения Сойки.
— Людвига я не находил. Это кот одной из погибших трибутов. Она мне очень понравилась на интервью, и я часто навещал её. По секрету она призналась, что привезла с собой кота и попросила в случае её гибели позаботиться о нём. Я не смог отказать.
— Знаешь, я ведь никогда не любила по-настоящему. Гейл был другом, Пит вроде нравился, но во время революции он и Джоанна предложили скинуть бомбы на жителей дистриктов, и обвинить в этом Сноу. Они думали, что это разожжёт огонь революции и мы одержим победу. Одни бомбы они всё же успели скинуть, там была Прим… Мама не перенесла её смерти, и я ушла жить к Хеймитчу. Потом пришли из Капитолия и забрали меня на аукцион. Мне не хотелось жить и я не сопротивлялась. Мне ничего не хочется, мне не для кого жить.
— Китнисс, — мягко сказал Фликерман. — Живи для себя. Сейчас тебе нечего бояться. Раз уж я купил тебя, то теперь никто не сможет тебя обидеть или задеть.
— Конечно, — горько прошептала девушка. — Ведь у меня больше нечего забирать.
Они ещё долго сидели и просто молчали, Эвердин уже уснула, свернувшись калачиком, а мужчина всё сидел и сидел, обдумывая услышанное. Да, у него никого нет. Раньше он гордился этим, но после рассказа Сойки, он понял, как глупо было отказываться от семьи. Девушка потеряла всех, но у неё хотя бы были близкие люди, а вот у него кто есть? Людвиг? И всё. Покачав головой, ведущий поднял гостью на руки и отнёс в спальню. В эту ночь он спал хорошо.
Следующие пару дней шли по одному и тому же сценарию: утром Цезарь покупал новые ветки сирени и освежал комнату подопечной, затем он уходил на работу, а вечером они с Эвердин молча пили чай. Больше у них не было откровенных разговоров или рыданий в плечо, молчание их обоих устраивало.
Но однажды Фликерман пришёл домой раньше и обнаружил гостью, сидящей с Людвигом, перед камином.
— Ты рано.
— У нас завтра президентский бал и мы приглашены.
— Я никуда не пойду, — отрезала девушка.
— Китнисс, пожалуйста, давай без твоих этих криков, я очень устал. Я тебя прошу, пошли со мной, — почти умоляюще произнёс мужчина.
— Там будет Сноу.
Положив руку на плечо Сойке, он проговорил:
— Ты ведь не хочешь видеть ещё кое-кого. Пита и Джоанну.
— Я просто не хочу идти.
— Сначала посмотри платье, а потом скажешь пойдёшь или нет.
Развернув коробку, Фликерман вытащил красивое платье сиреневого цвета. Лиф его был расшит драгоценными камнями, а юбка была лёгкой и летящей.
— Я знаю, что черный цвет тебе больше нравится, но я подумал, что именно таких ярких цветов тебе не хватает в жизни, — улыбнулся ведущий.
— Мама была бы счастлива, если бы я пошла в платье такого цвета, — вытирая непрошенные слёзы, прошептала Китнисс.
— Я поговорил со знакомым стилистом и он пообещал сделать такую причёску, в которую можно было бы вставить цветы сирени.
— Моя ненависть к тебе потихоньку уходит. Сейчас ты примерно на одном уровне с Лютиком, — постаралась пошутить девушка.
— Сочту за комплимент, — хмыкнул мужчина. — А можно я сделаю себе сиреневый парик?
— Это уже слишком, — рассмеялась Эвердин.
Засыпал каждый из них с приятными мыслями, и каждый в своей мере предвкушал завтрашний вечер.
День пролетел незаметно. Домой к ведущему было приглашено два стилиста, которые колдовали над Китнисс. Сначала она сопротивлялась, но Цезарь напомнил про платье и девушка покорилась рукам мастеров.
Фликерман заявил, что опоздание — это его стиль и пара пришла одной из последних. Может из-за этого всё внимание было сразу приковано к ним. Но скорее всего все удивлялись полному спокойствию бывшего символа революции. Китнисс даже пару раз улыбнулась гостям, чем повергла их в ещё больший шок.
— Что на тебя нашло? Улыбаешься? — шепнул Цезарь, пока они продвигались сквозь толпу.
— Считай, что это оплата за платье, да и если у тебя будет хорошее настроение, то у Людвига не будет стресса.
— Заботишься о коте, — усмехнулся ведущий и приветственно кивнул паре женщин.
После речи Сноу на сцену пригласили гостей с их купленными трибутами. Эвердин удивило то, что многие из победителей были с завязанными руками и просто адскими взглядами. Сама девушка вышла под руку с Цезарем и спокойно стала в центре. Президент снова начал говорить громкие слова о благополучии, а капитолийцы имели возможность осмотреть каждого победителя и отметить их изменения.
Когда официальная часть закончилась, Фликерман отпустил девушку поговорить со своими старыми друзьями, а сам направился к Эффи. Не теряя времени, Китнисс подошла к Финнику и была приятно удивлена увидеть рядом Энни.
— Сама Сойка решила озарить нас своим светом, — пошутил парень.
— Слишком много времени прошло, я давно не тренировалась, так что твою порцию оскорблений я выдам тебе потом, — прищурилась девушка.
— Ну вы как обычно, — рассмеялась Энни.
— Как вы? — уже нормально спросила Эвердин.
— Прекрасно, — тепло улыбнулся Финник, — нас с Энни выкупили вдвоём, и мы просто счастливы. Андреа чудесная женщина, она работает лично со Сноу, а к нам относится, как к родным. Я смотрю вы с Цезарем тоже спелись?
— Не то, чтобы спелись, просто он очень хороший мужчина и помогает мне как может. Увидев вас я снова вспомнила, как пришлось перенести свадьбу из-за этой революции, жаль, что вы тогда не поженились.
— Ну раз вы так хорошо поладили, то оба приходите к нам на свадьбу, — вдруг выдала Креста.
— Что? — не поняла Китнисс.
— Андреа сама предложила нам устроить свадьбу и даже занялась организацией.
— Видела Пита, Джоанну и Меридика? — перевёл тему Одэйр.
— У них связаны руки, а взгляд… — покачала головой Сойка.
— Я слышал, что они слишком буйно себя ведут у своих хозяев и те приняли такие меры.
— Меня это не волнует, — резко отрезала Эвердин.
— О, твой ведущий идёт, мы, пожалуй, вернёмся к Андрее, — подмигнул Финник, и обняв Китнисс растворился в толпе.
— Ну что, наговорились? — подошёл Цезарь.
— Да, и может мы уже вернёмся домой? — попросила девушка, прожигая взглядом Пита, который направлялся к ним.
Поймав направление глаз своей подопечной, Фликерман хмыкнул:
— Я отойду минут на пять, поговорите. Если будет плохо просто позови.
Как только мужчина отошёл, Мелларк приблизился к бывшей невесте.
— Привет.
— Тебе что-то нужно? — неприветливо сказала девушка.
— Да вот смотрю, как ты мило прохаживаешься с Цезарем, хотя ещё пару месяцев назад воткнула бы в него нож, — с сарказмом заметил Пит.
— А я смотрю, что тебе живётся ещё лучше, — кивнула Эвердин на руки парня.
— Китнисс, у меня к тебе предложение, — прошептал он. — Я, Джоанна и ещё большая половина победителей подготовили план новой революции. Койн обещала помочь. Нам нужно только твоё согласие.
— Вы что с ума сошли? Вспомни чем закончился прошлый бунт!
— В этот раз получится, мы всё просчитали. И главным призом для нас всех будет убийство своих хозяев.
— Убийство? — с ужасом переспросила девушка.
— Каждый из нас лично убьёт своего так называемого хозяина. Этим мы освободим не только себя, но и все дистрикты.
— И все согласны?
— Нет, — скривил губы Мелларк. — Финнику, Энни и Битти мы не предлагали, видим же как им хорошо.
— Я должна буду убить Цезаря?
— Да, это и будет началом новой жизни!
— Я могу подумать?
— До следующего президентского приёма, — и парень ушёл.
Китнисс буквально чувствовала, как воздух покидает её лёгкие, и если бы не подоспевший Цезарь девушка лишилась бы чувств.
Оказавшись дома, ведущий сразу пошёл ставить чайник и заваривать их любимый розовый чай. Эвердин разожгла камин и, взяв Людвига на руки, села в кресло. Накрыв девушку тёплой шалью, мужчина опустился на подлокотник и спросил:
— Что произошло пока вы разговаривали с Питтом?
— Ничего, он просто рассказывал, как плохо ему живётся.
— Китнисс, я не требую от тебя правды, но я чувствую, что ты что-то не договариваешь.
Девушка просто помотала головой и принялась гладить черно-белую шёрстку кота, смотря перед собой. Тяжело вздохнув, Фликерман забрал свою кружку и поднялся к себе в спальню.
В следующие три дня Китнисс вообще не выходила из комнаты, даже Людвиг приуныл и постоянно лежал около камина. Свежие ветки сирени больше не могли попасть к девушке, так как спальня была закрыта изнутри, и Цезарь чувствовал, как его дом погружается в какое-то отчаяние.
В четвёртую ночь хозяина разбудил чей-то крик. Вскочив с кровати, он быстро накинул халат, и поспешил в спальню к своей подопечной. Долго стучав в дверь, мужчина не на шутку испугался. Когда Цезарь уже отчаялся, девушка открыла дверь.
— Китнисс, что происходит? — в гневе закричал Фликерман, но увидев слёзы Сойки смягчился, — что случилось?
— Я не всё тебе рассказала о нашем разговоре с Питтом, — прошептала победительница.
— Пойдем вниз, всё мне расскажешь и Людвиг порадуется.
Устроившись в кресле, девушка долго молчала, но потом собралась с мыслями и заговорила:
— Они снова планируют революцию.
— И предложили тебе участвовать?
— Да, — закрыла лицо руками Китнисс.
— Видимо ты не согласилась, раз рассказываешь мне. Или за мной уже стоит Мелларк с ножом? — усмехнулся ведущий.
На этих словах у девушки опять потекли слёзы.
— Китнисс…
— Они решили убить своих хозяев, чтобы это послужило началом, а я должна убить первой. Я обещала подумать, но я не хочу убивать тебя и вообще не хочу никакой революции.
— Китнисс, я знаю, что тебе не понравится моя идея, но нам нужно пойти к Сноу.
— Я согласна, — твёрдо произнесла Эвердин.
Ночью они оба так и не уснули. Цезарь рассказывал о своём детстве, и даже смог развеселить девушку. А когда за окном забрезжил рассвет, пара пошла гулять по городу и наслаждаться яркими красками. Проходя мимо магазина с цветами, Фликерман остановился.
— Я уже несколько дней не менял тебе букеты.
— Цезарь… — начала было девушка.
— Не спорь. Ты столько лет прожила в чёрных красках, а сирень была только в твоих мечтах, так почему бы не исполнять твою мечту каждый день.
Мужчина ушёл за сиренью, и не заметил, как Китнисс улыбаясь, смотрела ему вслед.
Ближе к вечеру пара отправилась к президенту. Их отвели к нему в кабинет, разговор должен был быть приватным.
— Ну что ж, мисс Эвердин, мистер Фликерман мне вкратце всё рассказал и у меня к вам предложение. Вам дорогая моя, нужно будет сделать вид, что вы согласны на революцию, а когда они придут, то мы их схватим и навсегда закроем в подземной тюрьме. Что же до тринадцатого дистрикта и Койн, то их ждёт та же участь.
— Финник, Энни и Битти ничего не знают про революцию, и они не согласились бы участвовать. Не трогайте их, — вставила сойка.
— Про них мне всё известно. Только вы четверо смирились и живёте обычной жизнью.
— Мы можем идти? — неуверенно спросила девушка.
— Позвольте задать последний вопрос, мисс Эвердин, — хитро прищурился президент, — что же такого для вас сделал наш Цезарь, что вы перестали вести себя как истеричка?
— Не подсовывал мне белые розы, — с сарказмом ответила Китнисс.
— Тогда всё понятно, — изогнул бровь Сноу, и когда пара уже почти вышла, он крикнул: — мистер Фликерман, вы не рассказывали Китнисс почему состоялся аукцион?
— Я сам только не давно узнал.
— Просветите девушку.
— Да, господин президент, — кивнул ведущий.
В ночь перед новым балом Китнисс не спалось, и она пришла в спальню к Цезарю.
— Почему нас выставили на аукцион? — с порога спросила девушка.
— Это тяжело объяснить, — вздохнул мужчина и жестом предложил гостье сесть на другую половину кровати.
— Расскажи, — потребовала Эвердин, облокачиваясь на огромные подушки Цезаря.
— Как только революция закончилась и люди снова стали верить нашему президенту, Койн решилась на новый план. Она захотела вновь подставить Сноу и идею ей подсказали Пит и Джоанна. План был прост: сбросить яд на все деревни победителей. Люди бы подумали, что президент решил избавиться от бунтарей таким образом и тогда от него отвернулись бы даже капитолийцы. Спасти Койн хотел только Мелларка, Мейсон, Хеймитча и тебя. Кстати, Хеймитча не выставили на аукцион только потому, что он много сделал для Панема.
— Они хотели убить даже Финника и Энни, — не веря прошептала девушка.
— У них и в мыслях не было, что они будут им полезны.
— Теперь я хочу, чтобы их скорее посадили.
— Если ты нам поможешь, то всё получится, — ласково произнёс мужчина, беря Китнисс за руку.
— Я не могу уснуть. Когда меня мучали кошмары, то со мной всегда кто-то сидел, то мама, то Прим, даже Энни и Одейр.
— Оставайся сегодня спать у меня. Кровать большая и места тут хватит не только нам двоим, но и…
— Людвигу, — улыбнулась Эвердин.
— Пойду поищу его.
Так они и уснули: слева мужчина, посередине кот, а справа девушка.
Утром Цезарь предложил сам сделать своей гостье причёску и макияж.
— А ты умеешь? — с сомнением уточнила подопечная у Фликермана.
— Я же не сразу стал ведущим, у меня была и карьера стилиста, — ответил тот, распуская её косу. — У моей мамы были такие же волосы, тёмные и густые. Отец постоянно покупал ей разные драгоценные гребни.
Китнисс завороженно слушала ведущего и внимательно смотрела на себя в зеркало. Уложив волосы девушки в аккуратную причёску, мужчина украсил их серебряным гребнем.
— Спасибо, — искренне улыбнулась Эвердин.
— Тогда я могу надеть сиреневый парик? — притворно жалобно попросил ведущий.
— Так уж и быть.
На праздник они опять прибыли с опозданием, но Китнисс сразу пошла к Питту.
— Я согласна. Завтра Цезаря не будет дома, так что приходите все ко мне. Как только он вернётся с работы я убью его.
— Мы рады, что ты с нами, — улыбнулась подошедшая Джоанна.
— Я тоже рада, — притворно скривила губы Сойка.
Как только девушка отошла от «друзей», к ней подошёл Фликерман.
— Всё получилось?
— Да. Завтра они придут к нам.
— Раз все дела сделаны, то я хотел бы пригласить тебя на танец, если ты не против.
— Дай угадаю, это для того, чтобы у тебя было хорошее настроение и у Людвига не случился стресс?
— Абсолютно точно, — подмигнул ведущий.
Под звуки вальса, пара вышла на середину танцпола. Цезарь обнял Эвердин за талию, и они закружили среди пар.
— Ты уверен в ней? — спросила Джоанна у Мелларка.— Посмотри, как она любезна с Фликерманом.
— Это просто игра, такая же, как была у нас с ней, — успокоил подругу парень.
— Надеюсь, — сквозь зубы прошипела девушка, не сводя взгляда с танцующих.
Смеясь и не переставая кидаться друг в друга колкими шутками, Китнисс и Цезарь зашли домой. Гостья сразу распустила волосы и вытащила гребень.
— Вот, возьми, это ведь твоей мамы, — протянула она вещь мужчине.
— Нет, теперь он твой. Считай, что это плата за то, что ты лечишь депрессию моего кота.
Присмотревшись к гребню повнимательнее, девушка увидела маленькую сирень, сделанную из изумруда и сапфиров.
— Ну прямо судьба, — протянул ведущий. — Он точно твой.
— Почему мне кажется, что ты специально его купил, — лукаво прищурилась Китнисс.
— Я могу обманывать, где угодно, но когда дело касается мамы, то я честен, — поднял руки Цезарь.
— Я волнуюсь насчёт завтра…
— Всё будет хорошо. Я знаю, что это очень глупая фраза, но поверь: Сноу выполнит всё отлично и тебе не придётся больше видеть Мелларка.
— Надеюсь, — прошептала девушка, уткнувшись носом в колени.
— Кстати, насчёт гребня, — сказал мужчина, стоя уже на лестнице. — Когда придёт время, подари его своей дочери.
— Что? — подняла брови Эвердин.
— Ты же не вечно будешь жить со мной. Когда-то ты выйдешь замуж, уедешь и у тебя будут дети. Гребень — это семейная реликвия, переходит от матери к дочери. Но я был единственным ребёнком в семье.
— А вдруг у тебя будут дети, — улыбнулась гостя.
— Нет, я уже слишком стар для этого, — усмехнулся ведущий. — Не завёл семью раньше, так зачем сейчас начинать. Спокойной ночи, Китнисс.
— А можно я опять посплю у тебя? Я просто очень волнуюсь, — тихо проговорила Эвердин.
— А я всё думал, когда ты спросишь, — растянул губы в улыбке мужчина.
Утром оба обитателя дома ходили из угла в угол и даже не обращали внимания на Людвига, который уселся на камин и следил за хозяином. Ближе к обеду пришёл президент и его армия.
— Как только все участники бунта окажутся в гостиной, мы их схватим. Так что, мисс Эвердин, вы даже не успеете испугаться.
Китнисс нервно кивнула и сильнее прижалась к Цезарю, который не отходил от своей подопечной.
Ближе к ночи раздался стук, и девушка пошла открывать дверь.
— Ты одна? — спросил Питт.
— Да, Фликерман придёт только через два часа.
— Заходим, — скомандовал парень.
Не прошло и минуты, как прихожая наполнилась людьми.
— Китнисс, я хотел попросить прощения за прошлые инциденты и принёс тебе это, — Мелларк протянул девушке букет ромашек.
Пытаясь не наброситься на бывшего жениха и не задушить его. Эвердин приняла цветы и указала на гостиную. Как только армия противостояния оказалась в комнате, на них со всех сторон налетели люди Сноу. Хватило всего пяти минут и тлеющий уголёк бунта был потушен.
— Предательница, да как ты могла? Ты нас продала! Ты продала весь народ! — яростно кричал Питт.
— Я так и знала, что она первая побежит на двух лапках по дорожке Капитолия! Что же тебе такого пообещал Сноу?! — негодовала Джоанна, пыталась ногой достать до Китнисс. — О, или кто-то влюбился в своего хозяина?
— Господин президент, — громко перебил арестованных Цезарь. — Вы не могли бы увести этих людей из моего дома?!
— Да мистер Фликерман, — кивнул старик и взмахнув рукой приказал уходить.
После ухода «гостей» Эвердин без сил опустилась на диван. Цезарь развел огонь в камине и присел рядом, не зная куда девать свои руки.
— Они меня ненавидят, — прошептала девушка.
— Ну, зато ненависть взаимна.
— Я так устала…
— Всё закончилось, — попытался ободрить подопечную ведущий, но понимая, что слов недостаточно, мужчина обнял Китнисс.
Фликерман был готов ко чему угодно — крикам, побегам, отталкиваниям, но Сойка повела себя совершенно неожиданно: она подалась к мужчине и положила голову ему на плечо.
— Спасибо тебе за всё, — тихо проговорила девушка.
— Пошли спать, — предложил Цезарь и взял руку Эвердин. — Какая холодная, но зато сердце горячее.
— А у тебя руки горячие, значит сердце холодное, — усмехнулась победительница и сильнее прижалась к хозяину дома. — Я ведь могу поспать у тебя?
— Боюсь, что сегодня меня тоже будут мучать кошмары, так что твоё присутствие просто необходимо, — лукаво сказал ведущий.
Подхватив своего незаменимого Людвига, пара ушла спать.
Утром мужчина рано разбудил девушку и, крикнув, чтобы она скорее собиралась, спустился вниз, принимаясь собирать дорожную сумку.
— Ты куда-то собрался? — сонно протирая глаза, спросила Сойка.
— Не я, а мы, — бодро ответил Цезарь.
— Я ничего не понимаю.
— Мы едим в твой дистрикт на экскурсию, ты будешь моим гидом.
— Зачем? — всё ещё ничего не понимала девушка.
— Будем искать твоего кота, — веселился ведущий.
— Я уверена, что его уже кто-нибудь пустил на котлеты, — спускалась с лестницы девушка.
— Наши вещи я уже собрал.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — покачала головой Китнисс.
— А мне кажется, что тебе это необходимо.
До места добрались быстро, и вот Эвердин вновь на родных землях. Мужчина сразу почувствовал, как изменилось состояние его подопечной. Обходя знакомые земли, она слегка дрожала, воспоминания накрывали её с головой. Попадающиеся им навстречу жители, мрачно осматривали пару и спешили уйти прочь. Китнисс закатывала глаза, и понимала, что слухи об её предательстве дошли даже сюда.
— Цезарь, я не смогу пойти дальше, — резко остановилась девушка.
— Осталась только деревня победителей, пожалуйста, сделай этот шаг. Я буду рядом, — мягко произнёс Фликерман и подал Сойке руку, которую она сразу же взяла, чем привела в ужас прохожих.
— Интересно, а Хеймитч здесь? — задала вопрос Эвердин.
— По слухам он живёт с Эффи, — загадочно улыбнулся ведущий.
Неожиданно на пышный парик мужчины приземлилось нечто рыжее и истошно орущее.
— Как жаль, что ты ещё жив, — негодующе прошипела девушка.
— Какой он замечательный, — разулыбался Цезарь и принялся гладить пушистое создание.
— Повидались и хватить.
— Нет, мы заберём его себе. Людвиг будет счастлив.
— Цезарь…
— Не спорь, мы увозим Лютика, — кивал мужчина и уже вовсю обнимался с котом.
Когда «путешественники» оказались у бывшего дома Эвердин, то Китнисс не выдержала и побежала обратно. Фликерман, недолго оставаясь в деревне победителей, поспешил за Сойкой. Найти её оказалось трудно, мужчина несколько часов бродил по улицам и взглядом искал знакомые чёрные волосы. Но удача решила повернуться лицом к капиталийцу — Цезарь увидел подопечную.
— Кажется поиск твоей персоны становится моим хобби, — негромко заметил ведущий.
— Я тебя об этом не прошу.
— И снова этот тон, — вздохнул мужчина. — Когда ты поймёшь, что я тебе не враг?! Я скорее враг себе, раз связался с тобой!
— А, то есть это я виновата, что потащила тебя и себя в место, с которым у меня связаны не лучшие воспоминания и где убили моих самых близких людей?! — сорвалась на крик Китнисс.
— Прекрати кричать и послушай! Я понимаю твою ситуацию и понимаю, что ты чувствуешь. Я очень хочу тебе помочь, но ты отталкиваешь меня. У нас иногда получается поговорить, но все эти разговоры меркнут, как только у нас возникают такие драматичные моменты.
— Я пытаюсь, но мне трудно…
— До поезда у нас есть ещё несколько часов, и мы идём дальше гулять, — настоял мужчина.
Они медленно прохаживались по дистрикту, но из воспоминаний Китнисс выдернул задумчивый взгляд Цезаря, направленный на неё.
— Ты сейчас дырку прожжешь во мне.
— Тебе нравится в Капитолии? — задал неожиданный вопрос Фликерман.
— А ты сам как думаешь? — резко ответила девушка.
— У меня есть предложение, — остановился ведущий, — оставайся здесь и живи своей жизнью, как было до всех этих ужасных событий. Если хочешь, то я попрошу Эффи и Хеймитча вернуться сюда. Я даже могу отослать сюда Энни и Финика. Здесь тебе будет лучше, чем у меня, я же понимаю это. Ты очень хорошая девушка, и ты заслуживаешь счастья, просто оно должно быть здесь. А сирень я привезу тебе в горшочке, и ты заставишь ей все подоконники.
Эвердин молчала и как-то странно смотрела на Цезаря.
— Я тебе надоела?
— Честно, я бы никогда не оставлял бы тебя здесь, но я хочу благополучия для тебя, ты ведь столько натерпелась.
Повисшее молчание тянулось очень долго, каждый не знал, что сказать.
— Китнисс, — взял Сойку за руку мужчина, — мне пора на поезд, а ты останься здесь, я уверен, что тебе будет лучше в этом дистрикте. Ах, да, и Лютика забери с собой, но прошу, не обижай кота.
Девушка просто молчала, она кивала головой, но взгляд её блуждал по земле. Когда Цезарь обнял на прощание подопечную, то она даже не сомкнула рук, чтобы обнять в ответ, Эвердин вообще не проявляла признаков жизни. Решив, что это шок от хороших новостей, Фликерман махнул рукой и направился в вагон поезда, так и не заметив слёз на глазах победительницы.
Оказавшись дома, мужчина чувствовал какую-то пустоту, но старался не придавать ей значения и сразу же отправился спать.
Ближе к утру его разбудил чей-то удар по лицу, открыв глаза, он увидел рыжего кота, который пристально смотрел на него.
— Лютик? — хрипло спросил Цезарь.
— Ты, конечно, можешь выгнать меня из дома, но ты же не подумал о Людвиге, у него был бы стресс из-за моего отъезда, — донеслось с противоположной стороны кровати.
— Китнисс, — облегчённо выдохнул хозяин дома.
— Я приехала на самом раннем поезде, хочу спать, а ты мешаешь, — и в ведущего прилетела подушка.
Закрывая глаза, Фликерман ничего не мог поделать с расползающейся улыбкой.
Уже позже, когда Эвердин и ведущий завтракали, мужчина спросил:
— И почему же ты решила вернуться?
— Волновалась за Людвига, ты на работе, а он дома один. Все эти факторы приводят к стрессу.
— За кота, значит, волновалась? — прищурился Цезарь.
— А я смотрю, ты тоже не очень то и грустишь, что я вернулась, — в тон ему ответила Сойка.
— Ну, я тоже волновался за стрессоустойчивость моего питомца. К тому же ты привезла Лютика, а это ведёт к полному счастью Людвига, — подмигнул мужчина.
— Получается, что мы просто оба волнуемся за кота? Просто кот? — спросила с улыбкой девушка.
— Да, получается, что просто кот, — скрестил руки на груди Цезарь.
Так они и смотрели глаза в глаза, понимая, что желание приехать у Китнисс возникло совсем по другой причине. Одновременно встав, пара направилась, друг другу навстречу, но резкий звук стука в дверь прервал волшебную атмосферу.
— Первый раз в жизни не хочу проявлять гостеприимство и открывать дверь, — с сожалением прошептал ведущий, но дверь открывать ушёл.
Вернулся он с конвертом и с ослепительной улыбкой.
— Кажется, нам принесли приглашение на свадьбу, — крикнул из прихожей Фликерман.
— Как ты это понял?
— На конверте голуби и обручальные кольца, — вошёл в столовую хозяин дома, попутно читая вложение.
— Ну, что там? — нетерпеливо передёрнула плечами Китнисс.
— Финник и Энни нас пригласили, торжество послезавтра. Мы пойдём?
— А это обязательно? — притворно вздохнула девушка.
— Да, это обязательно, — нарочито строго произнёс Цезарь, подходя к Эвердин.
— Нас пригласили вдвоём? — уточнила Сойка.
— К моему огромному удивлению здесь написано: «Дорогие Цезарь и Китнисс». Мне стоит начать волноваться о том, что люди неправильно видят мой статус в плане семье? — рассмеялся мужчна.
— Не волнуйся, они просто сэкономили бумагу, — похлопала его по плечу Сойка.
— Давай сегодня сходим, купим тебе платье на свадьбу? — крикнул вдогонку Фликерман.
— Ну, Цезарь, — протянула девушка, — давай ты сам сходишь.
-Китнисс, будь взрослой девочкой.
-Хорошо.
Они долго обходили магазины, и в каждом девушка кривилась каждый раз, как ей показывали очередное искусство из шёлка или атласа.
— Давай я просто пойду в том платье, которое ты покупал мне для президентского бала, — сдалась Эвердин, мрачно осматривая шифоновый костюм цвета морской волны.
— Нет, я куплю тебе самое лучшее платье, — настаивал ведущий.
В последнем магазине, на который согласилась победительница, мужчина сразу ушёл со стилистом в какое-то помещение. А когда они вышли, то несли белый чехол для одежды.
— Китнисс, я должен тебе признаться, что заказал платье ещё утром, как только узнал о свадьбе, а по магазинам таскал просто, чтобы увидеть весь спектр твоих эмоций. Прежде чем ты бросишься на меня, посмотри на то, что Жак достал для тебя.
И тут стилист, сняв чехол, показал невероятно пышное платье цвета нежной сирени. Вся ткань была расшита изображением этого цветка, а юбка была похожа на пену и взлетала при любом колыхании.
— Это великолепно, — наконец прошептала девушка, и подняла на ведущего глаза. — Я не знаю какие слова благодарности произнести…
— Простого объятия будет достаточно, — подмигнул даритель.
Сойка кинулась к Фликерману и прижалась с такой нежностью, что Жак поспешил исчезнуть.
— Тебе, правда, понравилось? — хриплым голосом спросил Цезарь.
— Очень, очень, — закивала головой девушка и видимо на эмоциях, подалась вперёд и запечатлела на щеке мужчины поцелуй.
— Вот теперь я тоже счастлив, — со свойственной ему натурой рассмеялся смущённый ведущий.
Тем же вечером Китнисс не знала куда себя деть. Она ходила из угла в угол, то подходив к очередному букету от Цезаря, то отходив от него. В конце концов, она решилась пойти в комнату к Фликерману.
— Ты сильно занят? — поинтересовалась она, оказавшись на пороге спальни мужчины.
— Для тебя свободен, — оторвался от чтения хозяин дома.
— Просто как-то одиноко сидеть в своей комнате…
— Присядь, — кивнул Цезарь и указал на кресло рядом с собой. — Чем ты думаешь вообще заниматься здесь в Капитолии?
— Я как-то не думала об этом, — честно призналась Эвердин.
— Тебе же нужно двигаться дальше, ты не можешь вечно жить со старым ведущим. Семья и дети — вот твоё будущее.
— Ты не старый. А насчёт семьи.… После потери Прим и мамы я не хочу ни к кому привязываться, потому что потом их больно терять.
— Тогда чего же ты хочешь? — пристально посмотрел на неё ведущий.
— Чтобы у твоего кота не было стресса, — резко отвернулась девушка.
Она буквально чувствовала, как взгляд Цезаря прожигает ей спину, и слышала, как тот вздохнул после её слов.
— Тогда живи пока у меня, — устало ответил мужчина.
На следующий день Фликермана до глубокой ночи не было дома. Китнисс уснула, дожидаясь его, а когда проснулась среди ночи, то обнаружила, что Цезарь лежит рядом и крепко спит. Улыбнувшись, Эвердин плюнула на все правила и буквально прижалась к ведущему. Как хорошо, что она не знала, что тот не спит, а просто закрыл глаза. И как же хорошо, что девушка не заметила смешка на губах мужчины.
На свадьбу они так же, как всегда пришли с опозданием.
— Китнисс, Цезарь, мы рады вас видеть, — кинулись к ним Энни и Финник.
— А мы вас от всей души поздравляем, — в один голос сказали Эвердин и Фликерман.
— Наконец-то, этот день настал, — улыбнулась невеста, осматривая платье подруги. — Какое оно красивое!
— Это всё Цезарь, — улыбнулась Сойка. — Но твой наряд не затмит никто.
— Китнисс! — раздалось рядом.
Обернувшись, девушка увидела Эффи и Хеймитча. Эвердин тут же бросилась обниматься с ментором.
— Я слышал, что вы живёте неплохо? — спросил Обернетти, пристально разглядывая Цезаря.
— Мы живём прекрасно, Цезарь каждый день дарит мне сирень. Он даже Лютика забрал из дистрикта, — принялась рассказывать Китнисс.
— Тогда я спокоен, — улыбнулся ментор.
Свадьба была шумной, а гости весёлыми, поэтому торжество продлилось до ночи. Только тогда невеста вспомнила, что надо бы бросить букет.
— Ну, что готовы? — громко спросила она, становясь спиной к девушкам.
— Да!
Букет из белых пионов взлетел высоко-высоко, а потом по странной траектории оказался около Сойки, и та, не теряя времени, схватила его.
— Поздравляю, — закричала Энни, подбегая к девушке. — Осталось только найти жениха.
— Всё Китнисс, теперь точно уедешь от меня, — пошутил Фликерман, подходя к подопечной.
— А может и не уедет, — прищурилась Эффи.
Но никто не успел спросить, что она имеет ввиду, как раздались выстрелы и к шатру подбежали какие-то люди. Меньше, чем за минуту все гости были окружены.
— Ну, скучали? — раздался голос Джоанны.
— Опять вы, — закатил глаза ведущий.
— А вы что думали, что сможете удержать нас? — рассмеялся Пит.
— Армия Сноу будет здесь через несколько секунд, — храбро крикнула Бряк из-за спины Хеймитча.
— А мы буквально на секунду, пришли проведать нашу Сойку, — издевательски прокричала Мэйсон.
— Проведали — уходите, — не выдержала уже и Эвердин.
— О, Китнисс — ласково произнёс Мелларк. — Я всё думал почему же ты предала нас, и знаешь всё понял. Это он виноват, — и парень наставил пистолет на Цезаря. — Это он промыл тебе мозг и вынудил подставить нас. Именно поэтому я пришёл, чтобы лично убить его и освободить тебя.
— Влюблённый придурок, — буквально выплюнула Джоанна.
И тут Пит нажал на курок, но Китнисс оказалась быстрее, и с громким криком бросилась к ведущему, закрывая его собой. Пуля прошла навылет и Сойка упала на землю. Тут же послышались голоса, и появилась охрана президента. Бунтарей быстро стали связывать, но все гости смотрели на Фликермана, который упал на колени перед своей подопечной и принялся трясти её.
— Китнисс, милая, очнись, ты же жива, ты же будешь жить! Зачем ты это сделала, глупая моя?!
— Я просто поняла, что в моей жизни появился человек, ради которого можно и умереть, — прошептала девушка, сжимая ладонь ведущего, — я так люблю сирень, — и она закрыла глаза.
Подбежавшие врачи, отвели мужчину в сторону, а сами занялись Эвердин. Эффи тихонько плакала, Хеймитч пытался не смотреть на кровь своей любимой трибутки, Энни и Финник еле держались на ногах. А Цезарь подозвал к себе главнокомандующего армией Сноу и сказал:
— Намекните президенту, что я не против того, чтобы этих революционеров казнили, но Меларка я убью лично.
И после этих слов он бросился за врачами, не переставая выкрикивать имя девушки.
Только открыв глаза, Китнисс сразу увидела сиреневые букеты, которые буквально заполнили собой пространство палаты. Чуть повернув голову, она заметила спящего ведущего. Судя по состоянию его волос и костюма, он всё это время провёл в больнице.
— Цезарь, — слабо позвала его девушка, и мужчина сразу проснулся.
— Ты пришла в себя, — не веря собственным глазам, прошептал он, смахивая непрошеные слёзы.
— А ты купил сирень…
— Потому что ты её любишь.
Ещё немного они помолчали, и наконец, Цезарь решился спросить:
— Китнисс, а если я предложу тебе выйти за меня замуж?
— Это уже слишком, — улыбнулась Сойка. — Но если это поможет избежать депрессии нашим котам, то я согласна.
— А можно тебя поцеловать или это уже слишком? — хитро прищурился мужчина.
— Это в самый раз.