Полчаса

Загремели ключи, скрипнул замок, и солдат с обратной стороны решетки сказал: — У вас полчаса. И заложил руки за спину. — Нам разрешили поговорить наедине, — сказал Армин. Солдат покрутил носом, погремел связкой и предупредил, что будет в конце коридора. Оттуда все слышно, поморщился Армин. Но хотя бы не видно, спасибо на том. Разрешение посетить Эрена в камере выбили с трудом. Пришлось надавить на Ханджи. Та сначала рвалась идти с ними, но Армин осадил ее аргументом: — Нет, при вас он точно ничего не скажет, тем более, я знаю, вы уже пробовали. — Ханджи сникла, не до конца стерев с губ кривоватую усмешку. Армин попытался ее подбодрить: — У нас с Микасой есть шанс разговорить его. Даже если не выйдет, один наш визит скажет о многом: что власти не причинили нам вреда, что Эрен не окончательно вне закона, что у него есть повод сотрудничать с нами. — Сотрудничать, — поморщилась Ханджи. — Мы должны быть одной командой, а он откололся, как… Ладно, ты еще ни разу меня не подводил, тебе я доверяю. Сделаю, что смогу. Тебя проведут к нему. — Нас, — уточнил Армин, упирая на слово. — Нас с Микасой. Одного меня недостаточно. Если требовалось, командор Ханджи Зоэ могла добиться чего угодно, не то что получасового свидания с заключенным, будь он даже сам Эрен Йегер. — Нельзя давить на него, — тихонько сказал Армин, когда они подходили к зданию, где внизу, в подвальном помещении, теснились карцеры. Целый каменный рукав освободили, чтобы поместить туда пошедшего против общего плана Атакующего. — Я и не думала! — возмутилась Микаса. — Давить! — Это я себе. Подвальный этаж встретил их сыростью. Капала вода, звук разносило по коридору эхом. Микаса подобралась, стиснула кулаки в складках широкой юбки. Армин сунул руку в эти складки, накрыл кулак ладонью, дождался, когда он расслабится, как успокоившийся ежик, и погладил мозолистые костяшки. — Все будет хорошо, — шепнул он. — Сейчас мы его увидим. Он будет рад. Румянец украсил высокие скулы Микасы, Армин улыбнулся. Она принарядилась для этой встречи, вымыла и тщательно расчесала волосы, оставила их распущенными, и они поблескивали смоляной гладкостью даже в скудном освещении подвала. Эрен не встал им навстречу. Сидел, опершись на согнутое колено, и смотрел перед собой, пока солдат не ушел. Тогда только сел нормально и протянул руки. Микаса сразу шагнула к нему, обхватила за голову, прижала себе к груди и гладила, гладила, потом стала нашептывать что-то в макушку. Эрен слушал и молчал, потом фыркнул, отстранился и протянул руку Армину. — А ты, Армин? Не хочешь? Армин медленно подошел. Потрогал пальцами свою ладонь — мокрая. Что же он так волнуется? Это же просто Эрен. Их с Микасой Эрен: шумный, импульсивный, порывистый. Такой, какой есть. Даже когда творит глупости. Глупость глупости рознь. — Не хочешь, — подытожил его молчание Эрен. Одной рукой он обнимал Микасу, которая уже успела сесть к нему на колени, накрыв их юбкой полностью, обхватила, прижалась и выцеловывала под ухом, шею и в вырезе рубахи. Другую так и держал вытянутой, не опускал. — У нас всего полчаса, — предупредил Армин. — Тем более, — Эрен погладил Микасу по лопаткам, прижал к себе так, что она придушенно охнула. Не от боли, Эрен не такой сильный, чтобы сделать ей больно, но каждый раз, когда он делал вот так: сам предлагал, сам обнимал, сам хотел, она вся словно бы растекалась, поддавалась каждому его движению. Отдавалась вся. У Армина от этого все горело внутри и вставало так, что невозможно не обращать внимания. Иногда достаточно было просто наблюдать, просто смотреть, как Микаса все позволяет ему, Эрену, которому и сам Армин все позволял. Эрен пошевелил пальцами, смотрел на Армина прямо. А глаза, подумал Армин, у него все те же. Страшные глаза. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить, — сказал Эрен. — Знаю. Но разговора не будет. Если хочешь — оставайся, я ждал вас. Если не хочешь — жаль. И вот на этом все? Кольнуло горечью. На этом все, Эрен? Ты пускаешь нас в свое сердце, допускаешь к своему телу, но не к своим планам и не к своим мыслям, к тому, что и составляет человека, всю его суть. Вот как? Надо же, Армин никогда от него такого не ждал. Одна рука Эрена покинула спину Микасы и скрылась под юбкой. Микаса двигала бедрами, прикрыв глаза и постанывая. Быстро поглядела на Армина через плечо. — Идешь к нам? — Здесь? — спросил он. — Больше негде, — пожала она плечами. — Эрен здесь. — Так бери своего Эрена. Эрен поджал губы, но руку так и не опустил. И не затекает, подумал Армин почти что зло. Я тоже, крутилось в голове и отдавалось ниже, в живот и в пах, тоже его хочу, но разве так можно? Он же не доверяет нам! — Я хочу, — сказала Микаса, приподнимаясь и опускаясь на скрытые юбкой пальцы Эрена. — Хочу вас обоих. Времени мало, решайся быстрей. Когда еще у нас будет такая возможность? Трахаться в сыром каменном мешке на жесткой, как дощатый пол, койке? Да разве это важно? Микаса права. Когда они снова останутся только втроем? И сколько раз Армин себя укорит за глупые обиды и упущенную возможность побыть с ними, с теми, кого так любит? Он шагнул и вложил пальцы в горячую ладонь Эрена. Эрен сразу потянул его на себя, чуть не уронил на койку, но успел поймать губы губами, прижаться и мазнуть языком, прежде чем Армин отстранился и сел, чтобы снять сапоги. Микаса тоже извернулась, разулась в мгновение ока и забралась на койку с ногами. Армин подался за ней, потянулся к открытой шее, где, как бутоны на солнце, расцветали следы эреновых поцелуев. Микаса пошарила в складках юбки и вложила Армину в руку что-то твердое и холодное. Он уставился на темного стекла баночку, поднял глаза. — Хочу, — раздельно повторила Микаса, — вас обоих. Эрен возился, снимая штаны, но Микаса глядела на Армина. Долго и внимательно, пока он не кивнул. — Хорошо. Больше она на него не смотрела, повернулась спиной. Армин сглотнул, погладил напряженную спину под белой блузкой. Широкая юбка, да? Чтобы не раздеваться. Армин надеялся на разговор, Микаса заранее знала, что никакого разговора не выйдет. Она пришла, чтобы увидеть Эрена, чтобы побыть с ним. Почувствовать его в себе. Его и Армина. Может быть, — кто знает, разве можно быть в чем-то уверенной, — в последний раз любить их обоих и чувствовать, что оба любят ее. Разве сам Армин не хочет этого? Микаса отвела руку назад, накрыла его пах через брюки, и Армин вскрикнул, прежде чем успел зажать себе рот рукой. Все трое замерли, но солдат не спешил, а может, и вовсе ушел куда-нибудь. Или просто затаился, поняв, что происходит в камере, и обе руки у него в штанах. Мазь пахла полевыми цветами. Армин набрал прохладную вязкость на пальцы, согрел, чистой рукой поднял подол юбки, чтобы не выпачкать ткань. Сперва ткнулся в бедро, потом в теплую ягодицу, потом Микаса развела ноги шире, прогнула поясницу, упершись Эрену в грудь, и пальцы нашли то, что искали, неловко столкнувшись с пальцами Эрена. Оба улыбнулись. Армин осторожно погладил сжавшийся вход, подождал, пока Микаса немного расслабится и попытался проникнуть. Шло туго. Они делали это раньше, Армин не раз был там, в ней, не раз был в Эрене, и Эрен не раз был в нем, и, может быть, можно было сегодня как-то иначе, Армин был бы согласен, но раз Микаса хочет именно так, разве могут они противиться ее желанию? Один палец вошел. Микаса замерла, сжавшись, потом мышцы расслабились, позволив Армину продвинуться еще немного. Когда он смог ввести два пальца, то отчетливо почувствовал за тонкой эластичной перегородкой член Эрена. — Ты уже в ней, — шепнул Армин зачем-то вслух. Микаса с Эреном не ответили, целовались: жарко, влажно, постанывая друг другу в губы. Хорошо, подумал Армин, зачерпывая еще мази и пытаясь ввести третий палец, Микаса пыталась расслабиться. Хорошо вам, и мне хорошо, когда хорошо вам. — На секунду, — шепнул он, приподнимая Микасу с члена. — Иначе я не войду. Он смотрел, как Эрен целует Микасе щеки, губы и уголки глаз, и так понимал, что она морщится, когда член Армина входил, преодолевая все-таки недостаточно растянутое кольцо мышц. — Сейчас, — шепнул он, — еще чуть-чуть, уже почти. — Конечно, — шепнула она в ответ. — Поторопись, у нас мало времени. — Мы успеем. Успеем. Было туго, было горячо. И так хорошо, так!.. Перед глазами поплыли цветные круги, когда вдруг стало еще туже и еще горячее, а Микаса напрягалась до звона, вытянула шею и затаила дыхание. Эрен вошел в нее. — Тебе не больно? — спросил Армин, целуя ей шею за ухом, зарываясь носом в гладкие волосы. — Мне хорошо, — сказала Микаса, медленно расслабляясь, впуская оба члена в себя до упора. — Мне очень хорошо. Армин прильнул к ее спине, разминулся с ласкающими голую грудь руками Эрена, скользнул под живот и положил пальцы на крупный клитор. Микаса откинула голову. — Мои мальчики, — шепнула она, — мои любимые. Глаза Эрена горели. Он смотрел через приподнятое плечо Микасы на Армина. Смотрел внимательно, не переставая перекатывать сосок между пальцами, наконец, подался вперед, и Армин не отстранился. Они столкнулись губами над этим плечом, вцепились друг в друга долгим поцелуем. «Я скучал по тебе», — пытался донести Армин, кусая Эрена за губу. «Я тоже ужасно по тебе соскучился», — отвечал ему настойчивый язык Эрена. «Я так боялся за тебя» — сказали они друг другу, столкнувшись языками, толкаясь ими, вылизывая друг другу рты, пока Микаса не разъединила их, чтобы слизать поцелуи Армина с распухших губ Эрена. — Быстрее, — шепнула она. Не было нужды повторять, у Армина уже подступало, распирало удовольствием. Он толкнулся еще пару раз, подался было назад, но Микаса поймала его, заведя руку за спину, и прижала к себе. — Не выходи. Армин охнул. — И ты, — продолжала Микаса, беря щеку Эрена в ладонь. — Ты тоже не выходи из меня. Я так хочу. — Ты что! — всполошился Эрен. — А вдруг… — И хорошо. Что еще нам остается? Я хочу. Хочу хотя бы это от вас. Эрен, пожалуйста. Она была уже на пределе, шептала бессвязно, терлась о пальцы Армина, вздрагивала всем телом, звала обоих по именам. — Мы здесь, — сказал Армин ей в порозовевшее ухо, трогая кончиком языка раковину. — Мы оба в тебе, ты чувствуешь? — Да. Да! Ее выгнуло дугой. Эрен сцепил зубы, уперся лбом в ключицу, обхватил губами сосок, словно хотел напиться оттуда, и Армин почувствовал, как толкается его член, как гладит стволом его собственный ствол и задевает головкой головку. И как пульсирует, выталкивая в тело Микасы семя. Сам он закончил тихо, не выходя, как она и просила, укусив подставленное плечо. Когда отстранился, на коже остались два четких вдавленных полумесяца. — Прости, — шепнул Армин и постарался зализать след. Микаса дернула плечом со смешком: — Да ничего. — Ага, — буркнул Эрен, — конечно, ничего. Ты единственная тут не регенерируешь. Микаса промолчала, дрожащими пальцами пыталась застегнуть блузку. Армин сел, с трудом распрямив ноги, заправил не до конца опавший член и застегнул штаны. — А где твое?.. — спросил он, шаря по койке. — Нигде, — спокойно ответила Микаса. — Я пришла без белья. Тряхнув волосами, чтобы скрыть загоревшиеся уши, Армин искоса глянул на Эрена, тот утирал покрытый испариной лоб и прятал глаза. В конце коридора загремела уроненная на камень связка ключей. Все трое вздрогнули и бросились приводить одежду в порядок. — Иди сюда, — попросил Эрен, встав босыми ступнями на пол. Армин невольно поежился, не раздумывая, шагнул навстречу. Горячие ладони Эрена пригладили его волосы, заправили за ухо прядку. Большой палец погладил горящую щеку. — Спасибо тебе. Микаса? Микаса втиснулась между ними, обхватила обоих, прижала так, что сдавило дыхание в груди. — Это был не последний раз, — сказала она. — Запомните. Я на все пойду, чтобы это был не последний. — Время вышло, — сказал подошедший солдат. Микаса разомкнула объятия, но дыхание вернулось к Армину отнюдь не сразу.