Касание души

— Тебе не нужно покупать новую кофточку, если ты забыла старую дома, — Минхо раздраженно потирал переносицу, слушая жалобы подруги на слишком маленький чемодан. Утро было таким же снежным и холодным, как вчерашнее. В домике ребят царила приятная дружеская атмосфера, из старого винилового проигрывателя доносились звуки классической музыки, а в камине тихо потрескивало полено. Томас остался на ночь, ведь дорогу до его дома сильно замело, и сначала нужно было прочистить дорожку, чтобы хотя бы выйти из домика. Честно говоря, Эдисон очень хорошо вписался в компанию друзей. Он даже заделался кулинаром на сегодняшний завтрак. Ньют же, в свою очередь, медленно раскладывал кисти и тюбики с краской, тщательно подготавливая рабочее место. Вчерашний разговор с Томасом сильно вдохновил парня, придал сил и положил начало будущей картины. Час за часом, минута за минутой, кисть делает резкие и в то же время плавные движения, колеблется, все пишет, пишет, пишет. Ньют медленно вливается в процесс, он творит, не боится сделать что-то не так. Чувство свободы наконец-то наполняет комнату. В эту же минуту раздается слабый стук в дверь. — Прошу прощения, если я тебе помешал, я просто принес блинчики, — Томас мягко улыбнулся, протягивая Ньюту тарелку с завтраком. — Если честно, кленового сиропа в домике не оказалось, поэтому я сделал медово-ореховую начинку. Я надеюсь, тебе понравится. Ньют посмотрел в эти прекрасные карие глаза, полные заботы. Ему было очень приятно, что Томас про него не забыл, приготовил ему завтрак, старался не нарушить творческий процесс, и у него получилось. Руки Ньюта были испачканы ярко-синей краской, которая быстро засыхала на коже. Томас, увидев это, отрезал небольшой кусочек блина, насадил на вилку, предварительно обмакнув его в начинку, и протянул ко рту друга. — Клянусь, я никогда в жизни не пробовал ничего вкуснее этого, — Рассел улыбнулся, по привычке облизав губы, а Томас немного засмущался, отводя взгляд в сторону. Эдисон отрезал еще кусочек. Ребята смеялись, Ньют строил смешные рожицы, выклянчивал кусочек за кусочком, с каждым разом приближаясь все ближе к Томасу. Их лбы на секунду столкнулись. Художник засмеялся, смотря глаза в глаза своему кормителю. Эдисон закрыл глаза и медленно приблизился к Ньюту, обжигая его лицо горячим дыханием. Опомнившись, блондин дернулся назад, буквально выбежал со своего места, испуганно посмотрев в глаза парня. Томас не понял, что он сделал неправильно, он боялся, что Ньют не хотел того, не был готов к этому поцелую. На минуту в комнате повисло молчание. Эдисон аккуратно забрал тарелку и приборы, покидая комнату, он чувствовал себя неловко. В сердце Ньюта вонзились миллионы стрел. Он был насквозь пробит этим отвратительным чувством, зная, что Томас этого не заслужил. Да, он безумно хотел ответить на поцелуй, ему было хорошо с парнем, он чувствовал себя собой с ним. В этот момент Ньют Рассел возненавидел себя. Он начал бросать все вокруг, царапать руки, душить себя слезами, проклиная чертов дар, который он не просил. Он не выбирал такую жизнь, он просто не хотел проживать ее так. В комнату парня вбежала Тереза, пытаясь успокоить друга, но стоило ей только схватить того за запястье, как руку сразу же пропитала адская боль, и девушка моментально отдернулась. Минхо осторожно закрыл дверь, оставляя парня одного.

***

— Прошло два часа, а он так и не выходил, я начинаю беспокоиться, — Томас сидел в кресле, нервно перебирая пальцами краешек пледа. За окном большими хлопьями медленно падал снег, укрывая землю пушистым одеялом. Минхо настраивал старую пыльную гитару, которая целый век отлежала на чердаке, а Тереза перебирала книги. Ребята чувствовали себя не в своей тарелке, они боялись подходить к Ньюту, пытаться с ним заговорить, опасаясь его реакции. Они просто не могли помочь. День, казалось, был бесконечен, секунда становилась длиной в минуту, а минута - в час. Томас собирался уходить, но решил остаться, пока Ньюту не станет лучше. К вечеру Рассел вышел из комнаты. — Дружище, ну наконец-то, — Минхо облегченно вздохнул, — Я уж думал, ты никогда не выйдешь из этой каморки. Ньют слабо улыбнулся, приводя растрепавшиеся волосы в порядок. Тереза и Томас готовили ужин, устроив между собой поединок, чей соус будет вкуснее. Еда быстро закончилась, а добровольцев на ее покупку не было. Жеребьевка стала лучшим решением этой маленькой проблемы. — Итак, еды у нас мало, а учитывая то, что мисс Тереза у плиты, то шансов на ее выживание нет совсем, — девушка строго посмотрела на Минхо, дав тому понять, что тому стоит замолкнуть. — Тянем спички, господа. У кого короткая, тот и идет в магазин. — Может, отправим двоих людей? — предложил Томас. — Список продуктов настолько большой, что вряд ли один сможет дотянуть пакеты. Взгляды парней на секунду пересеклись. Минхо отломал конец еще одной спички, перемешал их и протянул кулак подруге. Тереза вытянула длинную. Следующим на очереди был Томас. Он, не раздумывая, вытянул спичку, конец которой был отломан. — Ну вот, одного уже нашли, теперь кто-то из нас, брат, — Минхо вытянул ладонь, сжатую в кулак, и предоставил Ньюту две спички на выбор. Ньют выбрал короткую. Сердце, кажется, перестало биться, а в висках запульсировала кровь. Он прекрасно знал, что избежать разговора с Томасом ему не удастся, что придется, возможно, все объяснить парню, снова прочувствовать это, и он не был готов. Томас поднялся с кресла, слегка улыбаясь юноше, но по его лицу было видно, что и сам парень не хотел говорить о случившемся. Надевая пальто, Эдисон заметил, что Ньют не взял шарф, который когда-то забыл в академии. Он посчитал нужным напомнить об этом парню, потому что не хотел, чтобы тот простудился. — Ньют, твой шарф, — Томас протянул другу вязаную вещь, и тот быстро завязал его на своей тонкой шее. Ребята покинули домик, оставляя Терезу и Минхо наедине.

***

Дорога до магазина была мукой для обоих парней. Они практически не разговаривали, шли на расстоянии, старались избегать зрительного контакта. Казалось, будто между ними кошка пробежала, но ведь ничего такого не случилось. В магазине ситуация не изменилась, парни не разговаривали совсем. Закупившись, ребята направились к домику. Томас, предварительно зная, что произойдет по пути домой, решил сделать первый шаг и заговорил с Ньютом. — Погода изумляет своей красотой, не так ли? — Да, красиво очень, особенно вечером. — Мне очень нравятся эти фонари, они создают какую-то особенную атмосферу, любовался бы ими вечность. Ньют все также старался не смотреть на Томаса, ему было неудобно за свое поведение, ведь он просто не хотел сделать больно другу, но Эдисон этого не знал. Немного пораздумав, Рассел все же решил рассказать о своем проклятье. — Знаешь, я должен рассказать тебе кое-что, — Ньют начал разговор, осмелившись посмотреть Томасу в глаза. — Я готов тебя выслушать. Всегда. Ньют замялся, слова друга его слегка смутили, но он продолжил. — Мы все являемся какой-то частью этого мира, этого большого, прекрасного, но в некоторые моменты несправедливого мира. У некоторых людей есть какого-то рода способности, я бы даже сказал, дар. Моя сестренка Соня может видеть будущее во снах, а мама исцеляет людей от болезней. — Томас внимательно слушал, он был очень удивлен, потому что даже представить себе не мог такое. Ньют все еще чувствовал дискомфорт, однако продолжал рассказ. — Тереза и Минхо тоже отличились, между прочим. Томас был шокирован всем происходящим, он просто не мог в это поверить. Ньют продолжал называть имена, приводя в примеры своих знакомых, некоторые из них даже стали великими. И, дойдя до себя самого, парень просто остановился. — Все хорошо? Ты себя как чувствуешь? — Томас вновь почувствовал тревогу за друга, положив тому руку на плечо. — Не трогай меня, пожалуйста. Я не хочу сделать тебе больно, — на глазах Ньюта выступили слезы. — Каждый раз, когда кто-то притрагивается ко мне, просто прикасается, хоть на долю секунды, я чувствую боль, и не только один я. Смотри, — Ньют закатал рукав пальто, показывая темно-синие, лиловые пятна, выше были шрамы и ссадины. — Это все - мой дар, мое проклятье, с которым я вынужден жить. И если ты притронешься, то то же самое окажется и у тебя. Я просто не хочу сделать тебе больно, пойми это и прими. И если бы я только мог, я бы без всяких сомнений ответил на твой поцелуй, я бы просто зацеловал каждую твою родинку, каждый миллиметр твоей кожи, запустил бы пальцы в твои прекрасные волосы, я бы обнимал тебя каждую секунду своей жизни, и каждый раз бы надувал обиженно губки, когда ты уходил. Я бы готовил завтрак, пока ты мирно спишь в комнате, и сотни раз бы проклинал себя за разлитый кофе, или недожаренный тост, или слишком хрупкие чайные чашечки. Я бы просто благодарил судьбу за каждый день, проведенный с тобой. Потому что ты запал мне в душу, Томас. И обратного пути нет.

***

Ньют отчаянно посмотрел в глаза парню, понимая, что он только что наговорил. Томас достал из кармана пальто перчатки, одну надел на свою руку, а другую протянул Ньюту. Как только перчатки закрыли ладони парней, Эдисон переплел их пальцы. Здесь не надо никаких слов, без них все стало понятно. Всю дорогу домой они шли вот так. И им это нравилось.