USBroken

Утро.  Солнце лениво стучится в окно, но царство тьмы остаётся неприступным. Шторы в комнате Юнги всегда задернуты, потому что свет слепит, раздражает и вообще, ультрафиолет вызывает рак. Пара босых ног нехотя вылезают из кровати и семенят в ванную. Соприкосновение с холодным кафелем бодрит. Небрежно накинутая мятая рубашка, пахнущий сигаретами пиджак и пара кед — не совсем офисный стиль, но Юнги класть на это хотел. Два американо — один за другим, тридцать минут в пробках. Натянутая улыбка секретарши, совещание в девять, и потом шесть часов обзванивания клиентов, сбора заказов, пополнения базы, а ещё — раздражающих сплетен коллег, духоты (ещё бы, кондиционера в офисе не было) и ненависти ко всему сущему. А под конец рабочего дня — флэшка на столе от начальника с многочисленными документами, которые требовали правки, форматирования и Бог знает чего ещё, за что Юнги брался уже дома, сидя за комфортным креслом в маленькой студии в центре Сеула.  Так проходил каждый его день, день преуспевающего топ-менеджера по продажам высококачественной керамической посуды. Среднестатистического двадцатичетырехлетнего мужчины без семьи, из друзей имеющего только пару бывших одноклассников и собаку Холли. Человека, который вполне доволен своей жизнью.  Порой Юнги задумывался, смог бы он изменить что-то? Однажды бросить треклятую работу, продать квартиру и уехать куда-то далеко, может быть, даже на другой конец света? Начать новую жизнь? Сбежать от самого себя куда-то, где солнце не кажется слепящим, а, напротив, греет и ласкает, где работа в радость, музыка не грохочет в квартире соседей сверху, а тихо звучит в кафе, в котором он бы завтракал чашечкой кофе и свежей выпечкой. Но каждое чёртово утро Юнги вставал с кровати и, смотря на своё помятое и невыспавшееся лицо, понимал, что не смог бы. Эта рутина обмотала его клейкой и вязкой нитью, так, что не сдвинуться, и сейчас просто медленно подбиралась к нему, отрывая кусок за куском. Уехать отсюда значило бы попытаться уехать от себя, а от себя, как известно, не убежишь. Чтобы переехать и начать жить по-другому, для начала ему необходимо было стать совсем другим человеком. Позволить себе такую роскошь он не мог — в жизни парня не осталось место для работы над собой, только пересылка файлов, кофе из аппарата, ксерокопии документов и офисная рутина. И уже сейчас Юнги чувствовал, что устал. Стремиться, делать какие-то подвиги, свершения, рисковать — кому это нужно, когда есть неплохой заработок и крыша над головой? Да у него сил не хватит хоть как-то поменять свой нерушимый как гранит распорядок. Утро. Два американо — один за другим. Бариста в кафе уже не спрашивает, просто устало кивает и отдаёт заказ постоянному клиенту. Этот парень, судя по синяками под глазами, отлично понимает его. Не важно, что по карьерной лестнице Юнги каким-то невероятным образом удалось запрыгнуть выше, чем этому баристе — он был точно таким же. Уставшим, ненавидящим свою работу и всё вокруг, всех, включая Юнги. А тот и не обижался. Уж слишком знакомо ему было это ощущение усталости, всеобъемлющее, поглощающее без остатка. Он делает глоток, такой же, какой делает каждое чёртово утро. Горькая жижа обжигает язык, но Юнги уже не морщится. Особенность взрослой жизни — терпеть отвратительные вещи, если они помогают тебе существовать. Хотя и в этом напитке из обжаренных зёрен и кипятка есть своя прелесть. Дальше уже бежать к выходу, к машине, вставить ключ и нажать на газ — всё для того, чтобы успеть на работу вовремя. И застрять на полчаса. Юнги поворачивает голову вправо — слышит резкие гудки клаксона и возмущённые крики из соседней машины. — Обмудок! — мужчина даже не реагирует, тупо смотрит через окно на рассерженное женское лицо и поднятый вверх средний палец. А затем загорается зелёный свет. Он привык к тому, что в день мимо проносится миллиард мудаков, все со своими особенными потребностями и претензиями, и все они почему-то твёрдо убеждены, что Юнги волнуют их оскорбления и гордо поднятые средние пальцы. Если бы его задевали такие вещи, он бы давно сломался. Но, к счастью, сердце и душа мужчины были покрыты такой толстой коркой льда, что чтобы пробиться через неё и задеть его чувства одного среднего пальца будет маловато. Юнги раздражённо вздыхает, понимая, что день только начинается, и продолжает ехать, игнорируя таких же раздражённых водителей. Привычный маршрут, по которому можно проехать даже с закрытыми глазами, сквозь деловой квартал, утыканный небоскрёбами и уродливо причёсанными клумбами. Какая же мерзость. Мужчина выходит, поправляет свой костюм и направляется прямо в центральный офис. Вызывает лифт на четырнадцатый этаж, смотрит на часы. Уже без пятнадцати восемь. Рановато. Проходит мимо нарочито приветливой секретарши — нет, он не верит её улыбке ни на секунду, особенно когда однажды застал её плачущей в туалете и кричащей, насколько она ненавидит эту работу. Он и сам боялся через года два оказаться на её месте. Взрастить ненависть в человеке легче, чем кажется. Люди — бомбы замедленного действия, перерезать неверный проводок которым раз плюнуть. Секретарша проговаривает что-то своими поднятыми уголками губ — Юнги лишь кивает и садится за стол прямо напротив кулера с водой, параллельно включая компьютер. — Юнги-ши! — мужчина вздрагивает. Он совсем забыл об ещё одном очень раздражающем обстоятельстве. И это очень раздражающее, невыносимое, просто непонятное ему обстоятельство сейчас приветливо машет и уже стремительно приближается к его столу. Пак Чимин перевёлся к ним в отдел около шести месяцев назад и был слишком счастливым для человека, который два года продаёт керамические сковородки в местные кафешки и в руки престарелым домохозяйкам. Этот парень был из разряда тех, кого Юнги ненавидел с особой страстью. Знаете, такие люди встают в шесть утра, выходят на пробежку, успевают помыть посуду, приготовить здоровый завтрак, выпить соевый латте и прискакать на работу за полчаса, выглядя свежими и опрятными. Юнги был убежден, что подобные личности, Чимин в частности, либо подписали договор с дьяволом, либо прилетели с другой планеты. Нет, правда, он попросту не вписывался в это место, где по статистике каждый десятый находился в затяжной депрессии или имел алкогольную зависимость. Порой Юнги даже думал, что Чимин — шпион под прикрытием, который случайно попал к ним в компанию. Улыбчивый и вечно сияющий шпион. Тем временем Чимин уже начинает нарушать его личное пространство.  — Юнги-ши, — мило улыбается тот, наклоняясь вперёд, — меня попросили заполнить протокол, но я не знаю нужной формы, подсобишь? Ах да, ещё одно — Юнги официально курирует Чимина и является его наставником в этом сложном мире сделок и договоров. И каждый косяк Чимина отражается на зарплате Юнги. Поэтому последний, как бы он не ненавидел всё это, лишь вздыхает и поднимается со стула. — В общем, тебе осталось лишь указать юридический адрес заказчика вот здесь, а всё остальное у тебя есть в таблице за прошлый месяц, — Юнги сворачивает вкладку с документом и оборачивается к Чимину, ожидая хоть какой-то реакции, — ты понял? Парень долго пялится на Юнги, а затем как-то странно дёргается на стуле и отводит взгляд в сторону. — Ага, таблица, — Чимин опускает голову, а затем снова неловко улыбается своей сияющей улыбкой, — вот только... Я не знаю где её найти? И Юнги тратит ещё минут десять, чтобы показать, в какой папке находится эта треклятая таблица, что именно из этой таблицы нужно перенести в документ и как посчитать среднее арифметическое в таблицах Excel — всё это время Чимин сидит рядом и искренне удивляется всему, а Юнги задумывается о том, как он вообще выживал в офисе на протяжении двух лет без элементарных знаний. А ещё он задумывается о чересчур мокрых руках Чимина в тот момент, когда тот передавал ему мышку. Офис — маленькие джунгли, тут работают все те же законы, что и в животном мире. Юнги не был самым терпеливым, выносливым или усидчивым от природы, но офис воспитал в нем эти качества, сделав из мужчины настоящего хищника, способного затаиться в темноте и выжидать. Лучшая защита — это атака, выживает сильнейший, поэтому Юнги совершенно не понимал, как Чимин не вышел из игры в самом начале, ведь в свой первый день он упал на входе в офисное здание, запутавшись во вращающихся дверях. Назвать парня диким зверем ну никак нельзя было. Наконец, Чимин нажимает-таки кнопку печати, облегчённо вздыхает, а затем внезапно поворачивается к Юнги. — Спасибо, Юнги-ши, — на этом моменте мужчина будто столбенеет. Чимин же, глядя ему прямо в глаза, краснеет, но продолжает, — ты так сильно помогаешь мне, я бы не выжил здесь без твоей помощи. Все эти отчёты, документы, таблицы — такая морока, но даже здесь ты помогаешь. Спасибо... Спасибо за всё. Благодарность? За что? Юнги чувствовал себя застигнутым врасплох. Слышать такие громогласные «спасибо» от человека, которого ты мысленно разносишь каждый раз, как он смотрит в твою сторону, это что-то новенькое. Чимин лишь лучезарно улыбался, его глаза будто светились — от них было сложно оторваться. И Юнги смотрел. Он точно пришелец, подумал мужчина. Потому что нельзя говорить такие вещи просто оттого, что кто-то помог тебе с документами. Улыбаться так искренне в начале рабочего дня. И смотреть так долго в глаза собеседника. Это... Это как-то неловко? Юнги как-то не привык к этому "неловко". Обычно в такое время он сидел за своим столом, насупившись, мрачный и тихий, избегавший любых взаимодействий с коллегами, потягивал юбилейный пятый кофе и высчитывал, как скоро его сердце сойдёт с ритма от передоза кофеином. В его типичное утро ну никак не входили громкие «спасибо», светящиеся глаза и докучающее дружелюбие в лице Чимина. Внезапно, младший отводит взгляд куда-то в сторону. — Эмм, сейчас девять часов. Совещание? — он проводит рукой по своим волосам, как бы расчёсывая их. Передние локоны падают на лицо, и Чимин поправляет их снова, уже укладывая немного назад.  — Да-да, — Юнги резко встаёт со стула, поправляя свой пиджак — идём. Не забудь взять документы. И быстро идёт прочь. Ноги сами несут его по давно заученному маршруту. Удивительно, как в этих коридорах ещё не образовались тропинки от такого частого хождения по ним целой стайки менеджеров. Интуитивно заходит в лифт, не глядя нажимает на нужный этаж, отмечает, что играющая в лифте музыка очень раздражает, как и всё остальное в этом месте, выходит и распахивает двери в конференц-зал, натягивая на лицо самую правдоподобную улыбку из всех, какую может состроить человек в его ситуации. Собрание проходит без сюрпризов, то есть, как и всегда, скучно. Глаза слипаются уже на "Отчёте работы отделов за первый квартал", а откровенно спать Юнги начинает уже на "Мониторинге текущей работы отделов в соответствии с заданными целями". Просыпается он уже под конец мотивационной речи босса и покидает конференц-зал уже полностью замотивированный на работу. Снова документы. Снова обзвон всех клиентов, уговаривание, предложение скидок и привилегий — в общем, утверждение заказа. Наши сковородки самые лучшие. Антипригарное покрытие. Материалы из Германии. Фразы и слоганы, которые являются ему в кошмарах. Затем документация, чтобы заказ окончательно отправился в обработку и занесение всего в общую таблицу. Закрываешь глаза, а перед ними бегают светящиеся белым клеточки, в которые ты должен, обязан ежедневно вбивать всё новые и новые цифры. Отправка — и по новой. Юнги пытается отбросить все лишние мысли — оно и к лучшему, когда ты работаешь. Однако после восьмидесятого клиента мужчина всё же поднимает глаза. Флэшка. Отлично, значит, начальник уже положил её для Юнги, и можно уже без спешки собираться домой. Сегодня план уже выполнен, даже перевыполнен, и это повод отправиться пораньше домой. В маленькую студию в центре Сеула, где его давно ждёт тарелка рамёна и любимая Холли. Собака Холли — единственное существо во всей Корее, нет, на всей планете Земля, к которому Юнги не испытывал отвращения. Напротив, он очень искренне и нежно любил маленькую собачонку, которая так искренне тявкала и скакала у его ног, когда он приходил домой. Что-то в повадках животного напоминало мужчине о его тявкающем и скачущем у ног коллеге, который точно также светился наивностью и тупым оптимизмом. Только вот собаке подобное простительно, а человеку — нет. Кстати, об этом человеке. Собираясь, Юнги украдкой смотрит в сторону Чимина — сидит. Его усталое лицо освещается тусклым монитором. Сам он настолько погружён в процесс, что действительно кажется серьёзным. Редкое явление. Естественная среда обитания для парня — это офисное кафе, в котором он обычно непринуждённо чирикает с безымянной работницей из отдела по продажам, парковка, на которой он оставляет свой ярко-красный «жук» с наклейкой в виде солнышка в углу лобового стекла и туалет, в котором он без конца трётся у зеркала, поправляя свою вечно спадающую на глаза чёлку. Сейчас же Чимин кликает мышкой намного уверенней, чем с утра, подмечает Юнги. И его лицо, сосредоточенное на выполняемой работе, даже раздражает меньше, чем его вечная улыбка. Уж точно меньше, чем когда он мурлычет с работницами, блокирует двери своей машины или подмигивает собственному отражению. Всю поездку обратно Юнги думает о том случае с утра, пока наконец не возвращается домой и не плюхается в кресло. На колени тут же запрыгивает его красавица, и начинает нетерпеливо стучать маленькими лапками по животу мужчины. Он чешет собаку за ухом и вздыхает. Как же он устал. Глаза снова предательски закрываются под грузом рутины, но Юнги терпит. Медленно привстаёт, сгоняя Холли с коленок, привычным жестом достаёт флэшку из портфеля. Включает ногой компьютер и, пока старая махина разогревает свой процессор и медленно загружается, переодевается, а затем идёт на кухню и готовит ужин. Лающая в полуметре собака подгоняет, и он быстрее готовит две порции ужина: рамён — для себя, корм — для Холли. Плюхается в кресло, ненароком ставя миску рядом со столом — собака тут же подбегает к её заслуженному ужину. Вот так всегда и со всеми. Стоит собаке учуять еду, как соскучившийся по ней хозяин уже не представляет для неё никакого интереса. Юнги думает, что с людьми точно также, но разница в том, что люди оставляют тебя в покое, как только даёшь им то, чего они хотят. Ошибка? Мужчина зависает на пару секунд, вынимает флэшку из USB-порта и дует — сначала на неё, потом в порт. Может быть, она не читается из-за скопившейся пыли? Но вопреки всем ожиданиям, даже после очень профессиональных операций по выдуванию пыли, флэшка не открывается. Юнги сначала хмурится, вставляет флэшку в другой USB-порт, перезагружает компьютер и пробует снова. Флэшка не отображается. Лишь противно пиликает маленьким огоньком, а затем и вовсе перестаёт подавать признаки жизни. В эту секунду он думает, что сама судьба посылает знаки. Может, хватит ему горбатиться на этой паршивой работенке? Юнги отгоняет от себя подобные мысли, возвращается в реальность и снова смотрит на маленький капризный девайс в его руке. Смотря на эту флэшку, у Юнги вдруг появляется ощущение, что всё, что он строил эти долгие шесть лет, рушится у него прямо на глазах. Казалось бы, поломка флэшки — не самое страшное, что могло случиться в жизни, но у Юнги вдруг засосало под ложечкой. Целый день идёт не по плану, наперекосяк, не так, как обычно. И обычно укладывающегося в свой распорядок Юнги это пугало. И смотря на эту мелочь, мелочь, так обыденно выглядящая, но при этом чем-то... выбивающаяся? Мужчина вздрагивает. Внезапно Холли начала громко лаять в другой комнате. Зазвонил телефон в кармане. Мужчина непонимающе встаёт с кресла и, оставив флэшку на столе, проходит в комнату, из которой доносится лай, параллельно отвечая на звонок. И тут происходит сразу три вещи.  Холли, обычно спокойная, резко бросается на Юнги, роняя его прямо на пол. Из динамика доносится голос начальника: — ...забыл отдать тебе флэшку сегодня. Может, заберёшь? И мимо уха с противным свистом проносится пуля.