USBroken

Этим утром всё пошло наперекосяк. Юнги всегда ненавидел, когда авторы намеренно ставили эту банальную и в то же время интригующую фразу в самое начало главы, чтобы показать — вот тут-то и начинается оно. То, что разделит всю жизнь героя на «до» и «после», поломает привычные рамки и перевернёт мир героя. Такой литературный приём казался ему избитым и банальным, поэтому он отлично вписался бы в такую же избитую и банальную жизнь Юнги, по крайней мере, это смотрелось бы превосходно. Офисный клерк вдруг перестаёт быть полным занудой, перевоплощался в настоящего героя и побеждает всех злодеев. Книга бы стала бестселлером, а фильм по ней собрал бы внушительную кассу. Да, офисные работники любят представлять, кем бы они были без оков корпоративного рабства и бесконечных счетов за квартиру. Забавно. Забавно, но сегодня Юнги и сам чувствует, что это утро не то, когда едва разлепляет глаза. Не стоило спать на диване сегодня — тело ломит так, будто его скрутили и несколько раз ударили прямо по рёбрам. Здоровье мужчины к его-то жалким годам уже было ни к чёрту, от стресса он плохо ел и спал, кости вечно ломило, а ноги быстро уставали бегать по офису. Юнги пытается пошевелить руками, но те не слушаются — настолько затекли, что он их почти не чувствовал. И губы — к губам словно приклеили кусок скотча, из-за которого нельзя было даже открыть рот и… Блять. Кусок скотча действительно на губах. И сам Юнги не на диване — на деревянном стуле, связан, и явно не для БДСМ-игр. Паника охватывает его. В тех же БДСМ играх хотя бы есть стоп-слово, которое заканчивало мучения (удовольствия?), но что-то подсказывало ему, что тут никакие стоп- и старт-слова не помогут. Глаза широко раскрываются, а сам мужчина произвольно начинает кричать (хотя изо рта доносится лишь мычание) и подпрыгивать на стуле, пытаясь выбраться из неудобного положения. Блять. Блять. Блять. С каждым разом ноги всё слабее отталкивались от пола, но всё громче шатали стул. Из гостиной слышатся шаги. Казалось, шаги звучат вечность, всё ближе и ближе, они буквально синхронизировались с бешеным биением его сердца, кровь в висках пульсирует в такт этим шагам, эхо которых заполнило всю голову до краёв. От страха во рту пересыхает, на лбу Юнги выступает испарина, связанные за спиной руки трясутся, пальцы — как ледышки, уже не двигаются… Распахивается дверь, и по стене пустой комнаты ползёт длинная чёрная тень. Хозяин тени широкими шагами сокращает расстояние между ним и Юнги и наклоняется, заглядывая клерку прямо в лицо. — А, ты уже проснулась, Белоснежка? — лысый накаченный мужчина с нелепым, даже слегка карикатурным шрамом на всё лицо нагло глядит прямо в лицо заложнику. Юнги аж всего передёргивает от страха. Чужой человек в его квартире сначала хмурится, а затем подставляет нож к горлу и резким движением отрывает кусок скотча от лица Юнги. Тот сразу вскрикивает. — Я не знаю, что вы от меня хотите, но все мои деньги находятся в сейфе на второй полке шкафа, код девять-один-ноль-восемь, ключи от квартиры вот, на столике, только прошу, не убивайте меня, — на одном дыхании проговаривает Юнги и зачем-то добавляет: — Восемьсот тысяч вон. Лысый лишь ухмыляется и сильнее приставляет нож к горлу. — Не строй из себя дурака, Мин Юнги, — этот амбал явно умел быть угрожающим, даже говоря спокойным тоном. — Или лучше звать тебя настоящим именем, Пак Чимин? Пак Чимин?.. — Чт… Что вы несёте? — теперь Юнги в полной растерянности. При чём здесь был этот сраный Пак Чимин? Его стало слишком много в жизни Юнги, а теперь, похоже, он станет и причиной его смерти. — Играешь со мной, верно? Ну, ничего, скоро твои игры закончатся. В лицо Юнги прилетает огромный кулак, отчего тот уже окончательно просыпается. Отчаянно мотает головой, пытаясь сказать, что не понимает. Он уже ничего не понимает, лишь продолжает ошарашенно смотреть, как вены на скальпе амбала вздуваются одна за другой. Говорят, перед смертью вся жизнь должна пронестись перед глазами? Преступник уже явно в ярости, рычит, чуть ли не плюёт слова прямо в лицо: — Где она? Скажи, где ты её прячешь, Пак Чимин! — громко проговаривает каждое слово, отчего нервы Юнги окончательно начали сдавать, — Я обыскал каждый миллиметр твоего сраного дома, заглянул во все углы, даже всего тебя облапал. Где она? — О чём вы? Я даже не знаю, о чём речь! Лицо Юнги закрывает огромная тень вновь нависшего над ним кулака, он зажмуривается и, вот оно, буквально за долю секунды он видит: мама ведёт в школу за руку, экзамены, университет, а потом работа-работа-работа-работа… Вся его жизнь. Скучная жизнь, к слову. Рейтинг 4,8 на Кинопоиске, и то из-за известных актёров. — Где ф!.. — и тут со стороны окна гремит выстрел. Лицо амбала вдруг замирает, поднимая брови вверх — прямо ближе к образовавшейся во лбу дыре — и надвигается прямо на Юнги. Теперь, просто отлично, на связанном по рукам и ногам пленнике ещё и лежал только что убитый труп. Этим утром всё пошло наперекосяк. Юнги вскрикивает, выплевывая кровь: свою и лежащего на нем гостя, вперемешку. — Блять! — уже в истерике хрипит Юнги, судорожно дыша. Кое-как сдвинув с себя мёртвое тело, он озирается по сторонам. Надо бежать. Надо как-то выбраться из квартиры, а затем бежать. Юнги глядит вниз — рубашка сильно помялась, на ней кое-где видны пятна крови. Издалека может сойти за модный узор. Надо успокоиться. Надо успокоиться. Ему плевать, кто убил этого сраного преступника и что именно он искал. Почему его называли именем Пака Чимина, всё равно. Сейчас его волнует только одно. За ним придут снова. Кое-как добравшись до гостиной, мужчина останавливается. И что он собирается делать? Доскакать на стуле до офиса? Юнги лишь фыркает.. — И как, по-вашему, я убегу отсюда? — как-то слишком весело кричит он в окно, а затем смеётся, — Может, поможете мне выбраться, прежде чем убьёте и меня? Вселенная явно ненавидит его. Она будто специально ждала того момента в жизни мужчины, когда всё станет предельно спокойно и монотонно, чтобы нанести удар, разрушить его. Два покушения за одни сутки — это слишком много для человека, максимумом криминала в жизни которого были плохие дорамы о полицейских по ТВ. Он снова кричит в окно, пытаясь обругать само мироздание за то, какую участь оно ему приготовило. В ответ — тишина. А затем в окно залетает нож. Правда, явно лезвием вниз. Юнги в удивлении поднимает глаза — в окне ничего не было. Ему показалось, или он действительно увидел светло-русую макушку? Похер. Юнги мысленно посылает благодарность этому слишком учтивому убийце (убийце ли?) и делает сам себе подножку. Падает, больно приземляясь на бок, и подползает к вонзившемуся в ламинат ножу. Подносит запястья, случайно получает порез от лезвия, но ничего — руки освобождены, и ими можно свободно двигать. Отвязав себя, Юнги хватает все ценные вещи — телефон, ключи, все деньги из сейфа. И выбегает из квартиры. Без пятнадцати шесть. Наверное, график у убийц достаточно плотный, им приходится очень рано вставать, чтобы успеть пришить всех небогоугодных. Юнги понимает, что ему некуда бежать кроме своей собственной работы. Кофе уже явно не нужен — после таких событий ему не уснуть. Шатаясь в пустом вагоне метро, он думает о том, как жалок. Знаете эту табличку на атомной станции Спрингфилда? Ноль дней без происшествий. Точно такая же сейчас висит и на жизни Юнги. На его стабильной, никогда не дававшей промахов жизни, блестящей, как поверхность новой сковородки. А теперь явно разрушающейся по кускам. — Мамочка, что с дядей? Он превратился в зомби? — шепчет на ухо своей маме шестилетняя девочка. Юнги горько усмехается. Ну да, конечно, сейчас ему осталось лишь выкрикнуть слово «Мозги!» и начать гоняться за горожанами. Одежда наверняка напоминает мятые тряпки, а лицо — один огромный измазанный кровью синяк. Женщина с ребёнком в испуге смотрит на него и протягивает ему маленький пластырь с пингвинятами. — Это всего лишь грим, не волнуйтесь, — пытается выдавить из себя улыбку мужчина. Но пластырь всё же берёт. Юнги заходит в пустой офис, включает свет и еле передвигая ногами плетётся к своему рабочему месту. Он падает в кресло и смотрит на своё отражение в тёмном мониторе. Потрёпанный, с пластырем на носу и мешками под глазами, но, в целом, ничего подозрительного. Адекватный человек бы после нападения сходил в полицию, или к врачу, но Юнги это кажется совершенно необязательным — нос сам заживёт, не ногу же ему отпилили, а полиция?.. Пфф. Да они и собаку в питомнике не найдут, что уж там говорить о нападавшем на Юнги. Кинутый им же на местной свалке труп убийцы тоже мог не очень хорошо сыграть в его пользу, если к делу подключится полиция… — Юнги-ши! Громкое и радостное восклицание прямо над ухом, мужчина дёргается. Пара светящихся и явно выспавшихся глаз смотрят не мигая. — Доброе утро, Чи… — в сознании резко проносится «Скажи, где ты её прячешь, Пак Чимин!», Юнги запинается. — Что такое, Юнги-ши, плохо себя чувствуете? Что у вас с носом? — парень бесцеремонно тянет свои руки прямо к лицу Юнги, срывает пластырь и открывает миру ссадину, покрытую коркой запёкшейся крови. — Пак, что ты себе… — гневно рычит Юнги, но Чимин перебивает его: — Не знаю, где вы так приложились, но, если не обработать, может пойти заражение. У нас в подсобке есть аптечка, подождите. И Юнги ждёт. Потому что ему плевать, продезинфицирует ли Чимин его рану, или нет, попытается ли он узнать, откуда эта рана, да и получит ли он заражение. Его всего трясло от того, что случилось утром. Он понятия не имел, кому и что от него понадобилось, но знал точно, это не деньги. Но что тогда? Что такого могло быть у него, живущего в среднем достатке офисного работника? — Вот, принёс, — Чимин хватается за спинку соседнего компьютерного кресла и подтаскивает его поближе, усаживаясь рядом с Юнги. — Вам повезло, что я прихожу на работу заранее, иначе сидели бы тут совсем одни. «Повезло», — думает Юнги, пока коллега пропитывает ватку перекисью. — У вас всё в порядке? — Чимин прикасается ваткой к ссадине на лице Юнги, тот тихонько шипит, — Вы выглядели напуганным, когда я вчера пришёл к вам домой. Дом. Юнги передёргивает от всего того, что он пережил за последние десять часов в этом сраном доме. Он наверняка больше никогда не вернётся туда — слишком опасно, когда уже двое пытались укокошить. У него теперь нет дома. Нет машины, нет Холли (она разумная девочка, и успела убежать, убеждал себя Юнги), нет сбережений на чёрный день. Всё, что мужчина успел взять — это телефон, ключи и где-то пятьдесят тысяч вон. Он в полнейшей заднице. Пак обработал рану Юнги и заклеил её свежим пластырем. — Как придёте домой, снимите пластырь и ещё раз продезинфицируйте, ладно? За ссадинами на лице нужно ухаживать, чтобы не остался шрам или тёмный след. — Не то лицо, за красоту которого стоит так биться, но ладно, спасибо, — мужчина рассеянно вздыхает. Перенасыщенное стрессом утро вымотало его, голова кружилась, подташнивало, хотелось то ли кофе, то ли пойти проблеваться, то ли шагнуть с балкона, чтобы глаза его больше не видели это всё. — А, вот, — Чимин кладёт на стол серенькую флэшку, тускло блестящую под яркими офисными лампами. Его флэшку. В голове Юнги щёлкает. Точно, флэшка. Флэшка, которую ему, как оказалось, не давал начальник, флэшка, которую никак не мог открыть ноутбук Юнги, чёртова флэшка. Казалось, эта железка проклята, или, может, притягивает негативную энергию, ведь именно с её появлением в размеренной жизни Юнги начался сущий ад в виде летящих в него пуль и увесистых кулаков. Парень кивает, улыбается глазами-щёлочками, будто смеётся, и уходит на своё рабочее место. Время тянется. Юнги находит на столе нужную флэшку и форматирует данные, предоставленные отделом маркетинга. Сколько сковородок им надо впихнуть между телесериалами для домохозяек, чтобы повысить продажи и увеличить прибыль? Да, это именно те важные вопросы о вечном, которыми он хочет забить свою гудящую голову на ближайшие восемь часов. И никаких пуль, кулаков и допросов. Весь день он искоса поглядывает на как-всегда-омерзительно-радостного Чимина. Почему тот ужасный мужчина два метра ростом обращался к нему как к Чимину? Могла ли эта дружелюбная булка перейти дорогу Большим Людям? Опасным Людям? Может, он вообще картёжник и пьяница, может, вор, может, секретный агент, наркоман, угонщик?.. Кем бы Чимин ни был, его в жизни Юнги стало в разы больше, чем хотелось бы. Хотя, ноль, умноженный на любое число, даёт ноль… В обеденный перерыв Мин стоит у большого окна и пьёт чёрный кофе. Еда в горло не лезет, после пережитого им с утра он удивлен, что вообще может смотреть на еду. Так всегда, порочный круг Мин Юнги: от стресса он не ест, а от голода стрессует. Коллеги вокруг снова щебечут о кредитах, о машинах, о новой юбке секретарши, но Юнги как-то не обращает внимания. Бывшие привычными разговоры теперь ужасно его раздражали. Все эти глупости… Юнги хотелось вылить кофе на одного из менеджеров, а затем заорать во всё горло: «Сегодня меня чуть не убили, а вы разговариваете о сраных юбках?» Ладно, кажется, кофе он всё же пролил. К красным брызгам на рубашке добавились ещё и коричневые разводы. Раздражённый Юнги агрессивно допивает кофе и выкидывает пластиковый стакан в урну, а затем идёт в туалет под укорительные взгляды коллег. Пытаясь оттереть пятно, Юнги краем взгляда замечает своё отражение в зеркале. Отвратительно. Утром он даже не успел причесаться. Юнги зарывается рукой в волосы, поправляя непослушные пряди. Осматривает глаза, под которыми ярко виднелись синяки. Нос, украшенный тем нелепым пластырем с пингвинятами. А затем он понимает, что начинает задыхаться. Резкий взгляд в зеркало — на шее сложились чьи-то руки в чёрных лакированных перчатках. Руки давят на горло. В глазах… В глазах начинает темнеть. Юнги пытается. Пытается отбросить руки. Пинает — лишь воздух. Ещё раз, дрыгает ногами — задел. И, кажется, кислород начинает поступать снова. — Ты чего… удумал?.. — держась за горло, оглядывает предполагаемого убийцу Юнги. Тёмные волосы, явно младше лет на пять. Не теряя ни минуты, тот в ярости достаёт из-за пазухи нож и набрасывается на мужчину снова. — Где флэшка? Скажи, где чёртова флэшка! — Чтобы ты меня потом убил? Я же не дурак! — Юнги истерически смеётся. Он уже понимал: жизнь летит в тартары, и мальчишка с ножом был не самой страшной вещью. Убийца на минуту замирает, и этого было достаточно для Юнги. Надо брать себя в руки, думает Юнги. Уклоняется от ножа, а затем бьёт парня по лицу (по весьма красивому лицу) и в живот. Больно. Юнги отдёргивает руку. У него что там, бронежилет? Блять, он профессионал, естественно, у него там бронежилет. Тем временем, паренёк набрасывается на Юнги и впечатывает его прямо в кафельную плитку туалета. Привкус крови во рту буквально оживляет мужчину, и тот уворачивается от очередного выпада ножом. Пытается вырваться из хватки — тщетно. Темноволосый парень всё также контролирует ситуацию и, отбрасывая нож, уже сам бьёт Юнги в скулу. Тянет руки к горлу — менеджер уже не сопротивляется после интенсивной борьбы. И внезапно падает. Оба падают. — Как ваш нос, Юнги-ши? — мужчина вздрагивает, услышав голос за спиной. — Нормально, — сухо бросает он и тут же встаёт. Убийца валяется на кафеле, оглушённый точным ударом ногой. Юнги тупо смотрит на Чимина, на его лучезарную улыбку и идеально отглаженный костюм. Виновник торжества собственной персоной. У Юнги множество вопросов, которые он хочет задать, но… Он не может произнести ни слова, просто смотрит на человека, который разрушил его жизнь. Смотрит на Пак, мать его, Чимина. В офисе людно. Середина рабочего дня, здание в это время максимально забито: наносящими визит акционерами, спонсорами из заграницы, директорами фирм-конкурентов… Но так даже лучше. Чем больше людей, тем легче среди них раствориться и просидеть весь свой рабочий день в тени, не проронив ни слова. — Юнги-ши, я вынужден спросить, — внезапно произносит Чимин. — Ты чего? — Мин отшатывается в сторону. — Юнги-ши, — Чимин медленно подходит ближе, — вы доверяете мне? Юнги напуганно кивает и сглатывает. Они, что, все коллективно с ума сошли сегодня? Что за цирк здесь происходит? — Отлично, — улыбается Чимин и, схватив Юнги за плечи, прыгает вместе с ним в окно. Кажется, будто они летят вниз в замедленной съёмке. Мимо проносится дождь мелких осколков, Юнги поворачивает голову и видит, что помещение, из окна которого они прыгнули, полностью в клубах дыма, языки пламени рвутся наружу, выбивая остатки стекол. Кажется, офис компании по производству керамической посуды в центре Сеула взлетел на воздух.