Запретный плод сладок

Очередные гастроли в каком — то из городов, его название я благополучно забыл. Мои мысли заняты сейчас лишь одним человеком. Я изучаю Андрея, со стороны наблюдая за его спором с Максом и Феликсом. Признаюсь честно, таким нервным я его еще никогда не видел, он теребил волосы, размахивая руками и, время от времени, притягивая к себе Диму за футболку, чтобы наподдавать ему по первое число. Меня абсолютно не интересовало в чем парни провинились, я думал о том, как подойти к Андрею и утащить его в номер, когда наш автобус, наконец, остановится в гастрольном городе. Спустя некоторое время спор сошел на нет и парни расселись по своим местам, Андрей сел позади меня, рядом с Исаевым. Я ненадолго скосил глаза в их сторону и шумно выдохнул. Серега мирно спал, а Андрей читал какую — то книгу с затертой обложкой, сдвинув очки на переносицу. Я облизнул губы и уткнулся в окно, наблюдая за уплывающими вдаль пейзажами. Когда, наконец, автобус остановился и все вышли из него, я огляделся по сторонам и, не наблюдая нигде Андрея, огорченно поплелся за ребятами в гостиницу, заселяться. Андрей, ответственный сегодня за расселение, оформил всем одноместные номера. Я еще раз окинул его желанным взглядом и, взяв ключи на ресепшн, отправился к себе. Разобрав чемодан, я решил посидеть в коридоре на подоконнике и подождать его. Как только Андрей появился и ненадолго закрылся у себя, я подошел к его номеру и, постучавшись, поинтересовался: — Сыграем в карты? В дурака или пьяницу? — Проходи раз пришел, сыграем разок, — улыбнулся он, пуская меня в номер. Я, воспользовавшись его уходом в душ, закрыл дверь на ключ. Сел на кровать и, разложив на мягкой поверхности колоду, покосил глаза в сторону ванной. Вскоре из нее вышел умывшийся Андрей и сел напротив своей стопки карт. —  Слушай, Слав, может за стол сядем, тут как — то не совсем удобно, — предложил он, останавливая мою руку, тусующую карты. — Я хочу здесь, — упрямо заявил я, садясь на четвереньки и, подползая к Андрею поближе, так чтобы чувствовать его дыхание на своей шее. Мы сыграли несколько раз, затем карточная игра мне наскучила и я решил раззадорить Андрея игрой в подушки или догонялки, как в детстве, чтобы потом улучить момент и напасть. — Лови, защищайся, — звонко воскликнул я, кидая в него подушку и, поднявшись с постели, стал бегать по номеру. Андрей рассмеялся и бросился за мной, со словами: — Ну держись, Славка! Сейчас ты у меня отхватишь по полной программе. — Давай, я готов, атакуй меня, — улыбнулся я и, получив по голове подушкой, пошел на Андрея, не отступая от задуманного ни на шаг. Поддался вперед и, крепко обняв за шею, без капли смущения, впился в его губы требовательным поцелуем. Он разорвал его и, отпихнув меня от себя, возмущенно воскликнул: — Ты что творишь — то? Спятил? — Ну почему сразу спятил? Неужели ты сам никогда не хотел прикоснуться ко мне, стать ближе чем положено? — хитро прищурился я и, снова оказавшись рядом на разбросаных подушках, потянулся к его намокшей от душа футболке. — Иди ко мне, помоги мне расслабиться. Я так давно думаю о близости с тобой, эта мысль уже воспалила мне мозг. Андрей окинул меня обреченным взглядом и, слабо улыбнувшись, произнес: — Во что ты опять ввязываешь меня? — Водоворот опасных желаний и только не говори, что не хотел бы туда погрузиться, отдаться этой возможности побыть сейчас вдвоем, не по верю! — воскликнул я и, пройдясь по выступившим на его рукам венам, поднял их вверх, снимая футболку и, прижимаясь к нему вплотную словно удав, обвившийся вокруг тела жертвы. — Что же творишь?! Чего — то опять навыдумывал, — вздохнул Андрей, вставая и, тут же опуская меня на шелковое покрывало. Тело била сильная дрожь, подвергая меня конвульсиям, я висел на его шее, успев обвить ногами туловище. Наконец, опустив меня на постель, Андрей перевернулся на спину, чтобы я мог лежать на нем и утыкаться носом в плечо. — Тебе удобно? — выдыхая из легких, приступ возникшей страсти, поинтересовался я. —  Удобно — не удобно, лежи уже, — фыркнул он. Я пустил свои ладони вход, чтобы потрогать его обнаженные плечи и ребра. — Слава, руки! — строго сказал он. Не мешай мне принимать тебя таким. — Ок, конечно, — я поднял руки вверх, заводя их за спину и, снова устраиваясь на его теле. Так мы пролежали до вечера и, лишь когда за окном стали сгущаться сумерки, Андрей потянулся к настольной лампе, стоящей на тумбочке, рядом с кроватью. Свет лампы падал на наши соединенные тела. Я успел даже немного задремать, когда Андрей запустил одну руку в мои волосы, а другой приподнял меня за подбородок и робко поцеловал, как будто пробуя на вкус морскую соль. Открывая для себя что — то новое, еще не до конца изведанное. — Еще! — потребовал я, теряясь в ощущениях. Андрей вновь поцеловал меня, а затем прошептал: — Дурак ты, Слава. Тебе лечиться надо. — Ага, только я узнавал, что от рыжей зависимости не лечат, не придумали еще такую вакцину, — ответил я, закусывая кожу на плече Андрея. Он шумно выдохнул, приняв укус и, оглядев меня весьма странным взглядом, сказал: — Давай попробуем, может что — то и получится. Я счастливо улыбнулся. — Конечно, получится. Иначе и быть не может. Я люблю тебя, -сказал я, закидывая на Андрея ноги и, выводя пальцами у него на теле незамысловатые рисунки. Тут он повернул голову в мою сторону и, соприкоснувшись со мной лбом, по — доброму, произнес: — Ты сам это сказал, тебя за язык никто не тянул, теперь ты от меня никуда не денешься.  — А я и не уйду, не дождешься. Я рассмеялся и, потрепав его волосы, подумал: «Пусть он и не сказал мне, что тоже любит, тут ведь и без лишних слов все ясно» Мы с ним, как сиамские близнецы, которых не в коем случае нельзя разделять, потому что в случае разлуки один из нас может сразу же умереть, тем самым лишая и другого права на жизнь.