"Небеса нас подождут"

Глава 1. Оскар проснулся среди ночи от странного чувства тревоги. Он тряхнул головой и посмотрел на вторую половину кровати. Она была пуста, впрочем, как и обычно. Оскар испугался и просидел на кровати несколько долгих минут, пытаясь справиться с паникой. Не сразу, но ему удалось взять себя в руки и убедить себя, что Майк просто еще не ложился. Упрямые мысли лезли в голову, но Оскар даже не успевал понять о чем они, но знал, что явно не о счастливом будущем. Оскар глубоко вздохнул и, встав с кровати, потянулся. Было слишком рано, чтобы вставать, но сон как рукой сняло. Мысли были главным врагом, особенно, когда Майка не было рядом. Стоило ему исчезнуть из поля зрения Оскара, как дурные отчаянные мысли лезли в голову и он не мог спокойно жить дальше. Оскар понимал, что рано или поздно эти мысли съедят его изнутри и с ужасом ждал этого. Он вышел из спальни, ступая босыми ногами по холодному полу и ежась от холода. Хоть он и надел халат, но все равно чувствовал, что мерзнет. В квартире было темно, лишь только приглушенный свет из гостиной говорил о том, что кто-то еще не спит. Оскар грустно улыбнулся, представляя как Майку там одиноко. Он стоял в коридоре, смотрел на прикрытую дверь и понимал, что скоро, в недалеком будущем, он выйдет из спальни и не увидит свет за ней. Он пытался запомнить это чувство… Чувство призрачного шаткого счастья и присутствия Майка. А потом шагнул в гостиную. Майк сидел за столом, склонившись над очередным своим творением. Оскар замер за его спиной, залюбовавшись четкими движениями и сосредоточенным образом Майка. Майк всегда был серьезным, неулыбчивым и с очень тяжелым характером. Но в последние месяцы вся серьезность стала напускной, и в кои-то веки Майк стал легким в общении, чего нельзя было сказать об Оскаре. Теперь Оскар скандалил и упрямился, но Майк с легкостью справлялся с его плохим настроением. Ведь только стоило зажать его в объятиях, как Оскар затыкал свой фонтан красноречия и таял от близости с любимым. Оскар вздохнул, и Майк повернул к нему голову, улыбаясь. Он почувствовал его близость, еще когда Оскар топтался на входе в комнату, но не подавал вида. А сейчас, когда Оскар наконец решил обнаружить свое присутствие, Майк был счастлив. Его синие глаза лучились неподдельной радостью, на щеках появились ямочки, он облизал губы, а потом протянул руку Оскару. - Иди ко мне, - прошептал он. Оскар схватил его за руку и подошел ближе. – Тебе не спится? - Я испугался. Проснулся, а тебя нет, - Оскар хотел сказать это небрежно, но получилось обиженно, и он проклял себя за то, что не умеет прятать чувства. Совершенно не умеет держать в себе ни малейшие эмоции. - Прости. Мне не хочется спать. Все время кажется, что ложась в кровать, больше не встану. Сон это маленькая смерть ведь. Только не в моем случае, - Оскар напрягся, его пальцы сильнее сжали руку Майка, и Майк поспешил перевести разговор на безопасную тему. – У меня в планах сделать большой парусник, гораздо больше этого. Что скажешь? Корабли в бутылке. Майк увлекся этим совсем недавно, именно в тот день, когда понял, что смерть не такая уж далекая и нереальная. Сначала ничего хорошего из этого не получалось, Майк психовал, но потом хобби стало приносить успокоение и заменяло реальность фантазией. И это было прекрасным занятием во время бессонницы. Мелкие детали успокаивали и по идее должны были вгонять в сон, но это не происходило. Майк собрал сотни кораблей и лодочек. Со временем они становились сложнее, красивее и больше. Он ставил их в шкаф и мог подолгу смотреть на свои творения. Оскар всегда пугался, когда Майк погружался в думы, исчезая из реальности, растворяясь в своих фантазиях. - Значит, большой корабль? – Оскар сел рядом с Майком и обнял его за плечи, чувствуя, как они расслабляются. Он знал, что Майку нравится, когда он приходит посреди ночи к нему проведать, сидит рядом и просто смотрит за его работой. - Да, парусник. Думаю сделать ему синие паруса, прям как в сказке, только там были алые, - Майк рассмеялся, но видя, что Оскар печален, сразу замолчал и напрягся. – Хочу сделать еще пару лодочек, если успею, - на этих словах Оскар убрал руку с его плеч и встал со стула. Майк почувствовал, как в момент печаль Оскара сменилась гневом. Он старался не говорить и вообще не поднимать тему болезни, убивающей его, но Оскар в два счета заводился от упоминания о ней. - Обследование через неделю, Майк. И возможно что-то изменилось, возможно все еще обойдется. Не нужно хоронить себя раньше времени! – голос Оскара дрожал, а от переизбытка эмоций его лицо будто застыло в гримасе надвигающегося ужаса. Оскар сделал несколько больших шагов по комнате и, вернувшись на место, схватил спинку стула так, что побелели костяшки пальцев. - Оскар, они могут сколько угодно проводить свои исследования, но я-то чувствую. Я знаю свое состояние и… - Майк не знал, как продолжить. Он пытался крайне деликатно и осторожно подбирать слова, но итог то все равно был прежним. Майк знал, что скоро умрет и не мог ничего с этим поделать, и потому пытался хоть как то облегчить страдания Оскара. Получалось крайне плохо и непродуктивно. Оскар будто угасал вместе с ним. - Нет, не чувствуешь. И ты не можешь знать, когда это произойдет, - отчаянно проговорил Оскар. Он слышал, что повысил голос и мысленно прикрикнул на себя за это. Он понимал, что если пойдет дальше, то впадет в истерику, после которой будет еще хуже и в моральном плане и в физическом. - Это произойдет, - отрезал Майк. Он сказал это серьезно и в то же время легко, будто сообщил о приближении грозы. - И ты не сможешь изменить ничего. Это неизбежно и скоро. И мне нужно говорить об этом, хотя бы для того чтобы удостоверится, что ты не сделаешь с собой что-нибудь после моей смерти. Это было уже слишком для сознания Оскара. Слишком много эмоций вызвали слова Майка. Он швырнул стул в конец комнаты и схватился за голову. Майк подскочил и сгреб в объятия своего возлюбленного, пытаясь успокоить. Это было уже как ритуал, настолько привычный жест, в котором были точно распределены роли. - Перестань. Оскар, пожалуйста, - Майк говорил тихо и спокойно, поглаживая его по голове, спине, сжимая сильнее и целуя в макушку. Они стояли так, потеряв счет времени, но вскоре Майк почувствовал, что Оскар расслабился и обнял его в ответ. - Я не хочу, не хочу, - Оскар повторял это снова и снова, пока совсем не замолчал, мотая головой из стороны в сторону. - Нам придется поговорить об этом, придется, Оскар. Но позже, когда ты будешь более сговорчив и не ночью. Ночь и без того нагоняет печаль. Пойдем в кровать, - он потянул его в сторону коридора. Может Майк и не хотел спать, но Оскар не обязан из-за него бодрствовать ночью. Ему необходимо было спать. Майк чувствовал безграничную ответственность за жизнь и здоровье Оскара и жутко боялся потерпеть фиаско в этом деле. Оскар еле шел, держась за руку Майка и чуть не падая, будто ночной разговор выжал из него все силы. Майк уложил Оскара и накрыл одеялом, а сам лег рядом, накрывшись легким покрывалом. Он делал это чтобы не разбудить Оскара, когда ему в очередной раз приспичит уйти из темной спальни в светлую гостиную к своим кораблям. Оскар по-прежнему держал его за руку и не отпускал даже когда заснул. Раньше, когда они только начинали жить вместе, Оскар всегда засыпал, держась за руку Майка, но потом отпускал. Но не сейчас. В последнее время он держит настолько крепко, что иногда Майку кажется, что Оскар вообще не спит, настолько сильная у него хватка. Майк лег на спину, чувствуя, как слезы потекли из глаз. Он не издал ни звука, только часто заморгал, пытаясь прогнать непрошеную печаль. Одно дело, когда он опускал руки и совсем другое, когда его Оскар впадал в истерику. Майк усмехнулся, подумав, что его уже давно не занимает собственная кончина. Больше всего его беспокоило состояние Оскара и то, как он будет справляться после его смерти. Майк помнил тот день, когда он впервые рассказал Оскару о своем заболевании. И как бы между прочим упомянул, что с такими показателями как у него долго не живут. Доктор и сам не знал, сколько конкретно ему осталось, но приблизительное время все же сказал. Полгода. Через полгода будут проведены повторные обследования, и будет уже ясно, что к чему. Если конечно болезнь не убьет раньше предполагаемого срока. Но Оскар отреагировал в точности, как и думал Майк. Сначала был ступор, потом агрессия, а потом его охватил оптимизм. Майк не знал, где Оскар подцепил его, но тот почему-то считал, что болезнь отступит. Надежда. Это было самое страшное, по мнению Майка, ведь он понимал, что осталось ему недолго. Но Оскар будто выстроил стену вокруг себя и отказывался принимать неизбежность скорой смерти. В какой-то момент Майк заметил, что Оскар стал мрачнеть день ото дня, много молчал и постоянно жался к нему, прося не бросать. Он понимал. Но отказывался принимать. Майк помнил, какой скандал был, когда он сообщил Оскару о своем завещании. Оскар сломал тогда пару стульев и разбил сервиз, подаренный им на годовщину. Он орал, ругался, проклинал всех и вся, грозился убить врачей, которые не могут ничего сделать, обещал наложить на себя руки, и именно на этом заявлении терпение лопнуло уже у Майка. Он так громко прикрикнул на Оскара, что тот вздрогнул и ошалело уставился на него. - Не смей так говорить! – Майк орал не тише Оскара. Казалось, что они подерутся из-за этого завещания. - Я не буду жить без тебя! – Оскар отступил на шаг и отвернулся, потому что чувствовал, что не может смотреть ему в глаза. - Будешь, - Майк подошел к нему сзади и обнял, уткнувшись подбородком ему в плечо. Как ни странно, но это помогло. - Не бросай меня, - тихо и обреченно проговорил Оскар. Истерика, которая вот-вот должна была разразиться, угасла. И куда только подевались эмоции? Оскар успокоился, но что-то в этот момент все-таки умерло в нем. Майк помнил, как усадил его на диван и заглянул в глаза. Потухшие и пустые. Боже. Эти слова до сих пор эхом звучат в голове. «Не бросай меня». - Ты же понимаешь, что на всякий случай я должен написать завещание, - Майк говорил «всякий случай», чтобы не провоцировать новую истерику. Он рассказывал, как необходимо распорядиться его вещами в случае его смерти, а Оскар кивал, иногда переспрашивал, будто действительно, понимая, что говорит Майк. А на следующий день даже помог собрать несколько пакетов с вещами, которые необходимо было передать его родителям. Естественно большую часть Майк оставил Оскару. Но он не был уверен, что Оскар нуждался в этом. Возможно для его же блага было бы уместнее избавиться от ненужных воспоминаний. Майк перевернулся на бок и залюбовался Оскаром. Сейчас он не казался печальным, только спокойным и таким милым, что Майк улыбнулся. Оскар всегда был обаятельным и умел притягивать взгляд не только женщин, которые штабелями падали к его ногам, но и мужчин. Именно таким мужчиной и оказался Майк. Засмотрелся на него и понял, что пропал. Огромные карие глаза приковали к себе взгляд Майка и отпускать не намеревались. Майк мог поклясться, что видел в его глазах что-то потустороннее, какую-то таинственную загадочность, которую ему не суждено было разгадать. Не иначе как само божество спустилось с небес и предалось жизни людской. Раньше Оскар регулярно стриг волосы, но сейчас почему-то совершенно перестал следить за ними. Угольно-черные вьющиеся волосы отрасли чуть ниже плеч, прежде чем Оскар начал собирать их в хвост. Сам Майк любил, когда Оскар распускал их и они свободно падали на плечи, как сейчас, во сне. Майк убрал прядку за ухо Оскара и вздохнул. Оскар не заслужил такой жизни. Иногда Майк вообще жалел, что встретил его. Вот не знал бы Оскар Майка и жил себе спокойно, но нет же, угораздило ему вляпаться. Но после таких мыслей обычно Майк сгорал от ревности, представляя Оскара с кем-то другим, но понимая, что был бы готов вернуть время назад и отказаться от Оскара. Слишком много переживаний грядет на его голову, слишком много испытаний и боли. Майк боялся, что Оскар не справится, боялся, что повлечет за собой ряд страшных событий, на которые он не сможет повлиять. Это пугало до дрожи и этот страх сковывал, вызывая бессонницу, заставляя подниматься с кровати и идти в гостиную снова делать корабли. Глава 2. Поездка в больницу была слишком долгой и вымотала все нервы. Моральные силы были на исходе, и на протяжении двух часов езды на машине домой, Оскар и Майк не разговаривали. Оскар долго колесил по городу не в силах свернуть домой, потому что это бы означало смирение с тем, что им сказали в больнице. Неизбежный конец близок. И повлиять на это уже никто не может. Оставалось только ждать. Ожидание сводило с ума, заставляя вжимать педаль газа в пол и ехать дальше. Оскар боролся с желанием свернуть в какой-нибудь столб и молился, чтобы погибли они оба. Смертный приговор поставили Майку, но ощущение скорой кончины почему-то чувствовал Оскар. Настолько остро, что весь страх и чувство самосохранения улетучились. Просто исчезли. Майк тоже молчал погруженный в собственные думы. Он не знал, что сказать. Ночами он обдумывал слова, но все равно оказался не готов к разговору. Майк прекрасно знал, что этот момент наступит и хотел быть во всеоружии, но все равно сидел и молчал, смотря в окно, пока они не приехали во двор дома. Так же в гробовой тишине вышли из машины и пошли домой. Со стороны казалось, что они в ссоре или вообще не знают друг друга. Но это только внешне. Потому что оба знали, что как только они зайдут в квартиру начнется лавина эмоций, с которой они не справятся. Именно поэтому хоть и неосознанно Оскар ездил по городу, чтобы немного приглушить боль и унять эмоции. Он прекрасно знал, какую боль приносит Майку своей несдержанностью. В квартире было темно, и Оскар не стал включать свет. Он сел на диван, не раздеваясь, и тяжело вздохнул. Майк прошел в комнату, чувствуя себя разбитым и утомленным. Мрак комнаты отражал его настроение, тишина успокаивала. И нарастающий шквал эмоций утих, так и не начавшись. Майк подошел к окну грустно взглянул на небо, устланное тяжелыми тучами. Погода тоже, как ни странно, была под стать его душевному состоянию. Майк мрачно улыбнулся, понимая, что уже скоро не увидит всего этого. Быть может это последняя непогода в его жизни? Кто знает. Он чувствовал, что скоро… Он страшился этого и желал одновременно, потому что, чем дольше он тут остается, тем больнее делает Оскару. Но в то же время он хотел оставаться рядом с ним, как можно дольше. - Майк. Майк вздрогнул, хотя Оскар еле слышно прошептал его имя. Мурашки поползли по коже и Майк обернулся. Оскар лежал на диване, обняв себя руками, и собирался дремать. Эта поездка совсем его вымотала. Майк проклял себя за то, что взял Оскара с собой. Надо было самому ехать и не тащить с собой и без того неуравновешенного Оскара. - Посиди со мной, - Оскар прикрыл глаза и чувствовал, что совсем скоро провалиться в дрему. Майк подошел и сел на краешек дивана, положил руку ему на бедро и почувствовал, как Оскар тут же сжал его ладонь своей. - Когда я проснусь, ты же будешь рядом? – Оскар открыл глаза, и Майк увидел в них только усталость. Он помолчал, но потом кивнул. Он ничего не мог пообещать, но решил, что лучше для Оскара будет соврать. Оскар улыбнулся краешками губ и закрыл глаза. А Майк еще долго сидел, размышляя. Он хотел сделать что-то, что поставит Оскара на ноги, потому что явственно ощущал, как он ломается. Склоняется к земле как умирающее деревце. В голову не приходила ни одна разумная мысль, и Майк откинулся на спинку дивана и заснул, молясь, чтобы проснуться, хотя бы еще один раз. *** Майк чувствовал, что медлить уже нельзя, чувство тревоги с каждым днем нарастало, сердце все чаще ныло по ночам, бессонница ставшей такой привычной стала приносить не только утомление и головную боль, но и чувство нереальности происходящего. Страх уйти и даже не понять, что ты уже за гранью усиливался, и Майк все же решился начать говорить с Оскаром. После того, как они съездили на консультацию к врачу, Оскар и Майк не говорили. Одни лишь только молчаливые диалоги, взгляды, улыбки, объятия, слова были лишними. Оскар только вечером просил посидеть с ним пока он не заснет. Просил не оставлять, но это уже во сне и Майк поджимал губы, стараясь сдержать слезы. Он уже не был хозяином своих обещаний. В один из таких вечеров Майку стало совсем невмоготу, страх сковал разум, и как никогда хотелось жить. Он лег рядом с Оскаром, решившись на важный разговор. Мысли он привел в порядок, потому что считал, что хоть кто-то из них должен быть спокоен и рассуждать здраво. - Оскар, - Майк обнял его и вздохнул, подбирая слова, - когда меня не станет, я не хочу, чтобы ты тащил на себе груз воспоминаний, сбрось ты его с плеч долой. Я хочу, чтобы ты жил дальше и отпустил меня, - сказать это оказалось гораздо проще, чем он обдумывал у себя в голове. Но Оскар молчал, видимо переваривая информацию. - И не подумаю, - наконец-то сказал он. - Я тебя не отпускаю и не отпущу. - Тебе самому будет тяжело, пойми. Я не хочу, чтобы ты страдал, - Майк чувствовал скорую истерику. Оскар тяжело задышал, замотал головой и зажмурился. - Не бросай меня, пожалуйста. - Я не бросаю и не брошу. Но я не хочу стать причиной твоей печали. Мне будет больно, если ты будешь страдать, - внезапно он подумал о том, что, а вдруг после смерти он будет по-прежнему здесь. Призраком, духом, бесплотным, не в силах даже оказать малейшую поддержку Оскару. Сейчас не в состоянии, а потом что будет? Майка передернуло от таких мыслей. Он сглотнул, ощутив ком в горле. - Я тебя не отпущу. Даже не рассчитывай, - отрезал Оскар. Майк тяжело вздохнул. Было страшно, но этот страх теперь был за Оскара. Он хотел помочь ему. Облегчить его боль уже сейчас, дать надежду, что они все же когда-нибудь увидятся и будут вместе. Кто знает, что там за чертой, быть может только то, что мы сами представим, сами создадим? - Я буду рядом столько, сколько ты захочешь, ты будешь чувствовать это. Но когда ты отпустишь меня, я сяду в одну из своих лодочек или быть может в парусник и уплыву, забрав с собой всю печаль утраты и плохие воспоминания. Ты будешь помнить лишь хорошее и освободишься. Но это будет только тогда, когда ты сам этого захочешь, - Майк понимал, что Оскару придется справляться самостоятельно. Он посеял лишь семена надежды и перспективы встречи в будущем, быть может не в этой реальности, а в другой. Оскару необходимо будет самому искать успокоение и Майк надеялся, что у него хватит духу. Оскар молчал, но Майк чувствовал, что он слушает. Слушает и всем своим существом не соглашается с ним. Он лежал на боку, уткнувшись носом в шею Майку, и не двигался. Майк чувствовал, как теплые слезы капают ему на кожу и еле слышно вздыхал. Он изо всех сил старался держаться, благо лежал он на спине и при остром чувстве непрошеных слез запрокидывал голову повыше, загоняя их обратно. Он должен держать себя в руках. - Я не собираюсь мириться с неизбежным концом, - Оскар вытер заплаканные глаза и ближе прижался к любимому, будто тесные объятия могли продлить жизнь Майку. – Я не отпущу тебя, Майк. Майк ничего ему не ответил, только прикрыл глаза, принимая поражение. Оскар еще несколько минут что-то шептал в ухо Майку, а потом заснул. Майк только улыбнулся, когда любовник наконец-то отключился. Слишком много выпало на его долю. Нужно было еще много чего обдумать. Но Майк понял это, когда было уже слишком поздно. Острая боль в голове заставила выгнуться на кровати. Майк широко раскрыл глаза, слыша, как сердце пропускает удар за ударом, а потом почувствовал, как тело расслабляется, будто тонет в расплывающихся чувствах. Хвала богам, Оскар не проснулся. Майк готов был лично расцеловать всех богов за это. Он не хотел, чтобы Оскар видел его смерть. Нет, нет. Может это просто очередной приступ мигрени? Может еще денек, а? Но реальность уплывала, уменьшая мир вокруг. И после острой чудовищной боли пришла эйфория, и Майк подумал, что смерть не так страшна какой ее представляют. Глаза начали закрываться, легкие сжимались, жутко хотелось спать. Именно в эти моменты Майк понял, насколько сильно он хочет жить, как сильно хочет быть с Оскаром. Он повернул голову и взглянул на его умиротворенное лицо, такое красивое, родное, такое далекое, лицо любимого, которого уже никогда не увидит. Слезы потекли по щекам, но Майк уже не чувствовал их. Лицо Оскара стало расплываться, Майк в последний раз ощутил запах родного дома и закрыл глаза. Все произошло слишком быстро, но именно так, как хотел Майк. Его уход никто не увидел. А самое главное его не увидел Оскар. Майк был уверен, что если бы Оскар стал свидетелем его смерти, то была большая вероятность его суицида. А ведь главной целью перед уходом было предотвратить любые мысли Оскара о самоубийстве. И Майк надеялся, что преуспел в этом. *** Оскар проснулся утром от холода, ему показалось, что температура в комнате снизилась на несколько градусов. Он сел на кровати и посмотрел на Майка, отметив про себя, что он выглядит намного бледнее, чем вчера. - Я сварю кофе, - с этими словами он встал и вышел из комнаты. Но на середине пути повернул обратно и, встав в проеме, окликнул Майка. Ответа не последовало. Оскар всхлипнул и крикнул громче. Потом снова, снова и снова. С каждым выкриком он делал шаг к кровати. - Нет, Майк, нет! - он залез на кровать и встал на колени, схватил Майка за плечо и тряхнул. Осознание пришло к нему, еще пока он стоял на входе в комнату, но Оскар не мог справиться с эмоциями. Истерика накрыла с головой, слезы лились, не давая толком вдохнуть. Он упал рядом с телом Майка и закричал, комкая простыни, жмуря глаза до боли в висках, а потом резко вдохнул и раскрыл глаза. Истерика кончилась. Мысли исчезли. Чувства застыли. Перед глазами будто пронеслись картинки будущего, и наступила тьма. Ему казалось, что он видит какой-то сон, мрачный, странный, до ужаса абсурдный. Люди вокруг что-то говорили, но он их толком не слышал, казалось, что в уши запихали полкилограмма ваты. Он кивал иногда, соглашаясь с чем-то, иногда просто молчал, но никак не мог взять в толк, что конкретно от него хотят. Оскар пришел в себя только, когда в квартиру вошли родители Майка. Оскар обнаружил себя стоящим в гостиной в черном похоронном костюме. - Мы решили сейчас все забрать, чтобы потом тебя не дергать, - мать Майка была спокойна и старалась быстрее забрать пожитки сына, дабы не стеснять Оскара. - Забирайте все, - Оскар кивнул на коллекцию бутылок с кораблями, - я оставил себе две. Он оставил все мне, но я не могу… Мать только кивнула, прекрасно понимая Оскара. Две большие картонные коробки вместили все вещи, бутылки с кораблями положили в платяной мешок. Отец Майка стоял, прислонившись к стене, и молча смотрел за действиями супруги, на Оскара он так и не взглянул. Ни на похоронах сына, ни сейчас. Оскару собственно было все равно. Он даже если бы захотел не смог вспомнить, что было. Последнее что он помнил это потолок их спальни и ощущение полета. Все. И вот он стоит посреди комнаты, спокойный, только вот круги вокруг глаз говорят о плохом самочувствии. - Звони, если понадобиться поговорить с кем-то, - мама Майка похлопала его по плечу и вышла из квартиры, ее муж шел за ней по пятам. Оскар остался один в пустой квартире. Он не знал, сколько простоял так посреди комнаты, но в следующий миг, когда моргнул, в комнате был уже полумрак. Солнце садилось, погружая мир в сон. Оскар снял пиджак и сел на диван. Он смотрел прямо перед собой, мыслей не было, чувств тоже. Комната погрузилась во мрак, и Оскар провалился в сон. После смерти Майка Оскару перестали сниться сны, он будто закрывал глаза и тут же их открывал. Чувства легкости он не чувствовал и казалось, что вовсе не спал, а работал. Оскар вздрогнул, будто его окликнули и сел на диване, тяжело дыша. Он мог поклясться, что его кто-то напугал. На лбу выступили капли пота, сердце бешено билось, перед глазами плясами яркие вспышки. А потом он затаил дыхание, потому что услышал шаги. Тихие, осторожные, будто кто-то крался. Оскар подумал, что забыл закрыть дверь, и сейчас его будут грабить, но потом вспомнил, что мама Майка, уходя, захлопнула дверь. Оскар нахмурился, по коже пробежал холодок, и шаги стихли. Он смотрел в темный коридор, боясь и желая увидеть, что там. Или кто. Оскар встал и осторожно двинулся по коридору, свет не включал, боясь спугнуть того, кто прятался во тьме. Он дошел до входной двери, никого не обнаружив, и свернул за угол туда, где была гостиная. Вот тут-то волосы на голове у Оскара и зашевелились. Потому что дверь была приоткрыта, и оттуда лился свет. Он помнил, как уже стоял тут однажды и размышлял. Ноги приросли к полу, взгляд остановился на полоске света, который дарил надежду и Оскар закрыл глаза, чувствуя, как по щекам полились слезы. Он смахнул их и пошел к гостиной. Руки тряслись, в голове была пустота, глаза вот-вот вылезут из орбит, но желание было сильнее всего страха, что он испытывал. Оскар легко толкнул дверь и шагнул в комнату. Свет тут же погас и Оскар затаил дыхание, почувствовав, что мерзнет. Еще секунду назад ему было не до этого, но сейчас его просто колотил озноб. Он выдохнул и уже уверенно подошел к настольной лампе и нажал на кнопку, лампочка не загорелась. Он еще несколько раз щелкнул, но безрезультатно. Перегорела видимо. Ну и хорошо. Оскар осмотрел комнату, ни на чем не задерживая взгляд. Эмоции нарастали, и он не хотел здесь больше оставаться. Он быстро вышел из комнаты, закрыв дверь и сел опять на диван. Усталость подкосила его вкупе с нездоровым сном. Он не хотел, но все вглядывался в темноту, щуря глаза, а потом откинулся на спинку, вздыхая и растирая лицо. Шаги возобновились и снова стихли. - Майк, - позвал Оскар, понимая, что совсем спятил. Шаги послышались совсем рядом с диваном, но Оскар ничего не видел, только тьма. – Посиди со мной пока я не засну, - он лег на диван, закрыл глаза и мог поклясться, что ощутил дуновение воздуха, будто кто-то сел рядом. Он не открыл глаза, только улыбнулся и снова провалился в сон. Глава 3. - Как ты себя чувствуешь, Оскар? Оскар сидел на мягком диване и снисходительно смотрел на Фреда. Друг детства всегда был рядом в трудную минуту, вот и сейчас был как нельзя кстати. Оскар уже во второй раз игнорировал его вопрос о самочувствии. А что он мог сказать? Что ему погано как никогда? Или может все в норме? Оскар молчал и, как ему казалось, нейтрально разглядывал то комнату, то самого Фреда. Фред ничем не изменился с их последней встречи, а ведь прошло более года. Все те же жесткие короткие волосы, зеленые изучающие глаза и полуулыбка. Он сейчас был серьезен, а глаза не светились радостью как обычно, они потемнели и были грустными. - Фред, ты вроде как ремонт сделал, обои переклеил? – невпопад спросил Оскар, рассеяно оглядываясь по сторонам. Но Фред продолжал смотреть Оскару в глаза, прекрасно понимая, что тот просто тянет время и не хочет говорить на животрепещущие темы. - Оскар, хочешь выпить? – так же невпопад спросил Фред. - Нет, спасибо, мне еще обратно ехать, - хмыкнул он. - А я думал ты у меня останешься сегодня. - С чего бы? У меня своя квартира, мне там… - Оскар осекся. - Одиноко, - продолжил за него Фред, а потом вздохнул, глядя, как завис Оскар. Фреду потребовалось немало усилий, чтобы Оскар согласился приехать к нему в гости. – Тебе там одиноко, в пустой квартире. Мне кажется тебе бы не помешала компания. Почему ты упрямишься? - Мне там уютно. Как бы это нелепо не звучало. - Ты плохо выглядишь, Оскар. Ты вообще спишь? – Фред не на шутку беспокоился за него. - Сплю. Плохо, но сплю, - Оскар теребил край рубашки, пытаясь справиться с дрожью, и кусал губы. Он чувствовал, что Фред хочет помочь, но не знал, как рассказать ему, что с ним происходит. Фред подумает, что он спятил, хотя Оскар не мог уверенно утверждать обратное. – Фред, я до сих пор слышу его шаги в коридоре, чувствую его присутствие почти постоянно, ночью иду по коридору и вижу свет в гостиной. Он всегда включал настольную лампу, когда собирал корабли. Я перестал входить в гостиную, потому что как только я вхожу, лампа гаснет. Вечером я ложусь на диван и чувствую, как кто-то садится рядом, ощущаю легкое прикосновение к своей ладони и только потом засыпаю. Оскар вытер слезы и вдохнул, легкие расправились, и дышать стало чуть легче. Он никому не рассказывал этого, будто это была тайна. Его и Майка. - Боже, Оскар, - Фред отер руками лицо и встал с дивана. Прошелся по комнате, а потом полез в ящик с документами. - Мне уже не страшно. Я привык, и я точно знаю кто это. Не просто призрак или злой дух или еще какая нечисть. Это Майк. Я точно знаю. Я говорил, что не отпущу его, - Оскар улыбнулся, а потом всхлипнул, вновь утирая слезы. - Когда я потерял отца, я ходил к одному человеку, - Фред протянул Оскару клочок бумаги, на котором был записан номер телефона. – Мне он помог. - Кто это? - Очень хороший врач. Психотерапевт. Ты же знаешь, как я был близок с отцом, после его смерти я не мог жить. Не хотел жить. Но после общения с ним, - он кивнул на бумажку в руках Оскара, - я вновь обрел покой и свободу. - Мне не нужна помощь, Фред. - Оскар, я понимаю тебя. Я тоже терял близких. После смерти родного человека наш мозг работает иначе. Некоторые вещи, которые ты видишь или слышишь могут оказаться лишь плодом твоих фантазий. Именно это делает наш мозг, чтобы отгородится от правды. Он меняет реальность на фантазию. Это все нереально, Оскар. Ты можешь верить в это, тебе может быть легче от ощущения его присутствия, но ты должен понять, что возможно твой разум просто играет с тобой, - Фред старался говорить вкрадчиво и спокойно. – Тебе нужно просто немного отрешиться от всего этого. Пожить в другом месте, а когда будешь готов, то вернешься домой. Хорошо, - он видел, как недобро посмотрел на него Оскар и продолжил, - не хочешь жить где-то еще, ладно, но убери с глаз все его вещи. Я не говорю, что надо выбросить все, просто убрать в шкаф, кладовку, гараж, куда угодно, только чтобы как можно меньше вещей напоминали тебе о нем. - Ты так говоришь, будто я сумасшедший. - Я тоже много чего видел и слышал. Но это все было ненастоящим, - Фред стоял рядом с диваном, на котором сидел Оскар и пытался убедить его. Оскар тяжело поднялся, видимо, устав спорить, и вздохнул. В груди заныло, Оскар сморщился и схватился за бок, боль разрасталась по телу. - Ты не должен себя так мучить. Надо взять себя в руки. Посмотри, что ты с собой делаешь? – Фред обнял Оскара, и только прижавшись к нему, почувствовал исходящий от него жар. – У тебя температура? Ты болен. - Со мной нормально все. Дома батареи не греют, простыл, наверное, - он разорвал объятие и пошел в коридор, попутно натягивая на себя пальто. - Оставайся у меня. Хотя бы сегодня, - вновь предложил Фред. - Нет, я поеду домой, - он влез в ботинки и снова шумно вдохнул, будто ему не хватало кислорода. – Надеюсь, я скоро сдохну. Сил моих нет терпеть больше. - Мне совершенно не нравится твой настрой. Я думаю, тебе необходима помощь. Ты должен жить, бороться, стараться взять себя в руки. - Я ничего никому не должен. - Должен. Ему. Ради него ты должен. Ты думаешь, он хотел бы, чтобы ты чувствовал себя так? Думаешь, хотел бы, чтобы ты страдал? Я полагаю, он говорил тебе, что хочет, чтобы ты жил дальше. Говорил? – вышел из себя Фред. - Говорил, - тихо ответил Оскар и опустил голову. - Так уважай его волю. Отпусти его. Он страдал при жизни, зная какое горе предстоит тебе пережить, страдает сейчас, видя, как ты убиваешься. Только подумай, ты же веришь, что он до сих пор в вашей квартире, каково ему находится рядом и видеть, как ты таешь на глазах? И он упокоиться не может, потому что ты держишь его рядом, не отпускаешь, и ты страдаешь. - Я не смогу без него, - в глазах Оскара стояла паника, будто он собирался шагнуть в пропасть. - Сможешь. Ты должен, - Фред прижал его к себе. – Ради Майка, ты должен. *** Домой Оскар вернулся уже за полночь. Переодевшись и умывшись, он все-таки решил лечь спать на кровати. Последние месяцы он спал исключительно на диване, прислушиваясь к шагам в коридоре и наблюдая, как пробивается свет из гостиной. Кровать оказалось очень холодной, и Оскар вертелся как уж на сковородке, пытаясь улечься как можно удобней. Он привык прижиматься к Майку, держать его за руку, на диване особо не повертишься, лег и если дернешься, то свалишься. А тут просто невыносимо. Оскар наконец лег на бок, успокоившись или может просто устав, и задремал, чувствуя, как тело расслабляется. Он проснулся, будто от выстрела и вскрикнул. А потом начал шарить по кровати, пытаясь найти Майка. Вторая половина кровати была пуста и заправлена покрывалом. Оскар почувствовал, что замерзает. Лежа под шерстяным одеялом, он трясся от холода. А потом скинул его на пол. Может получиться насмерть замерзнуть? В коридоре что-то громыхнуло, и послышались шаги. Оскар открыл глаза и встал с кровати, заправил покрывалом и мысленно пообещал себе, что больше не ляжет в нее. Он направился на диван. Скоро разовьется остеохондроз не иначе. Он остановился посреди комнаты, снова почувствовав чужое присутствие. - Майк. Я не могу там спать. На столе, который стоял в углу комнаты, что-то звякнуло и покатилось. Оскар медленно повернул голову, вглядываясь в темноту. Он принципиально не включал свет. Звук стекла перекатываемого по столешнице не прекращался, будто кто-то катал бутылку по столу. Оскар сглотнул и подошел ближе. Звук прекратился, и Оскар увидел бутылку с кораблем внутри. Это был тот самый парусник с большим синим и малым белым парусом, который так любил Майк. Именно его он хотел оставить Оскару. Оскар улыбнулся, помня с какой любовью делал эту игрушку Майк. Он поставил бутылку на подставку, не понимая, как она могла укатиться с нее. Второй парусник, который был намного больше своего собрата с огромным белым парусом стоял спокойно в своем жилище. Он и привлек внимание Оскара. Корабль был каким-то странным, быть может в свете луны казался более таинственным и сказочным, будто должно было произойти что-то невероятное. Оскар улыбнулся, сам не понимая из-за чего. А потом снова услышал шаги в коридоре. - Майк. Твой кораблик чуть было не уплыл, - он проговорил это, и улыбка сползла с его лица. Эти слова будили в нем какие-то воспоминания, что-то, о чем уже упоминал Майк. Только Оскар никак не мог вспомнить. Он мотнул головой, не понимая, что его так взбудоражило, и пошел по коридору. И как обычно, свернув за угол, увидел свет в гостиной. - Майк, ты тут? – он зашел в комнату и свет погас. Оскар подошел к лампе и нажал на кнопку, свет не зажегся. Он развернулся и пошел к выходу, но как только его нога оказалась за порогом, свет зажегся вновь. Оскар остановился, как вкопанный, услышав шуршание на столе, будто кто-то перекладывал инструменты и чертежи. Слезы вновь покатились по щекам, но он не мог заставить себя повернуться. – Я не буду тебе мешать. Оскар вышел из комнаты и вернулся на диван. Он тяжело дышал и не мог вернуть сердцу привычный ритм. Глаза уже были сухими и горячими. Слез не было, но он чувствовал подступающую истерику. Он откинулся на спинку дивана и открыл рот, вдыхая, как можно больше кислорода. - Я не могу так больше. В голове тут же зазвучали голоса Фреда наперебой со словами Майка. «Так уважай его волю… Отпусти его… Когда меня не станет, я не хочу чтобы ты тащил на себе груз воспоминаний, сбрось ты его с плеч долой… Он страдал при жизни зная какое горе предстоит тебе пережить, страдает сейчас видя как ты убиваешься… Мне будет больно если ты будешь страдать…» - Ты делал все для меня. Все, чтобы я мог жить дальше, пора бы и мне сделать что-то для тебя, - Оскар запрокинул голову, пытаясь справиться с наступающей паникой. Он смотрел вглубь комнаты. – Я так и не пообещал тебе быть сильным и справиться. Сейчас, наверное, поздновато для обещаний. Он лег на диван и закрыл глаза. И вместо просьбы посидеть с ним пока он не заснет, сказал совсем иное. - Я… отпускаю тебя, - сказал он шепотом, проваливаясь в сон. Истерика, которая так и не состоялась, выбила из него весь дух. Впервые за все время после смерти Майка, Оскар проснулся, не чувствуя головную боль. Был уже полдень, Оскар проспал более двенадцати часов, чего не было со времен института. Он сел на диване и увидел, как солнечный свет заливает комнату. Странное ощущение. Оскар потянулся и подошел к окну, потрогал батареи и удивился, что они горячие. Неужели снова дали отопление? Он посмотрел на голубое небо, солнце вдалеке и зажмурился. Губы растянулись в улыбке. С чего это вдруг? Оскар нахмурился, не понимая, почему у него такое настроение. Будто все хорошо. Будто что-то изменилось в нем самом. Его взгляд упал на стол, где стояли две бутылки с парусниками. Оскар обомлел и несколько раз моргнул, прежде чем схватить пустую бутылку. Большой белый парусник бесследно исчез. Оскар крутил бутылку в руках не понимая как такое возможно. А потом в голове пронеслись слова Майка, которые он не мог вспомнить накануне вечером. Слова, которые взбудоражили душу и заставили все-таки поверить в них. «…Когда ты отпустишь меня, я сяду в одну из своих лодочек или быть может в парусник и уплыву, забрав с собой всю печаль утраты и плохие воспоминания. Ты будешь помнить лишь хорошее и освободишься». Оскар только успел поставить бутылку на стол, как осел на пол. Слезы текли из его глаз, но он улыбался, глядя на вторую бутылку со вторым парусником. Он все еще был на месте, и Оскар знал, кому он предназначался. Майк делал его специально для Оскара. - Спасибо, Майк. Дождись меня там. Дождись мой корабль. Когда-нибудь я на нем к тебе приплыву, - пообещал Оскар, глядя на кораблик с синими парусами.