Разговор

       — Прекрати, — голос холоден, Хейджи аж вздрагивает и смотрит с непониманием на парня. Скрестил руки на груди так знакомо, аж дух захватывает. И смотрит откровенно высокомерно, даже подбородок задирает привычно-приятно. И пусть даже оттенок глаз чуть иной, чем у Кудо, да и причёска более растрепанная, всё же похож до мурашек.        — Прекратить что? — осторожно уточняет он, стараясь не дрожать под обледеневшим взглядом. Хейджи чувствует себя почти что мазохистом, но не может прекратить это.        — Всё. Смотреть на меня как на Шиничи, — Хейджи едва не фыркает: Куроба вечно фамильярничает с Кудо, но тот почему-то всё прощает фокуснику. Особенно то, за что сам Хейджи удостаивается недовольного взгляда в лучшем случае, если не мести с шантажом. — И особенно подкатывать ко мне.        — Я не...        — Да неужели? Должно быть, я додумываю твои попытки накинуть на меня кепку и кофту? — Хейджи словно бьёт током, но вставить хотя бы слово ему не дают. — И попытки затащить в Осаку? Поесть в твоих любимых кафе... Ох, совсем забыл: ведь до меня ты то же самое пытался провернуть с Шиничи!        — Я... ничего такого... не имел... — пытается соврать Хейджи под холодом Антарктиды. Плохая это идея — лгать фокуснику. Особенно отлично читающему язык жестов.       И потому мурашки вновь бегут по смуглой коже, пощипывая. Говорить тяжело до жути, но раз Куроба затеял этот разговор... стоит добить его до конца.        — Я не вижу в тебе Кудо, — более спокойно отвечает он, невольно ёжась перед недоверяющими и насмешливыми глазами, так знакомо изучающих его. Разве что самую малость... Но разве возможно не сравнивать Кудо и Куробу, когда те так схожи внешне?..        — Врёшь. Каждый раз, когда я копирую его, ты счастлив, — отрезает Куроба, внезапно усмехаясь точь-в-точь как Кудо и роняя сердце Хейджи куда-то в пятки. Жесток. Совсем как... — Опять. Думаешь, что мы даже жестоки одинаково, да? — Нечестно. Тот слишком хорошо читает его эмоции, специально бьёт по ним в попытках отвадить от себя и ни капли не сдерживается. — Ты не в моём вкусе. Я достаточно самолюбив, знаешь ли.        — Кудо занят сестренкой, — хмуро отвечает Хейджи, поправляя кепку и вновь вздрагивая от взгляда Куробы. — Эй, она его ждала!        — И что? — в смысле?.. — Даже поезда сходят с рельс. А их пара долго не проживёт, ей нечем его удержать. Да и сама она больше думает из-за мам и Сузуки-чан, что любит его.        — А ты-то, конечно, не чета ей и мне, — хмурится больше он, не понимая логики фокусника... хотя стоп. Фокусы. В них дело — только у Куробы получается озадачить Кудо. Болезненные моменты, когда Кудо смотрит с интересом на чужие руки, зачарованно не отводит от них взгляд и чуть ли не облизывает губы, поглаживает большим пальцем подбородок в большой задумчивости, счастливо улыбаясь. И после восторженно рассказывает разгадку Куробе, позабыв о Ран и о Хейджи, всё внимание отдавая фокуснику.        — Дело времени, верно? — скалится как дьявол Куроба, задирая голову чуть больше. — Даже до Мори-чан иногда дела нет, весь хочет только моего внимания.        — И зачем тебе лезть в их пару? — фыркает Хейджи почти устало: с таким соперником тяжело биться, особенно когда Кудо сам сказал, что не видит в нём даже соперника. Тогда-то он и попытался уйти от своих чувств к тому, обратив внимание на Куробу.        — А зачем продолжать несчастные отношения? Она думает, что любит его, он — не может уйти из чувства вины, — в этот раз ухмылка, такая жестокая, становится только шире и острее. Будто нож, что медленно входит в остатки сердца. Или пуля? Осколочная? Сложно, разговор слишком давит на него.        — Но ведь я тоже детектив. Совсем не хуже.       Куроба поднимает один палец.        — Первое. Я слишком уважаю себя для того, чтобы быть заменой кому-то, — ещё один палец. — Второе. Мы с тобой не уживёмся. Меня не устраивает ситуация, когда меня игнорируют ради преступления. И, прежде, чем ты возразишь мне, что Шиничи делает то же самое, я добавлю ещё один пункт. Третье: я категорически не приемлю тот уровень эгоцентризма и ревности, что есть у тебя. Мы не сойдёмся и будем часто ссориться. — ещё два, явно финальные аргументы. — И четвёртое... ты слишком болтлив и несдержан на язык.        — Последнее-то почему минус? — Хейджи ошарашенно смотрит на того, пытаясь понять, что же такого он может выдать неприятного для Куробы.        — Есть у меня тайна вроде Конана у Шиничи, — лаконично поясняет Куроба, мгновенно расставляя все акценты. Даже больше, чем явно тому хотелось бы.        — Хей, Куроба, ты настоящий друг, да? — неожиданно даже для себя хохочет Хейджи, подходя и закидывая руку на шею опешившему фокуснику, трепля того по волосам. — Я понял. Постараюсь перестать.       Тайна, подобная Конану... И наверняка такая же опасная для жизни. Ещё одна причина для Кудо быть рядом: охранять чужую жизнь. А так же, сами эти слова подтверждают, что как-то Хейджи дорог Куробе и тот доверяет ему.       В конце концов, Куроба слишком мягок. Ведь лучший способ остановить чужие чувства — быть грубым. Но и прав — пора кончать с этими односторонними чувствами, ни к чему хорошему они не приведут. И даже в следующем партнёре будет видеть Кудо с оттенками Куробы.        — Ты слишком хорошо обо мне думаешь, — смеётся фокусник-притворщик, старательно убирая от себя руки.        — Отнюдь. Ты слишком добр, и Кудо явно повезёт, если уйдёт к тебе. Удачи тебе, — не без боли в голосе фыркает Хейджи, чувствуя себя с дырой вместо сердца. Но так лучше. Сначала заживить рану прежде, чем с головой нырнуть в очередной омут любви.       А ещё Куроба и впрямь отличается от Кудо. Даже слишком.