Викторианская Англия, 1853 год.
Ничем не примечательный, серый вечер дождливого Лондона, в центре которого построен небольшой особняк одной небезызвестной личности. Молодой граф сидел в мягком, зелёного цвета кресле и, держа в руках книгу, дабы выглядеть занятым, смотрел на горящие дрова в камине. Пламя нещадно обхватывало дерево, сжигая его и обугливая, а у мужчины были ассоциации лишь с морем. С беспощадным, штормящим морем, которое своими волнами захватывает корабли и утаскивает их глубоко на дно на много-много лет. Рядом с хозяином дома сидела и его верная жена. На вид моложе, но всё равно видно сразу - умная женщина. Она сидела во втором, точно таком же кресле, и вязала что-то похожее на детские носочки. — Дорогой, а что если мы попробуем ещё раз? — женщина посмотрела на своего мужа и заметила, как сильно он изменился в лице. Спокойствие тут же сменилось на злость и он демонстративно громко захлопнул книгу. — София, мы говорили об этом уже много раз, ещё слишком рано. Мне надо накопить больше денег, мой бизнес начал рушиться, разве ты хочешь остаться на улице с младенцем на руках? — молодого графа сильно раздражал вопрос о детях, но признать того, что он их не хочет, просто не мог, поэтому пришлось придумать правдоподобную легенду, которая всегда срабатывала. Графиня вздохнула и закрыла глаза, облокотившись на спинку кресла. Она решила, что этот вопрос больше не поднимет, по крайней мере, пока. Граф потёр пальцами виски и вновь открыл книгу, но вместо того, чтобы её читать, он засмотрелся в окно. Действительно, вопрос о закрытии его чайной лавки начал настораживать. В городе их становилось всё больше и больше, конкуренция стала слишком сильной, и даже постоянные клиенты больше не заходят. Неужели он действительно может лишиться дохода и остаться в нищете? Его этот факт пугал, он старался об этом даже не думать, но навязчивые мысли сами лезли в голову. Его отвлекло ржание лошадей и стук копыт о каменное покрытие дорог. Было уже так поздно, кто бы мог потревожить тишину в такое время? Мужчина отложил книгу в сторону и подошёл к высокому, узкому окну. Там стояла повозка с надписью «Почта», запряженная двумя лошадьми, а сам почтальон стоял на пороге и говорил с дворецким особняка. После того, как почтовая повозка уехала, в гостиную зашёл тот самый дворецкий и тихо постучал по дубовой двери. — Сэр Эрик, вам пришло срочное письмо от Графини Розелии Редмарк-Седриксон, — мужчина средних лет, в опрятном костюме, протянул хозяину письмо. Граф слегка растерялся и сделал шаг, чтобы взять письмо от графини. — И почему это моя сестра решила отправить мне срочное письмо? Она же недавно писала, что у неё всё хорошо, — Редмарк стал недоумевать вслух и нервно разорвал конверт. Сестра графа никогда не отправляла ему срочных писем, поэтому в голову стала закрадываться куча ужасных мыслей. Не теряя ни минуты, он развернул лист бумаги и увидел аккуратный почерк младшей сестры. «Дорогой Эрик, я должна была тебе написать об этом намного раньше, но из-за кучи хлопот у меня банально не было времени этого сделать. Прошу не пугаться, дорогой брат, со мной ничего не случилось, я лишь хотела тебя предупредить, что из-за ремонта в нашем особняке мы с мужем временно не можем там находиться. Ты ведь знаешь, какая у меня сильная аллергия на пыль. Нам сообщили всего пару дней назад о том, что дому требуется реставрация и лучшего варианта, чем пожить у тебя, я просто не придумала. Мы с Томасом приедем на следующий день, после того, как придёт это письмо. Надеюсь вы с Софией не будете злиться на меня. С любовью и до скорой встречи, Розелия.» От прочитанного граф Редмарк даже присел. Да, его сестра не меняется с годами, всё такая же бестактная. Сложив письмо вдвое, граф нервно посмеялся и посмотрел на взволнованную жену и прислугу. — Что там написано? — с ноткой страха спросила графиня и присела на подлокотник мягкого зелёного кресла. Она стала сильно волноваться за золовку. — Ничего особенного. Моя сестра всегда была рассеяна, не смогла раньше предупредить о том, что они с мужем приедут погостить, — Граф Редмарк легонько почесал затылок и посмотрел на жену, у которой от услышанного глаза стали вдвое шире. — То есть как? И когда же они приедут? — хозяйка дома вскочила на ноги, от чего немного дрогнули оба мужчины, что находились в комнате. — Завтра, — мужчина ответил очень коротко, с ноткой раздражения. Встав с кресла, Эрик положил книгу обратно на полку и пошёл к двери. — Уже поздно, надо идти спать, — после этого сэр Эрик направился в спальню. Молодая графиня осталась стоять посреди комнаты в полной растерянности. — Сэр Эрик, скорее всего, сильно утомился, утром ему станет легче, — седоватый мужчина подошёл к хозяйке и укрыл её шерстяным пледом. Женщина грустно улыбнулась и посмотрела на дворецкого. — Ты прав, Себастьян, утро вечера мудренее. А пока… Прошу, скажи Марте, чтобы она завтра с утра приготовила комнату для графа и графини Седриксон, — сообщила хозяйка дома, после чего, пожелав спокойной ночи, направилась в спальню.На следующий день
Сэр Эрик сидел за завтраком и попивал чай вместе со своей женой. Перелистывая газету, мужчина недовольно комментировал прочитанное, видимо, ему нравилось смотреть на растерянное лицо жены, которая пыталась что-то сказать в ответ, но не знала что, ведь не понимала, о чём идёт речь. — Сэр Эрик, Графиня Седриксон с супругом прибыли в особняк, — поклонившись, оповестил дворецкий, и хозяева дома тут же бросили все свои дела, дабы встретить гостей. В гостиной комнате стояла низкая, дорого одетая по последнему писку моды девушка, её глаза были голубые, а заплетёные в прическу волосы, горели натурального цвета огнём. Рядом с ней, ни капли не хуже наряженый, вдвое выше всех присутствующих, стоял мужчина, которого хозяева дома видят всего второй раз в жизни, рюнет, глаза, словно смала ни то карие, ни то черные, даже кожа, всего на тон, но темнее обычной. — Приветствую, Розелия, сэр Томас, — Эрик натянул улыбку и сквозь зубы проговорил имя зятя. Граф Редмарк сильно недолюбливал мужа сестрёнки - и по веской причине. Появился тут какой-то непонятный граф, забрал девушку из университета и женил на себе. Мужчина совсем этого не одобрял, но так как Розелия просила смириться, то пришлось закрыть глаза на ее неразумный поступок - пусть сама распоряжается своей жизнью. Сэр Томас протянул руку хозяину дома и как-то нехорошо улыбнулся. Эрик это заметил и сразу же нахмурился, пожал руку, при этом сжимая её так сильно, как только мог. В комнате повисла гробовая тишина. Леди слегка стушевались и отошли на пару шагов от своих мужей. — Я думаю, нам с Розелией, лучше пойти на террасу и выпить по чашечке чая, — София аккуратно взяла золовку под ручку, и они направились ко второму выходу из дома, который вёл к небольшой терассе и ухоженному саду хозяйки дома. — Можете даже две чашечки, торопиться некуда, мы тут надолго, — всё так же сквозь зубы процедил Эрик и отпустил руку ненавистного зятя, после чего прошёл вперед, дабы закрыть двойные дубовые двери. — Слышал, бизнес рушится. Форвард открыл свои лавки с арабскими чаями, тот француз Жали - лавки с индийскими. Кому нужен этот твой европейский чай из обычной полевой травки? Быстро всё разрушится, а что будешь делать тогда? — Сэр Томас с ходу ударил по самому больному месту, не дав Эрику даже вдохнуть больше воздуха. — Мой чай — лучший в городе, бизнес процветает, не знаю, кто тебе рассказал такую чушь, — гордо подняв голову, ответил граф Редмарк и кинул презрительный взгляд в сторону собеседника, который был ничуть не меньше горд собой и непоколебим. — Правда? А я думал Розелия врать не станет. Каждый вечер рыдает, не знает, как тебе помочь. А я знаю и помогу, если ты согласен, Эрик, — граф Седриксон сел на зелёное кресло и хитро улыбнулся, смотря на слегка растерянное лицо хозяина дома. Редмарк взглянул на наглого гостя и подошёл к столу, на котором была изображена карта мира. Он закусил нижнюю губу и глазами прошёлся по всей поверхности стола. Он думал. Помощь ему нужна, особенно денежная, на путешествия за новыми чаями. Постояв в полной тишине, что даже в ушах пищать начало, он тяжело вздохнул и поднял голову. — И что ты предлагаешь? — Эрик был на грани безысходности, неужели придется принять помощь этого засранца и пойти против своих принципов? — Путешествие в Азию. На поиски новых, лучших, вкуснейших чаёв, дабы твоя лавка вновь процветала. Но есть одно но, — Эрик знал, что предложение с подвохом, именно поэтому он не удивился и не растерялся. Граф Седриксон встал с кресла и подошёл сзади Редмарка. — И что же это за «но»? — в голове графа играло чистое любопытство - на что же придется пойти ради денег и славы? Какую же гадость может придумать Томас, и сколько смертных грехов ему придется совершить для достижения цели? — Не волнуйся, это лишь в первый раз бывает неприятно, — Томас схватил хозяина дома за шею и потянул всей силой тело мужчины на себя. От такой неожиданности граф Редмарк растерялся и только спустя пару секунд, начал пытаться выбраться из сильной хватки оппонента. Но как бы он не пытался, всего в течение считанных секунд он был обездвижен и прижат к столу более крупным телом. — Что ты себе позволяешь?! Отпусти меня немедленно! — единственным ключом к спасению Редмарка было кричать, и он воспользовался этим. Седриксон изменился в лице мгновенно после того, как шурин подал свой голос. Накрыв его рот ладонью, он прошипел. На лице больше не было хитрого азарта, был гнев и долька страха в глазах. — Будешь кричать - будет больнее, — мужчина ещё раз посмотрел на графа Редмарка - кажется тот понял - что кричать нельзя, и только после этого убрал свою руку. — Отпусти меня, — недовольно прищурился мужчина. Его смущало то положение, в котором он находился: лежит на столе, над ним навис мужчина, что прижимает его к поверхности своим весом. Граф Седриксон отрицательно помотал головой и дал понять, что отпускать оппонента он не намерен. Его рука нежно прошлась по щеке хозяина дома, после чего на его лице вновь заиграла улыбка. — Да, ты милашка, — Эрик, по понятной причине, залился краской. Как так, такое говорить мужчине ненормально! Но на этом странности не заканчивались. Сэр Томас нагнулся ещё ниже к Эрику и через мгновение их губы сомкнулись в странном и совсем ненормальном поцелуе. Граф Редмарк почувствовал как в его рот проник язык зятя и, не растерявшись, прикусил его. Воспользовавшись положением, оттолкнул богача и, встав на ноги, ударил кулаком в челюсть. Сэр Томас потерял равновесие и упал на паркет, покрытый дорогим ковром. Опомнившись, мужчина стёр кровь, что выступила из разбитой губы и усмехнулся. — Что смешного? Ты делаешь неправильные вещи! — Эрик был зол, но Томаса это только смешило. Они смотрели друг на друга, и вновь появилась нагнетающая тишина, в которой было слышно только дыхание обоих мужчин. — Я думал, ты будешь с большим энтузиазмом отдавать свой долг, — граф Седриксон встал на ноги и, уперевшись о камин рукой, хитро посмотрел на шурина. — Какой ещё долг? — от шока, глаза Эрика полезли на лоб. Он не понимал, о чём идёт речь. Он никогда никому не был ничего должен, так с чего это вдруг появился долг? — А как же? Корабль, экипаж, путешествие в Азию за чайными травами, плата за въезд в Азию. Думаешь, всё это бесплатно? — Томас усмехнулся и подошёл к Эрику, дабы шепнуть ему на ушко, — А это твоя плата за всё, что я тебе дам, — после этого мужчина сел на кресло. Эрик слегка постоял в ступоре и обдумал всё, что только что услышал. — Бред, я не соглашался на твоё предложение… — У тебя нет выбора, иначе ты останешься на улице, — сэр Томас устремил свой взгляд в окно. Серый Лондон… — Я никогда не стану заниматься подобного рода извращениями. Это неправильно! — Эрик топнул ногой и нахмурился. Ему хотелось выкинуть через окно этого графа, дабы больше никогда его не видеть и не слышать. — Никогда не говори «Никогда», Эрик, — Седриксон всё так же продолжал смотреть в окно, на серый, людный город, — Говоришь, извращение? Неправильно? Извращением является навязывание стереотипов обычной массы. С самого детства нас все учат, что хорошо, что плохо, что правильно, что нет. Неправильно обманывать самого себя, жить с той которую никогда не полюбишь, потому, что она женщина, — граф посмотрел на шурина. Эрик непонимающе посмотрел на зятя. Вновь тишина. — Я люблю свою жену, — прорезал тишину аргумент Эрика. — Не любишь. Если бы любил, удовлетворял её и хотел, чтобы она родила тебе ребёнка. Но ты этого не делаешь, — Томас парировал более сильным аргументом, Редмарку было нечего ответить. Увидев, что граф сдался, Седриксон встал с кресла и обошёл круг вокруг комнаты. Осмотрев коллекцию клинков Редмарка, он достал один из ножен и подошёл к Эрику, что стоял у того же стола с картой. Они переглянулись и граф Седриксон замахнулся, и воткнул нож в стол, на территорию Японии. — Это наше первое путешествие, я тебе обещаю, мы туда попадём, даже если придется использовать кровь и железо.Несколько дней спустя
Эрик сидел в своём кабинете и читал письмо, что из налоговой. В нём говорилось, что граф недоплачивает за аренду лавки и, если он не оплатит все долги, её закроют без возможности вернуть, ведь спрос на это место большой. Таких глобальных проблем у молодого графа никогда не было, а появились лишь после смерти отца. Он всегда помогал в трудные минуты, а сейчас, когда его нет, жить стало намного сложнее. — Письмо из налоговой? Неужели у тебя всё так плохо? — в кабинет, без стука, вошёл сэр Томас. Эрик лишь кинул на него свой взгляд и кивнул. Скрывать было нечего, учитывая, что теперь граф Седриксон его деловой партнёр и спонсор. — И сколько же ты задолжал? — мужчина вырвал бумагу из рук хозяина дома и стал читать. Цифра превышала все допустимые нормы и граф понял, что цена места ростёт с каждым днём. Прикусив нижнюю губу, Томас задумался. — У меня там есть один знакомый. Я попробую с ним договориться, он снизит цену и я заплачу. И даже если не получится, я заплачу, — он свернул письмо пополам и положил на стол. Эрик лишь молчал, понимая, что за такие деньги ему придётся долго прислуживать этому извращенцу, но дабы не остаться на улице, приходится играть по его правилам. Встав со стула, граф Редмарк подошёл к столику с чайным сервизом и стал наливать чай. Как только чашка оказалась у него в руках, он почувствовал, как сильные мужские руки проскользнули по его талии и крепко обняли его, прижимая к груди. Мурашки прошлись по всему телу от чувства дыхания на шее, а после этого чашка чая упала и разбилась, когда Эрик почувствовал на своей шее теплый и слегка влажный язык Томаса. Самая сильная мышца тела Томаса стала подниматься вверх по шее к уху, оставляя за собой влажную дорожку. А затем, когда язык уже был на мочке, мужчина резко повернул графа Редмарка к себе лицом и впился в его губы грубым и требовательным поцелуем. Как бы Эрик хотел оттолкнуть графа от себя, сделать этого он не мог. И уже за столько времени он немного привык к этому. Это было странно для него, но так и есть, он стал привыкать к такому ненормальному образу жизни. Изменять жене с мужчиной. Что может быть позорнее этого? Думал граф, но продолжал делать это, начиная наслаждаться. Сэр Томас тут же, почувствовав взаимность, посадил мужчину на стол и стал расстегивать его рубашку вместе с безрукавкой. Поцелуй был разорван и Граф Седриксон пульнул обратно к шее мужчины с поцелуями, незамедлительно спускаясь к ключицам. В голове графа Редмарка что-то щелкнуло, он понимал, что есть черта, за которую он просто не готов переступить по многим причинам, и вот тут был её предел. Он руками обхватил голову Томаса и отодрал от своего тела. В его глазах было смятение и некий страх, но он вдохнул больше воздуха и произнёс: — Томас, я так не могу. Я женат, у меня есть жена, которую я люблю, которая любит меня. Я так не могу. И ты тоже так не можешь. Ты женился на моей сестре, она твоя жена, она тебя любит. Зачем тебе это? — Редмарк попытался образумить графа, но на его губах заиграла усмешка, а в глазах азартный гнев. — Я не люблю Розелию, она лишь моё прикрытие. А если тебе жена мешает любить меня, я буду это исправлять, — граф Редмарк встал в ступор от услышанного. Он смотрел в глаза своего собеседника и видел взгляд маньяка, которого боялся остановить. Услышанная им информация никак не хотела перерабатываться и лишь загоняла в ужас. — Хочешь этого или нет, но ты всё равно меня полюбишь. Я много лет следил за тобой, ты мне очень понравился и, дабы быть к тебе ближе, я решил женится на твоей сестре, но она требует слишком много внимания, так что я решил, что я хочу быть ещё ближе к тебе, даже если тебя прийдётся купить или же устранить все приграды, — он улыбался и гладил молодого графа Редмарка по щеке. Сам Эрик лишь слушал, вжимаясь в стол и понимая, в какую же кучу дерьма он вляпался. Само по себе, от волнения, сердце начало колотиться и воздух будто бы высосали из лёгких. Он стал чувствовать себя муравьем, которого скоро раздавят. Сэр Томас погладил Эрика по волосам и зачесал их назад, после чего полностью отстранился от дрожащего тела молодого графа и вышел из кабинета, оставив Редмарка наедине со своими мыслями. Вечером того же дня Розелия слегла с сильным жаром и граф Редмарк не на шутку испугался, что сэр Томас мог что-то с ней сделать. В полном смятении и страхе, сэр Эрик сидел в своём зелёном кресле и смотрел на тлеющий огонь в камине. Рядом с ним, на подлокотнике, сидела София и гладила его по плечам, успокаивающе напевая мотив колыбели. — Дорогой, прошу тебя, не волнуйся. Лекарь выписал самые лучшие лекарства, она скоро поправится, — женщина положила свою голову мужу на плечо, а тот, в ответ, взял её за руку. — Я очень на это надеюсь. Но меня кое-что тревожит. Она слегла слишком резко, мне кажется, это не с проста, — Эрик решил поделиться своими опасениями с женой, чтобы она тоже была бы аккуратнее. … — Свет всей моей жизни, пей больше чая, иначе будешь ещё долго лежать. Он сварен из лечебных трав, они должны поставить тебя на ноги, — Граф Седриксон заботливо спаивал свою жену чаем, но вместо того, чтобы пить его, Розелия отнекивалась и даже отталкивала чашку от себя, изредка проливая пару капель на одеяло. — Я не хочу пить. Я голодна, — слабым, но, всё равно, серьёзным голосом проинформировала мужа леди Розелия и нахмурилась. Сэр Томас тоже нахмурился и недовольно что-то прохрипел. После этого мужчина вышел из комнаты, дабы попросить тарелку бульона для графини Седриксон. Спустившись, он стал проходить мимо приоткрытых дверей гостиной и случайно услышал разговор хозяев дома. … — Что ты имеешь ввиду, Эрик? — София встала с места и, со страхом в глазах, посмотрела на мужа. Эрик всё так же непоколебимо сидел в кресле. — То и имею в виду. Её отравили. И отравил её никто иной, как собственный муж, — граф Редмарк сразу решил раскрыть все карты перед женой, дабы на душе стало легче, — Он не тот, кем кажется… — резкий стук тупым предметом, хруст костей и глухой удар об деревянный пол. Напряжение так сильно стало давить Эрику на голову, что он даже не услышал тихих постанываний жены. — Не тот кем кажусь? Ох, не надо было так, Эрик, не надо было. Видишь, что ты сделал? — голос Томаса звучал громче всех остальных звуков и от него раскалывалась голова. Граф Редмарк, еле сглотнув огромный и сухой ком в горле, повернул свою голову влево. На полу лежала его, истекающая кровью, жена, а в руках графа Седриксона была кочерга, которой он и расколол череп Софии. У Эрика пропал дар речи и он впал в истерику. Упав на колени перед женой граф Редмарк начал душераздирающе ревет, захватывая мертвое тело в своих объятиях и шепча её имя, надеясь, что она очнётся. — Если бы держал язык за зубами, она пожила бы чуть дольше, а сейчас надо избавиться от тела, — граф Седриксон вырвал труп из рук любовника и стал тащить его к задниму выходу в сад. Тёмный вечер дождливого Лондона. Мужчины в дорогих одеяниях копают могилу в саду, измазываясь поуши в земле и болоте. Руки дрожат у обоих, но больше всего страшно молодому графу, мужу покойницы. Он стал соучастником преступления, которого не совершал и уже представлял, как за это сядет в тюрьму. После похорон, каждый пошёл по своим делам. Графу Редмарку надо было переодеться и прийти в себя после такой трагедии, а сэру Томасу надо было принести жене тарелку супа. … — Томас, почему ты поуши в болоте? — с ужасом, удивленно спросила Розелия, осматривая мужа с головы до ног. Томас лишь улыбнулся и понёс поднос с супом на стол, дабы добавить ещё один важный ингредиент. — Я помогал леди Софии перенести кое-что в сад. Там было скользко, вот и упал в болото, — нашёл оправдание своему внешнему виду муж и, размешав суп, принёс его жене в постель. — Но это же твой самый дорогой костюм, — с грустью сказала Розелия и, ещё раз осмотрев мужчину, грустно стала есть. — Не волнуйся, любовь моя, очень скоро тебя уже ничего не будет волновать, — он улыбнулся и убрал длинные локоны волосы жены за ухо, — Вижу, ты допила чай, я налью тебе ещё, — граф поднялся дабы налить графине ещё чашку чудесного чая с секретным рецептом, а как только подал его в руки молодой девушки, в комнату вошёл граф Редмарк. … — Розелия, как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросил мужчина и подсел к сестре. Девушка лишь отрицательно помахала головой и дала понять, что чувствует она себя не очень. Тяжело вздохнув, граф увидел сильное волнение со стороны Томаса, отчего у него стали закрадываться сомнения по поводу того, что он травит жену. Немного почесав голову, он вздохнул и поцеловал сестру в лоб. Пожелав спокойной ночи, он покинул покои супругов, направился в свои. Спокойно лечь спать ему не дал скрип двери. Сначала она открылась, а затем с грохотом заперлась на ключ. Эрик и глазом моргнуть не успел, как почувствовал на себе тяжесть, после чего и ладонь у себя на рту. Мужчина начал отбиваться, стараться скинуть, потревожившего его покой, человека, но он был слишком силён и без лишних усилий схватил обе руки мужчины за запястья, обездвижив их. После этого граф почувствовал боль в районе шеи, будто бы вкололи иглу, и уже через пару минут его руки и ноги стали отекать, полностью не позволяя ими двигать. Редмарк совсем не понял, что с ним сделали, но в свете блеснувшей молнии, он отчетливо увидел Томаса. — Теперь ты мой! — Седриксон сразу же порвал все пуговицы на пижамной рубахе мужчины, одним лишь рывком двух сторон в разные стороны и обнажённая грудь тут же раскрылась его взору. Он стал делать с обнажённой частью тела, что хотел, наслаждаясь вздохами и криками Эрика, зная на все сто, что его никто не услышит, ведь он об этом позаботился. Вдоволь наигравшись с верхней частью тела, он перешёл к самому желанному, а именно к паху. Его совсем не удивило, что мужчина не был возбуждён, он был окутан страхом, о возбуждении и речи быть не может, но тут властвует граф Седриксон, ему важно, что возбуждён именно он. Акт изнасилования длился будто бы адскую вечность для Эрика. Он был обездвижен, но чувствовал всю боль и кричал во всё горло в надежде, что кто-нибудь придёт ему помочь. Но за всё время никто даже не дотронулся до ручки двери.Утро следующего дня
После того, как непонятное вколотое вещество закончило действовать, сэр Эрик, не взирая на сильную боль во всём теле, в особенности в нижней его части, решил, что надо бежать, пока маньяк-насильник спит. Тихо и аккуратно соскользнув с кровати и открыв дверь, Редмарк пулей рванул забрать свою сестру и сбежать из дому. Однако, переступив порог в покои сестры, он увидел её лежащую на кровати уже в позе смертника. Лежала она ровно, прямо, руки положены на живот, а голова слегка приподнята на подушке. В её руках был какой-то небольшой листочек бумаги и Эрик, дрожащими руками, взял его. «Прости, что принесла тебе столько боли. Я просто не могла смотреть на то, как он страдает без тебя. Не думала, что он настолько безумен.» — записка была короткой и сразу было видно что писали её на скорую руку, но это был почерк Розелии, он знал точно. — Так быстро скончалась? Я думал она ещё пару дней помучается, — тяжёлый вздох со стороны порога на котором стоял Томас. Эрик в такой спешке забыл закрыть за собой дверь на ключ, дабы выиграть время и сейчас это будет стоить ему очень дорого. — Она была красивой, но только потому, что была похожа на тебя. Это мне хоть слегка успокаивало. Я всё думал, знает она о моих предпочтениях или же нет. Оказывается, знала. Но почему же тогда жила? Или она такая же испорченная, как и ты? Вам нужны деньги, не так ли? — граф Седриксон подошёл в плотную к Эрику и погладил его по щеке. — Так если тебе нужны деньги заработай их! — Томас схватил Редмарка за затылок и силой повернул его к себе спиной, поставив на кровать, на четвереньки, лицом к трупу собственной сестры, после чего сам пристроился с зади дабы вновь удовлетворить свои потребности. После мучительных пары часов насилования, Томас отпустил Эрика немного погулять по дому и развеется, после чего он опять придёт к нему. Чревоугодье графа Седриксона сильно пугало мужчину, но не воспользоваться шансом было бы грехом. Спустившись в подвал он нашёл жгучее топливо и стал разливать его по всему первому этажу, надеясь, что после этого пламя дойдёт и до второго. Сделав всё, что планировал, граф накинул пальто и вышел через входную дверь, кинув, напоследок, зажженную спичку, не глядя, в дом. Дом полыхал в огне и никто сильно не спешил его тушить. Редмарк, глядя на это вспоминал, как смотрел на горящие дрова, рядом с ним сидела его жена, всегда письма писала его сестра. А теперь всё это сгорает вместе с воспоминаниями. Дом, словно тот самый корабль, который утаскивают огненные волны глубоко, глубоко на дно. А вместе в ним и сгорает тот самый агрессор из-за которого всё это началось. — Ого, как горит! Негоже было свой дом сжигать, теперь же прийдётся привыкать к МОЕМУ особняку…