Лампочка перегорела...

Гнетущая атмосфера тюрьмы, заброшенной много лет назад, пугала мужчину, стоявшего в самом ее центре с одним лишь фонариком и камерой. Хотя, Брейну было не привыкать - от Слендера он бегал уже не один раз, и лишь удивлялся, почему тот его еще не убил - ловить он его ловил, но все время отпускал, оставляя на память о себе лишь головную боль и помехи в камере. – Слендер, где ты, родной мой? – возвестил Олег, нервно посмеиваясь, и, включив фонарик, двинулся внутрь одного из коридоров. Поначалу все шло вполне обычно – камера за камерой, раз за разом Брейн исследовал новые места, попутно взывая к Слендеру и то и дело подскакивая и ускоряя ход, когда в камере резко появлялись помехи, что означало, что Слендер не то за спиной, не то за ближайшим поворотом. Пока вдруг, в одной из и без того темных камер у его фонарика не перегорела лампочка. Тут Брейн конкретно струхнул и легонько постучал по фонарику, в надежде, что он загорится вновь. – Ну же, родненький, давай, гори, куда ж я без тебя-то… – зашипел он тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Камера работала исправно, не давая помех, но снимала лишь темноту, в которой он оказался. Это немного успокоило Олега, давая ему небольшую передышку, пока он лихорадочно соображал, что делать. В конце - концов, он не нашел ничего лучше, как отшутиться для обзора: – Да-да, сейчас я повернусь, и эта скотина безликая… Камера резко отключилась. У Брейна что-то екнуло в груди, и он зачем-то повернул голову. Всего на пару сантиметров, и увидел белую руку сбоку. Всех его сил ему не хватило для того, чтобы не заорать благим матом: – А, блять, ебаный же ты нахуй, уйди, скотина, сгинь, тварь, блять!.. На мгновение ему показалось, что Слендер приблизился, и у него отнялся дар речи. Он молча повернул голову обратно, вспоминая совет – «если не будешь на него смотреть, он исчезнет». «Как только свалит, господи, валить отсюда, нахрен, навсегда завяжу с обзорами на него, пускай на других идиотов охотится, блять, только бы свалить…» – металась в его голове почти отчаянная мысль. Когда его ноги что-то коснулось, у мужчины в животе все скрутило холодным скользким комком. Он нервно хихикнул, искренне надеясь, что ему показалось, но даже в кромешной тьме, опустив голову, он увидел скользящее по ноге нечто. Черное, длинное, казалось даже заостренное. – Какого… мать моя… Б-бля… – выдохнул Брейн, содрогаясь всем телом. Казалось, он сейчас потеряет сознание – настолько бледным он стал в один момент. В тот же момент что-то такое же темное, неясное ткнулось между его губ, затыкая его и не давая возможности даже выругаться. Брейн резко дернулся, но уже было слишком поздно. Такие же щупальца обвили тесно его запястья, не позволяя пошевелить руками, а затем произошло то, чего Брейн не ожидал совершенно. Он думал, что будет что угодно – адская боль, отрывание рук и ног, ломание костей… Но когда последнее щупальце скользнуло между его ног, сильно, резко начав тереться о него, Олег смог лишь протестующе замычать, прогибаясь вперед. «Какого хера он творит, я… Я же все это несерьезно говорил, на тему того, что Брейна все хотят, я же шутил, ч-черт…» Он нелепо забрыкался, но все еще не нашел в себе сил обернуться – несмотря ни на что, он дико боялся встретиться взглядом с этим… «лицом». Белое, словно обтянутое кожей так называемое лицо Слендера вселяло в него еще больший страх, чем некогда – Джефф. Но Слендер, казалось, не обращал на него никакого внимания. Точнее, на его попытки вырваться. Он лишь подошел максимально близко, почти прижимаясь к спине мужчины, и обвил его талию одной длинной рукой. У Брейна все вспыхнуло яркой вспышкой перед глазами, и он рванулся вперед, но тщетно – Слендер, при желании, мог просто порвать его на кусочки, и раз пока этого не сделал, нарываться на подобное мужчине просто не хотелось. Отчасти даже стало интересно, чем все закончится. Послышался звук расстегиваемой молнии, и Брейн с холодным, липким ужасом внутри понял, что это звук молнии на его джинсах. До последнего он надеялся, что это все – глупая шутка, галлюцинация, глюк игры – но нет. Казалось, Слендер обладает своим собственным разумом, не записанным в алгоритмы программы. – Что ты… – только и успел ляпнуть Брейн, когда Слендер чуть отвел свое щупальце от его губ, но стоило лишь паре слов сорваться с его губ – и щупальце вернулось на место. А затем свободная рука Слендера скользнула под футболку Олега, и гладкие, холодные как лед пальцы прошлись по животу вверх, к груди, и неожиданно нежно прошлись по соскам, которые чуть напряглись. Брейн напрягся и сам, пытаясь понять свои ощущения, которые казались… немного неправильными. От страха у него появилась легкая дрожь, но в то же время адреналин дико бушевал, отчего кровь чуть ли не кипела, и организм требовал чего-то больше похожего на успокоение, путем всплеска эмоций. Слендер водил ладонью по его груди, как-то…нежно. Точнее бы тут было слово «осторожно», хотя все еще крепко стягивал щупальцами запястья мужчины, даже несмотря на то, что он уже и не вырывался. Брейн настороженно наблюдал за его действиями, понимая, что в его прикосновениях есть что-то возбуждающее, что они куда приятнее его собственных. И даже понемногу начал успокаиваться, ощущая, как грубая ткань костюма немного царапает его кожу, когда рука Слендера идет вверх, к шее. Почему-то в эти моменты его вновь прошибал страх – он боялся, что сейчас эти пальцы сожмутся на его шее, и он задохнется, и что все, что сейчас происходит – лишь обыкновенная игра. Он слишком поздно понял, что возбуждается от этого ощущения опасности. Когда одно из щупалец Слендера скользнуло под расстегнутые джинсы и обвило немного возбужденную плоть. Брейн задергался, стараясь освободиться, но тщетно – Слендер лишь сильнее сжал его запястья, а пальцами ущипнул его сосок. Олег мигом закусил губу, дернувшись вперед и замерев. Это… не было неприятным. Скорее, это было немного весело, опасно, будоражило кровь, заводило еще больше – как своеобразная игра со Слендером. Необычная, но такая невероятно забавная. Щупальце грубо, сильно двинулось вниз, и Олег дернулся уже неосознанно – стало больно и неприятно. Слендер чуть замедлил движения щупальца, двигая уже более плавно, осторожнее, возбуждая мужчину понемногу все сильнее и сильнее, сводя его с ума и заставляя тяжело дышать. Брейн уже и сам не понимал, что с ним происходит. Лишь одна мысль скользнула в его воспаленном желанием мозге – «ускорься, черт, быстрее, мать же твою С-Слендер-р…». Болезненное осознание того, что он завелся от прикосновений такого существа не позволяло полностью сосредоточиться на ощущениях, хотелось извернуться и вырваться из его лап, уткнуться в кровать, у которой стоял, закрыть лицо руками от стыда, от того, насколько все это было ему противно, и от смущения, что это так безумно нравится ему. Он не воспринимал Слендера как человека, и не мог определить его пол, но нутром чуял, что он – явно не женщина. Легкий толчок под колени – и Брейн очутился на кровати, лежащий поперек нее, на четвереньках и с заломанными за спину руками. И в этот момент ему стало по-настоящему страшно. Одно дело – простые ласки, пусть и от такого…существа, как Слендер, а другое – быть чуть ли не изнасилованным им. Впрочем, Слендера, кажется, мало волновало то, что Брейн снова начал трепыхаться и приглушенно выть в щупальце, затыкавшее ему рот. Он стянул с него штаны, до колен, вместе с бельем, и Олег сжал зубы, ощущая, как по разгоряченной ласками коже прошелся почти ледяной воздух. Но почему-то Слендер медлил. Не то рассматривал, как выглядит главный охотник за ним в таком унизительном положении, не то просто было интересно понаблюдать… Его рука скользнула вниз, обхватывая стоящий, чуть пульсирующий член, и Брейн охнул, сжав зубы. Эти руки доставляли куда больше удовольствия, чем собственные – не то потому, что были холодными, немного обжигая кожу, не то потому, что то, что безумный, неясный монстр, маньяк, убийца сейчас стоит за его спиной, и эти руки, приносящие такое блаженство, принадлежат именно ему. Когда одно из щупалец грубо рванулось внутрь его тела, мужчина взвыл, его колени невольно разъехались, а бедра чуть приподнялись, чтобы избежать невероятной, почти адской боли. Перед глазами все помутнело, на них навернулись слезы злости и отчаяния. Нет, конечно, Олег не ожидал, что все будет осторожно, с поцелуями и ласками, но это было слишком больно, слишком неприятно, и только усилило его отвращение ко всему происходящему. Однако когда щупальце мягко изогнулось, коснувшись самым кончиком какой-то точки внутри, Брейн с тихим рычащим стоном прогнулся вперед. Да, жгущая боль так и не отступила, но теперь причудливо переплелась с наслаждением. Рука же на члене на секунду замерла, а затем Слендер, кажется, поняв, что требуется, начал мягкими толчками ласкать напряженную плоть обзорщика, в такт с этим осторожно, даже отчасти немного нежно скользя внутри одним из щупалец. Брейн не заметил, когда Слендер успел убрать щупальце из его рта, и сам немного испугался, услышав свой собственный стон. Чуть болезненный, но такой просящий, словно сейчас он не мог думать ни о чем, кроме как о том, что его насилуют, а он хочет лишь большего. «Черт, Олежка, да ты гребаный извращенец…» Брейн отмахнулся от ехидного голоса в голове, сосредотачиваясь на ощущениях. Было уже менее болезненно, но менее противно от этого не становилось. Казалось, что он опустился ниже плинтуса, позволив с собой такое сделать, что все, что происходит сейчас – лишь его галлюцинация. Однако ощущения галлюцинацией не были. Слендер ускорил движения, срывая с губ Олега еще один низкий, тяжелый стон, и второй рукой провел по его спине под задравшейся до лопаток футболкой. От ощущения гладких, холодных пальцев, словно обтянутых хирургической перчаткой, Брейн взвился, утыкаясь лбом в жесткую кровать, и начал сам, неосознанно толкаться вперед бедрами, ощущая, как возбуждение понемногу становится все более сильным, отчасти даже болезненным. – Еще… Он сам не узнал свой голос – низкий и хриплый от возбуждения. Но Слендеру не нужно было повторять дважды – движения стали резче, а и без того тяжелое дыхание Брейна стало прерывистым, он почти хватал ртом воздух, дергая все еще заведенные за спину руки. Но когда пальцы существа сжались на его члене чуть сильнее, ускорившись до невозможности, Брейн не выдержал. Он изогнулся, запрокидывая голову назад, непонятно как удерживаясь в таким положении, и с тяжелым, чуть сиплым стоном кончил в руку Слендера. Он не помнил момента, когда щупальца и руки Слендера исчезли с его тела – он просто растянулся на кровати, ощущая под бедрами влажные пятна собственной спермы, и пытался перевести дыхание, осознавая, что только что произошло. Его отымел Слендер. И черт дери, ему это понравилось. Хотя по сути своей это было мерзко. Брейн закрыл лицо руками, с трудом поднимаясь на колени и натягивая белье и джинсы, одергивая футболку. Боль была просто дикая, Олег едва-едва сполз с кровати и нащупал на полу выроненный фонарик. Включил его и первым делом осмотрелся. Слендера и рядом не было. И камера, выроненная им и лежавшая у ножки кровати, так же исправно работала. Брейн обернулся и закашлялся. На кровати валялась стопка фотографий, которые ему надо было собрать. Как тонкий намек «забирай и проваливай». Олег собрал фотографии и, подхватив камеру, насколько смог быстро побрел к выходу. … Слендеру даже не надо было наблюдать за входом, чтобы знать, кто пришел в его обитель. – Э-эй, Слендерище сраное, где ты там? Я все еще живой!.. Если бы у Слендера был рот, он бы усмехнулся. Этот голос и эти повадки можно было узнать из сотен тысяч других, приходивших сюда до и после него. И по этому голосу он уже успел соскучиться.