"Что я такого сказал?"

Флоран, наконец, решился. Это случится сегодня! Сегодня он наконец-то переспит с мужчиной. По-настоящему и на полном серьезе. Петтинг — это, конечно, здорово, но он уже взрослый мальчик и хочет более серьезных отношений. Тем более, Микеле, кажется, только «за». Мот не дурак, он прекрасно видит, что Мику хочется большего, но итальянец слишком вежлив, чтобы вот так, внаглую, сказать об этом. Да и сам Флоран тоже хорош — ломается, как семнадцатилетняя девственница. Хотя, если подумать, в каком-то смысле он и есть девственница, то есть девственник. Не семнадцати лет, правда, а двадцати восьми, но это не суть важно. Важно, что он никогда не спал с мужчиной. С женщинами — да, было у него несколько непродолжительных интрижек. А вот с мужчинами... До Локонте Мот встречался только с одним парнем — Домиником, барабанщиком из его группы. Это было еще в Торонто, два года назад. Оба уже были более чем совершеннолетние (25 годков, как-никак), однако оба — совсем без мозгов. Вот и решили «попробовать». Почему-то понравилось. И начались эти романтические свидания осенними вечерами, когда они просто гуляли по полупустым улицам, держась за руки, болтая о какой-то ерунде и целуясь в темных переулках. А когда гулять становилось совсем холодно и широкая ладонь друга уже не могла согреть отмерзшие пальцы, они заходили погреться в кино и занимались нехорошими вещами на каком-нибудь ночном киносеансе, а потом все-таки додумались встречаться у Флорана. Потому что взрослый-мальчик-Фло снимал себе небольшую квартирку, то есть в какой-то мере имел собственную жилплощадь, в то время как Дом жил в квартире со старшим братом. От поцелуев они перешли к вещам более существенным, вроде совместной дрочки и минетов. «С тобой даже лучше, чем с Бриджит!» - шептал Флоран, зарываясь пальцами в светлые волосы своего любовника, ближе притягивая к себе его голову и задавая правильный ритм. Спрашивать, кто такая Бриджит, Дом не стал, потому что не мог: его губы были плотно сомкнуты на члене месье Мота, и блондин очень старался доставить французу как можно больше удовольствия, хотя это был первый минет, который он делал. Потом была очередь Флорана оказать другу ответную любезность, и Фло припомнил все порнофильмы, которые смотрел, и всех своих подружек, пытаясь выпендриться и показать, что он, мол, очень опытный и все умеет, хотя на самом деле это было не так. Оба были слишком молоды и неопытны, но любопытство с лихвой это компенсировало, поэтому учились они быстро. Вместе. Другу у друга и друг на друге. Тем более что процесс «учебы» был не только занимательным, но и весьма приятным. Так продолжалось месяца три. Три месяца томных взглядов украдкой на репетициях, важных прикосновений, бессовестных смс вроде → Dom: «Я вижу твоего “дружка”;)» ← Flow: «Рентгеновское зрение или зрительные галлюцинации на почве недотраха?» → Dom: « Ширинку застегни, остряк! Не смущай людей!» ← Flow: «Завидуешь? Отсоси!» ← Flow:«То есть, отвали!» → Dom: «По Фрейду? ;-Р Кстати, сказал нашим, что сегодня не пойду с ними в бар, потому что должен заценить твой blow-job ;)» ← Flow:«Fuck u!» → Dom: «Упс, опечатка вышла! Я имел в ввиду Flow's job. Твою новую песню. А про что ты подумал, извращенец?» → Dom: «Твое смс — это мат или обещание? )))» Тайные поцелуи в туалетах клубов, где они выступали, и уже не тайные — в уютной квартире Мота. Привычные ласки, попытки перейти к чему-то большему, ежедневное обещание, что «завтра ночью, честное слово! Мы обязательно сделаем это!». Но — не случилось. Они расстались до того, как им удалось «сделать это». Очередной концерт, эмоции и драйв, которые заставляют забыть об осторожности. Публика в этот вечер особенно благоволила начинающим музыкантам, Флоран перед концертом выпил слишком много энергетика, Доминик слишком радовался успеху... Один неосторожный поцелуй на глазах у всех остальных участников банда. Это был всего один поцелуй — и это был конец всего. Кто ж знал, что братец Дома именно в этот вечер решит явиться на их концерт. Кто ж знал, что добрые охранники клуба пропустят сердобольного родственничка за кулисы. В общем, вышло очень неловко, некрасиво и, главное, не вовремя. Марк устроил форменный скандал. Дом начал оправдываться. Пытался убедить брата, что это все на эмоциях, что это они так дурачатся. Марк почти поверил. Но тут вмешался Франсуа, второй гитарист, который уже давно метил на место Фло и хотел быть вокалистом. Откуда он узнал про отношения Флорана и Доминика, конечно, загадка, но узнал ведь, гад. Даже парочку фото предоставил. В общем, уладить дело миром не вышло. С Домиником пришлось расстаться, из группы их обоих попросили, и Флоран послал холодную Канаду к черту и вернулся в серый Париж, обрадовав соскучившихся родителей. С Домом они пару раз списывались, и Флоран поражался, как быстро его бывший парень переметнулся на сторону «правых», нашел себе подружку и даже собирается жениться. Сам Флоран жениться не собирался. Потому что за время их непродолжительного романа отчетливо понял одну простую вещь — его привлекают парни, черт возьми! Нет, против девушек он тоже ничего не имел, но с ними столько сложностей! С парнями как-то проще, понятнее и комфортнее. Никаких тебе ПМС, "Дорогой, у меня болит голова, давай не сегодня?", "Ты бесчувственный эгоист, ты меня совсем не любишь, ты даже не заметил, что у меня новая прическа!". Может, это ненормальные рассуждения, может, это «молодая дурость и бушующие гормоны». Хотя вряд ли. Ему же скоро 30 лет, какие, нафиг, гормоны? Гормоны у месье Мота бушевали в возрасте 16-17 лет, когда он был заправским бабником и ни одну хорошенькую мадемуазель не пропускал мимо внимания. А теперь вот неожиданное прозрение... И неожиданный Локонте. Солнечный Моцарт. Который мало того, что не отшатнулся от Флорана, когда тот признался ему в своих чувствах, так еще и ответил взаимностью! И проявлял поистине ангельское терпение, два месяца довольствуясь петтингом, вместо нормального секса. Но сегодня Флоран четко решил - пора! Хватит ходить вокруг да около, нужно все-таки сделать это! *** Они буквально вламываются в спальню. Спотыкаясь о разбросанные по комнате вещи, пятятся к кровати. Потому что прерывать страстный поцелуй и размыкать объятья только ради того, чтобы посмотреть под ноги — это глупо. Флоран не хочет ни на миг отпускать Локонте; настойчивые, если не сказать наглые губы итальянца, его беспардонный язык дарят Моту слишком прекрасные ощущения, и Флоран хочет больше, еще больше! В этот раз все получится! Уверенные поцелуи, теплые, нежные руки, умело ласкающие послушное тело француза, снятая и отброшенная за ненадобностью футболка, горячее дыхание на коже — все это уже стало таким привычным и таким необходимым. Кто бы мог подумать, что эти простые действия могут так возбуждать. Микеле ведь не делает Флорану никакого эротического массажа, он просто гладит, сжимает, целует, иногда прикусывая кожу. Но это сводит с ума. И хочется продолжения. Да, сегодня непременно должно быть продолжение! Микеле стягивает с Мота штаны и гладит его возбужденный член через ткань белья, при этом глядя Фло в глаза, улыбаясь и нервно облизывая свои губы. Сейчас это обычное действие заставляет итальянца выглядеть слишком похотливо и соблазнительно. Впрочем, Флорану некогда думать о том, как там выглядит Локонте, потому что уже в следующий момент одним плавным движением белые боксеры француза оказываются спущены до колен, а крашеная светловолосая голова Мика наклоняется к его паху. Рваное горячее дыхание щекочет чувствительную кожу головки, а потом тугое кольцо губ обхватывает ствол, плавно вбирая инструмент Сальери во влажную и теплую глубину рта. И вот тут голову Флорана покидают абсолютно все связные мысли, и он полностью отдается во власть ощущений, не сдерживая громких, бесстыдных стонов, судорожно комкая простынь и призывно двигая бедрами навстречу умелому рту. Где-то на грани оргазма Флоран вдруг вспоминает об одной очень важной вещи. Ведь сегодня он решил, наконец, продвинуться немного дальше минета. Он должен переспать с Локонте! Поэтому он все же заставляет себя помимо бессвязного сладострастного мычания и стонов выдохнуть громкое: - Хочу... Хочу тебя... внутри... Идиотизм? Полнейший! Но Моту как-то плевать на красноречивость формулировки, главное, чтобы Локонте уловил смысл. А итальянец, кажется, пропустил этот отчаянный призыв мимо ушей, слишком увлеченный процессом. И Флоран решил повторить свою... просьбу? пожелание? предложение? Черт, и назвать это никак не получается! Но Микеле не должен игнорировать такую информацию, это важно! В общем, непонятно, из каких резервов Флоран изыскал эти чудовищные силы воли, но он все-таки крепко схватил Мика за жесткие светлые патлы и оттащил от себя. - Я... - начал Фло, глядя сверху вниз в лихорадочно блестящие почти черные глаза Микеле. - Хочу... ты... - сбившееся дыхание и непреодолимое желание отпустить голову Локонте, чтобы итальянец мог вернуться к своему прежнему занятию, очень не способствовали связной речи. - Фло! Не мешай! Я занят! - резко проговорил Мик, не дав французу закончить. - Но... - снова попытался наладить диалог Мот, но итальянец уже вырвался из его некрепкой хватки и... и хорошо, что вырвался. Ооох, как же хорошо! - Трахни меня! - выкрикнул Фло, кончая и на пару сияющих мгновений теряя связь с реальностью. *** Когда к нему снова возвращается способность фокусировать взгляд и соображать, первое, что он видит — это удивленное лицо Локонте, который с интересом смотрит на него. - Фло, ты сейчас такую вещь сказал... - задумчиво говорит итальянец и как-то загадочно улыбается. - Ты... в общем... просил, чтобы я... тебя... - Трахнул. И да, я это серьезно, - отвечает Мот на так и не заданный вопрос и, в доказательство своих слов, резко садится на кровати и, притянув к себе все еще полностью одетого Микеле, крепко его целует, одновременно начиная поглаживать выпуклость в штанах итальянца. Микеле со стоном выдыхает и, не прекращая поцелуй, улыбается. Затем мягко убирает руку Фло от своей промежности и, оторвавшись, наконец, от губ француза, уже не просит, а приказывает: - Ложись на живот. И Фло послушно вытягивается на брюхе, с замиранием сердца ожидая, что же будет дальше. С ним ведь это случится в первый раз. Почему-то вспоминается детство, когда его впервые привели на укол. Тогда тоже надо было лечь на живот и подставить задницу... Доктор в белом халате обещал, что будет не больно, «Раз — и все!» - и наивный трехлетний Флоран ему поверил. А доктор, сволочь, обманул... Микеле честно не стал обещать, что больно не будет. Итальянец, оседлавший бедра месье Мота, склонился к своему любовнику, поцеловал в плечо и, нежно прошептав: «Расслабься», заскользил теплыми ладонями по широкой спине, постепенно подбираясь к точке Икс. Локонте огладил округлые ягодицы, довольно хмыкнул, потом последовало неприятное хрюканье тюбика, из которого выдавили смазочный гель. По комнате поплыл легкий цветочный аромат, а потом прохладные и влажные от геля пальцы Локонте скользнули в ложбинку между ягодиц, раздвинули округлые полушария и добрались до ануса. И началось... Ощущения были непривычные. И, как должен был признать Флоран, малоприятные. А уж когда он почувствовал вторжение... - Шшшш, тихо, тихо, - успокаивал Локонте резко дернувшегося Мота, потеревшись носом о его спину. - Я аккуратно... Ну, аккуратно-то аккуратно, а все равно неприятно! Флоран с шумом выдохнул и постарался максимально расслабиться. Локонте действовал мягко, но настойчиво, и вскоре к первому пальцу добавился второй, а потом... А потом Микеле все-таки задел какую-то точку, что Флоран не смог сдержать довольный стон и снова дернулся — но на этот раз уже навстречу ласкающим его пальцам, выгибая спину и чувствуя новый прилив возбуждения. Микеле трахал его пальцами, целовал спину и лихорадочно шептал: - Такой сладкий... Такой узкий... Такой мой... У тебя ведь не было никого до меня? Никто не был там? Флоран вообще не соображал, что происходит. Контроль сознательного «я» был полностью отключен. Поэтому, уловив в прерывистом шепоте итальянца вопрос, Мот чистосердечно на него ответил, со всей присущей ему непосредственностью: - Нет... Только клизма в детстве. Но это ведь не считаета-аааахх-ется? Флоран не сразу понял, что произошло. А когда понял, очень удивился. Потому что Локонте замер. Просто замер и все. Пальцы правой руки все также у Фло в заднице, флорентийский нос уткнулся французу куда-то в область левой лопатки, щекоча кожу горячим дыханием, левая рука сжимает бедро Мота. А потом спальню огласил дикий, абсолютно безумный ржач! Пальцы из заднего прохода тут же исчезли, теплое дыхание на спине и приятная тяжесть тела итальянца на бедрах — тоже, и Локонте просто повалился рядом с Фло на кровать, хохоча, как ненормальный, и никак не в силах остановиться. Романтический момент был похерен на корню окончательно и бесповоротно. - Что я такого сказал? - недоуменно вопрошал расстроенный Мот, глядя на умирающего со смеху Локонте. - Ты... ой, не могу... Клизма-а-а-ахах! Кли-ахаха-зма... Это ж надо было! - простонал итальянец, схватившись за живот и замотав головой из стороны в сторону. Флоран тяжело вздохнул, поняв, что секса сегодня уже не получится, и полез подбирать с пола свои трусы. Локонте ржал. Флоран натянул белые боксеры и вытащил из-под Микеле одеяло. Локонте постанывал и всхлипывал, потому что ржать в голос больше не мог. Мот подошел к распластавшемуся на кровати итальянцу и заботливо стянул с него рубашку, потом штаны, оставив Мика в одних трусах и носках. - Прости, - виновато проговорил уже почти успокоившийся Микеле, вытирая рукой слезящиеся от смеха глаза. - Я честно хотел... Но эта клизма! Боже, Фло, ты невозможен! Я... я, кажется, сегодня уже не могу... - Все нормально, Мике. Давай спать. Завтра в восемь на репетицию. - Да, но как же... Ты ведь... - В следующий раз, - пожал плечами Мот, а Микеле только кивнул и улыбнулся. Флоран заботливо укрыл итальянца одеялом, а затем лег на свой край кровати. Микеле перекатился к нему под бок, крепко обнял Мота за талию, притянув его к себе, и нежно поцеловал в шею. - Ты просто чудо, Фло! Я люблю тебя! - прошептал Локонте, и Флоран счастливо улыбнулся. - Спокойной ночи, - сказал Мот, поднося руку итальянца к губам и целуя. - И тебе, - отозвался Мик. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием двух мужчин и приглушенным шумом с улицы. А потом итальянец прошептал в пустоту «Клизма...» и сдавленно заржал в подушку. Флоран мысленно выругался, с сожалением подумав, что мама была права, когда учила его в детстве: «Думай, прежде чем что-то сказать...»