Превратности судьбы.

Тсуна ошарашенно переводил взгляд с Ямамото на Скуало и обратно. Потом он перевел взгляд на маленькую девочку, жавшуюся к ногам обоих мечников. - Это все? - Прости, Тсуна, я опоздал. Спасти от этих мразей удалось только ее, - Такеши привычно улыбался, стараясь не показывать, насколько ему на самом деле хреново. - Ладно. Одна жизнь - все же больше, чем ничего, - Савада устало потер виски и обратился к девочке, - Как тебя зовут, bambino? Девочка сильно смутилась и покраснела. Такеши поспешил разъяснить ситуацию. - Нет у нее имени, Босс. Мы подумали и решили воспитывать ее сами. Тсуна подавился. Вот за что он не любил Такеши, так это за его непредсказуемость. Вполне себе в его духе вот так вот огорошить новостью. Десятый вопросительно посмотрел на капитана Варии: тот лишь кивнул и пожал плечами, мол, все так и есть. Шатен тяжело вздохнул. - Оставайтесь сегодня в особняке. Ямамото, будь добр, загляни к Реохею хотя бы, если к врачу все равно не собираешься. Скуало, отчет по миссии предоставь к утру, если не сложно. А малышку надо помыть и переодеть. - Тсуна встал из-за стола и наклонился к ребенку. - Пойдем примем душ, bambino? У меня есть сын, он немного младше тебя, наверное. Утром я вас познакомлю. А пока давай позволим папе подлатать себя, хорошо? - малышка доверчиво прильнула к Десятому и позволила тому поднять себя на руки. - Ой, дяденька, не прижимайте меня к себе, Вы же испачкаетесь, - запротестовала было она, но Ёши решительно прижал ее головку к белоснежной рубашке. - Не страшно. Самое главное - это превратить тебя обратно в прекрасную принцессу, а я потом переоденусь. Все будет хорошо, - Тсуна перехватил обеспокоенный взгляд девочки на мечников, - Не бойся. Когда мы приведем тебя в порядок - я отнесу тебя к ним. Идем. Выждав, пока Десятый исчез из вида, Ямамото, застонав, сполз по стенке. - ВРОЙ! К чему этот героизм?! - Ты же видел ее, Ску. Она и так была ужасно напугана. Не стоило волновать ее еще больше, - с укоризной прошипел Такеши. - Уже вжился в роль отца? - А почему бы и нет? А ты давай примеряй на себя образ милой маман, - смех брюнета закончился сдавленным стоном. Суперби перекинул напарника через плечо и потащил в комнату боксера, подумывая еще и дверь с ноги вынести. Вот всегда он так: почти без сознания, а все равно подкалывает. Тсуна аккуратно намыливал длинные волосы девочки, стараясь не попасть шампунем в ее глаза. Малышка что-то мурлыкала себе под нос и, прислушавшись, Ёши с удивлением узнал в мелодии старую японскую песенку про кота. Даже он пел ее, когда ходил в садик. Стараясь не спугнуть ребенка, он стал тихонько ей подпевать, и уже через минуту они задушевно пели припев. - Откуда ты знаешь эту песню? - Не помню. Но я всегда-всегда ее знала, - малышка слегка погрустнела. Тсуна задумчиво рассматривал ее личико. А если присмотреться, то разрез глаз у нее уже, чем у итальянцев, да и телосложение чересчур субтильное... Определенно, в девочке текла японская кровь. Еще и эта песенка. Не особо на что-то рассчитывая, Тсунаеши перешел на японский. К его удивлению, малышка стала отвечать подробнее и заметно расслабилась. Интуиция подсказывала, что лучше будет не копаться в прошлом девочки. Ёши аккуратно смыл мыльную воду и стал вытирать блестящие волосы. - Знаешь, я подумал, что тебе очень подошло бы одно имя. - Какое? - малышка казалась заинтересованной. - Михо. Это имя с моей родины. У тебя красивые глаза, они словно вода в чистом горном ручье. Я думаю, оно подходит тебе, как никому, - казалось, что малышка напряженно думает. Внезапно ее лицо озарила счастливая улыбка. - А Вас как зовут? - Тсунаеши, но ты зови просто Тсуной, как и все мои хранители. - Хранители? Ты такой дорогой, что тебя охраняют? Тебя могут украсть? - Не совсем. Когда ты подрастешь - ты все поймешь, а теперь давай-ка оденемся, - Ёши стал аккуратно переодевать ребенка в пижаму своего сына, благо, что они были почти одного роста. - Завтра съездим и купим тебе много одежды, а сейчас пойдем спать к твоему папе, хорошо? - девочка счастливо засмеялась и побежала вперед, шлепая босыми ногами по паркету. Тсуна улыбнулся и поспешил за ней, стараясь не упустить момент возможного падения. Возможно, было неверно самому называть ее, но Ямамото наверняка одобрит его выбор: каким бы прекрасным киллером он не был, в душе у него жил точно такой же чистый романтик, как и в самом Ёши.