Отвратительный вкус

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, хотя этого почти не заметно, ведь тучи заволокли всё небо. Вдоль дороги вовсю сияли вывески, почти ослепляя своей яркостью. Снежинки мерно падали с неба, осыпая тротуары, пешеходов и головы этих двоих: - Ахаха! Быстрее, мерзкая скумбрия! Я не хочу терять даже секунды! – весело прикрикнул Чуя, запахивая пальто и повязывая тёплый шарф. Трубки, подающие кислород ужасно мешали и не давали нормально двигаться. А чемоданчик, в котором ехал баллон, тянулся мёртвым грузом, так и норовя застрять где-то по дороге. Но, не смотря на острую боль в груди – парень не собирался даже сбавить шаг. - Ишь , тюлька, а плавает быстро, - недовольно цокнул языком Осаму, натягивая шапку. Ему нельзя было болеть. - Быстрее говорю! – снова прикрикнул Накахара. Он недовольно оглянулся, тайком переводя дыхание и, стараясь не согнутся от резкой боли. Хорошо, что взял чёрный платок – на нём меньше видно кровь. - Ты в порядке? Плохо выглядишь. - Не хуже тебя, - усмехнулся рыжий, утирая губы и выравниваясь. - Ах, спасибо, но я на труп стану похожим где-то через 2-3 месяца! Оба юноши переглянулись и рассмеялись. Точно так же, как если бы кто-то из них пошутил. Смех их был искренним и радостным, очень похожим на детский. Хотя, они и так были детьми. - Пойдём скорее, а то не попробуем его и я тебе потом весь остаток мозгов прогрызу, - зашагал вперёд Чуя, везя чёртов чемоданчик. Идти осталось не долго. Благо, эта кофейня находилась рядом с центром Онкологии. А началось всё с того, что несколько дней назад сосед Дазая по палате, Акутагава, рассказал друзьям об одно заведении, где готовят просто отменный кофе. И он так вкусно рассказывал, что Накахара тот час же загорелся идеей. Хоть он никогда и не пробовал кофе, предпочитая зелёный чай или травяные отвары. А вот Дазай отреагировал на предложение очень вяло. Всё время отнекивался и старался этого избежать. Рыжий не мог понять поведения своего товарища, но всё же предпочитал не вмешиваться. « Это его лично дело….» - часто подумывал парень, следя, как Осаму перебинтовывает запястья, грудь и шею. Они выбрались через окно сразу после отбоя, оставив в своих кроватях кучи подушек и страх быть пойманными. - Добрый вечер, - поклонилась официантка, приветствуя гостей. Кофейня оказалась очень тёплой и уютной. Со стойкой-столом у окна, мягкими диванами и горой сложенных пледов у полки с книгами. Повсюду горел приглушенный свет, создавая полумрак. Девушка немного покосилась на больничные пижамы, в которых сидели Дазай и Чуя, сняв верхнюю одежду. Из светло-голубой натуральной ткани, простого покроя. Только на Осаму она немного висела. - Уже определились? - Да. Один вишневый кофе. И один с корицей, пожалуйста. Для Накахары, который просидел на больничной койке чуть больше двух лет, всё вокруг было сказочным и не обычным. Чудесные чашки. Волшебные книги. Незабываемые ароматы. Только вот, люди… - Чего хмурый такой? Ты что, не рад? - Рад, - кивнул Осаму и посмотрел на свои руки. Они мелко дрожали. - Дазай…? - Моя мама приводила меня сюда часто. Тоже заказывала вишневый кофе, - тихо прошептал он, сжимая руки сильнее, - Приводила, пока не умерла. Посетителей было мало. А те, кто остался в такой поздний час – уткнулись в свои телефоны и планшеты, не замечая красоты этого мира. Накахара не знал, чем помочь в такой ситуации. Он взял ладони Осаму в свои и отвернулся к окну, вглядываясь в прохожих, пытаясь запомнить их лица. « Кто знает, может, это моя последняя прогулка по улице…» Абсолютное молчание иногда лечит. Их кофе принесли совсем скоро. От чашек из белого фарфора исходим лёгкий пар, и манящий аромат. Официантка оставила кофе и ушла, не проронив ни слова и опустив взгляд. Иногда слышны были порывы ветра за окном. Они били снегом по стеклу, настойчиво прося впустить. Дазай первым прервал, будто застывший, миг. Он вздохнул, взяв свою кружку и отпив несколько глотков кофе с корицей, ощущая привкус гвоздики и чёрного перца, кривясь. - Фу, какая гадость! У Рюноске отвратительный вкус! – всё ещё кривясь, шатен потянулся за чашкой Чуи, - Может, твой вкуснее…? Он уже пригубил, когда Накахара отмер, пытаясь выхватить своё из чужих загребущих рук: - У тебя есть свой! - Но мой не вкусный! – рассмеялся Осаму, смотря на обиженную моську рыжего юнца. Тем временем Чуя отпил немного вишневого кофе. Хватило всего одного глотка, дабы парень убрал чашку: - Отвратительно, словно сахар пьешь, - отплевывался. - Меняемся? – провокационно приподнял бровь Дазай, двигая к собеседнику свою чашку. - Ага, - кивнул Накахара. Вторая чашка была идентична первой, но имела горьковатый вкус. Он начал отпивать маленькими глотками. В памяти всплыл момент, когда всего минуту назад Осаму точно так же пил из этой кружки, лицо залилось краской. - Что такое? - Ничего, - отвернулся к окну голубоглазый юноша, ещё больше краснея. Шатен, понимая поток мыслей своего друга - немного улыбнулся, тоже краснея и отпивая из кружки Чуи. Рыжеволосый юноша блуждал взглядом по улице, цепляясь то за чёрное пальто офисного клерка, то за яркие волосы молодой девушки. Он был будто на спектакле, где все актёры играли только для него. По ту сторону дороги шла молодая семья: мама, папа и сын… - А мои родители отказались от меня, как только узнали о болезни… Накахара осознал, что сказал это вслух лишь , когда рука Дазая накрыла его. Ему не было больно. Уже… Просто, остался неприятный осадок. - Слушай, скумбрия, как думаешь, сможем ли мы выбраться на рождество сюда ещё раз? Я бы хотел попробовать Венский кофе… - мечтательно протянул он, разминая затёкшее тело. На дне чашки оставалось ещё немного кофе. - Конечно, если ты доплывёшь, тюлька, - весело поддакнул Осаму, допивая свой. - Это хорошо… Это очень хорошо… С того вечера прошло чуть больше 4 месяцев. Вернувшись в больницу, они еле пробрались через открытую форточку и чудом протолкнули чемоданчик Чуи, не разбив стекло. Дазай потом ещё долго жаловался, что у него болят руки и спина, и что он больше не будет лазить через форточки. Лучше уж через парадный в костюме медсестры, чем ещё раз проходить эту муку. В следующий раз Осаму заказал вишневый кофе для себя и венский – для Чуи. Но вторая чашка была нетронута. Ведь Чуи больше не было. Накахара Чуя, родившийся 29 апреля 2000 года в Токио, и погибший от рака лёгких 13 апреля 2018 года больше не мог дышать. На его надгробии было написано: «Cum amara risu tristitia est incerta ... Nakahara Chuya». На дне чашки оставалось ещё немного кофе. - У тебя отвратительный вкус, Чуя, - скривился Дазай, отставляя чашку венского кофе, - просто ужасный… .