У меня нет идей насчёт названия

— Ладно... по крайней мере... эти... существа... явно... не самые... ловкие... — пытаясь привести в порядок лёгкие, что горели обжигающей болью, пробормотал лис. Бешеная гонка со страшными существами по пересеченной местности вымотала Ника как физически, так и морально. Норадреналин принялся за работу, и разум уже потихоньку начал освобождаться от тумана гормонального перенапряжения. С ясной головой пришла и ноющая боль в задних лапах, синяках и царапинах, а также куча вопросов, которые сейчас под аккомпанемент смачных выражений в адрес монстров, как ужалённые под хвост носились в голове у зверя. Состав их угадать нетрудно - в основном они звучали как неотцензуренные вариации фраз "кто?", " как?", "когда?" и "что случилось?". Отвечать, конечно же, никто не стал. Ник хрипло рассмеялся. Что случилось… Абзац, конечно же! Если подумать, он начался уже давно - года два назад. А конкретно для него - ещё в подростковом возрасте. Однако сейчас это уже потихоньку переходит в более жёсткую фазу, называемую… Ник тряхнул головой, выбрасывая ненужные мысли. Опасливо взглянул туда, откуда прибежал. Одичавшие, но на двух ногах. И среди них ещё и травоядные, на которых хищники не обращают внимания. Круто, очень круто. Прямо утопия, где равны и мясоед, и веган. Уайлд хихикнул. Одичавшие травоядные, надо же. Похоже, приступы начались не только у хищников. Вот и ответ на вопрос. Но с другой стороны, почему они не грызут друг друга? Перед глазами мелькнула окоровавленная морда. Лис опять тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Может, кто-то в городе знает? Он обернулся. Вспомнились отсутствие машин, затем резко констрастирующие пробки… А если город мёртв? Если там все… такие? Но ведь так не бывает! Всё равно должен был кто-то выжить! Или Зверополис просто заперт на карантин, потому и такое скопление автомобилей? До КПП он ведь не доходил… Обречённый вздох ознаменовал его решение - ему надо идти туда. И как можно быстрее, пока не расхотелось. Сказано - сделано. Наспех перемотав несколько более-менее серьезных царапин и перекусив (очень много времени было потрачено для поиска места, создающего иллюзию безопасности), он отправился к тайному ходу. Попетляв по лесу ещё пару часов, дергаясь от каждого шороха, он всё-таки добрался до пресловутого спуска в тоннель. Спрятанные от посторонних глаз кустами и от носов затхлым запахом стоячей воды, кучка из нескольких стальных "люков", раскиданых на расстоянии полуметра друг от друга, скрывали за собой весьма широкий вертикальный эвакуационный выход длиной с добрые пять десятков метров, с несколькими лестницами разных размеров для разных весовых категорий животных соответственно, ведущих прямиком к рельсо-шпалам. Только открыв люк, Ник сразу почуял запах искусственных транспортных подземелий - бетон, непроветриваемая сырость, ржавеющие от времени и недостатка обслуживания металлы… "А ведь эти монстры могут оказаться и там…" — весьма некстати пришла мысль. Волевым усилием отогнав страх, он переложил трофейный пистолет в карман, и начал спуск вниз, в темноту. Предусмотрительно взятый как раз для подземелья фонарик рассеял темноту, пугливо отпрянувшую от вырвавшегося из металлического цилиндра луча. Уайлд никогда не страдал боязнью темноты, но в этот раз непроглядная тьма чувствовалась по иному. В её глубине, где-то там, таилась неведомая опасность, и казалось, лишь беспрестанно метающийся, словно в панике, свет от лампочки с батарейкой, спасал маленького лиса от того, что скрывалось за жуткой, почти осязаемой пеленой из чистой, первозданной черноты. Снова пожалев о своём решении, Ник, переступая через свои эмоции, пошёл вперёд. Каждый шаг давался с трудом, но постепенно, чем дальше он продвигался, тем чётче и размереннее становилась его походка. Нет, спокойней на душе у него не становилось. Это, скорее, было похоже на иррациональное спокойствие зверя, ожидающего неизбежное. Как у висельника, которому уже повязали петлю, и уже вот-вот из под его лап уйдёт доска, что стоит между хрупкой гранью жизни, и позорной смерти от перелома шеи или асфиксии. Разница была лишь в том, что лис не был на сто процентов уверен в смертельном исходе этой прогулки, потому просто шагал вперёд, всё ещё напряжённо вслушиваясь в темноту, но не улавливая ничего, кроме своего дыхания и шагов собственных лап. Топ-топ-топ… Вдох. Топ-топ-топ… Выдох. Биологические часы лиса не заметили прошествия сорока минут, что отделяли концы тоннеля. Просто в один момент Ник заметил, что к спасительному свету фонарика прибавился ещё один источник света - с той стороны, куда он шёл. Он ускорился, почуяв близкую свободу, и физически ощутив, как сквозь пелену навязчивого страха и безысходности пробился лучик надежды. И почти сразу замедлился, опасаясь лишнего внимания со стороны… Жителей? Или того, во что они превратились. В любом случае, надо быть осторожным. Страх снова ухватился лиса за шиворот. Чёрный зев огромного тоннеля выпустил на свет маленькое рыжее пятнышко. Оно медленно, неохотно прошагало до перрона, и забрались на него, и покрутилось на месте, осматривая знакомое, но в то же время пугающее место. Всё точно также - большое подземное сооружение, способно вместить в себя тысячи зверей разных размеров, уже давно и доныне пустующее. Огромное количество граффити, налезающих друг на друга, образующих завораживающие цветные линии, скрывали под собой истинный цвет стен. Колонны, что удерживали почти невидимые для лиса своды потолка, давно уже потеряли своё мраморные покрытие, сбросив его на пол, не без помощи бродяг и вандалов. Мусор практически скрывал углы перрона, что когда-то блестел чистотой. Практически везде пол был испещрен небольшими бороздками, в которых к концу строительства должны были разместиться пути для зверей околомышкового типа. А ещё тут были полуобглоданные скелеты и гниющие тела, источающие характерные запахи. Ник выдохнул, подумав, что это могли быть жертвы обычных, "четверолапых" одичавших. Вот только облегчения эта мысль не принесла. По полукругу обходя то, что когда-то разговаривало и двигалось, и в общем-то, было таким же, как он, Уайлд уже в который раз тряхнул головой, отгоняя совсем уж странные мысли. Несколько тел лежали у подножья эскалаторов. Осторожно перешагнув их и моля хвосты предков, чтобы они не оказались живыми, он зашагал вверх. Его ждал очень долгий подъём.

***

Вот и окружённый деревьями и разными небольшими растениями выход со станции. Забавно, что для постройки стоянки рабочие вырубили зелёные насаждения, а потом бросили, даже не начав копать. В округе было тихо. Слишком тихо. Даже для Тропического Леса. Обычно, шум деревьев - скрип, шелест - всегда был не особо различим на фоне автомобилей, разнообразных поддерживающих климат механизмов, поездов, зверей и разнообразного прочего шумового загрязнения. Теперь же он был слышен весьма и весьма отчётливо. И это очень сильно давило на нервы. Выход находился почти у самой стены района, в буквально в сорока метрах. Прямо вдоль неё шла уже давно поросшая густой сорной и не очень травой дорожка. Ник припоминал, что где-то тут должен быть запасной выход для обслуживающего персонала климат-машин, находившихся в этих самых "межрайонных границах". И тайник, в котором была ключ-карта к этому проходу. "Как там правильно? Подойти вплотную к двери, развернуться, пройти к ближайшему дереву, и стать ненадолго диким зверем…" - вспоминал лис, поочередно выполняя действия, когдато рассказанные одним из его товарищей по сборы информации для многоупоминаемого криминального авторитета Бига. Встал на четвереньки, обошел дерево, обнаружил миниатюрную нору, от которой к другому дереву, что находилось в десятках шагах от первого, сквозь траву петляла леска. От неё шёл слабый, нехарактерный запах. Проследовал по ней, нашёл вторую нору, побольше. Залез в неё, и откопал в углу маленький мешочек из кожзама. Внутри него лежал герметичный пластиковый пакетик, содержавший в себе серенькую карточку без надписей, но зато со значком облака. Примитивный тайник, но для заброшенных участков районов сойдёт. Однако, как оказалось, карточка и не особо была нужна. Магнитный замок не сработал, и тем не менее, массивная дверь открылась. За ней его ждал тёмный, недлинный коридор, на потолке которого висели неработающие лампочки. Оба этих в совокупности не предвещали ничего хорошего. В конце его ждала лестница. Достигнув её, Ник обреченно вздохнул. Начиная с третьего пролета, его встретили эвакуационный двери. Часть из них была открыта, часть - наоборот, наглухо заперта, однако ему сейчас было не до них. Преодолевая этаж за этажом, он поднимался выше, ибо ему сейчас нужен был самый вверх. Но с каждым шагом, с каждой ступенькой дрожь а его лапах становилась все сильнее и сильнее. Были ли это страх, или же он просто не был приспособлен к бегу по лестницам? А может, и то, и другое? Последний рубеж на пути к крыше появился неожиданно. В ступоре встав перед ним, Уайлд несколько секунд просто разглядывая вдолбленные в стену горизонтальные прутья. Потом всё же вернулся, пусть и не полностью, в реальность, и начал свой финальный путь, после которого, как он сам думал, его жизнь не будет прежней. Дрожь перешла на передние лапы рыжего зверя, и потому люк, ведущий вверх, сначала не хотел открываться, однако после нескольких попыток все же решил распахнуться с едва слышным скрипом. В нос лису ударили потоки свежего воздуха, а до ушей донесся свист. Закрыв глаза, лис медленно, по торжественному поднялся на самый верх. Ветер ощутимо обдувал его тело, трепля и приятно поглаживая шерсть, но Ник не замечал этого. В своих размышлениях он уже подготовился к худшему, однако страх - тот самый глупый, наивний и просто детский страх, что появляется иногда у подростков и взрослых, ожидающих прививки - они прекрасно знают, что это совсем не больно, но тем не менее, пытаются унять предательски дрожащие коленки и забившееся в истерике сердце, или же у зверей в самолёте, знающих, насколько мал шанс авиакатастрофы, по сравнению, например, с автомобильной аварией, и всё равно начинающих панически вжиматься в кресла, вписаться когтями в подлокотники и призывать на помощь своих предков. Он почувствовал лишь облегчение. Страхи прошли, уступив место констатации факта. Он не улыбнулся, не рассмеялся, не расплакался, не выпустил из себя ни слова, не изменил позы, не вздохнул и даже не шевельнул хвостом, обычно бурно выражающим эмоции вне зависимости от хозяина. Он просто продолжал смотреть. Почему? Возможно, лимит его удивления на сегодня исчерпался, возможно, наоборот, он был настолько удивлён, что не смог даже выразить чувства. Холодный ветер высоты гонял по небу облака. Усталое светило уже касалось своим краем горизонт, ознаменовывая конец дня. Он был прав, говоря об кардинально изменении жизни. Город Зверополис, в котором абсолютно каждый может быть кем захочет, и в котором Уайлд провёл свою сознательную и не очень праведную жизнь, медленно умирал, захлёбываясь в болезненной агонии.