Подружка Пэна

      Девушка стояла перед костром в одном лишь тонком светлом платье, и только игриво улыбалась да качала головой.       — Так ты, Питер, не рассказал им про меня, да? — преувеличенно наигранно разочаровалась она.       Вокруг костра сидело не меньше дюжины человек — детей и подростков, и все, как один, завороженно смотрели на длинноволосую брюнетку. Волосы девушки шелковым водопадом покрывали ее спину сзади чуть ли не до середины бедра. Напротив незваной гостьи стоял сам Питер Пэн, на редкость угрюмый, задумчивый и… растерянный?.. Таким перед своими протеже юный (или не очень юный?) предводитель представал редко.       — Питер, так может, мы… — начал было один парень, но, увидев гневный взгляд серо-зеленых глаз, тут же осекся.       — Я сказал, нет, Феликс, она останется здесь, — и, уже в сторону, закончил, — все-равно, от нее не избавиться так просто. Упрямая дрянь…       А девушка только стояла и задиристо улыбалась. Хотя, скорее, даже не девушка, ей было лет шестнадцать-семнадцать от силы. Совсем ещё девчонка. Но, с другой стороны, и здесь все не взрослые. Появилась она в Нетландии только утром. Как будто невзначай вышла на лагерь пропащих мальчишек. Как будто случайно оказалась на этом острове, куда добраться самостоятельно и без ведома Питера Пэна было практически невозможно, тем более девчонке. Такой, как она. Задиристой и наглой.       — Так что, Питер, — продолжала гостья гнуть своё, — я еще жду твоего ответа. Или ты считаешь, что им, — она кивнула в сторону сидящих вокруг, — тоже достаточно твоих мыслей? Давай, Пит, не жмоться, скажи вслух.       Она начала нарезать небольшие круги на месте, то подходя ближе к костру, отчего казалось, что ее платье вместе с ней самой охватило пламя, то, наоборот, уходя в тень, где лучи света касались только глаз незнакомки, заставляя ту довольно жмуриться, словно кот на весеннее теплое солнце, показавшееся спустя долгие месяцы зимы из-за тяжелых туч. Вместе с девицей двигалось и ее платье: ткань взлетала кверху, оголяя колени, а несколько раз и бедра; опадала, чуть ли не касаясь земли.       Закрыв глаза, Питер Пэн, казалось в это мгновенье, полностью успокоился, но его выдавали руки: кулаки были сжаты настолько сильно, что и на руках напряглись мышцы. Губы парня сжались в тонкую ниточку, а на лице пролегла неоднозначная живая тень, которая полностью уходила, едва пламя костра вспыхивало чуть сильнее.       Тишина мокрой тканью повисла над каждым. Её леденящее душу дыхание прервалось лишь методичным хрипом волн, обречённо тянущимися вглубь берега и неоднозначным потрескиванием костра. И каждый из мальчишек был неизмеримо рад этим шорохам за их существование, хотя, наверное, и себе в этом ни за что бы не признался: что за трусость такая, бояться тишины.       Вдруг тяжелеющее полотно тишины разорвалось на сотни клочков:       — Вы такие смешные!       Девчонка, запрокинув голову, смеялась в ночное небо. Её смех был таким чистым и искренним, будто она за всю свою жизнь не узнала ни грамма страданий; ни даже тень обиды, печали или сожаления никогда не прикасалась к её душе, в этот момент будто совсем распахнутой настежь. Но это было совсем не так…       — Какие ветры принесли тебя сюда? — спросил наконец Пэн.       — Сарсар… — чуть слышный шепот в ответ.*       И вроде вопрос был задан случайно, чтобы отвлечь её на несколько секунд… Резко оборвав свой смех, девчонка внимательно посмотрела на своего собеседника. Питер Пэн же, не отрывая взгляда от чуть подрагивающих пальцев девушки, в который раз удивился, какие у неё аккуратные, словно вытаченные искусным архитектором из мрамора, ладони. Какая бледная кожа на тонких руках. Чуть голубоватые венки под кожей…       Сарсар… Нагоняющий страх на все живое, он, тем не менее, приходит только на зов людей, а до этого ждёт, затаившись в темноте забытых пещер. Пожиратель душ, так его всегда называли родители, именно поэтому страх от одного лишь только звучания его имени всегда пробуждался в душе Питера Пэна. Настоящий животный ужас охватывал всё его естество, пробирая до самых мельчайших капель крови. Страх, причину которому он даже не смог бы объяснить…       — Посмотри на меня, — сказала девушка тихим, дрогнувшим на середине фразы голосом.       Но Пэн не смел оторваться от созерцания этих тонких пальцев.       — Питер, — снова позвала она, — посмотри на меня!       Пропащие мальчишки, до этого не смевшие даже выдохнуть громче, чем чуть слышно, опасливо переглянулись между собой. Похоже, что эта неожиданная встреча начала приобретать несколько опасное направление: предсказать, как все закончиться, не представлялось возможным. Пропащие мальчишки были совсем неуправляемыми и делали то, что взбредет им в голову, но сумасшествие этой девчонки было очевиднее того факта, что после заката будет ночь.       Наконец Питер Пэн взглянул прямо в черные девчачьи глаза, в глубине которых билось отражавшееся от костра пламя. По лицу его в этот момент не было понятно, что принесла эта встреча его душе. Девчонка, наклонив голову на бок, медленно запустила обе руки в волосы:       — Ты не изменился, Питер, — вмиг охрипшим голосом произнесла она и опустила пушистые черные ресницы, такие же, как у него.       — Я знаю, Сьюзи, — он подошел к ней и протянул руку. — Не думал, что ты вернешься так скоро. Но я рад тебе, правда, — чуть смутившись, Питер Пэн улыбнулся.       Она же, проигнорировав протянутую в приветственном жесте руку парня, бросилась ему на шею:       — Брат, прошу, не жалей об этом. Всё уже позади.       На лицах пропащих мальчишек акварельным пятном начало расползаться понимание. Теперь тишина уже не казалась липкой и страшной, а звук волн, пугавший мальчишек еще пять минут назад, теперь будто нашептывал детские сказки. Совсем такие, как тогда, в детстве…