Супруг поневоле

-"Вы скатились до уровня Альдо Ракана. Мне очень жаль вас, господин Регент! А еще больше мне жаль Талиг. Поскольку, правители, убивающие своих друзей и родственников не доведут его до добра! ". Регент Рокэ Алва швырнул об пол хрустальный бокал. Его душили злость и досада. Эмиль Савиньяк, граф Лэкдеми, которого он всегда считал пустым местом, ничтожеством, способным только болтаться на шее брата, выставил его на посмешище! Он держался на суде с воистину королевским достоинством. У него не было адвоката, но он разбил в пух и прах все доводы судей, да еще и обвинил чуть ли не в измене самого Регента, предъявив черновик письма Алвы и покойного Ноймаринена к королю Гаунау, где оба просили Хайнриха "придержать" ставшего чересчур популярным в армии маршала Лионеля у себя. Кто бы знал, что идиот Рудольф сохранит черновик письма, а потом, перед кончиной, его заест совесть, и он передаст документ Эмилю! В итоге, толпа рукоплескала молодому графу, как герою, а над самим Регентом улюлюкала, как еще недавно-над неудачливым захватчиком Альдо! Вдобавок, Валентин Придд оказался полнейшим идиотом, который предъявил Савиньяку обвинение, будто тот подослал к Регенту вооруженного до зубов герцога Окделла, с целью убийства. -Герцог Придд, ваша неприязнь к бывшему однокласснику не дает вам никакого права обвинять ни герцога Окделла, ни меня в соучастии в заговоре,-Спокойно проговорил граф Лэкдеми,-Вообще, детские воспоминания играют в вашей жизни слишком большую роль, не позволяя вам быть объективным и трезво смотреть на окружающую вас действительность! От злости, Придд стал фиолетовее выпустившего защитную краску осьминога. Если бы он не стоял на трибуне, а Эмиль не сидел под конвоем, он рванулся бы к Эмилю, чтобы его ударить. Регент подумал, что не стоит больше допускать Придда в "Багерлее", допрашивать строптивого маршала Южной армии. С Эмилем все ясно, калечить его нет смысла. Он, и так, немало натерпелся, во время допросов. Да и ничего существенного он не скажет. Он подвернулся под руку лишь потому, что Регенту не нужны слишком храбрые мальчишки, такие, как он и его брат Лионель. Ему нужны дисциплинированные служаки. Такие, как Дьегаррон, фок Варзов, генерал Эрвин Литтенкете. У них нет такой безумной популярности в армии, но есть дисциплинированность и преданность. Савиньяки же всегда выигрывали за счет своих обаяния и популярности. Сейчас такое опасно. Очень опасно, поскольку, их возможное соперничество с Регентом ничего хорошего стране не принесет. Поэтому, как ни жаль, молодые, белокурые маршалы Миль и Ли должны уйти в прошлое. Лионель находится в Гаунау, и, судя по всему, Хайнрих его из своих лап так просто не выпустит. Там Ли может чудить, штурмовать замки дриксенских герцогов, если Хайнриха беспокоят слишком шумные соседи, но в Талиг дорога ему закрыта. Дальше Грогге выехать ему не позволят. Маршал Ли пленник. Почетный, но пленник. И хорошо бы, если бы он это понял, смирился со своим положением гаунаусского вице-короля и не создавал проблем. Ли умненький, и должен понять, что есть границы, переходить которые ему не следует. Если он не хочет погибнуть, создав, заодно, проблемы своим родственникам, оставшимся в Талиге. А вот, что делать с Эмилем? Он попал под раздачу, только потому, что братец очутился в Липпе, а он сам остался в Талиге. Сбежать куда-то Миль не мог. Да и с кем ему было связать свою судьбу? С Джеймсом Каданским? Или с Фридрихом Дриксенским? Эмиль не сумасшедший. И, к тому же, он слишком привязан к своей семье, чтобы куда-то сбежать. А потому, не побоялся прибыть в Олларию, и очутился под арестом. Рвался увидеться с матерью, убедиться, что с нею все в порядке и узнать о судьбе пропавшего Арно. Официально, приговор маршалу уже вынесен. И обвинения тяжкие,-"Участие в заговоре с целью покушения на жизнь правящего Регента, самоуправство во вверенной под командование армии, тяжелое ранение на дуэли полковника Гирке, соучастие в изменнических планах брата, маршала Лионеля Савиньяка, избиение виконта Манро, невыполнение приказов командования." Оскар Феншо, когда-то, отправился под расстрел за меньшие провинности. Кстати, а ведь Эмиль вполне может рассказать, за что, на самом деле, был расстрелян этот несчастный болван,-и тогда на репутацию Регента может лечь большое пятно.. Эмиль, вообще, знает много. Слишком много. А поэтому, от него было бы лучше избавиться. В общем-то, приговор уже вынесен. Дело за малым,-подпись Регента,-и Эмиль отправится на эшафот. Но.. Но граф Лэкдеми на эшафоте.. Если бы герцог Алва был самозваным ракановским маршалом Люра, он мог бы себе такое позволить. Однако, регент Талига должен думать, что будет дальше.. А дальше Эмиль спокойно взойдет под петлю, улыбнется толпе, которая, и так, уже считает его героем,-и в Олларии начнутся беспорядки, подавить которые будет нелегко. Часть офицеров Резервной армии, расквартированной в окрестностях города, озлобленная гибелью Эмиля, который, некоторое время, был их командующим, может присоединиться к бунтовщикам. И король Гаунау, узнав о гибели брата своего супруга, может использовать ее, как повод вновь заключить военный союз с Дриксен, и создать Талигу очень большие проблемы. И что теперь прикажете делать? Отпустить Эмиля? Выслать его в Гаунау, как требовал их посол, граф Вальдзее? (Интересно, каким образом этот мальчишка, бастард покойного Вальтера Придда, бывший лакей и шлюха, получил титул и должность посла? Не иначе, как по протекции Лионеля, который хотел влиять, через него, на герцога Валентина Придда!). Но воссоединившаяся пара близнецов Савиньяк всегда будет создавать опасность для Талига, и для Регента лично. Эмиль, может быть, и простит пережитое, но, вот, Лионель, увидев изувеченного брата, озлобится. И, возможно, нарочно будет подталкивать мужа к разрыву мира с Талигом. То есть, не с самим Талигом, а с Регентом Алвой. Что делать с Эмилем? Может быть, казнить его тайно, не привлекая внимания публики? Яд в кружке с водой,-и Эмиль спокойно уснет, чтобы никогда не проснуться. Однако, так или иначе, о кончине графа Лэкдеми придется сообщить официально. Что, немедленно, вызовет вопросы, почему молодой и здоровый человек так внезапно скончался. Значит, его либо замучили пытками, либо отравили. И опять получается сказочка про крашеннного ызарга! Недовольство, бунт, беспорядки, король Гаунау, с протестами, и не только с протестами, поскольку, Хайнрих,-не Джеймс Каданский, который может надрываться со злости, но большего себе никогда не позволит. Во всяком случае,-без указаний Фридриха Дриксенского! Да и сам Фриц использует ситуацию на все сто. Савиньяки ему не нужны,-более того,-он их ненавидит! Особенно,-Лионеля, который, когда-то, его опозорил. Но повод! Какой хороший повод для войны! И Фридрих, конечно, постарается его использовать! Чтобы отвлечься от размышлений о судьбе Эмиля Лэкдеми, Регент налил себе вина, и взял со столика какую-то книгу. Но, вместо Веннена или Дидериха, ему подвернулся под руку какой-то образчик бульварной литературы! Нечто, рассказывающее о похождениях некоей маркизы при дриксенском дворе, во времена прошлого Круга. -"И что же нам делать с маркизой Агнес?-Размышлял кесарь, стоя у заиндевелого окна,-Казнить, как соучастницу заговорщиков? Но это может вызвать беспорядки. Этого нам только и не хватало! Убить в тюрьме? Но ее сумасшедший братец, тогда, разнесет столицу из корабельных пушек. Заточить, на всю жизнь, в монастырь? Но завтра этот монастырь возьмет штурмом толпа, которой только подкинь причину побунтовать! -Казни, тюрьмы, монастыри,-Пропел, над ухом кесаря, нежный голос его любовницы Каролины,-Какая же у мужчин бедная фантазия! Гораздо проще связать непокорную девицу браком с каким-нибудь верным вам человеком, который не позволил бы пташке упорхнуть из позолоченной клетки". От неожиданности, герцог выронил книгу, которую, в его гостиной, наверняка, оставил один из его любовников, сотрудник Тайной Полиции, Марсель Валмэ. Марсель, конечно, глуп, как пробка и читает пошлятину! Но, иногда, даже из пошлости можно извлечь некоторую пользу! Конечно! Абсолютно ни к чему убивать Эмиля в тюрьме, вешать или расстреливать. Совершенно незачем пачкать руки его кровью или отдавать его вчерашним противникам! Нужно просто выдать его замуж! Тем более, что Эмиль,-"отмеченный", а значит, его судьба, так или иначе,-замужество. Будь он хоть трижды маршал, но природа, когда-нибудь, должна взять свое! Однажды она уже взяла, и Савиньяки тщательно это скрывают, называя плод своих подростковых шалостей "младшим братом". И, поскольку, Лионель связан узами брака с Хайнрихом, Эмиль просто повторит его судьбу! Конечно, за одного из наследников дриксенского престола или за Джеймса Каданского отдавать его нельзя,-еще этого не хватало,-получить принца-заложника во враждебной стране! Но отдать его руку верному человеку.. Это прекрасная идея! Верному человеку, который увезет мальчишку с глаз долой, куда-нибудь, где Эмиль Лэкдеми уже не будет так опасен. Но за кого же его выдать? Все верные люди, как назло, или слишком молоды, и с графом им просто не справиться, или, когда-то, были слишком близкими друзьями Савиньяков, а значит, могут подпасть под влияние Эмиля. Конечно, Эмиль не такой змей, как Лионель, но в уме ему не откажешь! Как и в обаянии. Кому же его можно доверить? Какому-нибудь провинциальному генералу из отдаленной крепости? Но малознакомому человеку его не отдашь,-тогда за ним будет трудно приглядывать. Да и не факт, что он не споется с Эмилем! Где-то хлопнула дверь, а по комнате пронесся сквозняк. Резко обернувшись, Регент нечаянно оторвал жемчужную пуговицу от камзола. А поднимая жемчужину, вспомнил о море.. И о временах "Каммористы", когда дружба свела его с Рамоном Альмейдой, письмо от которого, с отчетом о делах флота, получил на днях. -Рамон?-Спросил самого себя Регент,-Кстати, он присягнул мне первым. А значит, он мне по - прежнему, безоговорочно верен. И Савиньяков он не слишком-то жалует. После той истории, когда Ли сбежал из его постели, прихватив с его стола важные документы. Рамон некрасив, очень силен, жесток, с характером, и, как сплетничали некоторые его бывшие любовники, иногда пускает в ход плеть. Этот, пожалуй, сможет держать мальчишку в руках! -Валентин!-Распахнув дверь, позвал Регент своего секретаря,-Валентин, где вас "Леворукий" носит?!! Придд явился чуть ли не в тот же миг. Застегнутый на все пуговицы, хотя, наверняка, развлекался с тем сопливым щенком, которого недавно взял в оруженосцы.. Впрочем, пусть развлекается! По крайней мере, не будет шататься по борделям, что после войны стало небезопасным, поскольку, деревенские и портовые девки и мальчишки, пришедшие на работу, вместо городских веселых барышень и томных мальчиков, притащили с собой все мыслимые и немыслимые болячки. -Валентин, пожалуйста, запишите мои приказы,-Проговорил Регент,-Первый,-об отсрочке казни графа Эмиля Лэкдеми. Второй,-о срочном вызове в столицу Первого Адмирала Флота Рамона Альмейды. -Неужели,-Поинтересовался Придд,-Адмирал как-то связан с Савиньяками? Хотя, слышал, что у Альмейды и графа Лионеля что-то было. Устроите им с Эмилем очную ставку? -Что-то, вроде этого,-Кивнул Рокэ,-Пишите, Валентин! И, пожалуйста, останьтесь вечером у меня! Сегодня был тяжелый день, и вы мне очень нужны! -Ваше Высочество, меня самого сегодня взбесил этот граф Эмиль, с его насмешками! Эту закатную тварь даже дыба ничему не учит! -Валентин, пожалуйста, не посещайте его больше. Понимаю, что вы на него крайне злы, но мне не хотелось бы, чтобы Альмейда увидел его изувеченным. -А какая Альмейде разница? Напротив, увидев графа Лэкдеми.. со следами воздействия, он будет гораздо сговорчивее! -У меня есть свои мысли насчет графа! -Хотите устроить из его казни развлечение для толпы? Красавец-граф всходит на эшафот в парадном мундире, вдовствующая графиня Арлетта на коленях прощается с сыном, посол Гаунау падает в обморок, истеричные девицы бросают к ногам приговоренного цветы. Может быть, тогда было бы лучше заменить виселицу расстрелом? -Что-то, вы слишком развеселились, Валентин! Эшафот-не место для спектаклей. Хотя, если, когда-нибудь, Олларию, все-таки, возьмет Лионель Савиньяк, вы можете обставить свою собственную казнь, как вам будет угодно! Если, конечно, Лионель позволит вам проявить свой драматический талант в полной мере, а не предпочтет пристрелить вас на месте, за то, что вы отдали его в руки Хайнриху! -Хайнрих весьма милостив и щедр к нему, так что, еще неизвестно, не проявит ли он ко мне благодарность, за то, что у него все так удачно сложилось? -Вам остается только молиться Создателю, Валентин, чтобы все так и получилось! Но, пока графа Лионеля здесь нет, пожалуйста, запишите, наконец, мои распоряжения! Появлению, в своем каземате, полковника Валмэ Эмиль ничуть не удивился. Кто только к нему ни ходил,-и Валентин Придд, которому очень нравилось наблюдать за пытками, и виконт Манро, который чуть не сломал ему нос, в отместку за то, что Эмиль, когда-то, нечаянно, ударил его по лбу, когда виконт полез под руку, со своим нытьем. Марсель был не лучше и не хуже остальных.. -Должен вам сообщить, граф-Проговорил Марсель, учтиво кивнув,-Что казнь пока откладывается. -Не могут,-Усмехнулся Эмиль,-Найти хорошие веревки для виселицы? Создатель, несчастная страна, где даже умереть по-человечески,-и то, не дадут! -По-моему, вам нужно радоваться,-Заметил Марсель,-Что вы живете, к примеру, не в Дриксен, где вас просто закололи бы штыком, а приговор вынесли бы уже после расправы. -Фриц Дриксенский, конечно, не образец милосердия,-Отвечал Эмиль,-Но, согласитесь,-откладывать казнь, если она, все равно, должна состояться,-это это просто издевательство! Представьте себе, что вместо того, чтобы отрубить вам голову, вам ее отпиливают тупой пилой! Я уже готов был умереть, а теперь мне придется мучиться, ожидая казни, неизвестно сколько! -Знаете, у меня такое впечатление, Эмиль, что Рокэ.. То есть, господин Регент.. Что он не готов вас убить.. Он даже попросил меня прислать к вам лекаря. -Что-о?!! Лекаря?! Зачем?! Он, что, вздумал, напоследок, меня изнасиловать, а чтобы не было противно смотреть на мои раны, решил подлечить? Или желает отдать меня на потеху брезгливому чистюльке Вальхену, который не выносит вида увечий? Так, вот, дорогой Марсель, пожалуйста, передайте этим чистюлям, что лекарь мне не нужен, пудрить свои раны я не собираюсь, добраться до виселицы смогу без их помощи, и прошу только об одном,-не приводить на казнь мою несчастную матушку. Достаточно того, что она пережила, когда ей "милостиво" разрешили со мною встретиться. Во время допроса. Она, как мне сообщили, долго болела. И я не хочу, чтобы расправа со мною ее убила. Она должна выжить. Ради Ли и Арно. Да, и, пожалуйста, попросите заглянуть ко мне посла Гаунау. Я хочу, чтобы, коль скоро мой брат стал там вице-королем, он взял под свое покровительство Арно, дабы мальчик не повторил мою судьбу, если вдруг попадет в лапы к "дядюшке Росио"! -"Дядюшке"? Постойте, если Рокэ ваш кузен, значит..? -Да. Вы все верно поняли! Считайте, что я вам исповедался. Поскольку, ни кардинала Левия, ни кого-то из его приспешников видеть не желаю! -Эмиль,-Опустившись на колено, Марсель коснулся губами руки Эмиля и цепей, которыми тот был скован,-Я просто восхищаюсь вашим мужеством! -Вот, только не надо этих эсператистских штучек, Марсель! И, пожалуйста, не вздумайте еще явиться на мою казнь с цветами. Я не томная эрэа, и не хочу, чтобы из моей кончины устроили представление бродячего цирка! -Если бы я мог вас спасти! -Нет смысла, Марсель. Я не Ли. Пользы от меня вам не будет никакой,-одни хлопоты. Если вы хотите кому-то помочь,-помогите моей матушке отыскать Арно, и, пожалуйста, скажите вашему папеньке, у которого тоже есть связи с Гаунау, где он был послом, чтобы он попросил Ли о покровительстве мальчику. Я не прошу, для Арно, титул герцога или какие-то привилегии. Мне лишь хочется, чтобы он был в безопасности. -Ваше Высочество, граф Лэкдеми отказался от услуг лекаря,-Доложил Марсель Регенту,-Сказал, что хотел бы отказаться и от исповеди и просил, чтобы ему позволили увидеться с послом Гаунау. -С послом Гаунау? Хочет просить, чтобы Хайнрих его забрал? -Нет. Просто, хотел передать прощальный привет брату. -Значит, отказался от лекаря и от исповеди? Господина графа гордыня заела? Поучить бы его еще разок плетьми, но проку от этого не будет. Ладно, распорядитесь, чтобы графа, все-таки, осмотрел лекарь, а послу Гаунау передайте, что если он желает помочь графу Лэкдеми улизнуть, то пусть он на это не рассчитывает, и что если он будет этому способствовать, то мы можем и потребовать выдачи Лионеля Савиньяка, будь он хоть трижды вице-королем. Регент прекрасно понимал, что делает "хорошую мину, при плохой игре". Хайнрих Лионеля не выдаст. Даже Фридрих Дриксенский может, скрипя зубами от злости, выдать перебежчика. Но не Хайнрих. Ему никакие общие законы не писаны. Этот медведь стал королем, как он сам выражался, "по праву меча", и, хотя, очень быстро превратился, из князька лесных разбойников, в монарха, научился прилично одеваться, и даже выучил талиг, однако, все равно, остался все тем же лесным чудовищем, каким был, когда взял Липпе и провозгласил себя королем. И как утонченный красавчик Лионель собирается уживаться с этим варваром? Хотя, у Ли всегда были "закидоны", насчет сильных мужчин. Своевольный мальчишка любил, когда его чуть ли не насиловали, а наигравшись вдоволь в "подчинение захватчику", он опять возвращался к своему чистенькому тихоне Эмилю. Хотя, тихоня оказался вовсе и не таким уж тихим. Он проявлял характер, и отчаянно огрызался, даже в таком состоянии, в каком сейчас находился. Перед лицом неизбежной, казалось бы, гибели. Он ее не отталкивал и готов был встретиться с ее жутким синим взглядом. И это вызывало некоторое, пусть и невольное, восхищение. -Наглый упрямец,-Тихонько пробормотал Регент,-Даже любопытно, как Рамон с тобой справится! Первый Адмирал Талига прибыл в Олларию крайне недовольным. Только он пришел в себя после ранения, только начал вновь вникать в дела флота,-и вот,-пожалуйста,-срывайся с места и скачи в столицу, поскольку, господин Регент, видите ли, соизволил пожелать с ним встретиться! А он уже не так молод, чтобы срываться с места и куда-то мчаться по первому свистку. Дорога неблизкая, а у него так болит нога, что хоть на стенку лезь! Только начал хоть немного поправляться,-и вот,-нужно беспокоить больную ногу, из-за каприза Регента. Хотя, с другой стороны, не откликнуться на приглашение старого друга или отправить вместо себя Вальдеса, тоже было как-то неудобно. А потому, перевязав раненую ногу поплотнее и взяв с собой крепкую трость, Альмейда выехал в столицу. Регент встретил его весьма радушно. Вспомнили старую дружбу, мальчишеские развлечения, доброй памяти "Каммористу", иронически помянули дриксенского адмирала Бермессера. -Кстати, а Кальдмеер так и живет в Хексберге?-Поинтересовался Регент,-И этот мальчишка, его воспитанник? Как же его там? -Руперт фок Фельсенбург,-Отвечал Альмейда,-Да, они вновь в Хексберге, поскольку, в Дриксен Олафа чуть не повесили. Руперт его чуть ли не из петли ухитрился вытащить. А потом, при их побеге из Кесарии был тяжело ранен. Вместе с ними к нам заявился еще и некий капитан Роткопф, судя по всему,-подданый короля Гаунау, Хайнриха, который, похоже, был шпионом гаунаусского медведя в Дриксен, а потом был вынужден оттуда бежать. -А ты слышал, кто такой супруг Хайнриха? -И кто же? -Граф Лионель Савиньяк. -Тот самый? -Ну, да. Граф Ли, собственной персоной! -Мои соболезнования Хайнриху! -Вроде бы, Хайнрих Жирный вполне счастлив. -До поры, до времени. Рано или поздно, этот мальчишка подстроит ему какой-нибудь сюрприз! -Я тут не знаю, что делать с другим мальчишкой. С его братом Эмилем. -А что он натворил? -Много чего. Вляпался в заговор, покалечил родственника моего секретаря, проломил голову виконту Манро, самочинно судил мародеров. -Разве наказывать мародеров - это плохо? -Может быть, и нет. Но армия-это армия, а не сельское ополчение. И тот, кто не подчиняется приказам командования и слишком много умничает, работает на ее разрушение, а значит, на противника. Кстати, я собираюсь навестить несчастного в крепости. Может быть, сделаешь доброе дело, составишь мне компанию? Тащиться в крепость под проливным дождем и холодным ветром не очень-то хотелось, но и отклонить предложение Регента, тем более, что они только встретились, было неприлично. К тому же, адмирал чувствовал, что Росио, почему-то, важно, чтобы он увидел Эмиля. Хотя, Альмейда когда-то дал себе зарок,-не связываться с Савиньяками, ни за что и никогда, но, все-таки, отправился, вместе с Регентом, в "Багерлее". Когда они подъехали к воротам крепости, Альмейда увидел женщину, которая вышла из ворот в сопровождении немолодой служанки. Встретившаяся им дама была в темно-красном плаще и черной шляпе с такого же цвета пером. Лицо ее закрывала густая вуаль. -Графиня Арлетта, мать несчастного Эмиля,-Заметил Регент,-Гляди-ка,-гордая, даже не кланяется, делает вид, что не замечает. Граф Лэкдеми такой же. Отказался писать прошение о помиловании, не захотел исповедаться. Вчера у него был кардинал Левий,-так, граф послал его к кошкам и попросил какой-нибудь бульварный роман и старую гитару. Лекаря тоже выгнал, сказав, что до казни как-нибудь и без лечения доживет. Откровенно говоря, он мне безмерно надоел! Но что с ним делать? Конечно, я могу его вздернуть. В любой момент. Однако, здесь лишь недавно утихли беспорядки. А Эмиль Лэкдеми - брат весьма популярного в армии маршала Лионеля Савиньяка. Во время суда в зал набилось народу, как селедок в бочку, и все смотрели на Эмиля, раскрыв рты, и, когда он препирался со своими обвинителями, ему откровенно рукоплескали. И, к тому же, представь себе реакцию Хайнриха на казнь брата своего супруга! Когда-то я сглупил, что сам же отдал Лионеля королю Гаунау. Думал, что тот развлечется, да и прибьет дорогого кузена. Но кто мог знать, что Хайнрих затащит Лионеля под венец? И не факт, что в случае гибели Эмиля, Хайнрих, придравшись к этому, опять не заключит союз с Фридрихом Дриксенским. -Лионель Савиньяк вряд ли станет союзником Фридриха. -Не стал бы раньше. А если его братец погибнет, он плюнет на все, и заключит союз хоть с самим "Леворуким", на которого, кстати, так здорово похож! Ты не знаешь, как он привязан к Эмилю! Они влюблены с тех пор, как были еще детьми. А поэтому, если братца убьют, Лионель может начать кусаться,-и очень больно! Хотя, Рамон Альмейда терпеть не мог Лионеля, за то, что тот когда-то обошелся с ним довольно подло, но рассуждения Росио о том, что тот надеялся, что Хайнрих прибьет кузена, ему абсолютно не понравились. Ну, нельзя так поступать со своими родственниками! Отправлять их на верную гибель, а потом еще и досадовать, что разбойник, в лапы которого толкнули беднягу, оказался не очень-то разбойником. Лионель заслуживал, может быть, хорошей трепки, но никак,-не убийства. Регент и его гость прошли по мрачным коридорам крепости, спустились почти в подземелье, где было холодно и неуютно, а по стенам сочилась вода. Хотя, Рамон и привык к сырости за свою службу на море, ему, все равно, было крайне неприятно. И он невольно подумал о несчастных, которые томятся здесь годами. Пожалуй, он, на месте Эмиля, тоже не обрадовался бы отсрочке казни, поскольку, лучше уж умереть, чем годами заживо гнить в такой омерзительной дыре. Эмиль оказался действительно очень похожим на Лионеля. Недаром, они были близнецами. Но выглядел, даже несмотря на изможденный вид, несколько моложе, чем Ли. Светлые волосы удивительно сочетались с темными глазами, что говорило, если верить простонародным приметам, об упрямом характере. Тонкие запястья рук были скованы длинной цепью, рубашка на Эмиле была грязной, а на правом плече она была еще и разорвана, и когда Эмиль, сидевший за дощатым столом, привинченном к полу, поднялся, при входе в каземат Регента и Альмейды, она свалилась с плеча, и Рамон заметил, на плече и верхней части спины молодого человека багровые полосы. -Бедняга,-Подумал Рамон,-Досталось ему! А все эти обвинения.. Что-то, они больше напоминают ложь и бред той самой сивой кобылы, которой детишек пугают. -Итак, граф, вы отказались писать прошение о помиловании?-Проговорил Регент,-Не так ли? -А какой в этом смысл?-Отвечал молодой человек,-Все равно, вы вряд ли его удовлетворите. К тому же, искать вашей милости.. Зачем? -Что значит,-"Зачем"? Разве вы не хотите жить? -Какое это имеет значение для вас? Вы, все равно, меня убьете. И знаете, почему? Потому, что я всегда вам мешал, Ваше Высочество, дорогой кузен. Вам всегда нужен был Ли. Вы пытались убить меня, когда мы с Ли были подростками. Вы с ним спали, а я был лишним, из-за того, что Ли любил меня, и вас это бесило! Вы пытались убить меня в Варасте, отправив в безумную, обреченную вылазку, в которой я не погиб лишь чудом. Странно еще, что меня не расстреляли вместе с Феншо. Боялись бунта в армии, что ли? Вы заставили родственника Валентина Придда, графа Гирке, нарываться на дуэль, подкинув ему идиотское послание, будто я волочусь за его супругой Ирэной. Надеялись, что или он меня прикончит, или я окажусь под трибуналом, за убийство. Но он оказался разумным человеком, согласился драться до первой крови, мы ранили друг друга, но не опасно, и на этом расстались. Так что, никаких милостей от вас я не жду. Только не понимаю одного,-вам так нужен был Ли, а вы зачем-то отправили его в лапы к Хайнриху. Зачем? Надеялись, что от короля Гаунау Ли к вам на коленях приползет? -Все еще дерзите?-Криво улыбнувшись, Регент хлестнул Эмиля по лицу перчаткой,-Может быть, еще разок отправить вас на допрос? -Лучше уж сразу,-Усмехнулся Эмиль,-На виселицу! Регент хотел опять его хлестнуть, но Альмейда удержал его руку. -Рамон?!-Росио взглянул на него так, как будто адмирал свалился с приступом той самой "скверны", о которой ходило множество жутких слухов,-Что, так понравился этот дерзкий гаденыш, что ты начал его жалеть?! -У него руки скованы,-Отвечал Рамон,-А избивать пленного,-это не в правилах офицеров Талига. -Кто бы мне тут о правилах говорил, после того, как вешал на реях дриксенских офицеров,-Хмыкнул Росио, сунув перчатки за пояс,-Скажи, лучше, что этот несчастный тебе нравится! Ты ведь, когда-то, пошалил с его братцем! Альмейда растерялся. Он не выносил, когда Алва напоминал ему о том дурацком случае. Ведь те документы, что лежали на столе у Рамона, Лионель привез именно ему. И, конечно, не преминул похвастаться своей победой. Два мерзавца! Один заставил его, уже немолодого и довольно одинокого, без памяти влюбиться, а потом нагло растоптал его любовь. Другой, подослав к нему своего шпиона, потом посмеялся над его влюбленностью. Адмирал хотел уже выйти из каземата, но Эмиль вдруг схватился за стол, сделавшись белее своей рубашки,-тем более, что та была довольно грязна. Похоже, что ему стало нехорошо. А все его лицо было в крови, из-за разбитого, когда Регент ударил его перчаткой, носа,-и кровь текла просто безудержно. -Росио, ему плохо,-Альмейда подхватил падающего Эмиля и усадил на скамью, которая заменяла и кровать,-Нужно доктора! -Не нужно,-Тихо, но упрямо, отвечал Эмиль,-Чтобы.. сдохнуть, у меня здоровья хватит, я уже говорил. -Будь это в моих силах,-Проговорил Рамон,-Я не позволил бы вас убить. Даже несмотря на безобразную выходку вашего братца. -А ты можешь и не позволить,-Заметил Росио,-Вполне можешь. Если женишься на этом чудовище,-ты, ведь, кажется, до сих пор, так и не женат? И увезешь его отсюда, ко всем кошкам "Леворукого", чтобы он больше никогда не появлялся в Олларии! Так, вот, почему Росио вызвал его в столицу и приволок в "Багерлее"! Решил его пошантажировать, поиграв жизнью несчастного паренька! Хорошенькое развлечение, нечего сказать! Росио совсем докатился. Он и раньше-то относился к людям, как к игрушкам. К тому же самому Ротгеру Вальдесу, которого, когда тот был совсем юным, заставлял, смеху ради, много раз нырять за жемчугом. О Лионеле Савиньяке, которого он просто хладнокровно использовал в своих интересах, и говорить не приходилось. Теперь, став Регентом, он совсем потерял чувство меры, сделавшись похожим на Фридриха Дриксенского. Видимо, все политиканы абсолютно одинаковы, из-за чувства абсолютной вседозволенности. Жениться Рамону хотелось меньше всего. Он был из тех, кому вполне хорошо и одному. Для удовлетворения иногда возникающих потребностей, ему хватало гулящих девок и парней, а пускать кого-то постороннего в свою давно устоявшуюся жизнь он не собирался. Но сейчас этот проклятый Регент смотрел на него с явным вопросом,-"Ну, что, Рамон, ты вытащишь отсюда этого ублюдка, или мне, все-таки, придется его убить, а потом еще и расхлебывать кашу, которую это убийство вызовет?". Конечно, Регент, явно, сгущал краски. Кто полезет бунтовать, даже ради брата Лионеля Савиньяка? Будь это где-нибудь, непосредственно, в расположении войск,-такое было бы вполне возможно. Но здесь, в Олларии.. Кому тут бунтовать? Простонародью? Они бы взбунтовались, повесь Регент какого-нибудь бродячего актера или болтливого эсператистского проповедника. Но устраивать беспорядки из-за графа толпа, точно, не станет, как бы она ни рукоплекала ему на суде. В лучшем случае, все кончится цветами, брошенными под ноги к вышедшему на казнь Эмилю, истериками у впечатлительных женщин, и помидорами в спины офицеров Личной Стражи Регента. Но позволить убить этого молодого человека с очаровательно глубокими темными глазами как-то не хотелось. Эмиль чем-то "зацепил" Рамона, и тот понял, что не может позволить ему погибнуть. -Я женюсь,-Решительно проговорил Рамон,-К кошкам все, и я беру в супруги графа Эмиля Лэкдеми! -Решили поиграть в добренького,-Огрызнулся Эмиль,-Чтобы угодить господину Регенту? Думаете, он заплачет, обнимет вас, скажет, что он пошутил, и даст вам герцогский титул, за ваше великодушие? Так вот,-я за вас не пойду! Если даже мне предстоит здесь подохнуть! Я не осуждаю Ли за брак с Хайнрихом, но сам спасаться, ложась под кого-то, не собираюсь! Он сидел на скамейке, обхватив колени скованными руками, и выглядел, как злой, взъерошенный мальчишка. -А я не оставлю вас здесь,-Отвечал Рамон,-Либо заживо гнить в этой кошмарной помойке, либо умирать в петле, по явно надуманным и лживым обвинениям. Если понадобится, я заберу вас отсюда против вашей воли. Но здесь не брошу. -Да я лучше повешусь, здесь, в каземате,-Прошипел Эмиль,-Чем пойду за желающего взять меня из жалости! Я не шлюха, попавшая в тюрьму за воровство! -Граф, вас никто не считает шлюхой,-Присев рядом с Эмилем, проговорил Рамон,-Что же касается жалости.. Это не жалость. Просто, я не хочу, чтобы вы страшно и бессмысленно погибли. Вы красивый и умный молодой человек. И не должны расставаться с жизнью, из-за того, что вас оклеветали! -Ну, как он тебе?-Спросил Росио, когда они с Альмейдой покинули "Багерлее",-Дерзкий звереныш, да? -Несчастный парнишка,-Вздохнул Альмейда,-Неужели, ты сам не видишь, что на него возвели поклеп? -Ну, не все обвинения поклеп. Графа Гирке он, действительно, ранил,-тому есть свидетели. Он покрывал нарушителей приказов,-это тоже было. Он переписывался с Лионелем,-он и сам этого не скрывает. Лионель хотел вернуться в столицу, о чем свидетельствуют его письма к брату и покойному кардиналу Сильвестру. Можно представить, как бы он вернулся. И Эмиль все это знал, и поддерживал братца. Уже за один пункт таких обвинений можно схлопотать смертный приговор. -Лионель, конечно, дрянь порядочная, но вряд ли он мечтал о захвате власти. По-моему, его главными идеями всегда было размяться в хорошей драке, лихо выпить, а потом,-с кем-то переспать. -Ты его недооцениваешь. Он просто обвел тебя вокруг пальца. Он ведь наполовину Рафиано. А их род всегда славился хитроумными политиканами. -По-моему, Эмиль гораздо умнее. -Эмиль?! Главным занятием Эмиля всегда было раздвигать ноги под братцем. Ни на что другое он не способен. Ну, разве что, ездить верхом, фехтовать и дерзить начальству. А тебе, я вижу, он, правда, понравился? -Не скрою. Он симпатичный молодой человек. Но дело не в этом. Дело в какой-то беззащитности, которую он скрывает, за этой напускной дерзостью. -Ого, как ты запел, Рамон! Ты, что, правда, хочешь на нем жениться? -Если это спасет ему жизнь,-почему бы и нет? -Ну, кошки с тобой, женись! Только увези его, пожалуйста, отсюда, чтобы он, действительно, никогда больше не совал свой нос в столицу! Делай с ним, что хочешь, можешь хоть обрюхатить, хоть, если надоест, продать в Гайифу! -Вот, продать его, мне, точно, в голову не придет. -Он тебя доконает. Причем, очень быстро. Вот, посмотришь! -Поживем,-увидим. Если тебе так неприятно видеть его в столице, я увезу его. Но, перед этим, позволь ему увидеться с матерью. -Посещать его Арлетте никто не запрещает. -Я имею ввиду,-не в крепости. Мне не хотелось бы, чтобы граф Лэкдеми пошел под венец, как сбежавшая с боцманом горничная. Пусть мать его благословит и проводит, как полагается. -Графиня Арлетта? Она прекрасно знает, что ты мой друг. А значит, в лучшем случае, пошлет тебя к кошкам. Она давно меня недолюбливала. А поэтому, вряд ли обрадуется тому, что ты посватаешься к Эмилю. -Но она же должна понимать, что это единственный способ спасти Эмилю жизнь. И, пожалуйста, отпусти парня из "Багерлее". Под мою ответственность. Пусть он хоть пару дней, перед отъездом, проведет в доме у матери. -Вижу, что хорошенькая мордашка графа Лэкдеми вскружила тебе голову. Ну, ладно, если уж ты так просишь.. Но упаси тебя, Создатель, его проворонить! Когда Эмиля выпустили из крепости, его шатало, как пьяного. А выйдя на улицу, где стоял яркий, солнечный день, граф Лэкдеми прикрыл лицо руками. После полутьмы в "Багерлее", яркий свет и свежий воздух были для него непривычны. Он был, по-прежнему, в рваной и грязной рубашке, и больше походил на обитателя "Двора Висельников", чем на прежнего красавца-маршала. На улице было довольно холодно, а кроме рубахи на Эмиле ничего не было, и Рамон укутал его в свой плащ. -Как благородно с вашей стороны!-Фыркнул Эмиль,-Кстати, куда вы меня везете? Господин Регент любезно позволил вам где-то со мною развлечься? -Граф, пожалуйста, прекратите дергаться и ерничать. В конце концов, вы не дриксенский юнга, и такая манера поведения вам не идет! -О, так у вас большой опыт..общения с дриксенскими юнгами? Надеюсь, что хоть герцога фок Фельсенбурга вы не совратили? -Эмиль, сейчас вы очень напоминаете Ротгера Вальдеса, с его очаровательными манерами. -Странно, что вы на нем не женились! -Кэцхен не позволили бы. -Кто это? -Горные ведьмы. Они ему покровительствуют, а он с ними танцует и дарит им жемчуг. -Весело вы живете! Один с ведьмами, другой с юнгами! -Да, скучать нам, на севере, не приходится. А встретившись с матерью, Эмиль разрыдался, как мальчишка. -Маман, матушка,-Всхлипывал он,-Матушка! Я заставил вас так переживать! Простите меня, пожалуйста, простите! Арлетта же обняла его, ласково гладя взъерошенные светло-русые волосы. -Эмиль,-Тихонько проговорила она,-Миль, мальчик мой.. Я уже и не надеялась, что тебя отпустят. -Отпустили,-Всхлипнул Эмиль,-Чтобы упечь в ссылку. Вот этот господин,-Он кивнул в сторону Рамона,-Обещал нашему "дорогому Росио" на мне жениться и увезти меня к себе, на север! -Конечно, печально, Миль,-Отвечала Арлетта,-Что ты уедешь. Но главное,-что ты будешь жить! -В ссылке! И без права появляться здесь! -Обещаю,-Осторожно вмешался Рамон,-Что ссыльным вы себя чувствовать не будете, я никому не позволю вас унижать. И компания у нас не такая уж плохая. -К тому же,-Заметила Арлетта,-Там, на севере, ты будешь гораздо ближе к Ли, чем здесь. Возможно, что они с Хайнрихом найдут возможность тебя навестить. -Нужен мне его Хайнрих! -Он муж Ли, с этим ничего не поделаешь! -Да, навязал нам "дорогой Росио" муженьков! -Миль, я тоже постараюсь тебя навещать. Надеюсь, что твой супруг меня не выгонит? -Что вы, госпожа графиня!-Вдруг страшно смутился Рамон,-Я всегда буду вам очень рад! Конечно, мой дом не такой, как ваш, я моряк, и мне просто некогда было обзаводиться роскошью.. Но я постараюсь, чтобы ваш сын не чувствовал себя в нищете. И, пожалуйста, приезжайте к нему в гости, когда вам будет угодно! -Конечно, я уже не молода для таких поездок,-Проговорила Арлетта,-Но добраться до вас как-нибудь силы найду. Я даже рада, что у Миля будет такой взрослый и серьезный супруг. У мальчика немного взбалмошный характер. И если возле него будет такой человек, как вы, Рамон, это может уберечь его от неосторожных поступков. В доме графини Рамон чувствовал себя слоном в посудной лавке. Для таких нарядных комнат, с множеством изящных безделушек, с фамильными портретами, дорогой мебелью и роскошной обивкой, он был слишком громоздким, неловким и чужим. И с ужасом думал, как Эмиль будет чувствовать себя в его доме, где главным украшением были карты на стенах. Адмирал, дествительно, не привык жить в роскоши. Да и какая роскошь, если он подолгу пропадал в море, а Хексберг нередко горел, под обстрелами дриксов? Конечно, Эмиль человек военный. Но он, все-таки, граф, если верить легендам,-потомок одного из абвениев, и, к тому же, он довольно избалован, и привык к дорогой и уютной обстановке. Наблоюдая за Милем, Рамон заметил, что тот постоянно хватается то за одно, то за другое плечо. И вспомнил разговоры Регента по дыбу.. Неужели Эмилю пришлось это испытать? -Плечи болят?-Он осторожно коснулся плеча Эмиля,- Вам их вывихнули? Может быть, позволите, я попробую вправить? Конечно, это больно, но потом все быстро пройдет. -Хотите,- Выпустил привычные иголки Эмиль,-Меня помучить? -Я не буду вас мучить. Просто, помогу. Спустите с плеч рубашку, сядьте в кресло и расслабьтесь! -Я не хочу! -Послушайте, Эмиль, вы не ребенок! И ваши капризы уже становятся довольно однообразны и скучны! -Так если я вам надоел,-верните меня в крепость,-и все дела! -Чтобы ваша матушка сошла с ума от горя? Вы ищете гибели,-это ваше дело. Но вы о ней подумали? Она подарила вам жизнь, чтобы вас похоронить, совсем молодым? Вообще, Эмиль, вы можете, после нашей свадьбы, со мной не спать. И если вы найдете возможность общаться с вашим братцем, я закрою на это глаза, несмотря на недостойную выходку Лионеля по отношению ко мне, которую он, когда-то, себе позволил. Но я хочу, чтобы мы хотя бы, подружились, и чтобы вы не ставили меня в неловкое положение в Хексберге. Там все хорошо меня знают, и мне не хотелось бы, чтобы все думали, что вы меня ненавидите. Конечно, я не хочу, чтобы вы изображали нежную любовь,-да это и не получится,-все знают, как вы любите Лионеля. Но быть хотя бы друзьями мы вполне могли бы. -Друзьями? -А почему нет? -Потому, что на друзьях не женятся. -Таково уж условие Регента, под которое он выпустил вас из крепости. -Послушайте, а вы ведь друг Алвы. А согласились жениться на мне. Хотя, он давно меня ненавидит. -Вряд ли теперь он будет относиться ко мне столь дружески, как раньше. Я не дурак, все понимаю, и чувствовал, что он разговаривал со мною сквозь зубы. -И что же? -Да ничего. Короли, Регенты.. Сколько их уже было. Меня больше волнуют дела флота, а не политические интриги. И, когда мы приедем в Хексберг, я покажу вам корабли. -Хотите развлекать меня, как ребенка? -Просто, хочу, чтобы вы увидели то, что я по-настоящему люблю. На венчании Рамона и Эмиля фактически никого не было. Многие друзья отвернулись от опальной семьи графов Савиньяк, а сам Рамон, отправляясь из Хексберга в столицу, не взял с собой никого, кроме своего адьютанта, Альберто Салины. Который, почему-то, смотрел на Эмиля с какой-то странной злобой. Впрочем, Рамон махнул на это рукой. У Альберто был довольно тяжелый нрав. Он легко впадал в гнев, потом так же легко отходил, нес полнейшую ерунду, а после мог сделать вполне толковый доклад. Что с ним делать? Мальчишка, подросток. Вот, и бесится. Эмиля привел к алтарю его дядюшка, Гектор Рафиано. На бывшем маршале был не мундир с перевязью, а камзол фамильного алого цвета. Судя по физиономии дядюшки, он был даже рад сбыть кому-то беспокойного племянника, и это ему с трудом удавалось скрывать. Заметивший это Рамон почти выхватил у него Эмиля, выглядевшего растерянным и не особенно счастливым. Вопросов о добровольности вступления в брак священник не задавал. Видимо, его поставили в известность, что бракосочетание не совсем обычное. Торопливо проговорив положенные слова свадебного благословения, он попросил молодоженов обменяться браслетами, символизирующими брачные узы. Щелкнули застежки супружеских браслетов. Вот и все. Граф Лэкдеми остался в прошлом. Из маленькой "домовой" церкви при особняке Савиньяков вышел Эмиль Альмейда. Которому предстояло отправиться к месту службы супруга, а проще говоря,-в ссылку. Опасаясь, что слишком долгие проводы могут быть, для Эмиля, тяжелыми, Рамон, сразу после венчания, усадил его в карету, и, вскоре, они уже покинули Олларию. В дороге Эмиль уже не дерзил. Все больше отмалчивался или просто спал,-пребывание в крепости его вымотало, и, получив относительную свободу, он впал в сонную одурь. А Рамон думал о том, что в Хексберге многие будут удивлены, что он, упрямый холостяк, вернулся с молодым супругом. Ну, те же самые Вейзели будут просто счастливы. Они были знакомы с семьей Савиньяк, и Эмиля, скорее всего, примут, если не с распростертыми объятиями, то, по крайне мере, дружески. Лишь бы только Вальдес не начал подкалывать Миля своими непревзойденными шуточками, поскольку, Миль, явно, начнет огрызаться, и дело может дойти и до дуэли. А учитывая, что Вальдес - лучший фехтовальщик флота, потерять супруга Рамону совсем не хотелось. Во время остановки в одном из трактиров, Рамон заметил, как его адьютант что-то, потихоньку, подсыпал в чашку с шадди, предназначавшуюся Эмилю. -Таак,-Потихоньку подойдя к Альберто, Рамон схватил его за ухо,-Похоже, что отравительство,-это добрая традиция выпускников "Лаик"? И кто надоумил тебя подсыпать Эмилю какую-то дрянь?!! -Никто!-Всхлипнул Альберто,-Я сам.. Я не хотел его убить! Мне сказали, что от этого порошка у него начнется болезнь, похожая на "чахотку", он начнет кашлять, станет некрасивым.. И тогда вы его бросите. Я люблю вас, господин адмирал! А он.. Он такой же, как его брат! Я все знаю.. Его брат спал с вами. А теперь и этот.. Тихонький, тихонький, а туда же! Да еще и женил вас на себе! -Идиот!-Пробурчал Рамон,-У кого ты купил эту гадость и сколько уже подсыпал Эмилю? -Купил у гоганов, в Олларии. Недалеко от "Двора Висельников". А подсыпал в первый раз. В первый раз, клянусь! -Где остатки порошка?!! -Вот,-Альберто вынул из кармана помятый пакетик,-Я, правда, не хотел его убить. Я просто хотел, чтобы он заболел, стал некрасивым, и вы его бросили! -О, Создатель, какой же вы дурачок, Альберто!-Альмейда и не заметил, как к ним подошел Эмиль,-Почему же вы раньше не сказали, что любите Рамона? Если бы я знал, я никогда не согласился бы на этот брак! -Ну, да, и погибли бы, из-за этого мелкого паршивца,-Хмыкнул Рамон,-Этого мне только не хватало! Ладно, когда мы приедем, я подумаю, куда бы пристроить этого любителя унарских обычаев. -Не нужно никуда его "пристраивать",-Отвечал Эмиль,-Все равно, я стать для вас полноценным супругом не смогу, а он вас очень любит. Так что, я буду только рад, если вы будете вместе. Он молодой и здоровый. А я весь изувечен. Понравится вам любоваться шрамами на моей спине? Или следами оков на запястьях, из-за которых я теперь нигде не смогу показаться без перчаток? -Ничего,-Отвечал Рамон,-Ничего, Миль. Я вас вылечу, а с кем мне спать,-это я, как-нибудь, сам решу, без участия сопливых отравителей! -Альберто не отравитель,-Упрямо проговорил Эмиль,-Просто, он вас любит, и, похоже, давно. А вы этого не замечали. -А если я люблю вас, Миль? -Глупости. Вы не могли меня так быстро полюбить. Просто, увидели в крепости, пожалели и вытащили. -"Пожалел"? Это не жалость, Миль. Это что-то другое. Не знаю, как это назвать. Нежность, наверное. Хотя, это для меня и странно. Я моряк, мужлан и старый пень. И вдруг такое.. -Ну, на пень вы совсем непохожи,-Эмиль, впервые за все время их знакомства, улыбнулся,-Вы похожи.. на крепкий дуб, под которым можно спрятаться от урагана. -Очень рад прятать вас от любых невзгод, мой дорогой, упрямый супруг! Когда же они въехали в город, Рамон почти сразу почувствовал неладное. По царившей вокруг суете и неуверенности. И, как, вскоре выяснилось, волновался он не зря.Дриксенские "гуси" опять начали громко гоготать, и, свовсем обнаглев, вновь подходили близко к городу, а на Вальдеса, в этот раз, похоже, обиделись его "девочки". Во всяком случае, он нуждался в помощи. Вот, так. С корабля на бал,-точнее,-со свадьбы,-на корабль! Он отвез Эмиля домой, и, приказав двум своим слугам затопить камины, проговорил: -Мне очень жаль, но сейчас мне придется уйти. Служба, сами понимаете. Вы имеете право командовать слугами, распоряжаться здесь всем. Если начнется сильный обстрел,-спускайтесь вниз, там есть печка, стол, стулья, диван. И там для вас будет безопаснее! -Нет,-Отвечал Эмиль,-Я пойду с вами! -Куда? -На охоту за "гусями", как когда-то говорили у нас в армии. -Миль, здесь не армия. Что вы будете делать на корабле? -То же, что и все. Можете не беспокоиться, я неплохо знаю устройство корабля. Когда-то, в детстве, мы с братом мечтали стать путешественниками, и достаточно неплохо изучали морское дело. Даже чуть не сбежали из дома. Отец едва успел нас перехватить. -Детские игры это одно,-служба-совсем другое. -Я пойду,-Упрямо повторил Эмиль,-С вами! -А я буду, из-за вас, с ума там сходить? Вот, больше не на что мне отвлекаться! -А зачем тогда вы на мне женились?!! Если вы меня с собой не возьмете, я вернусь обратно в Олларию, и пусть меня там вздернут! Лучше умереть, чем сидеть в подвале, и штопать чулки! -И, ведь, правда, вернется!-Испугался Рамон,-С этого сумасшедшего все станется! Лучше уж взять его с собой. Хотя, абсолютно не представляю, что он будет делать на корабле! Его сомнения оказались напрасными. Эмиль, действительно, неплохо разбирался в устройстве корабля, ничего не путал, лазал, вместе с матросами, ставить или убирать паруса, а когда они попали под огонь, заменил, возле пушки, тяжело раненого комендора. -Еще немного,-Подумал Рамон, наблюдая за супругом,-И он станет капитаном, не хуже Вальдеса! Я бы уже сейчас не побоялся доверить любой из кораблей под его команду. Мальчик справится. Видимо, неплохо они с братом в детстве учились. Рамону вспомнились брезгливые слова Регента, о том, что Эмиль способен только раздвигать ноги под братом. Похоже, что парнишка был способен не только на это. С одним из дриксов свалились в абордажный бой, и Эмиль, перепрыгнув на палубу противника, бросился в кинжальную схватку. Из-за этого адмиралу стало страшно. Он знал, что граф воевал, даже командовал армией. Но, все-таки, дыхание перехватило и сердце зашлось, от страха потерять этого светловолосого бесенка. -Миль, вернитесь!-Заорал он,-Миииль, кошку вашу за хвост!!!! Крабью тещу "гусям" в клюв, возвращайтесь, немедленно!!!! Однако, Эмиля было не остановить. А вскоре он выволок на палубу из каюты какого-то упирающегося дриксенского офицера. Судя по знакам отличия,-вице-адмирала. Вот, нужен этот "гусь"! В Хексберге такого дриксенского барахла, и так, баржа с прицепом! Но у Миля была самодовольная мордашка кота, изловившего большую крысу. А уцелевшие "гуси" развернулись и пустились наутек, оставив талигцам множество трофеев. Рамон с удовлетворением подумал, что теперь они долго не сунутся. Поняли, что Первый Адмирал вернулся. Это без него можно похозяйничать в чужих водах. А если он на месте, лучше сидеть тихо и никуда не соваться. -А вы, действительно, не любите подчиняться приказам начальства, Миль,-Проговорил Альмейда, подойдя, после боя, к Эмилю,-Вы своевольны, до излишества. А я вам уже говорил, что мне и неслуха Вальдеса хватает! -Вот, и женились бы на нем,-Эмиль опять превратился в сердито шипящего ежика,-А я такой, какой я есть! -И я люблю вас такого,-Улыбнулся Альмейда,-Такого сердитого, отчаянного и непокорного. -Будете учить меня покорности?-Зло усмехнулся Эмиль,-Как меня учили Регент с Приддом, в крепости? Наверняка, "дорогой кузен" вам многое рассказывал.. -Эмиль, прекратите! Что бы с вами ни было в прошлом, это нужно забыть. Пойдемте, я должен официально представить подчиненным своего супруга. -Давайте, сначала, пойдем к раненым,-им нужно помочь. До самого возвращения в Хексберг, Эмиль помогал докторам перевязывать раненых матросов и офицеров, а так же,-военнопленных, не пугаясь даже самых страшных ран и ожогов. Наблюдая за ним, Альмейда понял, почему Эмиль, когда-то, был так популярен и любим в армии. Он умел не только командовать, но и проявлять доброту, к раненым и пленным. А после возвращения в Хексберг, Эмиль спросил: -Мой Адмирал, вы не будете против, если я напишу брату? Я понимаю, что вы Лионеля не любите, но мне просто хотелось бы сообщить ему, что меня выпустили из крепости. Конечно, матушка ему напишет. Но за ее письмами, там, в Олларии, могут следить. А мне хотелось бы порадовать Ли. Он, ведь, наверняка, волнуется. -Да, пишите, пожалуйста,-Отвечал Рамон,-Конечно, у меня довольно сложное отношение к вашему братцу, но запрещать вам с ним общаться я не собираюсь. -А что произошло у вас с Ли, что вы его так не любите? -Что-то, мне не хочется вам об этом рассказывать! Да и к чему? -Он.. спал с вами? -Эмиль, я, действительно, не хочу, чтобы вы все это знали! Отвратительная история, которая характеризует вашего брата далеко не с лучшей стороны! -Расскажите! Чтобы я не повторил чего-то, что делал он. Мы с ним очень похожи, и я, поневоле, могу что-то за ним повторить. -Вы такого никогда не сделаете, Миль! -И, все же.. Я столько об этом слышал. Из разных источников. И рассказывают всякое. Что он чуть ли не пытался вас убить. -Нет, такого он не сделал. Он, просто.. Как бы вам сказать? Может быть, я сам виноват, что я такой доверчивый дурак! В общем, однажды, он приехал сюда. Почти в одиночку. С ним был только его адьютант, такой же мелкий идиот, как мой Берто. На улице на него напали. Может быть, это были дриксенские агенты. Может быть, просто бандиты,-я не знаю. Он, конечно, отчаянно дрался, был ранен, но, к счастью,-легко. Так, царапина! А я вмешался в драку, и потом увез его к себе. Мы были вместе несколько дней. И я очень сильно к нему привязался. Что поделаешь,-человек я уже немолодой, видимо, взбесился от холостяцкой жизни. А он был таким милым! Был или казался,-не знаю. Но я потянулся к нему, как последний болван! Я уже готов был сделать ему предложение. Конечно, я прекрасно понимал, что это бред и безумие. Провинциальный старик,-и блестящий граф Савиньяк, маршал, командующий армией, потомок двух старинных родов,-Савиньяков и Рафиано, маршал и придворный, да еще и редкостный красавец! Это было невозможно, невероятно, уму непостижимо. И я замечтался. Он же поставил меня на место, исчезнув, однажды, рано утром, да еще и оставив мне издевательскую записочку, с советом жениться на Берто, который мог бы скрасить мою одинокую старость. Несколько дней я выл от боли, я лез на стену, мне не было так худо ни от каких ран. Я был разбит, растоптан, уничтожен, убит! Я хотел прикончить и его, и себя! Он успел очень быстро сбежать,-видимо, чувствовал, что со мною шутки плохи. Иначе.. Не знаю, что было бы, если бы я успел его настигнуть. В тот момент я не хотел жить, и готов был на самые ужасные вещи. Я ненавидел и его, и самого себя. Его-за подлость, а себя-за убийственную глупость. Поскольку, он еще и выкрал у меня письма юного герцога фок Фельсенбурга. Руперт тогда собирался вытащить из тюрьмы Кальдмеера. И ему нужно было, чтобы Олафа забрал наш корабль, поскольку, оставаться в Дриксен Олаф, естественно, не мог. Мне было жаль и мальчишку, и этого старого "гуся" Олафа. И я ответил ему, что он может рассчитывать на мою помощь. Да еще и Вальдес начал ему писать, вместе со мною. Лионель же выкрал эту переписку. Представляете, что было бы, если бы командование сочло нас с Ротгером дриксенскими шпионами? К счастью, нам повезло, что всей этой истории не дали хода, видимо, поскольку, я всегда был на хорошем счету. Да и Ротгер, несмотря на свои причуды,-тоже. Мало того, что он растоптал мои чувства,-он опозорил меня, как офицера! Поэтому, я и не хотел рассказывать вам все это.. Не хотел, чтобы вы знали всю эту историю. -Создатель, какой же Ли дурак!-Пробормотал Эмиль,-Вы его спасли, а он.. Если уж он вас не любил, то мог бы, хотя бы, не красть ваши письма и не унижать вас такими идиотскими записками. Поднявшись из-за стола, Эмиль сдернул с себя рубашку. -Что вы делаете, Миль?!-Ахнул Рамон,-Зачем?!! -Вы можете меня избить. Или изнасиловать,-Отвечал Эмиль,-На ваш выбор. Я должен расплатиться за его поступок! -Миль, крабью тещу, вы с ума сошли! Оденьтесь, немедленно! Ваш братец, конечно, тот еще тип, но вы расплачиваться за него не должны! -Вам не нравится, что я весь в шрамах, после крепости? -Как будто шрамов я не видел! Немедленно оденьтесь и ложитесь спать, или пишите своему братцу! Я хотел бы, чтобы вы, когда-нибудь, доверили мне себя, но насиловать вас, из-за идиотского поступка Лионеля, я не собираюсь. Я никогда никого не насиловал! И, вообще, знаете, Миль, я прощаю этого дурака! И никогда больше вспоминать эту историю не стану! Я люблю вас, и не хочу причинять вам боль,-Рамон осторожно поцеловал плечо Эмиля,- Не хочу.. Мой Эмиль, дорогой мой Мильо.. -Рамон, не влюбляйтесь в меня, пожалуйста! Вдруг Росио опять захочет вернуть меня в крепость? Не хочу, чтобы вам было больно со мною расстаться! -А я вас не отдам! Вы мой супруг, мы обвенчаны, я принес клятву, перед Создателем и людьми, беречь и защищать вас. -Вы подвергаете себя большой опасности, связав судьбу с опальным графом Лэкдеми. -Вы уже не граф Лэкдеми, вы барон Альмейда. И в обиду я вас никому не дам. -У меня, как и у вас, тоже есть свои печали, Рамон. -Арно? -Да. Малыш Арно. Кстати, вы не позволите мне съездить в Торскую крепость? Следы моего мальчика затерялись там, и я хотел бы узнать, что с ним произошло. -Думаю, барон Райнштайнер будет рад вас видеть. Да и маршал Ариго,-тоже. -Говорят, маршал Жермон так же, как и я, в немилости? -Да. Местные гоганы написали на него какую-то кляузу. Что он, будто бы, он дурно к ним относится. И пошла, как говорится, плясать губерния. -Знаете, дриксов и гоганов я недолюбливаю, за скупердяйство и жуткую склочность! -Я тоже "гусей" не жалую. Ну, кроме, может быть, Олафа. Он, все-таки, человек спокойный и порядочный. С Вальдесом и Кальдмеером Эмиль вскоре подружился. Однажды Олафу стало нехорошо, и Эмиль сумел ему помочь и сделать для него лекарство. Этому удивился даже доктор. -Кто вас учил этому?-Поинтересовался он,-Какой-нибудь лекарь, в армии? -Нет,-Смущенно улыбнулся Миль,-Матушка. Она разбирается в лекарствах и противоядиях. А Рамон вдруг почувствовал опасение, что Олаф начнет бегать за Эмилем. Не такой уж Кальдмеер и старик, каким хочет казаться. А эта его лукавая улыбка.. Рамон готов был простить Эмилю Лионеля, связь с которым у Эмиля была чуть ли не с детства, и быть с которым, для Эмиля, было почти тем же, что дышать. Но Кальдмеер.. -Ну, нет,-Досадливо подумал Рамон,-Пусть он остается с Вальдесом! И самому Вальдесу он, потихоньку, сказал: -Слушай, держи своего "Ледяного" на коротком поводке! Поскольку, если увижу, что он крутится возле моего Мильо.. Не по "гусю" шляпа! -Вот, что значит,-Усмешливо хмыкнул Ротгер,-Жениться на молодом! Одно горе! А учитывая, что он еще и хорошенький! -Вот, потому, рот на него,-Отрезал Рамон,-И не разевайте! Эмиль мой! Понятно? -Этак, вам, Альмиранте, придется, держать его, как бакранскую жену, под покрывалом! Рамон прекрасно понимал, что выглядит смешным,-но ничего не мог поделать. Он ревновал. Хотя, возможно, в его возрасте, это было уже смешно и глупо.. Но этот темноглазый паренек задел какую-то струну в его сердце, заставив полюбить его, даже несмотря на сходство с его чумой-братцем. Хотя, сходство Эмиля с Лионелем было лишь общее. В действительности, черты лица у Эмиля были куда нежнее. Взгляд внимательнее. А улыбка куда более искренняя. Как-то ночью в двери дома Альмейды отчаянно застучали. Как выяснилось, явился Вальдес, который торопливо объяснил, что ему нужна помощь. -Ты опять приволок сюда головастика,-Злобно пробурчал разбуженный Рамон,-И пригрел ызарга?! -Руперту худо,-Отвечал Ротгер,-А местный лекарь пьян. Да и вряд ли он смог чем-то помочь. Он даже не знает, что делать с больной ногой Олафа. Может быть, ваш супруг может спасти этого несчастного "Гусенка"? -Моему супругу,-Фыркнул Рамон,-Заняться больше нечем, как только бегать к вам по ночам! -Я бы не стал вас беспокоить,-Вальдес опустил голову, как нашкодивший юнга,-Но помирает мальчишка. Ведь жалко, хоть и дрикс! -Что здесь,-Спросил спустившийся из своей комнаты во втором этаже Эмиль,-Происходит? -Господин Вальдес, почему-то, решил, что вы сельский знахарь,-Отвечал Рамон,-И примчался сюда, поскольку, там что-то случилось с этим родственничком дриксенского кесаря! -С Фельсенбургом? А что с ним? -Он задыхается!-Сбивчиво объяснил Вальдес,-Посинел совсем. Олаф с ума сходит! -Понятно,-Отвечал Эмиль,-Сейчас я оденусь, и пойдем к вам! -Мильо, ты собираешься ночью идти к этим господам?-Спросил Рамон,-Что там могло случиться? Скорее всего, у мальчишки жестокое похмелье, потому, что кое-кто,-Он кивнул в сторону Вальдеса,-Слишком старательно учит несчастного дрикса пить! -Посмотрю,-Проговорил Эмиль, торопливо натягивая теплый камзол,-Иногда и похмелье бывает опасным. Когда-то, в детстве, мы с Ли очень сильно напились. Один из слуг спрятал в комнате Ли, под кроватью, несколько бутылок с украденной на кухне касерой, намереваясь потом ее забрать. Ли бутылки нашел, и мы крепко выпили. А потом нам стало так плохо, что матушка опасалась за наши жизни. Так что, пить, не имея опыта, тоже очень опасно!        Рамон не хотел никуда отпускать Эмиля одного, посреди ночи, и, чтобы уберечь его от возможных неприятностей, отправился с ним к Вальдесу сам.        Руперту, действительно, было очень плохо. Он был очень бледен, его губы, и впрямь, посинели, он беспомощно, как выброшенная на берег рыбка, хватал воздух ртом и что-то бормотал на дриксен. Эмиль, присев рядом, приложил ухо к его впалой груди, прислушался, а потом спросил Олафа: -Мальчик когда-то был ранен? -Да,-Кивнул Олаф,-Когда мы бежали из Кесарии. Его ранили в грудь. Капитан Роткопф нашел, в одной усадьбе, недалеко от Альте-Дерриг, лекаря, который пулю вынул. Хотя, и ныл, что мальчик едва ли выживет. Даже пришлось пригрозить этому горе-доктору пистолетом, чтобы заставить его помочь бедному ребенку. Руппи выжил, но такие приступы с ним случаются. Этот же самый тяжелый. Руперту совсем плохо. -Похоже, что операцию сделали не очень аккуратно,-Отвечал Эмиль,-И это воспаление. Сейчас сделаю тинктуры. Надеюсь, что мальчику это поможет. Вынув из своего аптечного сундучка несколько флаконов, он что-то смешивал, добавлял порошки, а потом, разжав зубы Руперта ручкой тонкого ножа для резки бумаги , влил получившееся лекарство ему в рот. -Глотай, детка,-Тихонько проговорил Эмиль,-Наберись сил и глотай! Ты сможешь выкарабкаться! Ты же моряк! Давай же! Давай! Хотя, некоторое количество лекарства, все-таки, пролилось на рубашку, кое-что Руперт, все-таки, проглотил. -Держись, Руппи,-Повторил Эмиль, вливая еще ложечку в рот дриксенского мальчишки,-Живи! Если ты уйдешь, Олаф этого не выдержит! Он же любит тебя, как сына! -Руперт и есть его сын,-Заметил Вальдес,-Олаф однажды проговорился об этом. Пора бы ему и самому Руперту все рассказать, чтобы тот перестал беситься и ревновать Олле ко мне. Бесконечные вызовы на дуэль мне уже надоели. Не могу же я прикончить мальчишку, и убить этим Олафа! Эмиль просидел возле больного мальчишки до самого утра, несмотря на все попытки Рамона отправить его отдыхать. -Выспаться я всегда успею,-Упрямо отвечал он,-А бедному ребенку сейчас очень нужно внимание! Руперт, очнувшись, сжимал руку Эмиля своими пальцами. Руперт был знаком с Арно,-они познакомились, когда Руперт и Олаф были в плену. И теперь юный "Гусенок" беспрестанно говорил об Арно с Эмилем. А Эмилю, похоже, было приятно, что у Арно есть такой хороший друг, который мечтает его отыскать. -Тебе нельзя много говорить,-Ласково ворчал Эмиль, укрывая Руперта получше,-Ты скоро поправишься и мы еще наговоримся вдоволь! А Олаф тихонько сказал Рамону: -Я очень благодарен вам, за доброту вашего прекрасного супруга, который спас мое бедное дитя! Не знаю, что бы мы делали, если бы не он! -Я сам уже не знаю,-Отвечал Рамон,-Что делал бы без моего Мильо! Он мой добрый ангел, и, хотя и женился на нем по стечению не слишком добрых обстоятельств, теперь понимаю, что влюбляюсь в него все больше. Не знаю, сможет ли он, когда-нибудь, ответить на мои чувства, но очень хочу на это надеяться! -Конечно, сможет,-Улыбнулся Олаф,-Придет время, и он поймет, что вы его очень любите. Да, похоже, что он уже начинает это понимать. Он смотрит на вас таким нежным взглядом, что, похоже, сможет ответить на ваши чувства, и уже очень скоро. -Хотелось бы, чтобы поскорее,-Вздохнул Рамон,-Но не буду его торопить. Всему, как говорится в вашей любимой "Эсператии", свое время. -А еще в ней говорится,-Проговорил Олаф,-"Любите друг друга,-и это самое прекрасное, что есть в мире".