без будущего?

      Равномерные четкие шаги в коридоре кажутся неким обратным отчетом — Саске неосознанно считает их в голове, пытаясь собраться с мыслями. Странный трепет накатывает бушующей волной каждый раз, когда он подходит к нужному кабинету, и абсолютно сбивает с толку.       Волноваться до легкой дрожи где-то в грудной клетке — непривычно. Неправильно. Слишком…       Просто слишком.       По сосредоточенному и серьёзному лицу сложно сказать, что он испытывает что-то настолько противоречивое: отчего-то приятное волнение смешивается с резкой агрессией. Саске не нравится это ощущение.       Саске не нравится такая реакция на встречу с ней.       Саске не нравится, когда в его привычный мир врываются без разрешения.       А она не просто ворвалась без предупреждения — перестроила его под себя, глазом не моргнув.       Учиха спокойно выдыхает, сжимает вспотевшую ладонь в кулак и резко открывает дверь. Тихий щелчок дверной ручки похож на сигнал — держи эмоции под жестким контролем.       Мей отвлекается от своих дел, неспешно поворачивает голову в его сторону и доброжелательно улыбается. Что-то внутри Саске в этот момент умирает.       — А, Саске-кун, — она полностью разворачивается, чуть отталкиваясь назад вместе со стулом. Стройные ноги в темных капроновых чулках больше не скрыты под столом. — Здравствуй.       Агрессия внутри растёт, перерастая из пассивной в самую что ни на есть активную. Он напрягается и не дышит секунды две, но приросшая к лицу серьезность никуда не исчезает. И Саске благодарен хотя бы этому.       Смотреть прямо в глаза впервые в жизни страшно. Но Учиха не сводит взгляда ни на мгновение, упрямо продолжая нырять в яркий зелёный омут.       Ему хочется сказать: «Как же вы раздражаете».       Почти что выплюнуть эту фразу ей в лицо, просверлить в ней дыру ненавистным взглядом и через эту же дыру наполнить её злостью. Контролировать это с каждым разом всё сложнее.       — Добрый день, — отчетливо чеканит Саске вместо этого и протягивает несколько бумажек, — Ямато-сенсей попросил занести.       — Вот как, — Теруми едва заметно хмурится и переводит взгляд на документы.       Тонкая рука тянется к ним словно в замедленной съемке — Саске бесится ещё больше. Какого чёрта его воображение акцентирует внимание на таких мелочах? И с каких пор вообще?       Он не успевает найти самому себе оправдание, когда её прохладные пальцы случайно задевают его — неконтролируемо дрожащие — и он резко одёргивают руку.       И тут же жалеет. Потому что какого черта?       Бумажки мягко приземляются на деревянный пол с лёгким шелестом. Саске хмурится и молча наклоняется подобрать их. И заодно подумать над тем, что сказать. Потому что сказать что-то надо, а его мысли переполняют только смущение и негодование от собственных действий.       Женский мелодичный смех сбивает его с толку окончательно. Саске с ещё более непонимающим лицом поднимает взгляд на его источник и в который раз жалеет о том, что сделал. В глаза тут же бросаются аккуратные ноги, обтянутые тонкой тканью колготок, — красивые, мать твою, — и он стыдливо опускает голову вниз снова. Надеется, что она ничего не заметила.       — Прости, Саске-кун, — он уверен, что Мей снова улыбается, — мои пальцы настолько холодные? Многих это смущает.       — Это моя вина, — негромко отзывается он, не зная, что ещё на это ответить.       Сколько раз за последние три минуты Саске пожалел, что вызвался помочь учителю? И зачем вообще это сделал, если изначально Ямато попросил сделать это Ино? Почему?       Саске знает. Знает и не хочет признавать, что ищет малейший повод заглянуть к ней в кабинет. И волнуется перед этим, как какой-то школьник-девственник с бушующими гормонами. Которым он, к своему стыду и ненависти, и являлся.       Последняя бумажка лежит почти что под стулом. Рядом с её красивыми, черт возьми, ногами. Напряжение в нём перерастает выше положенной метки — на мгновение кажется, что Саске вот-вот взорвётся. Он беззвучно сглатывает, тянется рукой к злосчастному документу и упорно держит взгляд где-то на уровне её лакированных туфель на каблуках.       В голове всплывают размышления Суйгецу о том, как сексуально на женщинах смотрятся каблуки. Бесполезные и глупые — казалось тогда. Истинные и правдивые — думает Саске прямо сейчас.       Секунда — словно наказание, длиною в вечность. Всего секунда потребовалась, чтобы достать трижды проклятую им бумажку.       Он резко поднимается и с полным безличием на лице — и только на лице — опускает кипу бумаг на край стола, не повторяя своей предыдущей оплошности. Он смотрит на неё с вызовом: я могу смотреть в глаза и я буду смотреть прямо в глаза, ясно?       На самом деле хочется сбежать. И в то же время остаться.       Чертова противоречивость всё ещё раздражает.       — Спасибо, Саске-кун, — благодарная улыбка озаряет лицо Мей.       Саске молча кивает, когда она приступает к изучению этих документов. И почему-то продолжает стоять на месте. И сам не понимает, почему он всё ещё здесь, если ему хочется уйти. Или все-таки не хочется?       Проходит ещё несколько секунд, когда Теруми наконец-то замечает, что он уходить не собирается. Но её это совсем не удивляет — Учиха часто обращается к ней по тем или иным вопросам.       Это даже льстит. Класс, в котором он учился, уже как два месяца передали под руководство другого преподавателя, но Саске продолжает консультироваться именно с ней.       Но почему? Потому что она компетентнее? Или потому что она привлекательнее?       «Какая разница? — негодует «внутреннее я», эхом отзываясь в подсознании. — Ты всё ещё в состоянии привлечь красивого молодого человека, радуйся».       «Это мой ученик, — в противовес добавляет она, продолжая внутренний спор, — красивый ученик».       Взгляд отрывается от бумажек, когда Саске продолжает молчать дальше, скользит по подбородку, на мгновение задерживается на его ровных скулах и поднимается к глазам.       Мей стыдно признать, но смотреть ему в глаза сложно — черная бездна манит и пугает одновременно. Что-то блестит и переливается в них, заставляя смотреть неотрывно. А что именно — неясно.       Он всегда смотрит на неё так. Не на симпатичных одноклассниц, а на неё.       Или она от переизбытка работы и недостатка выходных медленно сходит с ума и видит то, чего на самом деле нет.       — Что-то ещё? — мягко спрашивает Мей, умело скрывая лёгкое напряжение за ровным голосом.       — Хотел сказать насчёт проектной работы.       Он берет паузу на секунду — неизвестная искра пролетает меж ними, еле заметно поблескивая в глазах.       Грусть.       — Ах, ты об этом, — продолжает за него Мей, как ни в чём не бывало. — Да, меня уже предупредили. Теперь тебя курирует Кабуто-сан… Он знает своё дело, так что не переживай.       — Да, — коротко соглашается Саске.       Теруми ненадолго кажется, что он хочет остаться. А затем она еле заметно трясет головой из стороны в сторону, отгоняя бредовые мысли.       Которые отнюдь не бредовые.       Причины остаться заканчиваются, а новые не придумываются. Саске начинает раздражаться ещё больше, но ничего не может с этим поделать.       Мей возвращается к документам вновь, понимая, что говорить уже точно не о чем.       Однако чувство какой-то недосказанности тяжёлой пылью висит в воздухе и давит на плечи обоим.       Надо что-то сказать.       Но что? Удачного дня? До свидания?       Саске медленными шагами подходит к двери и незаметно осматривается, цепляется за любую возможность остаться дольше. Как назло, её просто нет.       — Саске-кун.       Или всё же есть?       Он тут же оборачивается.       — Я буду рада помочь и, если что, преподать тебе другие уроки, — еле заметный акцент на отдельных словах, — вне учебных классов…       Улыбка на лице Мей остаётся прежней, но Саске чувствует — что-то изменилось.       Её взгляд. Приковывает к себе, выбивает воздух из лёгких снова и не хочет отпускать. Но сейчас Учиха не злится.       Зелёные глаза горят ярким пламенем… симпатии?       — Принято, — он растягивает губы в довольной ухмылке.       Когда Саске покидает кабинет, на головы обоих мощным потоком валится осознание: она вела двусмысленную беседу со своим учеником.       Мей нервно прикусывает нижнюю губу и устало опускается на спинку стула.       Саске прислоняется к стенке, медленно скользит рукой вниз.       — Будь, что будет, — тихо выдыхают оба.       Лёгкий весенний ветер врывается в окно мощным потоком, путаясь в волосах.       Дышать становится легче.