Ты - мое лекарство

Картер устало потер переносицу, чуть сдавив ее до белых кругов перед глазами в попытке прогнать сонливость. Он не спал больше суток, но даже уговоры Алекса не позволяли альфе покинуть палату своего омеги. Райли лежал на больничной койке с кислородной трубочкой под носом и капельницей, что тянулась к его правой руке. Левая же ладонь омеги лежала на его округлом животике как раз в том месте, куда всего лишь сутки назад пришелся первый толчок их малыша. Картер специально положил руку парнишки именно туда, потому что искренне верил, что даже сквозь лекарственный сон и остатки наркоза Райли почувствует, что с их сынишкой все в порядке. Стресс и нервное перенапряжение, разом обрушившиеся на парнишку из-за его дяди с хоть и незначительными, но все же присутствующими тянущими ощущениями в пояснице и животе привели к угрозе выкидыша. Из-за ослабленного иммунитета и риска отслойки плаценты, который, слава Богу, не подтвердился, у Райли могли начаться преждевременные роды, что на таком сроке беременности могло закончиться смертью ребенка. Картер сдвинулся на край кресла, в котором сидел с той самой минуты, как Райли перевели в палату интенсивной терапии, и бережно сжал расслабленные пальчики своего омеги, лежащие поверх одеяла. Они оказались привычно холодными, ведь Райли часто мерз в последнее время и в итоге все время просил Картера согреть его, но в этот раз альфу данный факт вынудил ощутить лишь тянущий спазм в области сердца. Холод у него вызывал совершенно ужасные ассоциации, пропитанные горечью и смертью, и Картеру до дрожи во всем теле хотелось стряхнуть их, избавиться раз и навсегда, чтобы, наконец, убедиться в том, что весь ужас минувшей ночи остался позади. Альфа, прежде чем прижаться щекой к запястью Райли, провел носом по его тонкой коже, вдыхая ставший уже родным запах своего омеги: молочные нотки беременности, яблочный аромат шампуня или лосьона для тела с легкой синтетической горчинкой и даже ставшие уже такими привычными оттенки лекарственных препаратов. Всё это было именно тем, что делало Райли собой, что делало его настоящим… живым. И Картер готов был отдать все на свете, чтобы больше никогда не ощущать в аромате своего самого дорогого и любимого человека отголоски панического страха и оглушительной боли. Картер так сильно погрузился в собственные мысли, что не сразу смог уловить легкое движение пальцев под своей ладонью. В себя альфу привел тихий едва слышный стон со стороны Райли, заставивший его буквально подскочить с кресла и, нежно коснувшись ладонью бледной щеки омеги, тихо выдохнуть: – Детка. Реснички омеги дрогнули, после чего парнишка, наконец, открыл глаза и посмотрел на Картера все еще немного сонными и осоловелыми глазами цвета неба. – Картер? – чуть хриплым голосом отозвался Райли. – Что случилось? – Всё хорошо, Райли. Не волнуйся. Вот только слова Картера подействовали на омегу совершенно иначе. Райли лихорадочно осмотрелся по сторонам в попытке осознать свое местонахождение и, когда до него дошло, что он снова оказался в больнице, дыхание парнишки участилось, а на лице отразилась паника от накативших волной воспоминаний произошедшего. – Ребенок? – дрожащим от страха за своего малыша голосом выдохнул Райли, с трудом сдерживая всхлип. – С ним все хорошо, – уверенно произнес Картер, привлекая внимание парнишки к себе и встречаясь с ним взглядом, прежде чем опустить свою широкую ладонь поверх руки омеги, что все еще лежала на его животе, – наш малыш жив и здоров, ему ничего не угрожает. Ты просто перенервничал. Картер понимал, что всей правды Райли знать не обязательно. Он и без этого сейчас был напуган и взволнован. – Маленький мой, – надломленным от слез голосом позвал омега, дрожащий рукой скользнув по своему животику, но все еще оставаясь под защитой ладони альфы. И как бы поразительно это не звучало, но их малыш ответил папе сначала чуть заметным движением, а потом уверенным толчком своей крошечной пяточкой. – Боже… Из глаз Райли тут же полились слезы облегчения, а тело затряслось в беззвучных рыданиях. – Тш-ш-ш, ну что ты? – ласково прошептал Картер, усаживаясь в изголовье кровати Райли и притягивая парнишку к себе. – Не плачь, родной мой. Все позади. Картер коснулся губами макушки Райли, бережно прижимая его к себе за плечи одной рукой, а второй по-прежнему мягко обнимая животик омеги в защитном жесте, пытаясь хотя бы так уберечь свое маленькое сокровище. – Успокойся, детка, – нашептывал альфа, покачивая омегу в своих руках, – не расстраивай нашего мальчика, слышишь? Он же чувствует, что тебе не по себе и тоже нервничает. – Я так испугался, – Райли сильнее вжался в своего альфу, уткнувшись носом в его ключицу, продолжая при этом мелко подрагивать, – Саймон… Он так кричал, а я ничего не мог сделать… он же не появлялся у меня несколько месяцев, а тут… – Больше ты его не увидишь, Райли, – стараясь сдерживать свой гнев, холодно произнес Картер, ласково перебирая чуть отросшие прядки омеги, – я тебе обещаю. – Картер?.. – омега напрягся в руках альфы и, приподняв голову, с беспокойством взглянул на него. – Прости, малыш, – широкая ладонь альфы бережно коснулась все еще мокрой от слез щеки Райли, – но после выписки из больницы ты переедешь ко мне. На этот раз окончательно. Я даже боюсь представить, чем все могло закончиться, если бы твой дядя заявился к тебе во время моей смены, – голос Картера надломился, стоило ему вспомнить искаженное от боли и страха личико Райли и пятна крови на его одежде. – Я не хочу, чтобы подобное повторилось. Райли несколько секунд неотрывно смотрел в глаза Картера, и тот знал, что омега видит в них весь тот спектр чувств и эмоций, что испытал альфа за последние сутки, а потом просто придвинулся ближе, переплетая их пальцы. – Я тоже не хочу. – Ты согласен? Райли лишь кивнул в ответ, и Картер тут же прижался губами к его макушке. Он знал, что тот согласится. Когда вставал вопрос о жизни и здоровье омеги или же их малыша, Райли никогда не оспаривал решения своего альфы. Он верил и доверял Картеру и тот всегда старался оправдать это доверие. Вскоре Райли снова уснул, пригревшись на груди альфы, который не спешил выпускать его из своих объятий. Вот только ему все же пришлось это сделать, когда на пороге палаты появился взволнованный и обеспокоенный Алекс. – Что случилось? – оказавшись в коридоре рядом с названным братом, поинтересовался Картер. – Что-то не так с анализами? – Нет, дело в другом, – как-то размыто ответил Алекс, нервно теребя в руках свою хирургическую шапочку с мартышками, – там из полиции пришли. Похоже, Саймон написал на тебя заявление из-за Райли. Копы хотят допросить его. – Черта с два! – практически прорычал Картер, напряженно стиснув челюсть. Внутри него заклокотала ярость на ублюдка, который мало того, что чуть не довел его омегу до выкидыша, так еще и полицию вызвал, хотя именно у Картера было полное право сделать это. – Райли только успокоился! Я к нему и на пушечный выстрел никого не подпущу, тем более не позволю допрашивать его! – И правильно сделаешь, – согласился Алекс, сжав предплечье альфы в знак поддержки, – а я как лечащий врач Райли проконтролирую это, но вот тебе самому все же придется с ними поговорить. Саймон, конечно же, та еще сволочь, но вот из-за него тебе проблемы с законом точно не нужны. Алекс был прав, Картеру сейчас было абсолютно не до разборок с полицией, особенно когда здоровье Райли вновь оказалось под угрозой и присутствие альфы рядом с ним и его поддержка были просто необходимы омеге. Почему-то Картер даже не удивился тому, что Саймон, по словам полицейского, обвинил его в злоупотреблении своих должностных полномочий и в совращении «невинного тяжелобольного ребенка». Только присутствие Алекса позволило Картеру сдержать себя от грубости на это заявление, когда альфа все же встретился с офицером полиции. – Я действительно был лечащим врачом Райли Элертона, – как можно спокойнее заявил Картер широкоплечему альфе в форме полицейского, что смотрел на него холодно и совершенно точно предвзято, – наши отношения начались уже после того, как Райли покинул больницу, и уже после этого его наблюдал доктор Мэлори. В остальном же, моему омеге уже почти двадцать лет, и ни о каком совращении речи и быть не может. – Это так, – согласился представитель закона, – вот только мистер Элертон утверждает, что его племянник в виду своего тяжелого заболевания не может принимать осознанные самостоятельные решения. И чтобы выяснить, так ли это, я должен переговорить с Райли. – Нет, – холодно отрезал Картер. – Вы не являетесь законным супругом Райли Элертона и не имеете права препятствовать его встрече с полицией. – Он беременный, – напряженно выдал Картер, с трудом сдерживаю свою ауру, – и после той нелепой истерики, что устроил ему его дядя, Райли оказался в больнице и чуть не потерял ребенка. Моего ребенка. Хоть я пока и не супруг ему, но все же являюсь его альфой и доверенным лицом, так что черта с два, я позволю кому-нибудь заставлять его нервничать и волноваться, даже если речь идет о полиции. – Вы понимаете, что я могу рассматривать это как укрывательство и препятствование расследованию? – Рассматривайте, как хотите. К Райли я вас не пущу. – Тогда мне придется арестовать вас… – Как и весь персонал больницы, – неожиданно закончил за офицера Алекс, явно заметив, что терпение Картера уже на исходе. – Ни один врач Эртон Норд не позволит вам пройти к пациенту, любой стресс и волнение которого может стать угрозой, как его жизни, так и жизни еще не родившегося ребенка. Картер заметил, что слова Алекса немного поумерили пыл блюстителя правопорядка. – К тому же, – продолжал омега, по-деловому сложив руки на груди, – о самостоятельности и дееспособности Райли вы можете переговорить с судьей, что признал моего пациента совершеннолетним еще в шестнадцать лет. Картер уже слышал эту историю от своего омеги. Когда Райли только-только успел отпраздновать свой шестнадцатый день рождения, его дедушка серьезно заболел и попал в больницу с подозрением на инсульт. Сердце пожилого омеги за годы жизни слишком ослабло, и тогда-то дедушка Райли в полной мере осознал, что как только его не станет, о его внуке просто некому будет позаботиться. На своего старшего сына Саймона он уже давно не надеялся, прекрасно видя его отношение к племяннику, поэтому без зазрения совести обратился к своему хорошему старому другу. Тот был довольно известным адвокатом, и сумел убедить судью, что Райли Элертон в свои шестнадцать лет, несмотря на болезнь, является вполне самостоятельным и ответственным молодым человеком, который с четырнадцати лет сам зарабатывал себе на жизнь, а значит, имел полное право считаться совершеннолетним. И спустя лишь месяц после принятого судом решения дедушка Райли скончался, перед этим успев завещать своему любимому внуку двухкомнатную квартиру с коллекцией небесных ангелочков. Тогда-то Саймон впервые открыто показал свою агрессию и неприязнь к Райли, когда понял, что ненавистный ему мальчишка мало того, что получил наследство деда, так еще и раньше срока мог единолично им распоряжаться. Картер горько усмехнулся, осознав в полной мере, зачем Саймону понадобилось признать Райли недееспособным: именно он, как ближайший родственник, получил бы право распоряжаться всем имуществом племянника и его совершенно ненужной старшему омеге жизнью. – У Вас есть омега, офицер? – поинтересовался Картер, глядя на полицейского с нескрываемым раздражением и недовольством. Ему уже порядком надоела вся эта нелепая ситуация. – Дети? – К чему этот вопрос? – насторожился альфа, как-то машинально коснувшись обручального кольца на своем пальце, что не осталось не замеченным для Картера. – Думаю, да. Тогда представьте на мгновение, что там в палате, окутанный проводами и трубками лежит ваш омега, – Картер заметил, что от его слов альфа напротив тяжело сглотнул и напрягся. – Человек, которого вы любите всем сердцем, всей душой и который сейчас безумно напуган и взволнован, ведь жизнь вашего ребенка под угрозой. Ему страшно и больно, и только ваша поддержка и забота не позволяют ему поддаться панике. И теперь скажите мне, офицер, позволили ли бы вы хоть кому-нибудь в этот момент приблизиться к нему со своими дурацкими расспросами? Допустили ли это, будь сейчас на моем месте? Слова Картера определенно произвели на полицейского нужный эффект, потому что его взгляд вдруг изменился, сменившись с холодного и безразличного на понимающий и сочувствующий. – Вы явились сюда, потому что должны были, – вновь заговорил Картер, – это ваша работа, ваша обязанность. Моя же обязанность – защищать свою семью любой ценой, в том числе и от Вас. Можете арестовать меня, но вы и близко не подойдете к Райли. Картеру больше нечего было сказать полиции, поэтому он просто развернулся, со своей стороны заканчивая разговор, и зашагал по коридору к лифту, чтобы подняться на этаж интенсивной терапии, где его ждал Райли. И он уже не услышал заданный полицейским вопрос. – Райли Элертон – его истинный омега? Его пара? – Возможно… Кто знает. После не самой приятной беседы с полицией Картер вернулся в палату Райли и обнаружил, что его омега по-прежнему спит. Измотанному организму парнишки необходим был покой и отдых, поэтому альфа не стал будить его, как можно осторожнее устроившись на прежнем месте в изголовье кровати Райли. Стоило Картеру придвинуться к нему, как омега тут же подался ближе и прижался к надежной груди своего альфы, забавно сопя носиком, словно он почувствовал запах Картера и инстинктивно потянулся к нему в поисках защиты и поддержки. Картер прикоснулся губами к чуть взлохмаченной макушке Райли и бережно укрыл его теплым одеялом, что выпросил у медбрата по пути к палате, чтобы его омеге не было холодно. Картер не знал, что еще Алекс сказал полицейскому, да и говорил ли что-то вообще, но после той не самой приятной для альфы беседы представители власти его больше не тревожили. Вопрос с поданым Саймоном заявлением оказался решенным. А Райли так и не узнал об очередном подлом поступке своего дяди. По возможности Картер все свободное время проводил в палате своего омеги, оставаясь ночевать с ним даже в те дни, когда у него не было смен, и порой даже забывал бриться и вообще приводить себя в порядок. И для этого были причины, ведь альфа еще как-то умудрялся в это время заниматься ремонтом и обустройством своей квартиры, куда после выписки ему предстояло забрать Райли. Поначалу он ограждал парнишку от всего этого, потому что лишний раз не хотел волновать его, но потом понял, что так его омега хотя бы перестанет постоянно переживать о самочувствии их малыша. И действительно, зарывшись во всевозможные каталоги, журналы и брошюры, да еще и с Мэтью на пару, с которым Райли очень легко сдружился в последние месяцы, его омега как-то даже расцвел и повеселел. Несмотря на все опасения и противоречивые анализы в первую неделю пребывания Райли в больнице, его самочувствие стало улучшаться, хотя один инцидент чуть не свел все старания врачей к исходному состоянию пациента. Картер только успел выйти из операционной, где пробыл последние два часа, когда в дверях хирургического бокса на него буквально налетел взволнованный Алекс. – Ты нужен Райли… Альфа не дослушал остальные слова своего названного брата, разом сорвавшись с места. Его волной затопили изнутри беспокойство и страх за своего омегу, пока он несся по этажам больницы к палате Райли, даже не замечая шарахающийся от него в разные стороны медицинский персонал Эртон Норд. – Детка? Картер влетел в палату общей терапии, в которую Райли перевели буквально несколько дней назад, но которая уже успела обрасти за это время всевозможной мелочевкой в виде рисунков, журналов и планшета парнишки (и это не считая неиссякаемого запаса яблок и апельсинов на прикроватной тумбочке, а также любимых Райли цветущих ирисов). Вместе с омегой в палате в этот момент находился еще и Майк Мэлори, что стал постоянным посетителем Райли наравне с Мэтью. Старший омега нежно гладил парнишку по взъерошенной макушке, глядя на него с сочувствием и состраданием и нашептывая слова утешения, в то время как сам Райли тихо плакал, не сдерживая слез. – Что случилось? – Картер в миг прижал к себе своего плачущего омегу, который тут же вцепился в полы его хирургического халата, так и неснятого альфой после операции, и спрятал свое заплаканное личико у него на груди, практически сжавшись в комочек, даже не смотря на выступающий живот. – Что-то с ребенком? – Нет, – ответил Майк, повлажневшими глазами глядя на подрагивающего в руках Картера омегу, – кажется, дело в его друге. – Денни… – сквозь слезы прошептал Райли дрожащим голосом куда-то в ключицу альфы, по-видимому не в силах справиться с подступающей истерикой, – он… он у-умер. Картер ощутил, как от слов омеги болезненно сжалось сердце. Денни… Маленький друг Райли, что все это время так упорно боролся с раком, но не выдержавший последнего курса химиотерапии. Он умер почти три недели назад буквально через несколько дней после поступления Райли в больницу, и Картер с Алексом побоялись рассказывать об этом беременному омеге, чтобы избежать очередного стресса. Вот только этого все же избежать не удалось. Райли, сотрясаясь в рыданиях, оплакивал потерю своего друга, пока Картер бережно покачивал его в своих руках и нашептывал слова утешения, целуя в висок. По-другому он сейчас просто никак не мог помочь любимому человеку. Когда альфа понял, что справиться с эмоциями у Райли никак не выходит, он попросил Майка позвать медбрата с успокоительным. Под действием лекарств эмоционально вымотанный омега, наконец, затих, а потом и вовсе заснул, продолжая иногда подрагивать сквозь сон. После очередного пережитого стресса Алекс настоял на том, чтобы Райли остался в больнице еще на несколько дней. И Картер не стал с этим спорить. Он не хотел лишний раз рисковать здоровьем своего омеги и малыша, поэтому покинуть стены Эртон Норд Райли смог только лишь в Сочельник, спустя месяц после госпитализации. – Картер, посмотри только! Снег идет, – с улыбкой на губах воскликнул Райли, стоило ему только оказаться на улице и почувствовать легкое чуть морозное касание искрящихся в вечерних сумерках снежинок к своему личику, – как же я люблю зиму. – А я думал, что должно быть как раз наоборот, – заметил Картер, накинув поверх сиреневой шапочки Райли еще и меховой капюшон его куртки, и, обняв его за плечи, повел парнишку к своей припаркованной неподалеку машине. – Обычно те, кто чаще других подвержен простудам и вирусам не любят зимние месяцы из-за более высокого шанса заболеть. – Для меня в этом смысле все месяцы одинаковы, – непривычно спокойно и отстранено произнес Райли, подставляя ладошки под хлопья летящего снежного пуха, – а морозные узоры и снег волшебным образом преображают все вокруг. Картер окинул своего омегу внимательным взглядом, остро ощущая, что в поведении парнишки что-то неумолимо изменилось. Тот стал каким-то задумчивым и отстраненным, и это его состояние заставляло альфу внутренне напрягаться и переживать. Картер не понимал причину этого и от того чувствовал, как его беспокойство нарастает, вот только поделать с этим ничего не мог. – Ладно, поедем домой. В преддверии Рождества на дорогах города было полно машин. Многочисленное население города в последний день уже привычно спешило за подарками и продуктами к праздничному столу, а вот Картер как раз уже вез свой самый драгоценный подарок домой. И он не мог отрицать того, что немного волновался по этому поводу, потому что искренне хотел, чтобы его омега не испытывал дискомфорта теперь в уже их общей квартире. – Ты не против маленького сюрприза, м? – поинтересовался Картер, бережно обнимая Райли со спины, стоило им только снять верхнюю одежду в прихожей. Его ладони уже привычным жестом обвили уже довольно внушительный животик омеги, ласково поглаживая через тонкую ткань мягкого свитера, в то время как губы захватили в плен мочку заалевшего ушка парнишки, а затем подули в чувствительное местечко за ним. Райли тут же прижался к груди своего альфы, расслабляясь в его объятиях и тихо млея от удовольствия. – Я как-то не очень люблю сюрпризы, – отклонив голову чуть в сторону для большего доступа к собственной шейке мурлыкнул Райли. – Тебе понравится. Обещаю. Причин у Райли не верить словам своего альфы не было, поэтому он с легкостью позволил тому закрыть ладонью глаза и осторожно направить вперед, продолжая при этом бережно обнимать одной рукой. Свой сюрприз Картер готовил весь месяц, удивительно, но при этом получив от этого истинное удовольствие. Оказывается, обставлять детскую комнату для своего ребенка, выбирать ему вещички и первые игрушки было невероятно волнительно и до дрожи в руках трогательно. Приоткрыв дверь в еще совсем недавно пустующую комнату, Картер помог Райли войти внутрь. – Можешь открывать глаза. Картер не видел выражение лица своего омеги, продолжая стоять у него за спиной, но от него не укрылся восторженный вздох Райли, стоило тому только распахнуть глаза. Сама детская комната была выполнена в молочных тонах, в то время как стены имели фисташковый оттенок, что в солнечных лучах, проникающих сквозь воздушные шторы, смотрелось поистине сказочно. На одной из стен красовался яркий рисунок зеленого луга с яркими бабочками, что кружили над цветущими ирисами, а в траве можно было разглядеть целое семейство ежиков с яблочками на иголках. Даже банальным, по словам Райли, зайчикам и мишкам здесь тоже нашлось место. В комнате было все необходимое для новорожденного малыша: белоснежная кроватка с воздушным балдахином и подвешенными к нему игрушками; в тон ей комод с пеленальным столиком и полочками над ним с присыпками, салфетками и прочими мелочами; мягкое кресло-качалка с подушечками под спину; открытый стеллаж в углу с детскими книжками в ярких обложках и рядами мягких игрушек всего звериного царства, а еще небольшая софа рядом с детской кроваткой и уже таким знакомым и любимым Райли плюшевым ежиком посередине. Картер с замиранием сердца наблюдал за тем, как его омега обходит детскую их будущего малыша, как чуть дрожащей рукой касается переплетов книжек, мордашек мягких игрушек и детской одежки на пеленальном столике. Альфа заметил, как Райли взял в руки беленькое боди с яркой надписью «Я люблю папочку» и на мгновение замер, неожиданно заставляя Картера напрячься. Кажется, его сюрприз слишком разволновал беременного омегу, чего альфа уж точно не хотел. – Райли? – Картер пересек комнату и положил ладони на плечи парнишки. – Все хорошо? – Да, – прошептал Райли, бережно прижав боди к своей груди и привалившись спиной к крепкой груди альфы, – спасибо. – Я не хотел заставлять тебя нервничать, – Картер прижался губами к макушке Райли, обнимая того за плечи. – Все хорошо. Только можно я попрошу тебя еще кое о чем. – Все, что захочешь. Райли какое-то время молчал, явно собираясь с мыслями, а потом, извернувшись в руках Картера, обнял его за талию и встретился с ним взглядом, отчего альфа практически утонул в океане нежности и любви, что излучали глаза его омеги – Давай поженимся. Картеру показалось, что он ослышался. – Что? – Я знаю, что хотел подождать до родов, – зачастил Райли, не сводя с Картера сияющих глаз, – не хотел выглядеть на собственной свадьбе неуклюжим колобком, но теперь… Я… я вдруг понял, что хочу по-настоящему стать твоим, пусть пока без метки. Хочу почувствовать, каково это идти к алтарю к тебе и произносить клятвы перед Богом и друзьями. Хочу понять, каково это, волноваться о выборе свадебного наряда и списке гостей, о букете и костюме друга жениха. Хочу… хочу ощутить весь этот трепет, весь этот восторг именно сейчас, потому что люблю тебя, потому что… «… боюсь вовсе не успеть» Невысказанные омегой слова ударили в самое сердце Картера, отозвавшись болезненным спазмом в груди. Вот, что изменилось в его омеге за этот месяц: он перестал верить в то, что сможет пережить роды. Райли смирился с собственной смертью. – Картер? – настороженно позвал парнишка, вновь привлекая внимание альфы к себе. – Я же обещал, – с трудом найдя в себе силы ответить, чудом не дрогнувшим голосом выдохнул Картер, – если ты хочешь свадьбу, то она у тебя будет.